*****
- Повелитель, всё в порядке? Сулейман прогуливался с Ибрагимом по саду. Паша обеспокоенно смотрел на султана, который с самого утра, ещё на заседании совета, показался ему слишком задумчивым и каким-то растерянным. - В порядке, - отозвался султан и остановился перед кустом с розами. Неподалёку суетились несколько наложниц, и Сулейман вновь вспомнил про то странное письмо. Мужчина сделал два шага и замер, смотря на девушек. Его внимание привлекла девушка в лёгком нежно-розовом платье, которая присев на корточки обрезала розы. В одной руке девушка держала небольшой нож, а другой придерживала тяжёлые золотистые кудри, которые лезли ей в глаза. Сулейман на мгновение задумался, но обернувшись к Ибрагиму, кивнул ему головой. Через несколько минут в саду уже никого не было, кроме Сулеймана и девушки, которая казалось, ничего не замечает. Сулейман медленно подошёл к девушке со спины и улыбнулся, когда та испуганно развернулась, видимо, собираясь, что-то сказать, но так и замерла с приоткрытым ртом. - Тебе помочь? – спокойно произнёс Сулейман и присел на против девушки, отбирая у неё ножичек, которым она безуспешно пыталась срезать розу. - Повелитель, - девушка попыталась привстать, но была схвачена за руку. - Разве я разрешал вставать? Как тебя зовут? - Александра, Повелитель, но в гареме все зовут Хюррем, - прошептала девушка и, покраснев, опустила глаза. - Много смеёшься? Почему именно Хюррем? - Иногда, - пробормотала Александра, запинаясь, - немного. - Почему я никогда не видел столь прекрасное создание? Ты давно в гареме? - Два месяца, Повелитель, - щёки девушки пылали от смущения. А Сулейман не мог сдержать улыбки, смотря на девушку. Наложница не отвечала всем стандартам красоты, которые ценились в гареме, но было что-то в ней такое, что не позволяло оторвать от неё взгляда; в огромных зелёных глазах, скрывалась какая-та загадка, на аккуратном носике раскинулась россыпь бледных едва заметных веснушек и на пухлых губах бледно-розового цвета застыла едва уловимая улыбка. Задумавшись на секунду, Сулейман достал из кармана небольшой сиреневый платок и протянул девушке со словами: - Вернёшь сегодня…Письмо
6 мая 2015 г. в 20:11
Сулейман сидел на балконе, удобно устроившись на топчане, и смотрел на закатное солнце, которое постепенно уходило за горизонт. В воздухе витал густой аромат цветущих роз, который дурманил разум султана. Где-то вдалеке разносилась грустная песня соловья, и Сулейман, прикрыв глаза, наслаждался вечерней идиллией.
Но неожиданно в пение птицы стали врываться посторонние звуки и мужчина, раскрыв глаза, увидел белого голубя, который аккуратно приземлился на край столика стоящего перед тахтой. Сулейман хотел согнать наглую птицу, но кое-что заставило его остановиться: к лапке голубя было прикреплено… письмо.
На секунду задумавшись, Сулейман протянул руку и осторожно открепил бумагу, после чего птица, раскрыв крылья, вспорхнула и исчезла в темноте сада. Несколько минут мужчина крутил в руках свёрнутую в трубочку бумагу, размышляя над тем, откуда вообще взялся этот голубь и это послание отправленное неизвестно кому. Сулейман никогда не отличался сильным любопытством, так как в принципе ни у кого не было от него секретов. Но сейчас любопытство накрыло его с головой и он, сорвал верёвочку, оправдав это тем, что, возможно, это шпионское послание, и развернул письмо.
«Я не знаю, кто ты: мужчина или женщина, старик или ребёнок, и ты вправе сейчас выбросить это письмо и растоптать или сжечь, но если ты всё-таки продолжаешь читать, то я тебе благодарна. Бывают такие вещи, которыми невозможно поделиться, у меня ничего нет, кроме моей истории.
Меня похитили из отчего дома и привезли в Стамбул, где продали в гарем султана Сулеймана, чтобы я стала его наложницей. Конечно, я не одна такая, и вместе со мной в рабство попало ещё много девушек, но большинство уже привыкло к своему положению, но не я. Я никак не могу смириться с местными порядками и традициями. Мне очень сложно осознать, что я обязана хранить верность человеку, которого может быть, никогда не увижу.
Я очень скучаю по родному дому, по маме и отцу, по сестре, и каждый день молюсь о том, чтобы поскорее их увидеть. Мне так не хватает объятий мамы и советов отца, не хватает родительской поддержки. Я потеряна и разбита. Мне кажется, что я заблудилась в огромном лесу, из которого никак не могу найти выход. Я пытаюсь звать на помощь, но меня никто не слышит.
Я не знаю, кто ты, но хочу тебе сказать: живи моментом и наслаждайся жизнью. Люби тех, кто рядом и береги их.
И ещё, если несложно, то я жду ответа. Я не прошу говорить кто ты и откуда, просто отзовись…».
Словно ещё не веря своим глазам, Сулейман ещё раз пробежался глазами по строчкам, которые были написаны неровным почерком, по слегка кривоватым буквам и молчал. Он не знал, что такое рабство, и каково это - лишиться семьи насильно. Он потерял отца, но честно говоря, не очень сильно тосковал по нему. Он не помнил ничего хорошего об отце. Ведь именно он сделал его тем, кем он является сейчас. Но письмо, написанное, судя по всему, одной из его наложниц, затронуло что-то в нём. Разум мужчины кричал о том, что такое поведение непозволительно для рабынь, но в то же время его заинтересовало это письмо, в котором незнакомка выражала свои чувства и эмоции.
Сулейман бездумно встал с тахты и побрёл в покои, рассматривая бумагу и стараясь найти хоть какую-нибудь подсказку, но кроме трогательного послания на листе бумаги больше ничего не было. Такой бумагой пользовались в гареме все наложницы, которых обучали, и вряд ли наложницу можно будет отыскать по этой зацепке.
Засыпая, мужчина думал о письме, которое убрал в стол и закрыл на ключ. Уже проваливаясь в сон, Сулейман решил, что обязательно напишет ответ.