(Не)случайные встречи

или Я знаю, что кит поет в колыбельных, пока мир спит на его спине *

      В конце февраля зима внезапно решила, что в этом году она выдалась чересчур уж мягкой и малоснежной и, не придумав ничего лучше, начала наверстывать упущенное за три дня до прихода весны. Сугробы намело мало не по пояс, а температура упала настолько, что занятия в школах отменили даже для выпускных классов, чего давненько не случалось в нашем суровом краю. Я, закутанная в два одеяла, искренне радовалась, что мне не нужно идти на работу, и самую капельку сочувствовала Руж, которой предстояла ежеутренняя прогулка с Роджером. Впрочем, кто-кто, а тетушка (выросшая, напоминаю, на тропическом острове) совершенно не страдала от подобной погоды — в отличие от меня, она даже наслаждалась российскими морозами и искренне радовалась искрящимся на солнце сугробам.       Именно поэтому, проводив этих двоих, я поторопилась сбежать на корабль, пока мне не придумали какой-нибудь квест в заснеженном городе, вроде поисков идеальной подстилки, суперудобного ошейника или специального корма для активных щенков. Вот только в этот раз перемещение оказалось весьма…. мокрым. В том смысле, что «Моби Дик» поливало дождем, изгнавшим с палубы всех пиратов. Так что незапланированный душ я принимала в гордом одиночестве, и ничье присутствие не мешало мне нецензурно «радоваться» этому факту.       «Дождь был все-таки лучше, чем холода».       Именно этой мыслью я утешалась по пути до камбуза, откуда с каждым пройденным метром все явственнее звучал гул голосов. Открыв дверь, обнаружила в примыкающей к царству Сатча столовой большую часть команды, страдающей бездельем и явно не знающей, чем бы себя занять. Белоусовцы играли в карты, кости, крестики-нолики и морской бой, о чем-то негромко переговаривались, шутили, но делали все это как-то вяло, без огонька и интереса. Со слов брата, который обнаружился сидящим за одним из столов и любезно высушил промокшую меня, этот чертов ливень длился уже неделю, а на пути, как будто специально, не попадалось ни одного острова, где можно было бы переждать непогоду.       Но, видимо, небеса решили, что обычного ливня нам мало, и к вечеру разразился настоящий шторм. Полюбовавшись на его начало около минуты (и даже сделав парочку удачных кадров с ветвистыми молниями), сбежала в медпункт, даже не дожидаясь команды Эйса или недовольного окрика Марко, потому что у медсестричек, несмотря ни на какие природные катастрофы, было сухо, тепло и уютно, а еще поили ароматным ромашковым чаем.       И вовремя — дальше началась полная круговерть! К обычной качке я привыкла давным-давно, но это… Немаленький корабль швыряло из стороны в сторону, подбрасывало на волнах то вверх, то вниз, едва ли не опрокидывало — такой силы была налетевшая буря. Буйство моря, ветра и молний продолжалось несколько часов, и под конец шторма все бездельники (такие, как я) могли похвастаться как излишне бледным цветом лица, так и многочисленными синяками, особенно щедро украшавшими отбитую пятую точку.       Шторм закончился ближе к полудню следующего дня, когда уставшие и вымокшие до нитки пираты попадали спать прямо там, где стояли, то есть в разных частях палубы. Медсестрички, до этого носа не показывающие из лазарета, тут же развили бурную деятельность по перетаскиванию уставших братьев по их спальным местам. Разумеется, хрупкие девушки занимались этим не самостоятельно, а с посильной помощью тех белоусовцев, что только-только заступили на смену, но все же…       Погода, к счастью, стала налаживаться: игривый ветер больше не рвал паруса, воздух потеплел градусов до двадцати, а солнечные лучи начали пробиваться сквозь плотную завесу облаков. Воодушевленные такими переменами, пираты бодро начали ликвидировать последствия ночного шторма: чинить порванные паруса, собирать рассыпавшиеся вещи, менять опаленные в нескольких местах доски, куда умудрились угодить несколько молний. Я крутилась неподалеку, больше мешая, чем реально помогая, так что об очередных неприятностях мне посчастливилось узнать одной из первых. Расслабились мы рано: проблема пришла, откуда не ждали. Один из навигаторов появился на палубе с самым мрачным видом, и, отыскав взглядом командиров, направляющих деятельность подчиненных короткими матерными командами, направился к ним с докладом: — Тут такое дело… — начал он, почесывая небритую щеку. — Из-за шторма мы оказалась один Морской Дьявол ведает, где! И в ближайшее время не сможем установить наше местоположение. — Почему, йои? — коротко поинтересовался Марко.  — Потому что все приборы как с ума посходили: они меняют направление на противоположное примерно раз в тридцать секунд, — и в доказательство протянул руку с зажатым в ней Лог Посом.       И действительно, стрелка то кружила вокруг своей оси, то резко останавливалась, указывая куда-то в небо, то начинала скакать вверх-вниз, как будто остров, на который она указывала, все время перемещался, дразня нас своей неуловимостью. Комдивы, некоторое время понаблюдав за взбесившимся компасом, начали предлагать разные варианты решения проблемы. Кто-то советовал просто плыть дальше, не обращая внимания на странности, кто-то, наоборот, предлагал подождать, пока аномалия не закончится, кто-то хотел воспользоваться одним из тех посов, что всегда указывают в одном-единственном направлении и которые, возможно, не пострадали. Сошлись они только в одном: спятивший пос — это очень, очень плохо. Я помалкивала, поскольку совершенно в этом не разбиралась, но полезную информацию старалась запомнить — вдруг когда-нибудь в будущем она мне пригодится или даже жизнь спасет?..       Так, занятые обсуждением, командиры пропустили их появление. Просто оказалось, что в какой-то момент все присутствующие на палубе пираты столпились у левого борта и начали восторженно пялиться в небеса, позабыв обо всем на свете.       Заинтригованная, я подняла голову вверх и застыла, очарованная.       Высоко-высоко в послегрозовом небе, наплевав на законы природы, плыли три белоснежных кита, каждый из которых был раз в двадцать больше «Моби Дика». Они казались воплощением сна, фантазией, мечтой, но при этом были слишком реальными, чтобы принять их всего лишь за иллюзию, мираж или обман зрения. Разум шептал, что само их существование немыслимо и невозможно, но сердце, принявшее этот мир со всеми его чудесами, странностями и нелогичностями, убеждало в обратном.       Если бы кто-то попросил меня описать их одним словом, то это слово было бы «величественные» — настолько гордо и свободно они парили между тёмных, дождевых облаков, то скрываясь за ними, то выныривая на поверхность, чтобы вновь показаться нам на глаза. — Может, мне перенестись и проверить, нет ли там чего-нибудь интересного? — предложила я и услышала в ответ хоровое «Нет!». Ладно, могу понять, почему против Эйс, почему не согласен Марко, предположим, тоже, но остальным-то какая разница? Хотя, у меня есть целых два варианта: они волнуются за меня или переживают о том, что мне удастся уронить летающих китов прямо им на головы. И что-то я даже не знаю, какой из вариантов нравится мне больше. — Не обижайся, Рина, — поспешил сгладить неловкость Харута. — Но пусть этим лучше займется Марко — у него опыта больше, да и вообще…       Что «вообще» Двенадцатый уточнять не стал, но это и так понятно: к опасностям Феникс подготовлен куда как лучше меня. И убить его намного сложнее.       Я хотела нащелкать несколько удачных кадров, а позже, оставшись в одиночестве, нарисовать по ним картину, пока впечатления свежи и полны, но киты, запечатленные на фото, растеряли большую часть своего очарования и мистического ореола. Так что пришлось, не теряя времени даром, отложить телефон в сторону и по старинке делать наброски, стараясь не упустить ни одной детали. Пока старпом перевоплощался и летал на разведку, я успела создать несколько эскизов и на одном из них, поддавшись порыву, изобразила в вышине синий огонек, парящий над китами.       Покружив над ними какое-то время, Феникс, заложив небольшую петлю, вернулся на корабль. — Там остров, йои, — несколько обескуражено произнес Марко, ступив на палубу. — Где? — уточнил один из моряков, оторвавшись, наконец, от разглядывания этих удивительных летающих созданий. — Будем швартоваться? — Не уверен. Этот остров… он на ките, — выдал причину своего замешательства первый комдив. — И мы не будем соваться туда очертя голову, йои. Или вам напомнить, что случилось в прошлый раз?       Последняя фраза была адресована Эйсу, знатно накосячившему в мое отсутствие. Этот гений, ступив на промерзший до земли айсберг, по какому-то недоразумению названный островом, не придумал ничего умнее, чем растопить многометровые ледяные сугробы. Ну и дорастапливался до того, что случайно разбудил спящий вулкан, который поспешил выразить свое недовольство эпичным таким извержением. Жертв среди белоусовцев, к счастью, не оказалось, но смерть прошла от них в опасной близости: пару минут задержки — и фонтан лавы вполне мог задеть «Моби Дик». Судя по горящему энтузиазмом взгляду моего братца, тот как раз прикидывал, хватит ли ему сил, чтобы долететь до китов, используя свой огонь, так что предостережение Феникса было весьма своевременным.       