или С девицей встретишься - шпион!
Утром от аллергии не осталось и следа, чему я совершенно не удивилась — начала потихоньку привыкать к ускоренной регенерации фруктовиков и волшебной ванпислэндской медицине. Правда, ломота во всем теле никуда не делась, как и синяки под глазами, но идеал, как известно, недостижим. Телевизор, включенный на местном канале, громко вещал о жаркой погоде за окном, пробках на другом конце города, немногочисленных преступлениях, совершенных за последние сутки, и людях, пропавших без вести. Обычно подобная говорильня позволяла окончательно сбросить утреннюю дрему, но сегодня ни она, ни две кружки крепчайшего черного чая не помогли мне избавиться от сонливости. Прогулка по просыпающимся улицам, к сожалению, тоже не возымела действия, так что на работу я пришла такой же сонной и разбитой, как и полтора часа назад при пробуждении. Дежурный комплимент от старичка-охранника, Владимира Васильевича, сегодня прозвучал вообще не убедительно, но винить его не получалось: зеркало в лифте отражало зомби не первой свежести. Хорошо хоть, что сегодня была моя очередь скучать на рабочем месте в одиночку. Открыла окна, закрыла жалюзи — и спи себе, пододвинув телефон поближе на случай звонков от клиентов. К моему несчастью, заказчики сегодня не разделяли мою лень и были очень активны: звонили каждые пять минут, задавали сотни однотипных вопросов, уточняли незначительные детали… Подремать в обед тоже не вышло: в закрытую дверь офиса начала ломиться какая-то полоумная, твердо уверенная, что одна из наших сотрудниц совратила ее милого Лешеньку. Пришлось ее впускать, выслушивать поток брани, а потом врать, не краснея, что из девушек в нашем агентстве работаю я одна. И нет, ее Лешенька мне совсем не нужен, потому что у меня есть мой Женечка (в качестве доказательства демонстрировалась фотография, которую мне было жаль удалять с телефона — вышли мы там очень хорошо), а когда она немного успокоилась — невзначай предположить, что любовница-разлучница, наверное, обитает на два этажа выше, в турфирме «Ариадна». Простите, девочки, но собственное спокойствие мне важнее!.. Мадам ушла, но вместо нее залетела муха, выгнать которую мне не удавалось до самого вечера. А она, зараза, летала и жужжала над ухом, летала и жужжала… В общем, домой я шла не только разбитая и полусонная, но еще и голодная из-за неожиданного скандала. Город будто вымер: было мало машин и еще меньше людей. Воздух дрожал от жары, и в этом мареве расплывались очертания домов, дорог и деревьев, а асфальт плыл и тек, наполняя все вокруг густым и тяжелым запахом расплавленного камня. До подъезда оставалось несколько метров, когда из-за угла вывернула машина, несущаяся на огромной скорости прямо на меня. Визг тормозов, и… Я ожидала удара, боли, крови (и что там еще бывает, когда в тебя врезается огромный джип?), а ощутила лишь легкий толчок в спину. Мир изменился… Я чувствую это в во… Кхм! Дома я не успела испугаться, а оказавшись в безопасности — не видела смысла паниковать, потому что все обошлось. Да и вообще, каждое (или почти каждое) мое перемещение заканчивается ситуацией, когда моя жизнь оказывается в опасности. Пора бы уже и привыкнуть… Так что я, размеренно подышав пару минут, решила выбраться из трюма, где, судя по всему, очутилась. Задача осложнялась тем, что бочки и мешки с грузом были расставлены так, чтобы корабль находился в наиболее устойчивом положении, и представляли собой довольно запутанный лабиринт. Когда я в очередной раз переступала через раскрученные мотки канатов, то услышала тихий разговор. Голоса казались смутно знакомыми: то есть, я точно общалась с их обладателями, но не настолько часто, чтобы узнать этих людей, не приложив никаких усилий. — … ваши исследования кажутся невероятно интересными. Мы бы хотели, чтобы вы продолжили их… под нашим флагом, — предложила девушка. — Сменить одну клетку на другую? Нет, спасибо. — Мы многое можем предложить вам: деньги, известность, свободу в исследованиях и лучшее оборудование, месть… Вы ведь здесь из-за мести, не правда ли? — И однажды я отомщу! Отомщу всем им, слышишь?!. — взбеленился доктор, а это был именно он, потому как кто еще может мечтать о мести и, одновременно, об