(Не)случайные встречи

или Ром вышел весь*

      После общения с Тичем начали ныть оставленные не им порезы. Есть (тем более в компании Черной Бороды) совершенно не хотелось, поэтому, улучив минутку, когда мои сопровождающие были заняты разговором, сбежала от них на палубу, а оттуда — в медотсек. Где на больничных койках, даже не сняв ботфорт, лежали и сидели, забравшись на постель с ногами, белоусовы медсестрички. Мари, расположившаяся за столом, приветливо махнула рукой и представила меня остальным, так что девичий щебет, смолкнувший при моем появлении, тут же возобновился.       Впрочем, стоило лишь упомянуть, что мне нужна заживляющая мазь или что-то типа того, а не только приятная компания, как девушки развили прямо-таки бешеную активность. Закрыли дверь на щеколду, чтобы в следующий миг в шесть рук стянуть с меня платье. Не успела я толком смутиться (не слишком люблю раздеваться перед посторонними), как они начали громко восхищаться кружевным бюстье, основной фишкой которого была его веселенькая полосатая расцветка в духе мобильного оператора. Затем они притащили из подсобки, которая скрывалась за цветастой ширмой, целый поднос, заставленный всевозможными баночками, пузырьками и тюбиками, поохали над порезами и начали решать, чем именно стоит их обработать. Придя к компромиссу, эти монстры в розовом с ног до головы измазали меня мазью, приятно пахнущей мятой и почему-то липой, попутно вытянув из меня историю появления на моем теле этих своеобразных «украшений».       И все-таки Фениксу стоит поучиться у них вести допросы!..       В общем, из лазарета я смогла выбраться на палубу где-то через час. А там, воровато озираясь, по бочкам забралась на крышу пристройки (не смотреть вниз, только не смотреть вниз!), где и прилегла на теплых досках, желая немного позагорать. И подумать. Причем второе — в приоритете.        Правда, когда ко мне запрыгнул Эйс, от составления планов по захвату мира пришлось отвлечься, посвятив всю себя общению с родственником. Брат выглядел непривычно умиротворенным, а еще — искренне радовался знакомству с Черной Бородой. Во время разговора тот демонстрировал широкий кругозор, неплохое чувство юмора и прямо-таки бездну грубоватого обаяния, так что восторги Портгаса были вполне понятны. Не знай я, что Маршалл совершит в будущем, тоже купилась бы на образ добродушного и дружелюбного великана, этакого Хагрида всея Ван Писа. — Тич классный! — подытожил парень, растянувшись рядом со мной. — Согласна? Я кивнула, не уверенная, что совладаю с собственным голосом. Образ улыбающегося здоровяка, хлопавшего Эйса по плечу и увлеченно что-то рассказывающего, слишком легко менялся на него же, убивающего Сатча с маньячной улыбкой на забрызганном кровью лице, сдающего полумертвого брата Дозору, нападающего на Луффи в самой жуткой тюрьме этого мира и добивающего Белоуса на глазах у его сыновей ради удовлетворения собственных амбиций. — Как думаешь, — между тем продолжил он, не заметив моей заминки и терзаний, — я смогу попасть с ним в одну дивизию? — Почему именно туда, а не, допустим, под крыло к Висте? — Я не слишком хорошо владею мечом, — легко признался Эйс, но, заметив, что я не очень улавливаю связь, уточнил: — Ты что, пропустила мимо ушей рассказ Харуты и Тича о том, по какому принципу народ распределяется по дивизионам? — Ага, — повинилась я.       Мои знания о белоусовцах ограничивались мангой, где им, по правде говоря, уделялось не слишком много внимания. Ах, да! Еще на том пиру, закончившемся моим превращением в жалкую копию Изо, краем уха слышала упоминание о том, что раньше первой дивизией командовал сам Ньюгейт, в то время как Марко подчинялась вторая. И лишь совсем недавно, где-то около трех лет назад, Феникс взвалил на себя заботу о двух дивизиях сразу. Подозреваю, случилось это из-за ухудшившегося здоровья сэра Эдварда, но утверждать не берусь. Почему за те же два года не был выбран командир для вторых — тайна, покрытая мраком. Наверное, эта должность специально дожидалась моего брата, который сейчас дулся на меня за то, что я проигнорировала слова распрекрасного Маршалла… — Но ты же мне кратенько все перескажешь, правда? — Ну, грубо