Споры разгорелись по второму кругу, правда теперь на повестке дня был вопрос, посещать или не посещать таинственный остров в облаках. Сатч, невзначай заметивший, что нам не помешает пополнить припасы, и дедуля Белоус, со смехом произнесший, что это будет интересное приключение, склонили чашу весов в пользу посещения. Так что Марко, как единственного умеющего летать, отправили обратно, сунув ему в лапы длинные корабельные канаты с заранее завязанными узлами, предназначенные как раз для таких вот внештатных ситуаций.       Пока ждали нашего бравого разведчика, коротали время за обсуждениями очередной диковинки Нового мира, на которую нам посчастливилось наткнуться. Белоусовцы восхищались китами, гадали, какое происхождение имеет этот феномен, тихо обсуждали список вещей, которые необходимо найти на острове, и готовили оружие. Я же, оставив листы с набросками в каюте, внезапно вспомнила про знаменитую сказку Ершова. Та часть истории, где присутствовал Чудо-юдо рыба-кит, на спине у которого располагался целый город, пришлась моим слушателям особенно по душе, так что они хотели вызнать все-все подробности (даже те, о которых, подозреваю, не догадывался и сам автор).       За разговорами время пролетело незаметно, но на вернувшегося через полчаса Марко белоусовцы все равно смотрели так, как мог бы смотреть на нерадивого хозяина неделю некормленый кот. — Не томи уже, выкладывай, — первым не выдержал Изо, и пистолет в его руках как бы невзначай оказался направлен на брата. Тот хмыкнул, но угрозе внял и начал рассказывать: — Остров находится на спине у того кита, йои, что парит выше других. Мельком видел ручей и озеро, но не ручаюсь, что вода в них пригодна к питью. Животных и птиц хватает, а вот людей я не заметил, но это не значит, что можно расслабляться. Мы высаживаемся!..       За возможность подняться вверх едва не начались массовые драки: хотелось всем, но комдивы, посовещавшись с Отцом, решили, что пятидесяти человек для первого посещения будет вполне достаточно, а остальным придется остаться на корабле и следовать за путешествующими по воздуху млекопитающими. А уже потом, когда первопроходцы благополучно вернутся, не обнаружив или уничтожив все опасности, остров смогут посетить все желающие.       Лазанье по канатам никогда не входило в число моих талантов, к тому же, забираться на такую высоту мне категорически не хотелось, о чем тихонечко пробурчала себе под нос. Но Эйс — добрая душа! — услышал и тут же предложил или остаться на корабле, если я трушу, или попросить Феникса, чтобы он донес меня на ручках. От брошенного в него яблока Портгас увернулся и совершенно по-детски показал язык, вслух удивившись, почему это мне не понравились предложенные им варианты, особенно второй.       Почему, почему? Может, мне не хочется, чтобы Марко считал меня трусихой и неумехой?..       Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, заставив Огненного кулака улыбнуться еще шире и подарив ему отличный повод для дальнейших шуточек и подколов. С трудом удержавшись от того, чтобы кинуть в него еще что-нибудь (на этот раз — тяжелое или острое или все вместе), я пожелала брату удачи и отошла подальше. А тот, словно ничего не случилось, помахал мне рукой и споро полез вверх по канату. Получалось у него быстро и легко: сказывалось детство в лесу и безумные тренировки от Гарпа.       Кстати, о старших родственниках… — Дедушка, а ты разве не пойдешь с ними? — приблизившись к Белоусу, задала вопрос я. Сэр Эдвард, устроившись на своем любимом месте, неспешно, по глоточку цедил лекарство и с легкой завистью во взгляде наблюдал за поднимающимися в небо сыновьями. — Стар я уже стал для таких приключений, — заметил сильнейший из Йонко и расхохотался, словно над удачной шуткой. — Ты на себя наговариваешь! — заспорила я. — Годы берут свое, внучка. Дочки стараются изо всех сил, чтобы мне удалось провести как можно больше времени с семьей, но лекарства от старости не существует, и от смерти не получится убегать вечно, — покачал головой он и добавил, вновь переключаясь на жизнерадостный тон: — Вот поэтому я хочу, чтобы на этом острове ты приглядела за моими сыновьями вместо меня, немощного старика. — Я за ними? А не они за мной? — мне пришлось до боли, до впившихся в ладони ногтей сжать кулаки, чтобы выбросить из головы картины смерти Белоуса и суметь ответить хоть что-то. — Полагаю, вы отлично присмотрите друг за другом, — подвел итог де… нет, мой капитан, и я, не решившись проигнорировать его приказ, пусть и замаскированный под просьбу, переместилась на кита, вовремя вспомнив про съеденный дьявольский фрукт и даруемые им силы.       …Киты летели намного, намного выше, чем виделось с палубы корабля, и с этого ракурса открывался просто фантастический вид. Внизу простиралось целое море из белоснежных, напоминающих зефир облаков, в редких просветах между которыми с трудом удавалось разглядеть «Моби Дик», качающийся на волнах, — с такой высоты он казался не более чем детской игрушкой, унесенной ветром от беспечного ребенка.       Кажется, от восторга я задержала дыхание — ничем другим нельзя объяснить невовремя закончившийся в легких кислород, из-за чего на меня напал сухой, надсадный кашель. Воздух на такой высоте был… не знаю, тяжелым? Редким и разряженным, как в горах? Его не хватало, словно воды в пустыне, и потому приходилось дышать глубоко-глубоко, до головокружения, которое не заставило себя ждать.       Я пошатнулась и, чего доброго, полетела бы вниз, потому что край китовой спины оказался слишком близко, если бы меня не придержали за плечи, не позволяя упасть. — Будь осторожнее, йои, — мягко попенял мне Марко, не торопясь отстраняться.       Удивительное дело, но в его объятиях дышалось куда спокойнее. А еще, только почувствовав тепло чужого тела, я сообразила, насколько сильно успела продрогнуть за каких-то пару минут: здесь, несмотря на близость к солнцу, была вотчина холодных ветров. — Спасибо за очередное спасение, — поблагодарила я и поцеловала его в небритую щеку, словно не было ничего естественнее. — Обращайся, — тихо рассмеялся мужчина. Кажется, он собирался сказать что-то еще, но в нашу сторону направился один из пиратов, и я сбе… то есть, конечно же, тактично отошла в сторону, чтобы не мешать чужому разговору, и наконец-то обратила внимание на то место, куда нам довелось попасть.       Все вокруг на этом берегу (если его можно так назвать) имело красновато-розово-фиолетовый оттенок, начиная от малиновых камней под ногами и заканчивая коралловыми попугаями на высоких лиловых деревьях, больше всего напоминавших внебрачных детей баобаба и японской сакуры. От обилия ненавистного розового цвета в глазах зарябило, а голова начала побаливать. И, судя по тому, как рьяно пираты начали прочесывать местность, не мне одной хотелось как можно скорее покинуть прибрежную полосу. В остальном же, не знай я, что мы на спине у кита, подумала бы, что это самый обычный остров: здесь была земля, растения и животные, пусть и крайне нетрадиционных расцветок. Любопытно, почему именно такие оттенки? Какой-то неизвестный красящий минерал в почве, очередная необъяснимая аномалия Гранд Лайна, влияние высоты и расположения на ките или существует иное, намного более простое объяснение?..       К счастью, вскоре в плотной стене деревьев, похожих на внушительных размеров забор, нашелся просвет — проход вглубь острова, куда пираты и направились, предварительно вооружившись. Причем как-то так вышло, что я шла в самом начале растянувшейся колонны, находясь в самом безопасном ее месте — точнехонько за спинами Марко и Эйса. Розового цвета вокруг не стало меньше, но бледные, приглушенные, пастельные оттенки было лицезреть куда как приятнее.       От лениво текущих мыслей о местной флоре и фауне меня отвлек азартный шепот за спиной: — Ставлю на неупокоенных призраков, которые нападут на нас в самый темный ночной час. — Поддерживаю! — Не согласен, это будут растения-людоеды, что усыпят нашу бдительность своим безобидным внешним видом, а потом как накинутся!.. — А, может, какое-нибудь богом забытое племя, никогда не спускавшееся со своего кита? — Или очередной злобный гений, вынашивающий план по уничтожению мира? — О, Рина, на что поставишь? — широко улыбнулся Харута, заметивший, что они привлекли мое внимание. — На что-нибудь безобидное, если в твоем списке такое найдется, — пожала плечами я — Зануда, — надулся парень, на ходу листая свои записи в поисках чего-нибудь подходящего. — Я просто не хочу неприятностей. — Ладно, как насчет смертельно скучного варианта: мы никого не встретим, ни с кем не подеремся и успешно вернемся на корабль, пополнив припасы? — С нашей удачей это, конечно, маловероятно, но… Да, пусть будет он.       