Репетитор.

Тренировочная площадка представляла собой большую комнату с округлым углублением. Рин сразу спустился вниз и достал из чехла меч, обнажая лезвие. Пламя Сатаны объяло его с ног до головы, как и лезвие катаны. Тсуна поморщился, виски пронзила острая боль, но он сдержался. И повернулся к Хибари: — Сразишься с ним? — спросил он Хранителя, тот кивнул и хотел было спуститься, но Савада схватил его за руку. — Осторожнее с пламенем, это не Посмертная Воля, так что... — Я тебе не какое-то травоядное, — фыркнул брюнет и, вырвав руку, спустился к полудемону. Он сходу и без лишних разговоров атаковал его. Тонфы ударили о сталь меча, тесня Рина. Окумура был шокирован: этот парень был настолько силен, что он едва мог держать удар. Он не сомневался: если бы не хорошая реакция с его стороны, лежать ему в отключке на полу. Окумура сделал выпад, но лезвие окрутила цепь, появившаяся из тонфы, а другой он получил по лицу. Отлетев к стене, Рин больно ударился спиной, но тут же пришлось уворачиваться от летящих в него цепей. Меч отлетел куда-то в сторону, Рин хотел до него добраться, но Кёя не давал. Он сыпал атаками и не ослаблял натиск. — Долго ты ещё будешь драться как жалкое травоядное? — брюнет смотрел на него своими холодными глазами. — Ты демон? — утирая кровь, спросил Рин и снова увернулся от цепей. Катана была недалеко от него, и он хотел до нее добраться. — Ну и силища, — высказался Шима, наблюдая за молниеносными движениями брюнета. — Да кто они? — нахмурилась Изумо. Кёя на такой вопрос ухмыльнулся и ничего не ответил. «Что за странный парень, — про себя подумал Рин. — И тот, что стоит, наблюдая за нами, не лучше. Разве не он должен был меня тренировать?» Впрочем, долго Окумуре бегать не пришлось: Кёя всё же загнал его в угол и хотел было нанести завершающий удар, но был остановлен громким окриком: — Прекратите! — потребовал Тсуна. Он подошёл к курикаре и, взяв её в руки, стал медленно подходить к двум парням. Хибари и сам не понял, почему он остановился, что-то в голосе Савады заставило замереть. И чем ближе он подходил, тем отчётливее ощущалось противостояние пламени Неба и пламени Сатаны, которое всё ещё горело на курикаре. Рин тоже следил за ним, и, когда тот оказался перед ним и приставил лезвие катаны к его горлу, он без страха заглянул в его глаза. И потрясённо замер: зрачки парня были оранжевого цвета с желтой радужкой. На руках его вспыхнуло такого же цвета пламя, и на лбу загорелся оранжевый огонёк. Он сделал мимолётное движение, и курикара оказалась объята этим же странным пламенем. Рину показалось, что его оглушили, он зажал уши, чтобы не слышать надрывного крика. — Ты ведь слышишь? — голос Тсуны он почему-то без труда различил. Плач — вот что звоном раздавалось в его голове. Натуральный плач, словно обидели ребёнка, очень сильно обидели. Разорвали ему сердце. Рину стало страшно. — Слышу, — прошептал полудемон. — Кто это? — Твое пламя, — из глаз Тсуны полились слезы, Посмертная Воля исчезла, и он опустился на одно колено перед ним. Опираясь на катану, он посмотрел Рину прямо в глаза. — Я не могу тебе помочь стать сильным, сила у тебя есть. Я не могу тебя научить каким-то приёмам, сам не владею. Я не научу тебя пути меча, это сделает кто-то другой. Зато я могу научить тебя гармонии между тобой и твоим пламенем. Обрети её и стань тем, кто ты есть! — Тсуна протянул ему руку, за которую Рин, почти не задумываясь, ухватился. — Я готов, — с готовностью отозвался Рин, правда, не совсем понимая, во что выльется его первый урок. — Хм, — неопределенно отозвался