(Не)случайные встречи

или Просто бедненький больной*

      Только представьте: вы стоите на посту, никого не трогаете, охраняете себе спокойно особо опасного преступника, и тут вам буквально на голову с оглушающим громким чихом падают пятьдесят пять килограмм живого веса. Представили? Я бы точно ничего сделать не успела. Вот и стражник среагировал с изрядной задержкой, за что и поплатился: из-за сильного удара по голове сознание покинуло его.       Приземление вышло довольно комфортным: в конце концов, лучше упасть на чье-то костлявое тело, чем на не самый чистый каменный пол, но вставать я не торопилась. Зверски чесался каждый сантиметр кожи, свербело в носу, и слезились глаза. Симптомы красноречиво намекали на аллергию, хотя мне всегда казалось, что у меня только и исключительно непереносимость оливок. Ан нет, нашелся еще один продукт, который придется навсегда исключить из рациона, несмотря на его волшебный вкус. Эх…       Убедившись, что неизвестный стражник всего лишь в отключке, а не умер, с трудом оттащила его в темный угол, предварительно отобрав пистолет и связку ключей (ну, а что? Ему они пока без надобности, а мне могут пригодиться…), после чего решила осмотреться. Серые стены, длинный, слабо освещенный коридор, по обеим сторонам которого располагаются массивные деревянные двери с маленькими окошками, — словом, ничего интересного, хотя и навевает ассоциации с темницей. Но что-то этот дядька все-таки сторожил, и мне стало любопытно, что.       На тихое «Эй, есть здесь кто-нибудь?» никто не отозвался, так что пришлось обходить каждую камеру и заглядывать внутрь. В своем предположении про тюрьму я уверилась, когда за одной из дальних дверей обнаружился узник в цепях. Синий костюм, светлые волосы, шрам на лице… — Сабо! — позвала я, испытывая смутное облегчение. В последнее время мне крайне неуютно находиться там, где совсем нет знакомых лиц. — Кажется, в последний раз меня слишком сильно ударили по голове, — пробормотал он, прищурившись.       Вид у брата был далек от цветущего: под глазом синел фингал, из разбитой губы медленно сочилась кровь, у камзола отсутствовал рукав, зато хватало дыр и подпалин. Красавец, да и только! — Если ты про меня, то я настоящая. — Все вы, галлюцинации, так говорите, — будь у него свободны руки, он бы точно отмахнулся от моих слов, а так только голову уронил и не увидел, как я подбираю ключ от его камеры, воспользовавшись стащенной чуть ранее связкой. Нужным, разумеется, оказался последний… — А ключ от кандалов где искать? — войдя в камеру и прикрыв за собой дверь, поинтересовалась я. Пистолет давно перекочевал в один из карманов, а сейчас туда же отправились сослужившие свою службу ключи. — У королевы, — любезно просветил меня Сабо, по-прежнему не открывая глаз. — У какой королевы? — У королевы Алунита, в чьем дворце мы находимся. — Забавно, — почесав руку, заключила я. — И как мне тебя отсюда вытаскивать? — Ты что, настоящая? — спохватился революционер, когда я погремела цепями и потыкала пальцем в его запястья. — А что, к тебе часто являются глюки в тапочках на босу ногу? — вопросом на вопрос ответила я. — С красными пятнами на лице и руках — точно впервые, — отшутился брат. Хотя, помня про новоприобретенную аллергию — не отшутился, а констатировал факт. — И что делать будем? — Ты спрячешься в углу и дождешься прихода коронованной психопатки, после чего, угрожая ей смертью, потребуешь моего освобождения? — Так себе план. — Если у тебя в кармане совершенно случайно не завалялась отмычка, то ничего лучше нам не придумать, — попытался пожать плечами Сабо. — А ты знаешь, завалялась, — шепотом призналась я, нащупав две тонкие металлические палочки: целую и сломанную.       В карман они отправились после неудачной тренировки по взлому, внезапно превратившейся в вышибалы на выживание. Харута так быстро вылетел из каюты (и меня с собой прихватил), что я просто не успела положить их на место. — И ты умеешь ими пользоваться? — облизав пересохшие губы, поинтересовался блондин. — Нет. Но сегодня я извела девяносто девять сестер этой малышки, так что сотая просто обязана покориться статистике, — нервно улыбнулась я и, не давая себе времени передумать, вогнала последнюю отмычку в замочную скважину, где, стараясь не делать резких движений, стала поворачивать ее из стороны в сторону.       