экспериментах, сидя взаперти на корабле Белоуса? — Не стоит говорить об этом так громко — мне бы не хотелось убивать кого-либо из-за такого досадного недоразумения. Кстати, я слышала от одного из командиров, что вас собираются бросить на необитаемом острове, или сдать дозорным, или просто пристрелить… Тогда вы не сможете отомстить. Но если примите нашу помощь, то уже через пару дней сможете вновь приступить к своим экспериментам — материалом вас обеспечат, — продолжала соблазнять его неизвестная. — Ты меня утомила. — Это значит «нет»? — в знакомо-незнакомом голосе послышалась угроза. — Это значит «мне надо хорошенько все обдумать», — проворчал мистер Франц. — И вообще, не стоит тебе приходить сюда так часто. Твои отлучки наверняка выглядят подозрительно. — Мои отлучки выглядят так, словно я — очень добрая девушка, которой вас жаль. Спросите кого угодно — и вам ответят именно так. Я вернусь завтра перед рассветом, — закончила она, гремя ключами, и мне пришлось отступить еще глубже в тень. Проверять, выполнит ли она свою угрозу, если заметит меня тут, не было никакого желания. Дробный стук каблучков стих вдали, и я, выждав, для верности еще пять минут, последовала за обладательницей леопардовых сапог. Снаружи светило жаркое южное солнышко, предвкушали недолгую стоянку на небольшом островке пираты и на своем любимом месте дремал Белоус. Случайно подслушанную информацию требовалось кому-нибудь рассказать: если уж в этом минимуме сведений я сумела уловить что-то потенциально опасное, то более осведомленный человек наверняка обнаружит второй и третий смыслы. Первым из командиров мне на глаза попался Феникс, и я сочла это знаком. Помахав рукой, чтобы привлечь его внимание (что вызвало крайне недовольные взгляды загоравшей неподалеку Бейлис), отправилась к юту, огибая праздношатающихся по палубе членов экипажа. Но подойти к командиру первой дивизии сразу не вышло, потому что меня перехватил маленький принц. — Рина! Ты на нас обиделась? Мы перегнули палку? Не стоило так на тебя наседать? Ты теперь с нами даже разговаривать не будешь, да? — на одном дыхании протараторил Двенадцатый. — Ты… — Харута, притормози: мне не поспеть за ходом твоих мыслей! — взмолилась я. — Во-первых, с чего бы мне на вас обижаться? Во-вторых, на кого это — «вас»? — Ну… на всех, кто тебя мячиками закидывал. Собственно, за то, что закидывали, — пояснил ход своих мыслей парень. — Ты давненько не появлялась, вот я и решил, что ты сильно обижена. — Вы помогали мне стать сильнее. На что тут злиться? Наоборот, я вам благодарна, и было бы очень мило с вашей стороны продолжить тратить на меня ваше свободное время. А что давненько не появлялась… Так дела были, но как только я их завершила — тут же отправилась к вам. — Это хорошо, — обрадовался он и, о чем-то вспомнив, скомандовал: — Стой тут! Что ж, приказ есть приказ… Встала у бортика, чтобы никому не мешать и начала любоваться морем, мысленно прикидывая, как получить краску такого чистого лазурного цвета, потому что все, что продавалась в магазинах Земли, даже близко не походило на эту удивительную синеву. Харута вернулся быстро, да не один, а с моим братом на буксире. Портгас тащил тяжеленную даже на вид корзину, прикрытую символическим платочком, призванным скрывать ее содержимое от любопытствующих. — Эйс! — обрадовалась его появлению я. В последнее время стало казаться, что мы как-то отдалились друг от друга, занятые другими проблемами и налаживанием отношений с новым коллективом. Сын Роджера постоянно общался с Тичем, я сама чаще общалась с Харутой. Это и есть знаменитый комплекс старшей сестры?.. — Тебе привет от Луффи, Сабо и дедули. Улыбка, которую мне подарили, вполне могла посоперничать яркостью с солнцем. — У них все нормально? — только и спросил он. — А ты сомневаешься? — Ни капельки! — тряхнул отросшими волосами брат, опуская корзину у моих ног. — И что это? — не удалось сдержать любопытства мне. — Снежник в качестве подарка-извинения! — радостно отозвался Двенадцатый. — На всякий случай. Нестерпимо захотелось натянуть эту корзину ему на голову, но я подавила сей недостойный порыв: он же от чистого сердца, ему же невдомек, что у меня аллергия на эти плоды… — С-спасибо, — вымолвила