Со временем уже не болит

Каждому человеку, которому ты даришь свое доверие, ты даешь в руки меч. Им он может тебя защитить или уничтожить. Наруто — Ураганные хроники

— Ну что? Убедилась? Почему молчишь? — Хавьер Алланис морально начал давить на Мариссу, свысока демонстрируя свою правоту. Рыжая бестия просто стояла молча. В руках держала лист бумаги, который в эту секунду разрушал ее жизнь. Боролась. Боролась со всеми противоречиями своего сердца. Еще только недавно она научилась доверять Пабло, еще совсем недавно простила в своей душе все его падения и переломы. Отголоски фраз Хавьера давили на все болевые точки. Казалось, что в руках Алланиса лукаво блеснул нож и он вот-вот проколет ее сердце насквозь. Вокруг потемнел свет, загустели мысли и сомнения. Несколько секунд для размышлений, одна глубокая тревога, горстка пустоты и безумная воля бороться и идти дальше. — Не верю! — гордо прокричала Марисса, безжалостно сжимая сверток в руке. Она словно сама поверила в убедительность собственных слов, грубо оттолкнула брюнета, и что было сил рванула в сторону комнат девушек. — Тебе мало доказательств? Зайди в нашу мальчишескую спальню и посмотри на другие его делишки. Это факт, Марисса, а не выдумка. Нижний ящик стола Пабло тебе многое расскажет. И под кровать не забудь заглянуть. Проснись, уже. Бустаманте не тот, за кого себя выдает! — прокричал вслед девушке Хавьер. Рыжая молча шла, без оглядок, делая вид, что не слышит. Просто бежала. Бежала от себя, от всего, что могло ее разрушить и снова убить. Марисса остановилась только в своей комнате, закрыла за собой дверь, бросила измятый конверт в противоположный угол спальни и тяжело опустилась на пол. В душу заглядывали глаза очередного страха и сомнений. Почему-то, именно в эту минуту мир не хотел молчать. Вокруг бродили значимые признание и дергали, рвали сердце на несколько кусков. Хроника последних событий раз за разом проходила перед глазами. Вспоминалось все, с самого начала. Вот здесь она встретила блондина и всячески демонстрировала ему свое равнодушие. Он появился. Просто нежданно ворвался в сердце. И она впервые поняла, как это — он есть. И уже его не может не быть в ее жизни. Как наивно и просто. А вот там происходило что-то странное — первый танец, внимания, песня, посвященная ей. День догорал, выигрывал, и оставалась ночь и мысли, в которых хотелось утонуть тишиной. Тогда было так хорошо. Идеальный мир идеальных иллюзий. Потом много боли в виде Паулы и борьба Мариссы. Тогда весь мир становился на мгновение отдельно, девушка собирала в руки все силы и царапалась вверх. Пила покой, как вино и никоим образом не выдала большую пустоту в своем сердце. Тогда, она, как никогда, громко и напористо стучала в душу Пабло. Тогда, Пабло, как никогда, был слишком глухим и не слышал ее голоса. В этот трудный период Марисса Пиа Спирито шла на уроки с пустым сердцем, словно бродила по тоннелю. Ей казалось, что время — всего лишь маленькая немая вечность, где все вокруг напоминает ложь, пустоту и боль. И больше ничего. Вот только она жить так не умела, не хотела и не могла. Глаза в потолок, молча стиснула зубы, и со всех сил глушила слишком болезненную тишину, которая жестоко отзывалась воспоминаниями. Период встреч — несколько мгновений невероятного совместного счастья. Глаза узнавали глаза. Вселенная замирала красками лучших картин. О, как же это много! Глубокие вдохи того, что люди называют счастьем. Где-то солнце ошиблось дверью, а Марисса успела поверить. В какой-то момент все упало под ноги, и дна уже не было. Каждое «люблю» оказалось фарсом, дешевым спектаклем, игрой, блефом, банальным спором. Душа готовилась к смертной казни. За долю секунды мир стал серым и неважным. А что было потом? А потом появился