Работорговец с большой дороги

Антураж снова изменился, в центре стояла большая прозрачная посудина с жидкостью на большом мраморном столе. Все собравшиеся были одеты роскошно, даже Эрзаль стал похож на монарха. Он стоял так же, как и я, только в чёрном костюме-тройке с плащом. Волосы его спадали чёрной волной, доставая до пояса. Голову его обрамлял тонкий обруч с камнем по середине под стать глазам самого Владыки. По его левую руку стояли двое в красных балахонах, по правую Моэль с улыбкой до ушей (по мне она была злорадной), позади серьёзный Вьелар и ещё куча непонятных людей, как массовка. Солдаты на каждом углу бдили. — Приветствую всех, кто пришёл. Драганиэль, приятно видеть тебя в здравии. Дабы не затягивать сегодняшнее событие, я перейду сразу к делу. Я основательно подумал над твоим желанием, сын мой, после случившегося, и принял решение. Мне было трудно, но я понял, что не дал тебе право на собственную жизнь, ведь ты не выбирал, кем и где родиться. Но, раз ты не заинтересован в правлении, то я даю тебе полное право распоряжаться жизнью, как пожелаешь, и полностью удовлетворяю твою просьбу. Да простят меня старейшины, но я не лишаю тебя некоторых привилегий, так как не хочу этого. Я оставляю за тобой право появляться в замке, когда этого пожелаешь, и вести непринуждённые беседы со мной или родственниками, так же оставляю за тобой право обращаться ко мне неофициально, ведь для меня ты всегда будешь сыном. Но всё это применимо, если не носит официальный характер. Тогда тебе придётся вести себя, соответствуя рангу, и проявлять должное почтение. После проведения ритуала, Моэль… станет во главе Королевства Нопла… — Отец, я не подведу… — сказал Моэль, улыбка стала ещё длиннее — я думал, он лопнет. — Я знаю, но тебе надо многое наверстать, — он даже не посмотрел в его сторону, и улыбка Моэля улетучилась, от неё не осталось и следа. — Что скажешь, Драганиель? — Отец, Вы очень щедры, я с благодарностью принимаю, и постараюсь не ударить в грязь лицом, — я отвесил глубокий поклоном, из-за тяжести обмундирования колени подкосились, и я упал на них. С трудом смог встать, не уронив гордость. Вспотел жутко. Эрзаль стоял с лёгкой улыбкой, а в глазах читалось «…как неловко получилось…» — Тогда, старейшины, можете приступать, — серьёзно сказал Эрзаль, продолжая стоять. Старейшины подошли к столу, шурша своими балахонами, откуда-то достали небольшую белую сферу и положили в чашу, вода в миг стала белой, как молоко. Возле стола остался один, всё так же скрывая лицо капюшонами. Оставшийся самый высокий эльф из дуэта (кто же это ещё мог быть, как не эльф), протянул свою руку над чашей, затем позвал Эрзаля всё так же молча, они вообще не проронили ни слова. Эрзаль опустил руку в воду, она тут же окрасилась в чёрный, и в воде плавали взвеси золотой пыли. Старейшина кивнул Эрзалю, он тут же убрал руку, вода снова приобрела свой исходный белый цвет. Пришла моя очередь. Сердце колотилось как бешенное, в горле пересохло, ноги я давно перестал чувствовать, но надо покончить с этим во что бы то ни стало. Шагнул к чаше, сунул туда руку, и вода приобрела такой же цвет, как и у Короля, что не могло не радовать. Сверху этого сосуда казалось, что я смотрю в ночное, безоблачное, звездное небо, и миллиарды звёзд существовали только для меня одного. Но мне пришлось убрать свою конечность. Когда старейшина опустил руку, доставая шар, вода окрасилась в пронзительно синий цвет, но всего лишь на мгновение. Он ушёл с ним к второму. Подошел другой старейшина, он был ниже своего коллеги, но всё же выше меня. Из-под капюшона был виден только рот и подбородок, украшенный неглубокими морщинами. — Да начнется ритуал, — он еле шевелил губами, но его слова достигли каждого уголка во дворце. В свою очередь он достал маленький красный треугольник и положил его в ту же самую чашу. Метаморфоз с водой не наблюдалось, а треугольник так и остался лежать на дне. — Драгониель, у тебя есть имя, достойное тебя? Что за на хрен, какое имя, меня об этом не предупреждали. Загнано посмотрел на Эрзаля, он тоже выглядел удивлённым, от него помощи ждать не придётся. На задворках памяти я припоминаю имя, которым я пользовался везде, где можно, даже некоторые знакомые называли меня так. Может, и в этом мире оно сгодится, только немного изменить на их лад и всё. — Да, есть, старейшина. — Произнесёшь