***
– Чува-ак, как же ты меня утомляешь, – Руслан сидел, закрывая лицо руками, в то время, как Лёха решал на доске то, что видит, судя по всему, впервые, – Я буду с тобой откровенен: мне совершенно насрать на то, сдашь ты это ЕГЭ или нет, но то, что я останусь без премии в случае твоего провала – это факт. А будет довольно печально, если так выйдет. – Да что я могу сделать, если это всё хрень полная, да я готов поспорить, что на экзамене этого не будет, – одноклассник кинул мел на место, и уже было собрался идти к парте. – А ты уверен, что дело во мне? А не в твоём крошечном мозге? Быть может, за полтора месяца пора бы открыть учебник и понять, что в нашем курсе есть кое-что и помимо цифр? – Руслан встал со своего места и вытер всё, что было написано на доске, – Так, я сейчас в столовую и обратно. Как только Тушенцов покинул кабинет, в классе начался какой-то тотальный пиздец. Впрочем, как и всегда. Зато когда Руслан вернулся обратно, галдежа и криков как не бывало, прямо чудеса какие-то! – Тем временем, я объявляю очередной конкурс! – парень положил на стол пакет, с которым он вошёл в кабинет и продолжил, – Вы сейчас решаете уравнения. За каждое уравнение вы получаете конфетку из этого пакета. У кого к концу урока будет больше всего конфеток, а точнее, фантиков от них, ибо я уверен, что вы их сразу жрать начнёте, тот остаётся без домашки? Как вам? – Ну-ну, вы однажды так уже сказали, когда за учебниками нас послали… – Клянусь Аллахом, что в этот раз я не пущу свои слова на ветер, – Руслан положил руку на сердце и сел на своё место, – Можете приступать, страницу сейчас напишу на доске. Время шло, конфеток ни у кого не было, у всех были крайне сосредоточенные лица, серьёзно, я никогда ещё такого не видела! Вот-вот прозвенит звонок, а никто ещё не дал Тушенцову знать о том, что решено хотя бы одно уравнение. Даже главные зубрилы в классе так и ни разу за урок не подошли к учительскому столу показать проделанную работу. – О-ой, звонок прозвенел, – Руслан заулыбался и захлопал в ладоши под мерзкий звон школьного звонка, – Кто-нибудь что-то решил? Все в классе смотрели на учителя, как на врага народа, – Очень жаль, домашку вечером в электронный журнал пришлю, до завтра! – с ехидной улыбкой на лице Руслан поднялся со своего места, взял пакет с конфетами, который к концу урока так и остался полным и выбежал из кабинета.***
– Скажи, ты специально впарил нам на уроке какую-то дичь, чтобы все в конечном итоге разочаровались в этой затее? – мы шли с Русланом домой и по дороге ели те самые конфеты. – Я развлекаюсь, нельзя что ли? – парень посмотрел на меня, сделав грустное и безумно милое выражение лица. Дальше никто из нас не обронил ни слова. Он на меня изредка поглядывал, а я делала вид, будто не замечаю этого. На самом деле, странно это всё – несмотря на то, что я живу с этим парнем, я не знаю, кто он для меня. Знакомы совсем ничего, но уже прилично друг о друге знаем, не раз разговаривали по душам. Мне интересно с этим человеком, с ним я чувствую некую свободу, с ним не нужно что-то из себя строить, и именно за такую «простоту» и стоит ценить с ним общение. Я не могу его назвать своим другом, потому что считаю, что просто так им стать нельзя. Он не является моим молодым человеком, хотя мы и засыпаем вдвоем практически в обнимку. Именно это непонимание меня и тревожит, хотя, тут уж, мне кажется, всё покажет время. – А пошли-ка в бар? – Руслан первым решил нарушить тишину. – Интересно ты придумал, пить посреди недели. – Ну, так-то я выпиваю почти каждый день, да и какая разница где, в баре или дома. Или мы так и будем целыми днями в четырёх стенах сидеть? Давай, – Тушенцов взял меня за руку и потащил в обратную сторону, уводя всё дальше от дома. Если он меня решил напоить, то посмотрим, как у него это получится. Но я всё же верю, что он не ставит перед собой такой цели, в конце концов, я считаю его порядочным, и так бы он вряд ли стал