Симон — еще одна существенная страница в истории, а вместе с ним и попытки Пабло что-то изменить. Небо повисло с гардин, казалось, что можно его достать пальцами. Марисса терялась в толпе между мыслями и выбором. Тогда все вокруг давило, все пройденные километры сомнений натирали и мозолили ноги. Сложность, ценой в счастье, не позволяла понять, что творилось в душе. Тогда рыжая бестия не дала Пабло еще один шанс. Жалела ли она когда-то об этом? Спрашивала себя, поступила ли правильно? Жизнь все расставила по своим местам и снова свела их на одной тропинке. Перекрестка не было. Был только выбор — идти вперед или назад. Вот и все. Прошло лето, многое потерялось, забылось, ожило. Четвертый курс начался соревнованиями за кресло председателя ученического совета. Новые обиды, острые слова, и, наконец — события в синей комнате. Этот учебный год можно назвать одним словом — боль. Нет! Много боли. Очень много боли. Один единственный сгусток пустоты, что прокаливал насквозь. Расстрелянное небо упало на голову и давило. Давило так, как будто она никогда никого не любила, словно не жила. И то спрятанное имя любви в сердце вырывала, оставляя глубокие незаштопанные шрамы разодранных ран. Вот и вся история потерь. По щеке скатилась слеза. Одна. Руки путали волосы, мысли блуждали в разных измерениях души. Марисса мысленно себя спрашивала: надолго ли эта боль сомнений и непониманий? И где-то на расстоянии одного вздоха собственное сердце отвечало: прости, навсегда… Внезапный стук в дверь заставил девушку прийти к себе. Рыжая помедлила минуту, пересела на кровать, набралась силы и едва слышно спросила: — Кто это? — Марисса, это Мия. Можно войти? — голова блондинки успела появиться из-за двери до ответа одноклассницы. — Да, — неуверенно ответила Спирито, поджав под себя ноги. — Что-то случилось? — Вообще-то мы фильм собирались смотреть. — Я помню. Просто нет желания, — Марисса отвела взгляд в сторону, боясь, что Колуччи заметит ее невысохшие слезы. Она обняла свои плечи руками, будто показывая, что сильно устала и упорно пыталась изучать оранжевые краски на противоположной стене. — Ты расстроилась из-за того, что Дунофф вызвал Пабло? — одноклассница, как только переступила порог комнаты, сразу же заметила изменение настроения рыжей бестии, но зная Мариссу, понимала, что лучше подойти к вопросу ее слез издалека. — Нет, — резко ответила Спирито. — Дунофф здесь ни при чем. — Я уже сказала, что не хочу ничего смотреть. — Может, потом? Директор поручил Пабло какое-то задание, вернее — наказание за сегодняшний инцидент с Кармен. Поэтому, мы с Ману пока ждем его. Мы не уверены, получиться ли Пабло вырваться. Но если да, то ты можешь присоединиться, если захочешь. Если нет, то тогда завтра. — Вот и замечательно. Давай завтра. А лучше — никогда. У меня и так нет настроения смотреть фильмы, — покачала головой Мари, не поворачиваясь до Мии. — Что-то не так? Ты обижена на Пабло? — сделала еще одну попытку Колуччи. — Марисса, мы хоть и не близкие подруги, но ты можешь поделиться со всем со мной. — Почему, не так? Все так. Не хочу смотреть фильм, вот и все, — наконец девушка повернулась лицом к однокласснице. — Но еще недавно, ты сама хотела его посмотреть. Что изменилось за менее чем полчаса времени? — не понимала Мия Колуччи. За последние несколько недель блондинка научилась видеть, что настроение у рыжей бестии меняется каждые пять минут. О том, что что-то произошло между ней и Пабло шушукался целый класс. Об этом свидетельствовали многочисленные факты. Пабло пропал по неизвестным причинам на несколько дней, даже Серхио не мог его найти. С камер наблюдений колледжа было снято видео непонятного поведения блондина, которое видели все одноклассники. Реакция Мариссы на это видео