Кёя, который стоял рядом с ними, мысленно признавая правоту Савады. Он и правда не мог его научить ни мечом махать, ни сильным стать. Сам недавно был слабым травоядным. Однако не признавать сильного пламени Савады он не мог. Другая же компания с неким неверием смотрела на поединок Хибари и Рина. Сугуро весь напрягся, и, когда брюнет выбил курикару из рук полудемона, он обратился к Юкио: — Кто они такие? Демоны? Юкио Окумура перевел взгляд на Мефисто, который спокойно попивал чаёк и, казалось, даже не смотрел на поединок. Рядом с ним, прислонившись к стене, стоял Савада Тсунаёши, его глаза были закрыты, и он растерянно потирал виски, будто у него сильно болела голова. В тренировочную вошла Шура и, подойдя к ним, молча встала рядом. — Нет, они не демоны, я не чувствую ауры, присущей созданием Геенны, — Юкио поправил очки, и тут шатен отошел от стены и, спустившись к дерущимся парням, что-то стал им говорить. С такого расстояния было сложно разобрать. Рин встал, принимая помощь от Савады, и тут последний громко сказал: — Мефисто-сан, значит, теперь я могу делать всё, что захочу? — Тсуна повернулся к ректору, всё ещё сжимая в руках катану. — Таков был уговор, — кивнул демон. — Эй, я вам не вещь какая-нибудь! — возмутился Рин. — Что ты задумал, Фель? — нахмурилась Шура. — Если Ватикан узнает, что ты привлекаешь к этому делу обычных людей... — Они не обычные люди, поэтому заткнись и смотри, — демон сложил руки на груди, ожидая дальнейших действий. Он, конечно, предполагал, что эти парни обладают неслабой Посмертной Волей. Но никак не ожидал, что на его просьбу Кавахира отправит таких кадров. Хранитель Тринисетте не сказал, кем приходятся эти парни, но у него было чувство, что скоро он это узнает. Но следующие действия паренька заставали его подскочить. Тсуна удобнее перехватил курикару и, развернувшись, всадил ее в сердце Рину. — Брат!!! — воскликнул Юкио и быстро спустился вниз, но был пойман Хибари, который сам еле отпрыгнул от нарастающего барьера Неба. — Рин-кун, — глаза Шиеми расширились от ужаса. — Что он творит? — Шура наблюдала, как полудемон падает на колени. Тсуна же смотрел в полные удивления синие глаза. И положив руки тому на грудь, воззвал к Тринисетте, сотворяя самый непроницаемый барьер. «Я освобожу тебя от цепей», — твердо решил Савада, пересекая границу жизни и смерти вместе с ним. — Пусти меня! — потребовал Юкио, но Кёя не обращал на него внимания. Он думал, какого чёрта происходит? Когда Савада так изменился? — Этот барьер, — медленно проговорил Хранитель облака. — У вас не получится его разбить. Видя тщетные попытки Шуры атаковать купол, он с некой заинтересованностью наблюдал за действиями Савады. Его глаза потрясённо расширились, когда до него дошло, что намерен делать зверек. — Мефисто, что он делает с Рином? — Юкио был просто вне себя, его брата на его глазах только что убили, а все стоят и ничего не делают... — Он же его убил!!! Фелес закрыл глаза и мысленно пообещал подвергнуть наглого Кавахиру всем пыткам, что были изобретены человеческим родом. Прислать ему в помощника одно из Небес Тринисетте, да ещё настолько сильного обладателя Воли... «Ну, я тебе это припомню», — пообещал себе мысленно демон. — Он жив, — сказал Кёя, чем поверг всех в шок. — Савада не из тех людей, что готовы на убийство ради забавы. Так что твой травоядный брат жив. Но... — Но? — Юкио схватил того за грудки и тут же пожалел об этом. Брюнет посмотрел на него таким убийственным взглядом, что Окумура-младший даже отступил. — Если он не ответит на вопрос зверька, умрет.