Выскочившие из-за кустов странные создания стали для всех нас полной неожиданностью. Во-первых, они совсем не ощущались Волей Наблюдения (да и передвигались совершенно бесшумно, чего нельзя сказать о нашем отряде), во-вторых, имели весьма причудливый вид, и, в-третьих, не были розовыми, к чему мы потихоньку начали привыкать. Путешествуя на пиратском корабле, в какой-то момент начинаешь нормально воспринимать морских королей, чей вид — квинтэссенция абсурда (куриное тело с рыбьей головой и плавниками? Змеиное туловище и жирафья шея? Почему бы и нет?), но встречать подобных созданий на суше, где часть зверей выглядела вполне привычно, все еще казалось чуточку диким.       Глядя на этих… рыбоживотных, я зависла, как старая винда при решении десяти задач разом — мозг просто отказывался принимать огроменных акул на восьми гротескно-тоненьких паучьих лапках за что-то нормальное и настоящее. Судя по ничего не предпринимающим белоусовцам, склеить шаблон и треснувшую картину мира пыталась не я одна. Во взгляде Сатча, направленном на этих созданий, светился один-единственный вопрос: «Как они вообще появились на свет?». А вот Марко был непробиваем. У меня вообще складывалось ощущение, что вывести его из себя способны только мы с Эйсом, пусть и разными способами. Вот и сейчас Феникс только приподнял бровь, решая, с какой стороны лучше к ним подступиться. Брат же, впервые озаботившись чужими чувствами, невинно поинтересовался у командира 8 дивизии: — Намур, а ты не обидишься, если я сейчас организую акулий шашлык?..       Тот почему-то шутку не оценил и покушаться на своих дальних-дальних родичей не позволил, отгоняя от них Эйса мечом. Пока эти двое выясняли отношения, акулы, не будь дурами, скрылись в тех же кустах, откуда появились до этого. Никто не стал их преследовать, потому что наблюдать за дракой двух комдивов было намного интереснее (и безопаснее), чем пробовать на зуб неизвестно как получившихся тварей — а вдруг отравимся?       С каждым шагом странностей вокруг становилось все больше. У крупной ящерицы с рубиновыми чешуйками, красиво блестевшими на солнце, обнаружились шикарные птичьи крылья с мягкими на вид перышками, которыми она с легкостью воспользовалась, чтобы улететь от опасности в лице людей. А стеклянное дерево, в которое умудрился врезаться Ракуе, попросту не заметив его в тени нормальных собратьев? Или колючая трава, состоящая из мельчайших песчинок, но с легкостью протыкающая подошву любой обуви? А как вам каменный мухомор? Эйс, по старой детской привычке попытавшийся его пнуть, до сих пор хромал и приглушенно ругался! Но больше всего мне понравилась поляна с диковинными цветами: когда мы проходили мимо, те, словно испуганные бабочки, поднимались в воздух и перелетали на другое место. И не спрашивайте у меня, как это возможно — понятия не имею!..       Но чем глубже в лес мы заходили, тем больше следов человеческого пребывания видели вокруг: там мелькнул яркий клочок ткани, зацепившийся за низкий колючий куст; здесь — спиленное дерево, оставившее после себя идеально ровный пенек; рядом — какие-то нечитаемые каракули на сером камне, наполовину заросшем мхом. То, что мы не первые люди, попавшие сюда, почему-то успокаивало.       Деревья, оплетенные лианами и плющом, закончились внезапно. Еще минуту назад мы пробирались вперед через бурелом, а уже в следующее мгновение оказались на открытом пространстве, где острые клыки скал вгрызались в беззащитное нутро корабля. Если бы дело происходило внизу, в море, я бы предположила, что каравелла, сбившись с курса, налетела на них в темноте, да так и затонула. Вероятнее всего, так и произошло. Но какая сила, после случившейся трагедии, перенесла ее сюда? На ум приходила только магия.       Остальные, впрочем, наличию корабля ничуть не удивились, как будто видели что-то подобное чуть ли не каждый день. Хотя, да: команда одного из Йонко, плавающая по Новому миру черт знает сколько лет, — они, вероятно, встречали и не такое… — А посудине-то этой лет десять максимум, — присвистнул Дэш — один из мастеров-на-все-руки, обожающий всевозможные механизмы, — и пояснил, когда на нем скрестились взгляды любопытствующих: — Такая широкая корма характерна для экспериментальных кораблей Галей-Ла именно того периода. Но года через два или три они отказались от подобной формы, потому что она утяжеляла конструкцию и изрядно влияла на скорость, снижая ее до черепашьего шага.       