Кандалы упали, и Сабо упал бы следом за ними, если бы я не успела подставить ему плечо. — Спасибо, — поблагодарил он, принимая более-менее вертикальное положение. — Как будем выбираться отсюда? — А я-то откуда зна-а-а… Апчхи!       Телепортация не пошла на пользу ни мне, ни Сабо. Брат потерял сознание, а я с трудом удерживалась от того, чтобы начать расчесывать руки и не только их в кровь.       Чертова аллергия!..       Или нет.       Потому что вместо замковых подземелий мы очутились в более гостеприимном месте — на кухне. То есть, разумеется, на камбузе самого лучшего плавучего ресторана обоих миров. На «Барати», судя по летящему на крыльях любви и сердечкам из глаз Санджи. — Чем могу служить, прекрасная мело… А, это ты, — узнал меня кок, моментально становясь нормальным.       Нескладный подросток остался в прошлом: юноша передо мной был строен, статен и красив. Он носил классические костюмы со сдержанной элегантностью, выдающей долгие месяцы тренировок, и тем неповторимым шармом, что отличает лучших из мужчин.       Винсмок был рад меня видеть, и этого не могли скрыть ни недовольный тон, ни показательная хмурость. — Здравствуй, Санджи, — попыталась улыбнуться я, хотя из-за дурацкого снежника мне хотелось только рыдать и чесаться. — Это Сабо, и ему не помешает помощь доктора. — Я вижу, — кивнул он. — Во что ты опять вляпалась, Рина? — Клянусь, это не я! То есть, оно само!.. — Сначала медицинская помощь для вас двоих, а потом любые разговоры, —покачал головой незаметно подошедший Зефф (как у него это вышло, с деревянной-то ногой?). — Санджи, бестолочь, чему я тебя только учу? — Да-да, — привычно согласился блондин, закуривая. — Апчхи! Апчхи! Апчхи! АПЧХИ! — отреагировала на новый раздражитель я, стремительно перемещаясь.       Хорошо хоть, что руку Сабо отпустить успела!..       Кажется, среди калейдоскопом сменяющихся мест и лиц, я видела рыжую макушку Шанкса, блеск очков Рэйли и, внезапно, рассветную шубу Дофламинго. Как же хорошо, что я чихнула четыре раза, а не три — свалиться к ногам Джокера было бы эпично, но не очень-то умно.       Поляна, на которой я оказалась, находилась в самом обычном лесу: ни тебе аномально высоких разговаривающих деревьев с человеческими лицами, ни кустов-людоедов, ни травы-убийцы. Мне бы насторожиться, ведь, судя по канону и личному опыту, опасным или пригодным для приключений становилось любое место, куда ступала нога пирата, а я обрадовалась. На небе светила луна, казавшаяся особенно огромной из-за полнолуния, и ее света было достаточно, чтобы убедиться в отсутствии людей и животных вокруг. Стоять на месте было глупо, а сходу переместиться домой или обратно на корабль не вышло, так что я, вздохнув, решила насладиться красотами природы и свежим воздухом.       Местность была незнакомой, так что выбор направления стал простой формальностью. Луна светила в спину, и на лесной тропинке затейливо извивалась и танцевала причудливая тень, манящая меня за собой. Спящий лес жил своей собственной жизнью: в серебристых кронах резвился бродяга-ветер, хвалу которому возносили редкие птицы-полуночницы, а из-за ветвей и гротескно изогнутых стволов за ними наблюдали десятки сверкающих глаз. Вздохи и шорохи, стоны и шепоты сопровождали каждый мой шаг, но страха не было, пока где-то совсем рядом не завыли волки.       Серые тени соткались из тумана и лунного света бесшумно, как и полагается настоящим охотникам. В янтарных глазах светился голод и совсем не звериный ум. На ближайшее дерево я взлетела с такой скоростью, что, во-первых, не успела подумать о собственном неумении лазать по веткам, а во-вторых — напрочь забыла про акрофобию. К шершавому стволу я буквально прилипла, вцепившись в него всеми конечностями, и в ближайшие минуты (часы, дни, недели…) отлипать не собиралась, как и смотреть вниз.       