я. — Но давай сохраним их где-нибудь до той поры, когда мне захочется неконтролируемых перемещений и чешущихся красных пятен по всему телу, идет? — Ммм? — не уловил проблемы самый молодой из комдивов. — Аллергия у меня. Собственно, из-за снежника я и исчезла в прошлый раз с такой поспешностью. — Тогда мы сейчас найдем что-нибудь другое! — озадачился Харута. — Пошли, Эйс! Похоже, они неплохо сошлись, пока меня не было. Черт, да я, похоже, всерьез ревную брата ко всем окружающим?.. Парни унеслись, прихватив с собой злосчастные фрукты, а ко мне подошел невозмутимый Марко. — Ты хотела поговорить, йои? Кивнув, я приступила к рассказу, который, ввиду скоротечности подслушанного диалога, не занял много времени. Феникс посмотрел на меня как-то странно, хмыкнул и посоветовал не лезть не в свое дело. Кажется, он счел мои слова наветом, а то и вовсе не стоящей внимания сплетней. Стало иррационально обидно, но нагрубить командиру первой дивизии в ответ я не успела: походкой от бедра, смотрящейся очень эффектно, к нам подошла Бейлис и, бросив мне безликое «Привет!», утащила своего мужчину куда-то в сторону офицерских кают. — Ну и черт с вами! — пробормотала я и, отыскав свободное местечко неподалеку от Белоуса, решила немного порисовать, чтобы успокоить нервы. Морской пейзаж сложился из легких штрихов и уверенных линий: корабль, расправивший крылья-паруса, летел вперед, а где-то далеко, справа от просыпающегося солнца-великана, из утреннего тумана возникал сонный городок. Всегда знала, что не дотягиваю до любимого Максима Мофра, не говоря уже об Айвазовском, Тернере и других именитых маринистах, но вышло не так уж и плохо. Я уже подумывала о том, чтобы начать изображать изменчивые облака, когда ко мне подсел незнакомый пират и, похвалив набросок, застенчиво попросил нарисовать его портрет. — Лучше б смешной какой, — добавил он, когда я выразила свое принципиальное согласие. — Смогёшь? Шаржами я не занималась со студенческой поры, так что согласилась освежить свои навыки. Короткие ручки и ножки, но тщательно прорисованная одежда; непропорционально-большая голова, невозможно-широкая улыбка и катана, чьей изогнутости позавидовала бы и самая кривая сабля. На мой взгляд, рисунку не хватало какой-то изюминки, но изображаемый остался доволен и ушел хвастаться, радостно насвистывая какой-то простенький мотивчик. Весельчак Бол (как представился мой натурщик) ушел, но на его место пришли еще трое, также возжелавшие получить свои изображения, а после них — еще и еще. Кто-то хотел, чтобы его нарисовали в одиночку, кто-то, наоборот, звал с собой друзей, третьи притаскивали предметы, без которых, по их мнению, не могла обойтись приличная картина, четвертые просили изобразить их на фоне Отца или со Стефаном на руках. Один оригинал и вовсе отловил где-то блудного Шибзика и, чуть не задушив моего кота в объятиях, почти час позировал вместе с ним. В общем, занятие для меня нашлось как-то само собой, что прекрасно отвлекало от грустных мыслей. Когда на горизонте показался безымянный и необитаемый остров, где Белоусовцы собирались пополнить запасы воды и фруктов, я находилась на последнем издыхании. Это только кажется, что рисование — легкая работа, но знаете ли вы, как быстро пальцы устают держать обычный карандаш?.. Работа тут же нашлась всем, кто до этого предавался ничегонеделанию, а я смогла, наконец, отложить в сторону принадлежности для рисования и просто потянуться, от души разминая затекшие мышцы. — Рина, — тихонько окликнула меня вернувшаяся на палубу Бейлис. — А меня и Марко ты нарисуешь? — поинтересовалась она, небрежным движением откинув за спину свои длинные светло-фиолетовые локоны. Судя по ее довольному виду, с Фениксом за закрытыми дверьми они играли отнюдь не в шахматы… Впрочем, я же вежливая, так что сделала вид, будто не заметила беспорядка в ее одежде и искусанных губ. — Легко, — согласилась я, потому что серьезных причин для отказа не было. — Но только не сегодня: рука буквально отваливается. — Конечно-конечно! — прощебетала девушка, подхватывая меня под локоток. — Я все понимаю. Не знаю, как точно описать то, что случилось дальше. Мне казалось, что я сижу в огромном аквариуме, расположенном