говоря, все подчиненные Белоуса условно делятся на несколько групп: рукопашники, мечники, стрелки и универсалы. Впрочем, это совершенно не значит, что первые никогда не возьмут в руки меч, а вторые становятся беспомощными, если отнять у них железки. Так вот у Висты, которого ты предложила, в подчинении находятся как раз мечники. — Ясненько… Стой! — дошло до меня. — Ты все-таки решил согласиться на предложение сэра Эдварда? И когда ты планируешь его обрадовать? — Сегодня, — буднично признался Эйс. — Только сначала все-таки нападу на него в сотый раз, чтобы ты выиграла спор. — Да забей! Все равно я не делала ставок… — Я сделал. От твоего имени, — повинился брат. — И на кону, кстати, неплохой куш. — Сколько? — Что-то около пятисот миллионов. — Сколько-сколько? — удивилась названной сумме я.        Это, конечно, не миллиарды, которыми с легкостью швырялись Тенрьюбито, но деньги довольно большие. Для человека вроде меня, у которого в кармане вообще ни белли, и вовсе гигантские! — Пятьсот миллионов. У Белоуса, знаешь ли, большая команда, целиком и полностью состоящая из довольно азартных мужчин. — Разделим приз по-братски? Половину тебе, половину мне? — Забирай все, — разрешил Портгас, рассмеявшись, вот только я твердо решила, что пятьсот миллионов для меня одной — это как-то многовато. И если уж мой непутевый братец отказывается от этих денег, я отдам его долю Пикам — уж они-то точно придумают, на что потратить нежданный выигрыш. — Такой день чудесный… Даже как-то не хочется в очередной раз за борт лететь. — А ты ему в шахматы проиграй. Или в города. Или еще во что-нибудь столь же мирное и безобидное, — предложила я, потому что день и правда был слишком восхитительным, чтобы портить его дракой. — Отличная идея! — воодушевился брат. — А что насчет тебя? Сама-то решила, что ответишь Белоусу? — Да. Я откажусь. — Но почему? Тебе же явно нравятся эти ребята! Если это из-за Луффи, то он, как мне кажется, не обидится. — Я бы обиделась, но дело не только в этом. Вот представь себе, влюблюсь я, к примеру, в Изо, а свадьбу-то нам и не сыграть: родственники же! Инцест и все такое… — свела все к шутке я. — К тому же, мне бы не хотелось портить свою кожу татуировками… — Девушки странные, — постановил Эйс, поднимаясь на ноги. — Ну, я тогда пошел? — Я бы пожелала удачи, но тебе ведь предстоит проиграть, а желать неудачи мне как-то не хочется. Поэтому топай уже, выигрывай наши денежки.  — А… Ты не хотела бы пойти со мной? — глядя куда угодно, только не на меня, тихо уточнил брат. — Только если ты поможешь мне отсюда слезть, а то я высоты боюсь, даже такой маленькой, — улыбнулась я.       Так что за дальнейшими событиями я наблюдала буквально из первых рядов. Эйс, ничтоже сумняшеся, подошел к одной из компаний, азартно резавшихся в карты на свежем воздухе и вежливо (подумайте только, в-е-ж-л-и-в-о!) попросил у них колоду. Те, недолго думая, одолжили ему запасную и, заинтересовавшись, последовали за нами, хоть и на некотором расстоянии. Брат же, получив желаемое, схватил меня за руку и направился к Ньюгейту, что наблюдал за всем происходящим из-под кустистых бровей. — Снова получить захотел, юнец? И не надоело тебе еще? — поинтересовался Йонко, когда Эйс остановился неподалеку. — Сыграем? — тряхнув непокорной головой, предложил Портгас, пряча за нахальной улыбкой свою неуверенность. — Отчего же нет? — пожал могучими плечами старик, медленно опускаясь на нагретые солнцем доски. Братец, чуть подумав, присел рядом и принялся тасовать, а затем и раздавать карты.       Так я узнала, что «Дурак» — игра не только интернациональная, но и межмировая, поскольку выяснять отношения они стали именно через нее.        Карточный бой был жарок: не раз и не два на руках у обоих оказывалось большое количество просаленных прямоугольников, козыри уходили и приходили вновь, отбой постепенно рос, а атмосфера накалялась.       