говорила о многом. Возвращения самого Пабло, его ссадины и состояние только подтвердили догадки Колуччи о том, что что-то произошло. Слишком много совпадений. И то, что очень изменилась Марисса Пиа Спирито и еще больше изменился Пабло Бустаманте тоже заметили все. Мия догадывалась, что Мануэль в курсе всех этих причин, но мексиканец отказывался объяснять что-то любимой. Колуччи очень хотела помочь Мариссе, но не знала как. Она уже знала, что Андраде — настоящий отец девушки, и это стало еще одной причиной, из-за которой Марисса замкнулась в себе. Об этом Колуччи рассказала Соня. Но Мари упорно не впускала никого в свою жизнь, тем более Мию. То, что произошло в гримерке — было еще одной причиной заботы блондинки. С одной стороны, она понимала, что вряд ли Марисса видет в ней свою подругу, а с другой — всячески боролась за право находиться рядом с рыжей бестией в трудную минуту. Для чего, сама не знала. Просто видела в этом личную необходимость. — Может, чай попьем. Обсудим совместные планы нашей группы, — предложила Мия Колуччи, искренне улыбаясь. — Я у Фелиситас заметила заначку с шоколадками. Готова пожертвовать несколькими сантиметрами своей фигуры ради тебя. Ну как, идет? — Нет, не хочу, — категорически покачала головой Спирито. — Тогда давай просто поболтаем. Кстати, ты слышала о том, что недавно Глория попыталась… — Мия, прости, но мне не интересно, что сделала Глория, — перебила одноклассницу Марисса. — Я хочу побыть сейчас наедине. Мне надо выспаться. — Ладно. Как скажешь, — грустно отреагировала Колуччи. Несмотря на все свои попытки, для нее итог разговора был слишком предвиденный. — Если что — ты приходи. Радостно с тобой проведу время, — сказала блондинка на прощание. Она еще раз обернулась, словно демонстрируя, что никуда не торопится и очень хочет остаться, измерила Мариссу взглядом, громко выдохнула и закрыла за собой дверь. Теперь никто не мешал рыжей бестии истязать себя сомнениями, домыслами, воспоминаниями. Она легла на спину, руками закрыла лицо и что было сил разрыдалась. Мысли бежали, не зная куда. Все становилось чужим и ненужным, и деться было негде. Казалось, что сердце обросло броней, и уже ничто и никто не сумеет ее научить верить и любить. Марисса полежала несколько минут. Вытерла слезы, поднялась с постели. Открыла шкаф, посмотрела на свои вещи, почему-то начала перекладывать их с полки на полку, убеждая себя, что это занятие поможет ей забыться и не чувствовать. Затем уселась на подоконник и достала из кармана мобильный. Три пропущенных звонка от Сони и два от Пабло. Сердце снова предательски облилось кровью. Спирито закрыла глаза, нетерпеливо откинула назад непослушные пряди волос, прижалась лбом к холодному стеклу и вдруг замерла, словно почувствовала чей-то взгляд, направленный ей в затылок. Со страхом оглянулась по комнате, соскочила с подоконника, приподнялась на цыпочках, включила свет. Взор приковал скомканный кусок бумаги в углу под столом. Она с тревогой подошла к столу, осторожно подняла бумагу и решилась ее развернуть. Нет, Хавьер врет! Это не может быть правдой и сейчас где-то между строк она должна была найти оправдание. Почерк Пабло. Почерк, который бы она узнала из тысячи, даже в темноте без света, в чужой стране, на другом языке. Неважно — все равно бы узнала. Вот только написанное кололо глаза, выедало душу, превращало все чувства в кучку ненужного мусора. Еще одно отречение, еще одно предательство. Листок, представленный Хавьером, почему-то менял все вокруг и делал этот мир слишком жестоким. Первым ужалило заглавие «План запугивания Мариссы», — черным по белому, большими буквами, почерком Пабло Бустаманте. Ошибки быть не могло. Дальше шел список тех вещей, которые уже произошли с девушкой. Здесь был упомянутый