К симптомам аллергии, отравляющей мне жизнь, добавилось головокружение и враз вспотевшие руки.       Волков я до этого видела только в зоопарке, где они, бедные-несчастные и обитающие в клетке, не вызывали ничего, кроме жалости. Те зверюги, что сейчас бесновались на земле, ничуть их не напоминали: они были крупнее, ловчее и умнее. В их недовольном ворчании и леденящем кровь вое мне слышалось обещание добраться до ускользнувшей добычи любой ценой.       Как хорошо, что прыгать вверх и карабкаться по деревьям — это прерогатива семейства кошачьих. Волки, правда, об этом не знали, так что не прекращали попыток, оставляя на стволе глубокие борозды — следы от внушительных когтей. Ситуация настолько напоминала незабвенного «Хоббита», что я не удержалась от нервного смешка. Вот только на соседней ветке не сидел добрый волшебник, способный вызвать орлов из Аэрофлота, так что надеяться мне не на кого.       В самого наглого серого хищника, едва-едва не дотянувшегося до моей ноги, полетела связка ключей, а следом и оба тапка. Ключи, стукнув его по макушке, затерялись где-то в траве, а домашнюю обувку, достигшую земли, постигла воистину печальная участь — ее разорвали в клочья. Жаль, удобные были тапочки…       Волки, меж тем, перестали наскакивать на несчастное дерево, зато принялись его бодать — другого определения их действиям я подобрать не могу. Лиственницу от этого ощутимо трясло, и меня с ней заодно тоже. Нужно было что-то делать, так что из кармана был извлечен последний аргумент — трофейный, если так можно выразиться, пистолет. В откидном барабане обнаружилось аж шесть патронов, которые было решено пустить в дело. Будущей дичи, правда, я насчитала душ двенадцать, но наивно понадеялась, что если убить самых наглых, то остальные сами разбегутся.       При первом выстреле я не только промазала, но еще и чуть со своего «насеста» не навернулась, потому что хищники и не думали сидеть смирно, продолжая шатать дерево. Пришлось одной рукой обнимать ствол, а во второй держать оружие. Прицела нет, луна скрылась за тучами, сидеть неудобно… В общем, вторая пуля хоть и попала, но вовсе не туда, куда было нужно. Раненый зверь коротко и как-то обиженно взвыл и отошел чуть в сторону, а освободившееся место тут же занял его собрат.       Третья пуля, несмотря на долгое и тщательное прицеливание, ушла в молоко, а вот четвертая, отправленная в полет в порыве бессильной злости, внезапно нашла свою цель. Пятая пролетела в опасной близости от оскаленной волчьей морды и чиркнула по уху того неудачника, что стоял за везунчиком-первым. Шестая была последней, и я всерьез раздумывала, не сохранить ли ее на память о моей первой охоте.       Что ж, подведем итоги! В стае двенадцать особей: девять волков живы и здоровы, десятый убит, одиннадцатый ранен, а последний отделался испугом и царапиной. Мне, может быть, повезет убить еще одного, но основную проблему это не решит. В актив же моих противников можно записать загнанную на верхотуру меня, сгинувшие чужие ключи и любимые тапочки. — А что это ты тут делаешь, Рина? — прозвучало как гром среди ясного неба. — Луффи? — не доверяя своим глазам, уточнила я. — Ага, — разулыбался мальчишка, покачиваясь с пятки на носок и обратно.       Хищников он показательно игнорировал, чего серые стерпеть не смогли, накинувшись на него всем скопом.       Шансов не было.       У волков.       Луффи крутился, как юла, раздавая пинки и затрещины направо и налево, и при этом даже силой своего фрукта не пользовался. Причем двигался он настолько быстро, что за его движениями не могла уследить не только я, но и волки. После пяти минут драки — игры в одни ворота — обиженные до глубины души волки отступили куда-то вглубь леса, умудрившись даже своего павшего товарища прихватить. Умные звери!.. — Так что ты тут делаешь? — проследив за тем, как последний волк скрывается за деревьями, еще раз поинтересовался Монки Ди. — Спасалась от волков на дереве, — пожав плечами, призналась я. — Но они же слабые! — удивился парень. — Для кого как. — А почему ты не слезаешь? — продолжил задавать неудобные вопросы будущий король пиратов. — Я ведь их прогнал! — Высоты боюсь, — пришлось открыть еще одну тайну. — Поможешь спуститься? — Да легко! — рассмеялся Луффи, в мгновение ока оказавшись на ветке, с которой я почти сроднилась. — Не бойся! — посоветовал он, не дрогнувшей рукой толкая меня вниз.       