внутри моей головы: все вижу и слышу, но сделать хоть что-то не могу, как бы ни пыталась. А тело, между тем, продолжало функционировать, подчиняясь чужим приказам-рекомендациям. «Ты будешь вести себя, как обычно, и никому не расскажешь, что с тобой что-то не так. Ты дождешься, когда корабль покинут все пираты, но сама останешься здесь, придумав какую-нибудь причину не спускаться на сушу. Убедившись, что все спокойно, ты спустишься в трюм и будешь ждать меня там. Ты все поняла?» Она/Я кивнула, приподняв уголки губ в намеке на улыбку, и Бейлис, довольная результатом, поспешила по своим делам. Тело же решило вернуться в облюбованное ранее местечко, по пути сообщая всем интересующимся пиратам, что продолжит рисовать их после отплытия. Или завтра. Или когда попросят. И это, честно говоря, было ненормально, потому что я предпочитала браться за кисть, когда за спиной возникали крылья вдохновения, а не по первой же просьбе незнакомых людей. Все попытки поговорить с окружающими разбивались о невидимые стены моей ментальной тюрьмы, так что, когда ко мне подошел Эйс, на ходу жующий печально знакомый снежник, я практически отчаялась. Впрочем, как там она сказала? «Ты никому не расскажешь, что с тобой что-то не так», да? Интересно, а написать смогу? Из-под ручки легко выходил вполне связный рассказ о том, что медсестра по имени Бейлис сотворила со мной что-то непонятное, подчинив своей воле. У меня даже вышло попросить Эйса прочитать слова на обычном листе в клеточку, и вот тут-то возникла проблема: брат видел текст, но не узнавал язык, потому что писала я на русском. А ведь когда я писала Сабо, проблемы с языками не было!.. — Да ладно тебе, Рина! — улыбнулся он. — Не стоит расстраиваться из-за такой ерунды! Сходи на камбуз, съешь что-нибудь вкусненькое — и настроение подымется! Моя рука сама по себе потянулась к последнему фрукту, оставшемуся у Портгаса, но мое нежелание его есть было настолько велико, что мысленный крик на мгновение разбил приказ Бейлис, и рука застыла на полпути к цели. И тут я поняла, что Бейлис, в отличие от младшенького, не знает о моей аллергии. Осознание этого факта выбило меня из колеи, и чужая воля вновь подчинила меня себе: пальцы сжались на гладком и теплом боке белого плода. Снежник был все таким же экзотическим, но приятным на вкус. А Эйс… Эйс хмурился, поглядывая на меня как-то обеспокоенно. Но мои надежды рассыпались в пыль, когда он, пробормотав что-то о срочных делах, сбежал, оставляя меня одну. Впрочем, долго побыть в одиночестве мне не дали. — Хэй, это же твой кот? Спусти его или заткни — мочи нет слушать его вопли! — указав куда-то в сторону вороньего гнезда, высказался тот самый парень, который до этого требовал портрет с котом. — Конечно, — кивнуло тело. — Сейчас я его спущу, и он успокоится. Мысленно я готова была плясать и петь от радости, что Бейлис не учла такого развития событий тоже, но стоило только приблизиться к мачте, как всю веселость словно ветром выдуло. А… Но… Я же высоты боюсь! Ой, мамочки!.. Если контроль над телом вернулся бы ко мне, я тут же закрыла глаза, и на этом, пожалуй, моя история бы и закончилась. Но оно все еще подчинялось Бейлис, так что глаза оставались широко распахнутыми, что пугало меня просто до ужаса. «Главное — не смотри вниз!», как молитву повторяла я, потому что не вынесла бы подобного зрелища, А тело, между тем, на удивление ловко и быстро вскарабкалось на самый верх. — Кис-кис-кис, — произнесла она/я, протягивая руку к питомцу. Шибзик, посмотрев на меня, как на идиотку (которой я себя и чувствовала), замолчал и с неповторимой грацией спустился на палубу за считанные секунды. Тонкий кошачий троллинг, блин!.. Обратно тело спустилось тоже без проблем, удостоившись нескольких хлопков по плечам и радостным заявлениям, что еще немного — и я стану настоящим пиратом, который и паруса поставит, и на воронье гнездо залезет, и курс по звездам найдет. …да не дай Бог!.. Кажется, после всех моих попыток показать окружающим, что действую против собственной воли, я на время отключилась, потому что более-менее пришла в себя в трюме, когда отрывала дверь в камеру доктора. — Ты решила подставить милую Катарину? — поинтересовался у Бейлис мистер