Группа поддержки, что удивило меня больше всего, была и у Белоуса, и у Эйса, и орали эти «болельщики» одинаково громко. Не могу сказать, поддавался ли брат или победа сэра Эдварда была закономерной из-за удачи или большего опыта, но партия закончилась поражением Портгаса: в последнем круге мужчина выложил на «стол» козырного туза, отбить которого козырным же валетом у него не было ни единого шанса. — Я проиграл, — склонив голову, громко произнес сын Роджера, не выглядевший, впрочем, слишком расстроенным. — Так и есть, — согласился сильнейший человек в мире, чуть склонив голову. — Сто раз проиграл, — уточнил мой брат, из-под прикрывшей глаза челки наблюдая за собравшимися вокруг пиратами. — Верно, — подтвердил Сатч, наблюдавший за «дуэлью» чуть ли не с самого ее начала. Именно он в итоге отвечал за «кубышку» вместо Марко и вел подсчет, кто, сколько и на что поставил. — То есть ты подтверждаешь, что Рина выиграла этот спор? — Да, — кивнул кок, сверившись с собственными записями и подарив мне улыбку. — Это хорошо. А я, как и обещал, вступлю в твою команду… Отец, — глядя в глаза Ньюгейту, заявил Эйс.       Тишина, наступившая за его словами, была нарушена громовым хохотом Йонко. — Добро пожаловать в семью, «Огненный кулак» Портгас Ди Эйс! — отсмеявшись, провозгласил сэр Эдвард и сгреб растерявшегося брата в объятия. — Гуляем! — радостно завопил Харута, и его крик поддержали все белоусовцы.       Ошарашенного Эйса поздравляли, хлопали по плечам, обнимали (не так крепко, как Белоус, конечно, но тоже довольно ощутимо), тормошили и теребили, а я чувствовала, что страшно ему завидую. Впрочем, когда брат нашел меня взглядом, широко и радостно ему улыбнулась, а так же продемонстрировала поднятый вверх большой палец.       Между тем, кипиш вокруг набирал обороты: выкатывались бочки с выпивкой и выносились подносы с едой, а масштабы… О, масштабы этого пира не шли ни в какое сравнение с тем, который белоусовцы устраивали в прошлый раз в честь нашего знакомства. На палубе в считанные минуты стало не протолкнуться, но, клянусь, я слышала выкрики-предложения дождаться народ с малых кораблей и позвать эйсову команду. — А ты что скажешь? — обратился ко мне Белоус, отвлекая меня от созерцания суеты и беготни. — У вас замечательная семья, сэр Эдвард, большая и по-настоящему дружная, но… Мой ответ — нет, я не присоединюсь к вам. — Объяснишь? — полюбопытствовал Йонко, не выглядевший ни удивленным, ни недовольным, ни разочарованным во мне, чего я втайне опасалась. — Много причин, — пожала плечами я. — Но главная, пожалуй, заключается в том, что мой родной отец жив. И хотя мы с ним общаемся не слишком часто и не особенно хорошо, будет настоящим предательством называть отцом вас вместо него. — Я уважаю твой выбор, Рина, и горжусь им, — тепло улыбнулся Белоус, отеческим жестом растрепав мне волосы на макушке. — Мне теперь нельзя появляться на вашем корабле, да? — спросила я несчастным голосом. — Ты ведь все равно не послушаешься, даже если я запрещу? — вопросом на вопрос ответил мужчина, а я всерьез задумалась. По всему выходило, что он прав, о чем я ему и сообщила, добавив: — Раньше, пока у меня не появился фрукт, послушалась бы. — Тогда появляйся, — хмыкнул он. — Но предупреди Марко, сын у меня ответственный и любит все контролировать. — Конечно, — со смешком согласилась я, поскольку слова сэра Эдварда прозвучали несколько пошловато. Или это просто я такая испорченная?..       Йонко взглянул на меня с любопытством, и мне спешно пришлось придумывать объяснение своей веселости, так что гимн всех трудоголиков пришелся весьма кстати.       И, разумеется, именно этот момент выбрал Феникс, чтобы появиться на палубе. Да не в одиночку, а с одной из медсестричек (не то с Бэллой, не то с Белиной… А, точно — с Бейлис!), которая соответствовала всем местным канонам красоты: тонкая талия, внушительная грудь, большие глаза и длинные волосы светло-фиолетового оттенка. Кольнуло завистью к чужой совершенной фигуре и царапнуло нелогичной и беспричинной ревностью. Нет, Марко мне нравился, но то же самое я могла сказать где-то о половине персонажей Ван Писа…       Причем как-то так вышло, что при появлении этой парочки на секунду воцарилась полная тишина, так что финальные строчки стихотворения про нечеловеческие условия труда прозвучали громко и отчетливо: — От работы дохнут кони, Ну, а я — бессмертный пони…       Минута молчания, и… Первым рассмеялся Белоус, и это послужило сигналом для остальных: пираты ржали так громко и жизнерадостно, что не присоединиться к ним было выше моих сил. Хотя мгновенно ставший колючим взгляд первого комдива не сулил мне ничего хорошего. — Отлично! — хлопнул в ладоши Харута, когда последние смешки смолкли. — К нашей семье присоединился еще один человек, и все мы знаем, что это означает: пора Эйсу пройти испытания. Изо?..       