Знала бы, что он так сделает — корячилась бы со спуском сама… Но испугаться по-настоящему я не успела, потому резиновые руки подхватили меня в паре метров от земли. — Спасибо, — пробормотала я, когда поток мысленных ругательств иссяк. — Я так рада тебя видеть… — А я — тебя! — расцвел улыбкой мальчишка, и не думая прерывать наши «объятия». Я, впрочем, не возражала. — Расскажешь о своих приключениях? — Подожди-подожди, это все успеется. Мне нужно тебе кое в чем признаться. — И в чем же? — заинтересовался Мугивара, склонив голову на бок. — Сабо жив, — выпалила я, пока не успела передумать.       Ну, а что? Эйс в курсе, сам Сабо о существовании братьев тоже осведомлен. Было бы свинством скрывать эту информацию от младшего брата только потому, что он, собственно, младший и пока не вышел в море.       От таких новостей Луффи застыл с поднятой в воздух ногой, широко распахнув глаза и уставившись в одну точку. — Правда? — шепотом поинтересовался он, переведя на меня горящий взгляд.       Резиновые объятия стали сильнее в несколько раз, перекрыв доступ к кислороду, так что мне удалось только кивнуть, но ему хватило и этого. Дикий танец ликования аборигенов из какой-нибудь Мумбы-Юмбы он отплясывал не менее пяти минут, а у меня в это время начался отходняк. Я как-то внезапно заметила, что стоять в одной футболке посреди ночного леса довольно холодно, что в босые ноги впиваются мелкие камешки и ветки, что кожа чешется самым зверским образом, причем к зуду от аллергии добавились комариные укусы, что… — Нужно рассказать об этом Дадан и остальным! — возбужденно заорал Монки, прекратив отплясывать, и добавил чуть тише, но не менее радостно: — Побежали скорее!       По лесу этот бесстрашный мальчишка не шел — летел! — и руку мою в своей держал крепко.       А еще Луффи оказался на удивление внимательным слушателем. Черт, по манге складывалось впечатление, что любую важную и полезную информацию он пропускал мимо ушей, отвлекаясь на пролетающих мимо бабочек, еду и все такое прочее. Но сейчас он действительно слушал: задавал тысячу и один вопрос, желая знать все-все, даже самые мельчайшие подробности, но все-таки слушал. Драки и опасности, встречавшиеся нам на пути, интересовали его гораздо больше погодных условий и природных красот, но Монки Ди не перебивал и не торопил мой рассказ. Он даже кивал несколько раз и мычал что-то одобрительное в нужных местах, чем окончательно меня умилил.       Никогда еще мне не доводилось так много рассказывать. Мы шли и шли, а лес вокруг и не думал заканчиваться, хотя и стал менее непролазным. А когда над редкими деревьями зазмеились дымные завитки от костра, в носу снова засвербело, и я поняла, что скоро снова перемещусь. Поэтому, наскоро объяснив Луффи всю ситуацию и крепко обняв его на прощание, я отошла на пару шагов, чтобы не утащить своего маленького брата к новому приключению раньше необходимого. Луффи смотрел на меня глазами брошенного щенка, молчаливо требуя обещание вернуться. — Навещу тебя, как только смо… Апчхи!..       Чихнуть с открытыми глазами не удавалось еще ни одному человеку, и я не стала исключением. Телепортация вышла мгновенной, а приземление — мягким. Кресло было удобным, большим и чужим, судя по недовольному покашливанию, раздавшемуся где-то над моей головой. Комната была светлой и отделанной в бело-голубых тонах, а чайка во всю стену яснее ясного намекала, куда я попала.       Пират. На одной из баз Морского Дозора. Прекрасно, просто прекрасно!.. Впрочем, паниковала я зря, потому что рядом с оккупированным мною креслом стоял… — О, привет, дедуль!       