Белоусовцы покивали с умным видом, но развивать тему дальше не стали. — Я бы обследовал корабль, чтобы узнать, что с ним случилось, — заметил Харута, потирая подбородок. — И следы выживших поискал бы…       Двенадцатый практически озвучил мои мысли: разбившийся корабль меня волновал мало, а вот его пассажиры… С одной стороны, десять лет — это уйма времени, за которое с ними могло произойти все, что угодно, а с другой — не такой уж и долгий срок, особенно если остров пригоден для жизни. Так почему же мы до сих пор не встретили никого живого, странные животные и вероятные следы — не в счет?.. — Поздновато для поисков, йои, — заметил Феникс. Пока мы исследовали территорию и обходили ловушки, созданные, кажется, самой природой, солнце успело склониться к горизонту, чтобы вблизи полюбоваться своим отражением в тихой глади моря. Краски дня померкли: сумерки медленно укутывали лес, и наряды окружающих растений становились все скромнее. — Что ты разглядишь в такой темноте?       Харута кивнул, признавая его правоту, зато эстафету вопросов подхватил кок: — Значит, заночуем на острове? — уточнил Сатч и, получив в ответ кивок, поставил всех перед фактом: — Ужина без воды не сварить. — Озеро находится чуть южнее, — прикинув что-то, отозвался Марко. — Там и подходящая поляна рядом была…       Сто лет не ночевала под открытым небом и еще столько же обошлась бы без подобного опыта, но спорить со все решившими офицерами я не стала: нос не дорос им указывать, особенно если все мои претензии заключаются в том, что спать на голой земле — жутко неудобно.       Между деревьев, весело петляя, бежал широкий ручей, который, срываясь с обрыва чуть дальше, питал идеально круглое озеро с голубой до прозрачности водой. Приди мы сюда днем — и, уверена, над тем местом, где вода с приглушенным ропотом разбивалась о камни, висела бы радуга. Но и без нее вид получался красивым, хотя, уверена, пираты в первую очередь оценили его с точки зрения пригодности и чего-нибудь еще столь же скучного и приземленного.       Лагерь решили разбить неподалеку. Белоусовцы привычно, без шума и споров разделили обязанности: одни, скинув с плеч объемные рюкзаки и прихватив небольшие топорики, отправились в лес за хворостом; другие принялись подготавливать будущие спальные места, сооружая их буквально из ничего; третьи, посовещавшись, решили поохотиться на представителей местной фауны, которые выглядели более-менее нормально. Вскоре на выбранной поляне весело потрескивал огонь, а в походном котелке (котлище!) закипал поздний ужин.       Все нормальные люди полагают, что кашу не испортишь маслом, но белоусовцы, похоже, не принадлежат к этой категории: согласно их представлениям, кашу не испортишь мясом. В получившемся блюде его было несколько многовато, а вот зернышки риса приходилось искать чуть ли не с лупой. Зато под это воистину медитативное состояние в голову лезли вопросы, множество вопросов разной степени бредовости. Каким образом кит летит? Он каменный или живой? А если живой, то чем он питается? Святым духом или неудачливыми птицами? Кстати, про птиц: почему они давным-давно не разлетелись с острова — крылья-то у них есть?..       Несмотря на мирно прошедший день и ничем не омраченную трапезу, пираты так и не расслабились до конца: не спешили убирать оружие, не шумели больше необходимого и даже про караульных не забыли. Забавно, но чаша сия миновала нас с Эйсом: меня освободили от ночного бдения у костра как единственную присутствующую девушку, а Портгаса — как известного нарколептика, что случайно может проспать вражеское нападение, буде такое случится. Брат, понимая правоту окружающих, даже не возражал, только неизменную оранжевую шляпу натянул как можно глубже, чтобы скрыть пылающие от стыда щеки. Впрочем, видя, что никто не собирается его в этом упрекать, Эйс улыбнулся и вскоре спал сном младенца, вытянувшись на постели из пальмовых листьев. Вскоре его примеру последовали остальные, и лагерь затих, погрузившись в сонную тишину.       Не спалось. Удивительно близко, практически над головой перемигивались звезды, тихо потрескивал огонь в центре поляны, а ветер, запутавшийся в листве, нашептывал колыбельные. Правому боку было жарко из-за прижавшегося брата — «горячего парня» как в прямом, так и в переносном смысле этого слова, а левый замерзал, потому что второго Огненного кулака среди белоусовцев не нашлось.       Знаете это дурацкое состояние, когда утром необходимо рано встать, а ты лежишь и не можешь уснуть? И вроде упырхался за день так, что даже думать больно и моргать тяжело, и философские размышления тебя не мучают, и все овцы с баранами (почему-то выглядящие как коллеги и знакомые) уже считаны-пересчитаны, а сон не идет, хоть ты тресни? Именно им я сейчас и «наслаждалась», крутясь и мешая спать другим. В какой-то момент мне надоело лежать, бессмысленно уставившись в небеса, и я, не придумав ничего лучше, телепортировалась к озеру.       