Фло, когда она/я сняла с него кандалы. — Кто-то же должен быть виноват в вашем побеге, — пожала плечами девушка. — Ее придется убить, иначе правда очень быстро всплывет наружу. Ты готова пойти на это? Судя по голосу, сам доктор не испытывал с этим никаких проблем: человеком больше, человеком меньше — какая, в сущности, разница? — Когда она умрет, Марко снова будет только моим! — воскликнула она, и в глазах ее я прочла свой приговор. Похоже, будет больно… Наверх мы поднимались со всеми предосторожностями, но они оказались излишними: корабль будто вымер. Ни шороха шагов, ни дыхания, ни разговоров или смеха — тишина и пустота. Меня шатало, как при лихорадке. Не знаю чем занималось мое тело (надеюсь, что мне потом не будет стыдно), но чувствовала я себя так, словно пробежала сорокакилометровый марафон в тридцатиградусную жару. — А-ап… — собралось чихнуть мое тело, потому что съеденный снежник-таки вышел ему боком, но Бейлис, вцепившаяся мне в руку, зашипела: — Молчи! Не смей нас демаскировать! — и организм подчинился, загоняя вернувшуюся аллергию в жесткие рамки. На палубе по-прежнему спал Белоус, что, признаюсь честно, немного пугало. Заметив мой взгляд, девушка призналась: — Сегодня была моя очередь давать Отцу лекарства, ну и… Снотворное так похоже на его таблетки, что я «случайно» их перепутала, — и раскаянием в ее голосе даже не пахло. Если бы ко мне сейчас вернулась способность говорить, то Бейлис услышала бы длинную тираду со всеми известными ругательствами обоих миров и с собой в главной роли, но я могла только гневно на нее смотреть. — Ладно уж, можешь задать один вопрос! — разрешила она, и я почувствовала, как ее абсолютный контроль надо мной дает маленькую трещинку. — Только снотворное?.. — удалось выдавить мне, но она поняла меня правильно. — Иногда это были небольшие дозы яда, — с улыбкой призналась она. — Но Белоус — крепкий старик, он отказывается умирать из-за таких глупостей. Желание ударить ее, а еще лучше — убить, стало просто нестерпимым. — Это все, конечно, очень интересно, дамы, — вмешался мистер Фанки. — Но лучше бы нам не терять время зря. — Вы правы, дорогой доктор! — тут же забыла про меня Бейлис. — Лодка ждет вас! Припасы и ден-ден муши для связи со своим будущим начальством вы найдете в черном ящике. Вам стоит поспешить, пока пираты не вернулись!.. Черт! У них все готово, а у меня в голове какая-то пустота и ни одного, хоть самого завалявшегося плана! — Пираты уже здесь, — соткался из огня ухмыляющийся Эйс, и я едва не расплакалась от облегчения. — Точно-точно! — согласился с ним Харута, спрыгнувший откуда-то сверху и приземлившийся в нескольких шагах от Бейлис. От неожиданности та оступилась и едва не упала, пребольно вцепившись в мой локоть. Я была настолько рада видеть друга и брата, что простила им даже донельзя пафосное появление. — Неожиданно, — усмехнулась Бейлис, и далекие отблески костров на берегу углями вспыхнули в ее глазах. — И очень, очень неприятно. Как расстроится мой милый Марко, когда узнает, что двое его братьев, поддавшись чарам Катарины, предали свою семью. До этого момента мне казалось, что Эйс и Харута появились в блеске пафоса. Я еще никогда так не ошибалась в своей жизни!.. Феникс, периодически вспыхивающий сине-золотистыми огоньками в приближающихся сумерках, в длинном черном плаще с меховой опушкой, затмил их обоих. Когда первое наваждение спало, плащ превратился в занавеску, а мех — в Шибзика, запутавшегося в слоях ткани и крепко вцепившегося в плечи Марко. — Пока «милый Марко» расстроен только тем, что творит его девушка, йои, — пожал плечами он. — И тем, что кот другой девушки пробил его Волю Вооружения своими когтями. Происходящее медленно, но верно превращалось в фарс. И мой питомец, похоже, способнее, чем я: моей Волей только бабочек смешить… И в этот момент Бейлис, похоже, решила добавить драматизма: повернувшись ко мне лицом, она отдала свой последний приказ: — Иди и утопись в море! И я пошла. Море прямо за бортом. Такое чистое, близкое, манящее. Желание нырнуть в его глубины кажется нестерпимым, и я решилась, благо «Моби Дик» стоял на якоре. Прыжок — и вода накрыла меня с головой, вот только вместо легкости я чувствовала противную