Гарп совсем не изменился: те же седые волосы, белоснежные усы и бородка, плащ дозорного на плечах (хотя точно такой же висит в моем шкафу) и неизменные крекеры в руках. Вот только выглядел он так, словно приведение увидел, что я и озвучила. — Одна девушка, жена моего верного врага, исчезала и появлялась точно так же, — признался мужчина, одной рукой выдернув меня из уютного плена кресла и поставив на пол. — А звали ее как? — поинтересовалась я, хотя в голове уже брезжила догадка. — Портгас Ди Руж, родительница нашего Эйса.       Руж владела Дьявольским фруктом? Более того, тем же фруктом, что и я? Но это же нереально! Потому что где родной остров жены Короля Пиратов, и где ничем не примечательный городок в России? Между ними же ничего общего, если только… Канон говорит, что когда пользователь плода умирает, сама способность перерождается в ближайшем обычном фрукте. Конкретно в моей ситуации это значит, что Руж умерла в моем мире, а не в Ванпислэнде, и…       С мысли меня сбил герой Дозора, спросивший: — А что это за подозрительные пятна на твоей коже? Из-за них я тебя даже узнал не сразу. — Аллергия, — тяжело вздохнула я. — На снежник, кажется. — Так чего же мы сидим? Тебе срочно нужна помощь доктора!       И меня (в который уже раз за этот до-о-олгий день) схватили за руку и потащили к местному эскулапу. Коридоры при появлении Гарпа пустели мгновенно, но он этого словно не замечал, продолжая целеустремленно идти куда-то вперед. Молча и без улыбки, что удивительно. И эта его приправленная грустью серьезность была мне крайне не по душе.       — Дедушка, а мы вообще где? — рискнула задать вопрос я.       — Остров Батерилла, 113 подразделение под командованием… Стой! Ты что же это, неизвестно куда перемещаешься? А если в беду попадешь? Куда только Эйс, болван, смотрит?.. — Он бдит, правда. Просто способность у моего фрукта крайне неудобная для слежки. Ты здесь работаешь? — Работаю, — кивнул Гарп. — Я здесь со стандартной ежегодной проверкой.       Дела Дозора, если честно, меня интересовали мало, так что разговор незаметно свернул к обсуждению семьи. Да, Луффи тренируется и не особо грустит. Да, Эйс жив, здоров и, кажется, счастлив. Да, Сабо революционирует потихоньку и нашел себе милую девушку, но еще не знает об этом. И с Драгоном, их общим начальником и отцом-командиром, тоже все в порядке…       Я еще никогда так не радовалась показавшемуся впереди кабинету врача!       Доктором оказалась девчушка лет двадцати, с заразительной улыбкой и хитрющим взглядом. Ее ярко-оранжевые — морковные! — волосы были собраны в длинный низкий хвост и буквально полыхали на черной ткани футболки. Ее звали Лиссой, но имя так и хотелось исправить на Лису.       Она, не задавая лишних вопросов, провела медосмотр, скормила две таблетки без вкуса и запаха и выдала чистую форму, в которой полагалось ходить новичкам. Лекарство было волшебным, не иначе, потому что зуд стих мгновенно. Остальные симптомы, правда, никуда не делись, но на фоне прекратившейся чесотки это были такие мелочи. Одежда, как у Дозорных, висела на мне мешком, но выбирать не приходилось: уж лучше немного походить чучелом, чем подставить деда. Старые вещи при мне отправились в мусорное ведро, а пистолет и счастливая отмычка перекочевали в новые карманы. — Я хочу навестить могилу Руж. Составишь мне компанию или посидишь в запертом кабинете? — спросил Гарп, едва мы вновь оказались в пустом коридоре.       Выбор, думаю, очевиден.       Остров жил обычной мирной жизнью: куда-то спешили вечно беспокойные взрослые, беззаботно играли дети, грелись на солнышке домашние животные. Гарпа узнавали, с ним приветливо здоровались и подходили переброситься парочкой слов. Маленькая, сморщенная старушка, проходя мимо, улыбнулась так заговорщицки, словно у них была одна тайна на двоих. А вот остальных Дозорных, слонявшихся то тут, то там, местные жители игнорировали.       Мы шли мимо аккуратных двухэтажных домов, мимо маленьких скверов и поющих фонтанов, мимо лавок, торгующих всякой всячиной, мимо сонного кладбища за кованой оградой. За городом Гарп уверенно выбрал тропинку, ведущую к маяку, но и возле него он не остановился, а свернул на неприметную тропинку. Жилище Руж притаилось под двумя склонившими головы пальмами. Дорога к крыльцу заросла диковинными цветами всех оттенков, а стены обвивал темно-зеленый плющ, бархатный даже на вид.       