Алый закат.

Касуми вертелась на кухне, готовя ужин. Когда она вернулась, Какаши даже не вышел ее встретить. И это слегка задело. Словно его внимание было важно для нее. Девушка не была прекрасным поваром, но скитания по странам и частые ночлеги в лесах, давали свои результаты. Что-что, а потушить мясо с овощами она могла. Примерно через час все было готово. Звать мужчину не пришлось, он сам пришел на запах вкусной еды. Какаши уже забыл, когда в доме пахло приготовленным ужином. Эта девчонка создавала своеобразный уют. Ужинали они в молчании. Касуми была темнее тучи. Хмурилась, что-то ворчала под нос, и Какаши никак не мог понять причин такого поведения, поэтому решил завести разговор, пока девушка мыла посуду. -Спасибо за ужин. -Не за что. «Коротко и ясно, она явно не настроена на разговор». -Что тебя беспокоит? Тарелка с шумом упала в раковину. Принцесса замерла и смотрела куда-то перед собой. Такой реакции джоунин не ожидал, но выводы сделал соответствующие. -Просто, - схватив тарелку, она принялась судорожно ее натирать, - я хочу вернуться и узнать как там Рюдзаки. Снова внутренний укол. -Он дорог тебе? – Какаши вообще не понимал, зачем ведет этот разговор. Девушка вздохнула и закрыла кран. Посуда была помыта. Развернувшись к нему лицом, Касуми сложила руки на животе. Мужчина отметил, что выглядит она по-домашнему в его большой футболке и штанах, а также в этом глупом фартуке, который вообще непонятно откуда взялся в его квартире. Волосы девушка собрала в высокий пучок, выпустив пару прядей у висков. Какаши вспомнил Кушину. Та всегда выглядела опрятно, даже на кухне, хоть и характер у нее был тот еще. Чудесная жена, замечательная мать. Судя по всему, Касуми была ее племянницей. И тут мужчину заинтересовал один вопрос. «Какой была ее мать?» Но задавать этот вопрос он не стал, так как не получил ответа на предыдущий. -Рюдзаки был мне как отец. Он сказал, что нашел меня полуторамесячным младенцем, и взял к себе. А когда увидел цвет моих волос, то понял, что все сделал правильно. Ближе него у меня никого нет. -Что ты знаешь про родителей? В ее глазах появилась грусть. Девушка не любила говорить о родных, так как знала только имена. Касуми понятия не имела, какой была ее мама, тетя, а про отца она вообще ничего не нашла. А еще ей не хотелось говорить об этом с ним. Не хотелось открываться ему. Принцессе казалось, что этот безразличный человек может резко отреагировать, тем самым сделав еще больнее. Как же она ошибается. Узумаки ничего не знала о Какаши, а судила только по поведению. В ее голове даже и мысли не было, что все это наиграно, и в душе Хатаке скрывает свои драмы. Сняв фартук и повесив его на крючок, она ушла в зал, бросив на ходу, что его это все не должно волновать. Теперь уже пришла очередь мужчины думать. Такой резкий перепад в настроении наводил на определенные выводы. Решив утром заскочить к Пятой, Какаши ушел в спальню. Чуть позже снова случился скандал. На сей раз решали, кто, где будет спать. Ниоткуда взявшийся эгоизм, не позволял джоунину уступить девушке спальню. Ну, уж очень ему не хотелось, чтобы Касуми спала в его кровати. Его кровать – это слишком личное. Поэтому после часового спора было решено, что принцесса ляжет на диване. Это был ужасно неудобный диван. Уже битый час Касуми ворочалась и никак не могла уснуть. На спине – неудобно, на боку – неудобно, на животе – тоже неудобно. Девушка проклинала Какаши мыслимыми и немыслимыми словами. Но усталость брала свое, поэтому сама того не заметив, она провалилась в сон. В это время, спящий в соседней комнате мужчина видел сон. «Маленькая красноволосая девочка, которой на вид было лет пять или шесть, убегала от двух мужчин. -Ах ты мелкое отродье, а ну вернись! – кричал один из преследователей. Малышка ловко уворачивалась от прохожих, умело скрываясь в толпе. Свернув в переулок, девчушка спряталась за мусорными баками. Мужчины, потеряв ее из виду и проклиная, вернулись назад ни с чем. -Я не отродье, - шептала красноволосая себе под нос, смахивая ниоткуда взявшиеся слезы, - я ребенок. Убедившись, что за ней нет хвоста, девочка накинула капюшон и вышла на главную улицу». Какаши резко