его после омовения рук, громко и чётко, уверенно, — он еле размыкал губы. — Да, старейшина. — Можешь начинать. Я опустил свои вермишелины в воду и хотел было сразу вытащить их, но у меня не получилось. Из кристалла тянулись зелёные нити, похожие на тонких змей, они оплетали мне руки. Там, где они меня касались, начало жечь, припекать, я всё так же не мог вытащить свои конечности. Зелёные нити слились в ленты и начали краснеть. Через какое-то время их начало засасывать обратно в камень, он стал тёмным, как вино. Я наконец-то вытащил свои руки из чаши и стал тупо пялиться на них. — Имя, руки твои никуда не денутся, — тихо раздалось у меня в голове. — Кроганиэль. После произнесения «нового» имени мне стало так легко и спокойно, как никогда не было. В голове было пусто, я всё ещё смотрю на руки, но продолжается это недолго. Я услышал тихое хихиканье, поднял голову. Это ржал старейшина проводивший ритуал, в недоумении я посмотрел на Эрзаля, но и он тоже с трудом сдерживался, чтобы не заржать, и Вьелар туда же, он выглядел серьёзным, но глаза смеялись во всю. — Что-то, не так? — ну тут и всех порвало. Ржали все, Вьелар так же оставался серьёзным. Я стоял в недоумении, пока все не просмеялись. — Всем спасибо, что пришли, — повелительно сказал Эрзаль. Подождали, пока все разойдутся, даже Моэль куда-то быстро смылся. Старейшина снял мантию. На вид ему было лет шестьдесят, волосы оставались чёрными, но их обрамляли седые пряди, он был коротко пострижен, глаза были подобны сочной молодой траве. Эрзаль был его точной копией, только с пробегом. Всё лицо его было в шрамах, но он оставался красивым мужчиной. — Внучок, ой, ну и насмешил ты меня. Драганиель бы себе такого не позволил, он был очень сдержан и строг, даже по отношению к самому себе. Мне с самого его рождения казалось, что он не предназначен для этого мира. Не знаю, как объяснить, но я уверен, где бы не находился, он счастлив. Что-то я слишком разглагольствую, триста лет живой души не видел. Пойдёмте есть, я знаю неплохое местечко, за мной. Мы шли опять по каким-то непонятным коридорам, плутали и дошли. Он привёл нас на кухню, в которой мы с Эрзалем ели. Я немного похихикал, потому что мой «дед» так гордо стоял, нахохлившись, раскрывая дверь. Нас обдало приятным запахом еды. Мы уселись за стол, главная по кухне низко поклонилась нам и ушла орать на своих подчинённых. Стол быстро наполнился едой, он ломился от яств. — У тебя наверняка голова лопнет от вопросов, но попридержи их, сначала наполнить брюхо. Здешняя еда — это то немногое, почему я скучал. — А может, нам подождать Моэля? — спрашиваю у двоих. — Моэль остался, каким я его помню? — дед обратился к Эрзалю. — К моему сожалению, да, — Король опустил голову. — Драгон… Кроганиэль, можешь спокойно приступать к трапезе, он не придёт. Сколько его помню он всегда был таким. Последующие пятнадцать минут мы, не отвлекаясь на внешние раздражители в виде криков и команд поварихи, поглощали столь вкусную пищу. Оно стоило того. Вот мы сытые и довольные, и девушки любезно убрали скопившуюся посуду и удалились прочь. — Не помню, когда в последний раз столько ел. Можешь задавать вопросы, раз тебе хочется, — похлопывая по животу, сказал «дед». — Ну, для начала, как вас зовут, то есть как к вам обращаться? — сложил руки как первоклашка, весь во внимании. — Где были мои манеры? Я Айраель, старейшина, отец Эрзаля и по совместительству твой дед, можешь называть меня как хочешь, особенно после того, как я вернусь в берлогу. — Берлогу? — удивленно спросил я. — Что такого шокирующего я сказал? Да, берлога, да, в лесу, надо же где-то мне жить. Не всё же мне таскать книги из библиотеки и читать их на вишнёвом дереве возле заросшего фонтана, бережно снимая обувь, когда карабкаешься по нему, — этот старый лис широко улыбнулся мне и подмигнул. — Ты выносишь из библиотеки книги?! Ты же знаешь, я этого не одобряю, — рассерженно сказал Эрзаль. — Я их бережно читаю и ставлю после прочтения там, где взял, — стал оправдываться я. — Сын, ты чего кипятишься? Себя в его годы не помнишь? Так я напомню. Ох, если бы ты только книги таскал! Однажды, пока я был в дипломатическом походе, на материк Умбранд в империю Кукма, он стащил великий меч огня из сокровищницы. Он чуть не спалил замок. Если бы его вовремя не заметила моя жена, была бы его воля, он бы