Ночью оно напоминало старинное зеркало в вычурной оправе или неведомый портал в иные измерения, по небрежности не закрытый стариком-архимагом. Стоило только показаться луне, и на берегах вокруг него распустились диковинные цветы, мерцающие в темноте словно маленькие фонарики. И было их настолько много, что казалось, будто это звезды, упавшие с неба, продолжают сиять на земле. Стоило задеть хотя бы один цветок — и в воздух поднималось целое облако блестящей пыльцы, а сам «колокольчик» едва слышно звенел, постепенно затихая.       Это был порыв, вспышка вдохновения. Возможно, виной тому сладкий, пьянящий аромат, витающий в воздухе, но мне нестерпимо хотелось танцевать. Первые движения были робкими и осторожными, потому что я все еще помнила про призыв не шуметь, но с каждым шагом и с каждым звуком все предупреждения и запреты словно бы испарялись из головы. «Цветочная» мелодия плыла в воздухе, ветер, подхватив ее, вплетал свой голос в этот тихий мотив, и, казалось, что вдалеке им подпевает белый летучий кит, слагая песню о чудесах мира. Закрыв глаза и отдавшись на волю музыке природы, я кружилась по поляне, забыв обо всем на свете.       Не знаю, как долго это продолжалось, но, почувствовав, что у моего вальсирования с невидимым партнером появился невольный свидетель, остановилась. После чего медленно и неохотно открыла глаза и едва не вздрогнула: прислонившись плечом к дереву, за мной наблюдал Марко. Под его внимательным взглядом я почувствовала себя как человек, пойманный с поличным за совершением чего-то ужасного или постыдного. Одновременно с этим щеки опалил жар смущения, а сердце забилось быстрее и радостнее, потому что именно он был здесь, именно он нашел меня и…       Нужно было что-то спросить или начать оправдываться, но слова не находились. К счастью, мне не пришлось начинать разговор первой: — Это же парный танец, йои? Научишь? — Конечно, — враз пересохшими губами согласилась я.       Никогда никого ничему не учила, и не без причины: не умею объяснять. И вообще, английский вальс — это же просто и естественно, что тут может быть непонятного? Я бы и сейчас не стала заморачиваться, но Феникс… Феникс — это веская причина, чтобы передумать и сделать единственное исключение.       Как многое, оказывается, зависит от человека, что танцует вместе с тобой! Ни с одним партнером я не чувствовала себя такой легкой, такой свободной, такой… счастливой? Глаза в глаза — и весь остальной мир словно бы перестал существовать, закружился в бесконечном калейдоскопе/хороводе из смазанных цветных пятен и вспышек.       …ладони у него большие, теплые и мозолистые, а на пальцах — светлые ниточки шрамов и россыпь чернильных созвездий…       …выражение лица серьезное, но тонкие лучики-морщинки и смешинки, притаившиеся в глубине зрачков, выдают его с головой…       …и если иногда рука новоявленного «ученика» опускалась несколько ниже моей талии, я не спешила его отчитывать и поправлять. И, каюсь, сама иногда излишне тесно прижималась к его груди, чего великодушно не замечал уже он…       Шаг, шаг, поворот — и нас буквально толкнуло друг к другу. А потом Марко наклонился и поцеловал меня так, что из головы вылетели абсолютно все мысли, и осталось только головокружительное ощущение от прикосновения к чужим, чуть обветренным губам. У него теплое дыхание и ужасно настойчивый язык, непозволительно точно знающий, от чего у меня поджимаются пальцы на ногах, а в животе начинают порхать треклятые бабочки.       Долгий, очень-очень долгий поцелуй пришлось прервать, когда со стороны покинутой нами поляны раздался полный ужаса крик, от которого по спине начали маршировать табуны мурашек. — Может, пусть они там сами разбираются? — невнятно предложила я, уткнувшись носом в чужую грудь. — Надо проверить, — тяжело вздохнул мужчина и, на мгновение сжав меня в объятиях, попросил: — Перенесешь нас?       Личная жизнь, только-только начавшая налаживаться, требовала ответить «нет» или, ничего не отвечая, утянуть Феникса в еще один потрясающий поцелуй. Но на другой чаше весов была Семья и грозившая ей опасность, и потому я не решилась спорить: Марко — истинный сын Белоуса во всем, кроме рождения, — меня бы не понял.       