сел на кровати. Дрему как рукой сняло. Мужчина пытался понять то, что ему приснилось. Хатаке был уверен, что девочка из сна – это Касуми. Он вспомнил ее лицо, когда она шептала себе под нос: грусть вперемешку с отвращением плескались тогда в ее глазах. И в тот миг, ему хотелось обнять этого маленького ребенка, смахнуть слезы и сказать, что все будет хорошо. Но, увы, это было невозможно. Какаши мог только догадываться, каким было детство представительницы клана Узумаки. «Как пятилетний ребенок может испытывать такие чувства? Что же с ней такого приключилось?» Опустившись на кровать, мужчина углубился в свои мысли. Спать уже совсем не хотелось, а в голове крутилось лицо маленькой Касуми. Но его раздумья прервал женский крик. Вскочив с кровати, Какаши бросился в зал. На диване, тяжело дыша, лежала принцесса. Ее глаза были широко раскрыты, а также в них читался ужас. Мужчина подошел и сел на край дивана. -Это всего лишь кошмар, успокойся, - прошептал он. В ответ девушка лишь судорожно задрожала. То, что ей приснилось, никак не поддавалось пониманию. Точнее, она не понимала, почему ей это приснилось. -Ты…как ты мог так спокойно смотреть… - бормотала она себе под нос. Какаши явно не понимал, о чем девушка говорит, но выражение ужаса на ее лице вперемешку с непониманием, озадачивало. -Что ты имеешь в виду? Что тебе приснилось? Отдышавшись, Касуми села рядом с ним. -Я видела, как мужчина, очень похожий на тебя, покончил с собой, а потом появился ты. Я… я не понимаю, что это значит. Это было страшно, было страшно смотреть, как тот человек убивает себя. Его словно молнией ударило. Медленно поднявшись, он отошел к окну. На дворе стояла ночь, как и в тот раз, когда он нашел тело отца. «Значит, она видит мое прошлое, а я ее. Почему? Метка?» Но все эти вопросы меркли на фоне той картины, что всплывала в его сознании. Смерть отца была одним из кошмаров, которые часто снились ему по ночам. Какаши было неприятно, что именно это увидела Касуми. Это было слишком личным. «Но хуже всего то, что она еще может увидеть». Все это время девушка молча смотрела в его спину. Ей казалось, что не очень-то он и рад, что она узнала эту часть его жизни. -Я не заставляю рассказывать, просто это неожиданно. Мужчина повернулся к ней лицом. Касуми только сейчас заметила, что он в маске. -Ты увидела смерть моего отца. Я нашел его тело, когда вернулся домой. Не самая приятная часть прошлого. Он говорил это так спокойно, что девушка невольно отшатнулась. -Как, - она была ошарашена, - как ты можешь так спокойно говорить об этом? -Прошло слишком много времени с тех пор, не вижу повода страдать. -Это ужасно. -Что именно? -Твое отношение. Он же был твоим отцом. Он любил тебя. -Если бы любил, не убил бы себя. Он просто не смог этого вынести. Я простил отца, так что, в этом нет ничего ужасного. Принцесса затихла. Она молча оглядывала Какаши, словно пытаясь найти в нем какой-то изъян. В темноте он казался еще выше, чем обычно. Майка-безрукавка открывала вид на сильные руки, а лицо все также скрывала маска. На долю секунды ей захотелось, чтобы эти сильные руки обняли ее. Девушке было очень интересно, почему он скрывает свое лицо. Касуми встала и подошла к нему. В этой полуночной атмосфере он казался каким-то загадочным. Какаши смотрел ей в глаза, пытаясь предугадать действия принцессы. Этот спокойный взгляд ее заворожил. Девушка робко коснулась края маски. Мужчина не двигался. Было что-то в этой ситуации интимное. В этих глазах, в этих робких действиях, в этой ночи. И словно опомнившись, он накрыл ее ладонь своей и отвел в сторону. Нельзя было находиться так близко друг к другу. Если Какаши понимал, что их влечение это всего лишь действие метки, то Касуми могла все расценить по-другому. Хотя, его больше всего пугало то, что она сможет стать к нему ближе, чем кто-либо. Стоп. Все это нужно было остановить: мысли, действия, мимолетные взгляды. -Не стоит, - тихий шепот. Отойдя от нее, Какаши быстро ушел в свою комнату, оставив Касуми одну. Ей было не по себе. Девушка не понимала, почему так ведет себя, но ей вдруг ужасно захотелось увидеть его лицо, сорвать эту маску. Она не должна так вести себя.