Чуть подумав, присела на доски возле Белоуса: и относительно безопасно, если что-то пойдет не так, и видно большую часть того, что происходит на палубе. Пиратские испытания оказались разновидностью фантов, где шутливые и не очень задания загадывали командиры дивизий, а выполнить все их «поручения» предстояло Портгасу.       К просьбе продефилировать на каблуках брат отнесся с юмором, уточнив лишь, откуда на корабле взялась женская обувь 44 размера. Ответа, что примечательно, не получил, но по палубе, отчаянно вихляя бедрами, все-таки прошелся.       В один присест выпить бутылку вина так же не показалось ему чем-то сложным, пусть это и привело к легкому опьянению и появившемуся румянцу.       Когда ему предложили поцеловать самую красивую девушку на корабле, Эйс выкрутился, чмокнув меня в щеку, чем, кажется, расстроил несколько медсестричек, призывно ему улыбавшихся.       Идея победить человека, принятого в команду перед ним, не используя силу фрукта, пришлась ему весьма по душе, как, впрочем, и Эрику, который стал его соперником. Битва была недолгой и закончилась полной и безоговорочной победой Огненного, годами оттачивавшего свои способности в компании Луффи, Сабо и Гарпа. Кстати, о последнем…       Одним из заданий оказался звонок любому дозорному и информирование его о том, что Эйс присоединился к команде Белоуса. Сын Роджера, усмехнувшись, позвонил любимому дедушке, сообщил ему эту «радостную» новость и тут же повесил трубку, не желая слушать «восторженные» крики старшего Монки. Чем несколько озадачил пиратов, притихших, стоило только прозвучать имени героя Дозора. Это был не страх, не опасение, но… уважение?       На неопределенное «Что-нибудь, что нас удивит», Портгас, чуть подумав, запустил в небо огромный шар огня, который где-то у нас над головами принял форму феникса, чьему размаху крыльев позавидовал бы и дракон. Птицу сменил кит таких же исполинских размеров, подозрительно напоминающий «Моби Дик». Ему на смену из языков пламени соткался флаг сэра Эдварда, осыпавшийся вниз безобидными искорками. Фейерверк выглядел круто, но, судя по виду брата, требовал для своего создания много сил и запредельную концентрацию.       Думаю, не стоит уточнять, что испытание Эйс прошел, после чего с ним пожелали выпить очень и очень многие, в том числе и бывшие Пиковые пираты. Его кружка пустовала несколько мгновений, не больше, после чего ее вновь наполняли радостные белоусовцы. Поддавшись всеобщей эйфории, я собиралась нарушить собственное обещание (то есть тоже чего-нибудь выпить), но внезапно возникший за моей спиной Марко помешал мне это сделать. — Почему ты не веселишься вместе со всеми? — прислонившись спиной к фальшборту, задал вопрос он. — Потому что мне грустно. Не пойми меня неправильно, я очень рада за брата, вот только не могу последовать его примеру, и это меня печалит. Кстати, несмотря на мой отказ, сэр Эдвард все равно разрешил мне появляться здесь. — Вы же семья, — пожал плечами мужчина. — Было бы неправильно запрещать вам видеться. Хотя я бы предпочел, чтобы ты не посещала корабль во время боев, — добавил он, глотнув вина из кружки. — Абордаж и его последствия не пришлись мне по душе, так что в моих интересах избегать драк, — фыркнула я, чуть передернув плечами: летний вечер был довольно прохладен. Или это взгляд Бейлис вызвал целый табун мурашек, промаршировавших по спине?.. — Но давай сменим тему! — Легко, — пожал плечами он. — Ты выглядишь так, будто провела бурную ночку. — Кошмары, — чуточку смущенно улыбнулась я. — И вообще, а сам-то? У тебя не синяки под глазами, а глаза над синяками. — Работа, йои, — так же коротко отозвался комдив, потерев виски. — Бессмертие вовсе не означает, что я не устаю или не нуждаюсь во сне. — Тогда почему бы тебе не отдохнуть? Не думаю, что в твое отсутствие что-нибудь случится. — Может быть, позже, — согласился Марко, растрепав мне волосы, и без того пребывающие в жутком беспорядке. — Не скучай!       