В лагере, несмотря на поздний ночной час, царило оживление, так что свидетелей у нашего появления было выше крыши, но в этот раз меня совершенно не тянуло смущаться. Видят? Ну и прекрасно, стыдиться нам нечего! Старпом, сжав мою руку и улыбнувшись, ушел разбираться в ситуации к жарко горящему костру, а меня утащил в сторону Эйс. — А кто-то це-ло-вал-ся, — растягивая гласные, заметил он, приобняв меня за плечи. — Ага, — легко призналась я, чем вогнала его в непродолжительный ступор. — Завидуешь? — Ты знаешь, нет, — поразмыслив пару секунд, отозвался брат. — Похоже, просто ревную. Но не переживай, я сам с этим разберусь и мешать вам не стану. Если у тебя все хорошо… — Просто отлично. — …тогда пошли обратно: мне, знаешь ли, любопытно, кто это так орал и почему.       А все-таки интересно, откуда он узнал? Подглядывал? По лицу прочитал? По чересчур довольному виду догадался? Или заметил, что губы чуть припухли от поцелуев? А, не важно!.. — Да случайно вообще вышло, командир! — грея руки о чашку с ароматным дымящимся чаем, оправдывался промокший до нитки Коджи, о чьем любопытстве на «Моби Дике» не знал только ленивый. — Мы с Сином договорились, что он посторожит здесь, а я прошвырнусь по округе и погляжу, не привлек ли кого-нибудь наш костер. Ну и навернулся в темноте о невовремя подвернувшуюся корягу да свалился в овраг с водой прямиком на этого… Думал, жмурик, а он глаза открыл да руки ко мне тянуть стал — тут-то я и заорал от неожиданности, — со смешком закончил мужчина.       «Этот» сидел неподалеку, бессмысленно уставившись в огонь. Мужчина неопределенного возраста — ему могло быть как тридцать с небольшим, так и все семьдесят — с землисто-серым лицом, прорезанным глубокими бороздами-морщинами. Его припорошенные сединой волосы свисали неопрятными сосульками и придавали ему еще более больной и несчастный вид. А вот отблески пламени, что багровыми искрами отражались в его глазах, наоборот придавали ему угрожающий, демонический вид. На меч, приставленный к горлу, он обращал внимания не больше, чем на толпу вокруг. С той же восхитительной небрежностью незнакомец игнорировал собственную наготу, едва прикрытую какими-то рваными тряпками.       Эйс, не скрывая предвкушения, пробирался вперед, поближе к тому, что наверняка мог рассказать много интересного об этом острове. Я бы и издалека послушала, но — вот беда! — брат и не думал отпускать мою руку и тянул за собой, а силушки у него было дай бог каждому.       Как там пишут в дешевых бульварных романах и детективах того же толка? Ничто не предвещало беды? Ну да, на поляне царила на редкость спокойная атмосфера, а Харута, обаятельно улыбаясь, пытался наладить контакт, задавая самые стандартные вопросы. В костре мирно потрескивали ветки, а спина спасенного (а спасенного ли?) нами человека словно бы одеревенела. Мы приближались, и с каждым новым шагом все отчетливее становился запах гнилого дерева и тины.       Мозг, переполненный новыми впечатлениями, соображал с изрядным скрипом и всеми силами намекал о необходимости отдыха. Странный летающий остров, невиданные твари, покинутый корабль, дерево… Вертихвостка-мысль кружилась вокруг, насмешливо виляя пушистым хвостом, и как только его кончик коснулся сознания, не успев даже обрести форму, как недвижный доселе пленник резво и молча кинулся в нашу сторону. Лезвие меча чиркнуло его по горлу, но, вопреки моим ожиданиям, кровь из страшной раны даже не брызнула, а сам незнакомец и не подумал замедлиться.       Несмотря на усталость и удивление, сработали мы слаженно: я отскочила в сторону, чтобы не путаться под ногами, а брат благородно принял весь удар на себя. Узловатые пальцы сомкнулись на шее Эйса и, утробно рыча, странный человек принялся душить его. Хватка была поистине стальной, потому что ни сам Портгас, ни кинувшиеся на помощь пираты не смогли расцепить его рук и оттащить чужака подальше.       Подобное не могло продолжаться долго: миг — и взбешенный Эйс призвал на помощь силу фрукта, покрывшись пламенем с ног до головы. Вот сейчас этот одичавший отшатнется, тряся обожженными руками… Но только этого не произошло. То есть, руки-то он разжал, а потом внезапно вспыхнул, как сухая полешка, и в считанные секунды сгорел дотла.       В наступившей внезапно темноте и тишине прошелестело едва слышное «Спасибо», а потом налетевший ветерок подхватил оставшийся пепел и развеял его по всему острову.       Шокированное молчание решил разрушить Эйс, чуть хрипло поинтересовавшись: — Вы тоже это слышали?       Этот вопрос словно бы разрушил плотину, потому что белоусовцы загомонили все разом: — Как такое вообще может быть?.. — Что здесь вообще творится?!. — Дьявольщина какая-то!..       В голове снова мелькнул воображаемый кончик пушистого хвоста, но мне все никак не удавалось поймать его и понять, что же такое необычное привлекло меня во всей этой насквозь ненормальной ситуации?..       До утра никто не сомкнул глаз.