плакат в гримерке, паук и черный конверт в ее шкафчике, конверт с угрозами в ее рюкзаке. О последнем, кстати, Пабло не знал. Шла речь и о вещах, которые с Мариссой пока не произошли — подброшенная змея под дверь ее комнаты, уничтоженные учебники под ее партой. Она не верила своим глазам, не слышала голос разума, и не чувствовала своего сердца. Все вокруг было темным, неприступным и чужим. Марисса сильно сжала виски, откинула назад голову и попыталась сосредоточиться. Как много всего на этот недолгий кусок ее жизни и так мало, чтобы вернуть это обратно. Не понимала. Не могла понять. Попробовала еще раз вспомнить. Перед ней будто кадры из фильма прошел тот вечер с Пабло в его комнате. Игра Бустаманте на гитаре. Извинения Мариссы за съемку. Неудачные шутки. В какой-то момент разговор превратился в трагедию. Все, что осталось в душе — это как его дрожащие руки срывают с нее одежду, горячие губы касаются ее тела, несколько колючих реплик бьют по открытым ранам и судорожная боль. От потерянного, сломанного, забытого. В обоих. С той разницей, что в глазах Пабло была пустота и безразличие. В глазах Мариссы — дерзость, недовольство, высокомерие. Вот только в обоих все лучшие чувства умерли и где-то были похоронены на дне пропасти. Тот вечер стал концом. Тот вечер стал началом. Марисса снова закрыла глаза, сжала веки до рези, так что брови нагнали складки вокруг себя. В груди сильно кольнуло, поджилки затряслись, перенасыщенные эмоции оставляли отпечаток усталости. В эту минуту она не знала, когда простила Пабло. Она просто не помнила этого важного момента или не понимала своих увядших чувств. Может это случилось вчера, когда она засыпала в его объятиях. Возможно это произошло тогда, когда она увидела, как блондину плохо, и как он искренне раскаивается и пытается измениться. Возможно это произошло раньше — тогда, когда Марисса заменяла медсестру, обрабатывала его раны, накрывала одеялом. А может тогда, когда Диего Урколла толкнул парту Пабло и тот упал и застонал от боли прямо на ее глазах. А может Марисса простила его в тот момент, когда супермен вернулся в колледж, избитый, подавленный, весь в синяках. А если это произошло тогда, когда девушка увидела видео, на котором Пабло безжалостно бьет кулаками в стену. А может в ту секунду, когда Мануэль сказал, что Бустаманте не вернулся в колледж. А если это произошло в тот миг, когда после столь низкого поступка блондина Агирре набросился на него с кулаками. А что, если она на самом деле никогда не держала на него зла? Сейчас Марисса не могла найти ответы, не понимала себя, не искала объяснений. Теперь это было не важно. Важным было то, что Пабло Бустаманте изменился, повзрослел, стал сильным, заботливым, другим и в то же времья остался прежним. Этого Пабло было так легко любить. С этим Пабло можно было преодолевать все препятствия. Этому Пабло можно было верить. Именно так! Этот Пабло Бустаманте никогда не повторить своих ошибок и никогда не сделает ей больно. Это Марисса Пиа Спирито знала наверняка. В этом нисколько не сомневалась. Да! И неважно, что там говорит Хавьер Алланис. И все равно что на листе бумаги почерк блондина, и не имеет значения, что то, что написанное так жестоко. Этому Пабло она может доверять. Его голубые глаза не могут ее обмануть еще раз. Нет! Она не позволить выдумкам Хавьера разрушать свою жизнь! Она поверит Пабло Бустаманте, даже не спрашивая его объяснений. Марисса разорвала кусок бумаги на тысячи мелких кусочков, бросила в мусорник и улыбнулась. Посмотрела на часы на стене и удивилась. Стрелки циферблата показывали далеко за полночь. Но разве это поздно для того, чтобы пробраться на мальчишескую половину колледжа и сказать одному голубоглазому блондину, что он очень важен в ее жизни?