После чего он легко оттолкнулся от борта и присоединился к общему веселью, где в него тут же вцепилась Бейлис. Медсестричка кинула на меня взгляд, полный торжества, и постаралась увести Феникса как можно дальше. Кажется, спокойный сон ему не светит, но, впрочем, это совсем не мои проблемы…       А вот Эйс, уснувший в самый ответственный момент — перед нанесением татуировки — был, по мнению белоусовцев, как раз-таки моей проблемой. Так что Харута, не слушая моих робких протестов, за руку довел меня до уснувшего брата и, сунув в руки кисточку и баночку с черной краской, попросил (читай: приказал): — Рисуй!       Никогда не увлекалась боди-артом. Давным-давно, еще на первых курсах вуза, мне довелось быть и моделью, чье тело разрисовывали, и художником, чьим холстом выступала чужая тушка. Опыт был, безусловно, интересным, но для меня превратился в настоящую пытку, поскольку и я сама, и несчастная, которую мне предстояло превратить в «живую рекламную площадку», боялись щекотки, так что легкие мазки-прикосновения по-настоящему сводили с ума, заставляя дергаться и смеяться, что изрядно тормозило работу.       И вот сейчас мне предлагали повторить тот эксперимент, не слишком интересуясь моим мнением. Все мои аргументы разбивались о недоуменное: «Но он же твой брат! Так кому, как не тебе, помогать ему с татуировкой?», так что мне все же пришлось взяться за кисть. Правда, перед тем, как приступить к работе, я попросила фиолетовую и белую краски, которые получила буквально в течение пяти минут.       Эйс спал сидя, нарушая законы гравитации и здравого смысла, что было мне только на руку. Как верный фанат Портгаса, на чьем рабочем столе некоторое время стояло его изображение со спины, я отлично знала, как должен выглядеть знак Белоуса. Так что контуры, с первой попытки получившиеся на удивление ровными, мне удалось изобразить достаточно быстро, благо братец не только не пошевелился, но даже не проснулся. — А неплохо! — оценил мои художества Сатч. — Прямо сейчас и набьем! Хэй, Нидору, что думаешь? — Кроме того, что у девчушки талант? Пусть кто-нибудь притащит кайросеки — инструменты у меня всегда с собой, — отозвался седой старик, выглядевший чуть моложе Белоуса.       Татуировка на его плече была выцветшей от времени и солнца, а еще — совсем простенькой на вид. Думаю, именно так и выглядел знак Белоуса давным-давно. — А кайросеки зачем? — подала голос я. — Как иначе с логией-то? — удивился Нидору. — К фруктовикам без морского камня вообще подходить бесполезно: одни любые дырки в считанные секунды заживляют, другие иглы растворяют, третьих для собственного здоровья трогать опасно…       Рассуждения мужчины имели смысл, и если бы я дала себе труд подумать, прежде чем задавать вопрос, самостоятельно пришла к такому же выводу. — Подозреваю, что я просто сбежала бы, — пришлось признать мне.        Во-первых, я с детства не любила уколы, а во-вторых, за последний месяц моя кровь и так слишком часто лилась понапрасну. — Вот-вот, — покивал старик. — Ох, где же мои манеры? Инки Нидору. — Очень приятно, а я… — Можешь не представляться, о тебе с братом и так все слышали, — улыбнулся он, принимая из рук подоспевшего юнги зеленоватые кандалы.       Мастер работал быстро и чисто, любо-дорого посмотреть. Вот только смотреть как раз и не стоило: от вида крови мне не то чтобы поплохело, но стало крайне неуютно. — Мне надо выпить, — пробормотала я, отворачиваясь.       Сатч, сидевший неподалеку, тут же протянул мне свою кружку, в которую я вцепилась, как утопающий фруктовик в своего не-проклятого друга.       Кажется, в кружке, по доброй пиратской традиции, плескался крепкий ром. Кажется, за первой кружкой последовала вторая, потому что Эйс завозился и пробормотал-простонал что-то сквозь сон, изрядно меня этим напугав. Кажется, дальше мне подливал алкоголь уже не кок, а вполне симпатичный молодой человек, представившийся Джеком и тут же нареченный Воробьем, в честь своего знаменитого тезки. Кажется…