слабость. Руки и ноги отяжелели, налились свинцом. У меня не выходит сделать гребок и вынырнуть, не выходит даже пошевелить пальцами, потому что последняя воля Бейлис говорит, что я должна утонуть. Паники не было. Я с каким-то отстраненным интересом наблюдала за тем, как неторопливо, словно в замедленной съемке, погружалась все ниже и ниже. Но, чем глубже я уходила под воду, тем слабее становился чужой контроль, пока в какой-то момент не исчез совсем. Разумеется, первым делом я попыталась всплыть, но ничего не вышло: фруктовики ведь не умеют плавать. Вторым — почесаться, потому что чертова аллергическая реакция добралась до меня даже на дне. К тому же, от морской воды в носу засвербело с удвоенной силой, как будто я собиралась чихнуть. Не знаю, возможно ли провернуть такой трюк под водой, но усталость, накрывшая меня с головой, внезапно отступила, и я с мокрым шлепком упала прямо на колени спящего Белоуса… Йонко, разумеется, проснулся и сонным взглядом уставился на творящийся на палубе беспредел. К слову, происходило здесь действительно что-то непонятное: волнующийся Эйс бегал возле борта и кричал обернувшему в птицу Марко, чтобы тот немедленно вытащил его сестру из воды; Харута сражался с Бейлис, у которой под халатом нашлась куча ножей (и где она их только хранила, если форма у медсестер — облегающая, как не знаю что?); а доктор Фрай преспокойненько уплывал в закат. Решив, очевидно, разобраться во всем позже, сэр Эдвард одним движением могучей руки заставил корабль трястись так, что все, позабыв о том, чем занимались, схватились кто за что, чтобы только устоять на ногах. — Марко, сынок, что здесь происходит? — пророкотал капитан «Моби Дика», когда локальное землетрясение прекратилось. Медсестричка, кстати, явно была дезориентирована, чем и воспользовался Харута, связав ее так, что наружу торчали только глаза и уши. Продолжая сидеть на коленях Белоуса (ну, а что? Тут очень даже удобно. И тепло. А, главное, безопасно!), я слушала укороченную версию событий от Марко, согласно которой Бейлис оказалась шпионкой Большой Мамочки и пыталась украсть для нее пленника. Что у нее, впрочем, почти получилось, ибо доктору удалось сбежать. Окажись я на его месте — уплыла бы куда угодно, лишь бы подальше от всех Йонко, Тенрьюбито и Правительства вместе взятых. А началась эта грустная история о предательстве с того, что из команды стали уходить люди: по одному, по двое, а иногда и целыми группами, они просто сходили на островах и не возвращались на корабль. Причем началось все как раз тогда, когда к команде присоединился Эйс и его сестра, которая и попала под подозрение первой. Бейлис он, дескать, заподозрил гораздо позже, а сегодня у него развеялись все сомнения в ее невиновности. Здесь рассказ перехватили Харута и Эйс. Они заподозрили, что со мной что-то не так, когда сперва я съела фрукт, от которого отказалась несколькими часами ранее, потом без проблем залезла на мачту, хотя до смерти боюсь высоты, а затем и вовсе стала распевать песни, жутко фальшивя и не попадая ни в одну ноту. Причем любому подходящему ко мне с просьбой о прекращении этого кошмара, я, оказывается, предлагала сыграть свадьбу «вот прям щас». В этот момент на палубе стали собираться пираты, встревоженные произошедшим мини-моретрясением. Сонные медсестрички быстро уволокли меня в медотсек, и последнее, что я успела услышать — что Бейлис собирались оставить на острове, от которого мы отплывем в самое ближайшее время. Оставалось надеяться, что тут не найдется морских черепах, и бывшая девушка Марко не сможет повторить подвиг непревзойденного Капитана Джека Воробья. Да, я мстительная, когда дело касается моей жизни… В медотсеке меня напоили снотворным, которое мне особо и не требовалось, потому что я и так валилась с ног, и уложили спать. Не доверять всем медсестричкам после того, что натворила одна из них?.. Я подумаю об этом завтра…Встреча двадцать седьмая
23 марта 2017 г. в 14:32
Примечания:
* Песенка про шпионов Ришелье
___________
От соавтора:
И спонсором того, что главы стали так часто выходить, является тот факт, что автор-сан нещадно эксплуатирует соавтора в его рабочее время. Соавтор не жалуется, но очень надеется, что его не уволят ;)