Среди ярко-красных гибискусов белело надгробие — обычный камень с выбитым именем и датами. — Могила пуста, — признался Монки Ди. — Я обещал Роджеру, что присмотрю за его женой и ребенком, но сумел сдержать обещание только наполовину. Знаешь, она родила Эйса, недолго подержала его на руках, улыбаясь и плача, а после рассыпалась звездной пылью. — Какой она была? — Мы виделись всего однажды, и наше знакомство не продлилось дольше пары часов. Уже после ее смерти я узнал, что Руж была странной: подолгу пропадала неизвестно где, а потом появлялась в городе, как будто ничего не случилось. Она часто улыбалась, хотя жизнь ее нельзя было назвать легкой. Она была доброй и всегда помогала нуждающимся. Она умерла такой молодой… — Но ведь она может быть жива, — предположила я. — Какая мать оставит своего ребенка на двадцать лет? — покачал головой герой Дозора. Можно было ответить, что, судя по всему, луффина, но Гарп и без того выглядел подавленным.       Я не была знакома с Руж, и мне нечего было сказать ей, разве что: «Спасибо за Эйса». Но эту фразу казалось уместнее произнести не здесь, у пустого камня, а в доме, где все напоминало о ней.       Моего ухода мужчина даже не заметил, продолжая смотреть куда-то вдаль и ведя безмолвный диалог с призраками прошлого. Дверь не была заперта и открылась легко и без лишнего шума. Я почему-то думала, что внутри будет разгром, однако создавалось впечатление, что хозяйка покинула комнату пару минут назад и вот-вот вернется. Если бы не пыль, толстым слоем покрывающая все вокруг, и не засохшие цветы в вазе, в эту иллюзию можно было бы поверить. Через незашторенные окна лился свет, и, отражаясь в зеркалах и хрустале, по стенам прыгали резвые солнечные зайчики. Полки ломились от книг, чьи названия мне ни о чем не говорили, а над камином висел семейный портрет, с которого за моими передвижениями внимательно следили две пары глаз.       Мужчина был строг и светловолос, а женщина могла похвастаться темными локонами, россыпью веснушек и заразительной улыбкой. Эйс очень походил на своих бабушку и дедушку, оставаясь, при этом, похожим и на Роджера тоже.       На столе, укрытая опавшими лепестками, дремала тоненькая книжица, бывшая когда-то насыщенного шоколадного оттенка. Сейчас же солнце и время сделали свое дело: ровный тон вылинял и пошел пятнами, а название, если оно и было, стало совсем нечитаемым. Любимая книга Руж? Какие-нибудь полезные советы будущим мамам? Сборник сказок для самых маленьких? Любопытство, родившееся раньше меня, заставило осторожно смахнуть мусор и открыть первую страницу.       Чернила побледнели тоже, но слова, выведенные аккуратным округлым почерком, легко складывались в предложения, а те — в связный текст. «Дорогой дневник! Меня зовут Портгас Ди Руж, мне десять лет, и я — самая счастливая девочка на всем белом свете! Сегодня мой день рождения, и мама с папой подарили мне этот блокнот и щенка. Щенок просто чудесный! Сам беленький, а правое ухо и кончик хвоста — черные-пречерные. Я назову его Роджером, и буду любить всегда-всегда!..»       Первой связной мыслью было: «Нужно отдать дневник Эйсу, чтобы у него от мамы были не только фамилия и веснушки, но и что-то более материальное».       Второй — что у Короля Пиратов и любимого пса Руж было очень много общего.       Третьей — что его, наверное, не следует показывать Гарпу.       И только прижав дневник к груди, я сообразила, что книжная пыль оказалась в опасной близости от моего носа, но было поздно: это «соседство» вызвав вполне закономерную реакцию.       Последнее перемещение вытянуло из меня остатки и без того невеликих сил, так что все, на что меня хватило — забросить в ящик комода дневник, отмычку и револьвер, а так же стянуть одежду. Подушка и тонкая простынь приняли меня в свои объятия, даря усталому организму долгожданный отдых.