поступать. Уже в баре мы сели друг напротив друга и вновь разговаривали обо всём, о чём только можно: о музыке, о книгах, о фильмах. Руслан рассказал, что он умеет играть на гитаре, и что по приходу домой он обязательно мне исполнит пару своих песен. Это во мне пробудило немалый интерес, и, если честно, уже хотелось поскорее допить виски, который Руслан нам взял, и поехать домой, чтобы послушать его творения. Тем не менее, мы никуда не торопились, выпивая стакан за стаканом, я уже переставала понимать, что вокруг меня происходит. А ведь говорила сама себе – не доводи себя до такого состояния, ведь неизвестно, чем это всё может обернуться. По взгляду Тушенцова тоже можно было сказать, что он уже готов. Вдруг, неожиданно для меня, он схватил меня за руку и повёл в сторону туалета. Будь я в трезвом состоянии, я бы попыталась как-то этому противостоять, но сейчас я достигла той точки, когда мне на всё наплевать. Лиза, что же ты творишь. Затащив меня в одну из кабинок, Руслан судорожно стал пытаться закрыть дверь на шпингалет, но выходило у него это достаточно плохо. Вскоре, когда у него наконец получилось, он захлопнул крышку унитаза, сел на него и принялся что-то искать у себя в карманах. Я же просто стояла рядом и ничего не понимала. Мы находились в кабинке с заплёванными и грязными стенами противного тёмно-зелёного цвета. Запах здесь стоял просто отвратительный, и мне хотелось поскорее отсюда уйти. – Руслан, что мы здесь делаем? Пойдем обратно, – проговорила я заплетающимся языком, умоляюще смотря на парня. – Тихо-тихо, пара минут, – Тушенцов достал что-то из внутреннего кармана олимпийки, а из кармана джинсов зажигалку, – Смотри, что у меня есть. Будешь? – шёпотом, едва слышно сказал Руслан, протянув мне небольшой прозрачный пакетик. – Блять, ты с ума сошёл? Убирай его и выходи, мы сейчас поедем домой! – я попыталась как-то поднять Руслана на ноги, но у меня ничего не получалось. Не знаю даже, из-за чего больше: из-за того, что парень еле стоит на ногах, или потому что он просто не хочет вставать? Тут, скорее, роль играют оба фактора. – Я покурю, и мы пойдём, договорились? – Тушенцов коряво улыбнулся и принялся выполнять свою процедуру. Я молча стояла, облокотившись на стенку кабины, и наблюдала за всем этим процессом. Казалось, я сейчас рухну, но надо немного продержаться. Спустя какое-то время, Руслан, прежде чем закурить, протянул второй косяк мне, – Расслабься. Всё будет хорошо. Сделав затяжку, мне что-то словно в голову ударило. Перед глазами всё плыло, я пошатнулась и чуть было не упала, но успела вовремя ухватиться за ручку двери. – Иди ко мне, – парень протянул мне руку, устало смотря на меня. Его взгляд ни на чём не мог сфокусироваться, создавалось ощущение, что Руслан сейчас потеряет сознание, но я изо всех сил надеялась, что этого не произойдет. Тушенцов усадил меня к себе на колени спиной к нему, крепко обняв меня и сделав очередную затяжку. Я чувствую, как он тяжело и громко дышит мне в шею, как шепчет что-то неразборчивое и еле слышное, сильнее прижимая меня к себе. Будто он боялся, что я сейчас уйду, брошу его здесь одного в таком состоянии на произвол судьбы. Я лишь опрокидываю голову, кладя её ему на плечо, и выпускаю дым прямо в лицо парню. Руслан широко улыбается, проводит губами по моей щеке и медленно закрывает глаза, бросая окурок куда-то в ноги. в который раз кормлю дыру в стене окурками, обугленное лето с пометкой мета- стухло в них. приятного аппетита, мой механизм. по сосудам вниз, смотри не подавись. а я повис на двери эффектом диста. ящики почтовые в ярости выплевывают письма, не желая слышать о том, как сосед из 45-ой отправил свое тело на вынос. легализуйте наркотики. так мы умрем хотя бы счастливыми. глазея на поезда, мы навсегда оставим в них яркий блеск своих красных глаз. легализуйте нас. так мы хотя бы сдохнем свободными. хотя бы немного мы не будем помнить, про свою двухкомнатную безысходность.