***

— Очнись, Рин Окумура, у тебя не так много времени, — Тсуна похлопал того по щекам. — А? Что? — он вскочил и стал оглядываться. Потом, вспомнив, что его проткнули его же мечом, схватил Саваду за горло и хотел ударить, но почему-то остановился. — Ну же, чего ждёшь, бей, — Тсуна спокойно смотрел на демона. — Ты мазохист, что ли? — Рин отпустил его и оглянулся. Пустое пространство, в котором они были, выглядело странно. Половина была синей, а другая оранжевой. — Где мы? — Между жизнью и смертью, — ответил Нео Примо. — Это пространство создано для того, чтобы увидеть и понять некоторые вещи. Рин удивленно смотрел на него, не понимая, о чем тот говорит, но тут появились картины его прошлого. Все воспоминания проносились перед ним кадрами. Радостные моменты, грустные и очень тяжёлые... Смерть отца была на его совести, и слова, что тот сказал ему в пылу ярости и непонимания, опять легли на его плечи. Всё та же боль, всё та же вина... его ошибка, которую ему не в силах исправить, будь он хоть трижды демоном. — Что ж, теперь мне всё более или менее понятно, — голос Тсуны заставил его вынырнуть из своих мыслей. Он и забыл, что он тут не один. — Чувство вины не даёт твоему Пламени существовать. — Так любишь наблюдать за чужой болью, — ярость заиграла в крови сильнее. — Кто давал тебе право смотреть на мои воспоминания, судить и издеваться надо мной! Ты ничего обо мне не знаешь... — Разве? — резко оборвал его монолог Тсуна, заставив его полностью повернуться к себе. Воспоминания кружили вокруг них прозрачными кадрами. — Я вонзил в твоё сердце клинок, в котором была заключена твоя душа. И сейчас ты полностью един со своей душой. Я смотрю на тебя в облике демона и вижу, что каждое твоё движение кричит о боли. Каждое твоё решение — это стойкое подсознательное желание умереть. Ты отрицаешь, что ты демон, ты отрицаешь своё Пламя, ты отрицаешь саму жизнь! Надвигаясь на него, чётко проговаривая каждое слово, надеясь, что они дойдут до стоящего перед ним парня, Тсуна теснил его. Рин не мог и слова вставить. Вдруг он понял, что стоит на краю обрыва и, шагнув в пустоту, был пойман за руку Тсуной. — Я говорил, что помогу тебе обрести гармонию, — Нео Примо крепко держал его. — Но лишь ты сам можешь сделать шаг вперёд и спастись или же шагнуть назад и раствориться в горе и вине за содеянное. Лишь ты можешь принять эту силу, что течёт по твоим венам, и решить, как лучше её использовать. Неважно, демон ты или человек, ты — это «выбор». И как жить, что делать, эти извечные вопросы не для тебя. Главный вопрос — для кого и почему ты зажигаешь Пламя. Каким будет твой ответ? — он отпустил его руку, но Рин тут же ухватился за неё и толкнул того в грудь. Они вместе упали на пол. Пространство стало сужаться, синяя черта блекла на фоне оранжевого неба. — Я не хочу быть демоном, я не хотел этой силы, — Рин прошептал эти слова еле слышно, но Тсуна услышал их. Он протянул руку к его макушке, зажигая на своем пальце огонёк Посмертной Воли Неба. Окумура, не отрываясь, смотрел на этот сгусток Пламени, что едва колыхался от воздуха. — А я не хотел быть боссом мафии и драться, — он коснулся своим огнём его лба. — Но эту историю я тебе позже расскажу, а сейчас нам пора возвращаться. Мерцающий свет поглотил их, и они оказались на тренировочной площадке. Купол Неба разбился, и Юкио и другие устремились к ним. Младший осмотрел брата, а потом порывисто обнял. Хибари стоял наверху и внимательно смотрел на Саваду. — Не хочу портить момент, — к ним подошла Шура. — Но где курикара? И правда, воткнутая катана, ещё недавно торчащая из груди, исчезла. Все стали оглядываться, но нигде не находили знаменитый клинок. — Не желаете объясниться, Савада-сан? — Мефисто, прищурившись, смотрел на Небо Тринисетте. — Всё очень просто, — Тсуна поднялся на смотровую площадку и подошёл к Хибари. — Теперь этот меч в нём. Ведь вы по глупости заключили силу Рина в эту железку. — Железку!!! — вышел из себя Бон. — Да что ты себе позволяешь, эта реликвия нашего храма! И что, ты её уничтожил? Что ты скажешь в своё оправдание? — Что ты идиот, — Тсуна пожал плечами и отвернулся. — Каким бы острым ни был клинок, он может сломаться. Я поместил этот клинок в его сердце, погружая в сон до поры до времени. Пока ты не покажешь мне свою решимость, ты не сможешь призвать его. — Что это значит? — спросил Рин. — Курикара никуда не делась, она в тебе, — пояснила Шура. — Что ж, тем легче будет мне научить тебя пользоваться демоническим мечом. — Не торопитесь, — посоветовал Савада и потянулся. — А сейчас я хочу есть, и ещё надо бы домой съездить, эх, чую я, ждёт меня там мегапиздюль от Реборна... — Савада, — Кёя угрожающе зашипел, когда тот потянул его к выходу. — Что ты творишь? — Мы возвращаемся в Намимори, — не оглядываясь, пояснил Тсуна, а потом остановился и обернулся. — Есть желающие поехать с нами? Рин переглянулся с друзьями и решительно вышел вперёд. — Я поеду. — Тогда правило первое: Хибари Кёя не отличается терпением, пошли, — и, развернувшись, ушёл. — Да, мы видим, — хором сказали юные экзорцисты, поскольку аура убийства от Хибари достигла даже их.