и всё Королевство сжёг. — А откуда вы узнали про дерево? Там ведь место очень уединённой и никого поблизости нет. — Жена рассказала мне, кстати, ты ей тоже понравился, как и мне. — Я хотел бы с ней тоже познакомиться. — Ты с ней знаком, — он загадочно смотрел на меня, явно что-то не договаривая. Я стал перебирать всех дам, с которыми имел честь познакомиться. Но ничего на ум не пришло. Эрзаль, сжалился над мной, услышав скрежет шестерёнок у меня в голове. — Она то самое вишнёвое дерево, на котором ты читаешь, — Айраель закивал головой. Я сижу в недоумении, мой «комп» погорел, не иначе. «Шутки про бревно вышли на новый уровень» вот, что я думал, пока Айраель не начал пояснять: — Моя жена и правда дерево, великолепное дерево… — он говорил это с такой нежностью и любовью. — Великий Лес избрал ею душу после смерти в качестве своей жены и взрастил её по своему подобию. Но я до сих пор могу с ней общаться, чему я несказанно рад. Вот я пришёл проведать её после столь долгого расставания, и она мне всё рассказала про вас. О том, что творилось за эти годы, прекрасные два дня. Кроганиэль, ты же ощущал что-то, исходившее от неё? — Да, мне казалось, что, когда поднимался ветер, дерево меня согревало, а когда шёл дождь, ни капли не просачивалось на землю под кроной. Мне очень нравится это дерево, я люблю проводить там время. Впредь я буду уважительней. — Не стоит, её всё устраивает, пусть остается как есть. Это все вопросы, что ты так жаждал у нас разведать? — Нет, я насчёт мужеложства… — Эрзаль как-то упоминал, что это у тебя вроде как табу, но раз ты первый начал… Если всё-таки влюбишься в мужчину, то никто не посмеет не принять это, потому что в этом мире любовь между одинаковым полом считается нормой. Если не считать религиозных фанатиков среди людей, их и так никто не спрашивает. Опережая твой вопрос, беременность среди мужчин — тоже нормально. Когда понадобится, твой организм или партнера перестроится под ребёнка, после рождения всё вернётся, как и было до этого. Кстати, дети рождаются, только если оба искренне захотят этого, у тех кто не связан с магией или её очень мало, обходят этот закон природы, как правило. Так что будь аккуратен с человеками. Удовлетворил твоё любопытство? Что-то ещё? — Да, когда Вьелар меня заберет в ряды армии? — Уже не терпится вступить в нашу армию? Но, увы, не торопись так, набор уже прошёл. Ты будешь зачислен только в следующем году в младшую роту, и там нужны хотя бы азы владения оружием, а пока будешь скрашивать досуг в военном деле с помощью твоего наставника. — Наставника? — Он прибудет где-то через неделю. Так, родственники, вы меня утомили, я ухожу, если понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. Госпожа, спасибо за столь прекрасные блюда, вы прям-таки вернули меня к жизни, — он галантно поцеловал руку главной поварихе и удалился. — А почему он отшельничал триста лет? — В это время как раз разыгралась очередная война с дроу, мы не смогли удержать осаду, и они проникли в населенные пункты, добрались до дворца. Я был в вылазке с небольшим войском, Драганиель, ещё не совершеннолетний, тоже отсутствовал во дворце, проверяя наводку, тоже с армией. Во дворце из взрослых осталась моя жена, мать и отец. Жена и мать умерли, доблестно защищая детей, отец получил большое ранение на передовой, не зная о случившемся во дворце. После получения вестей, я незамедлительно отправился домой, но было слишком поздно, тела дорогих мне эльфов были вывешены у входа во дворец, точнее того, что от него осталось, голова жены и матери были насажены на колья. Отец был серьёзно ранен, Моэль в шоке и замкнут в себе. Я долго искал дочь, пока не понял, что её похитили. Времени на скорбь не было, я отправился на её поиски, даже устроил переговоры с дроу. Но они порадовались, что мне плохо, и сказали, что никакой дочери знать не знают, видите ли они не берут в плен никого. После того, как отец очнулся, я рассказал, как обстоят дела, он впал в затяжную депрессию. Затем задался идеей найти её, но после десятилетий бесчётных попыток что-либо разузнать он решил уйти в лес со своей скорбью. Мать — единственная, насколько я знаю, кто удерживал отца, от становления «отчаянным». Отчаянный — проявления тяжелой формы депрессии, любой кто переживает сильнейшую душевную и/или телесную трагедию, у него нет опоры, совершенно ничего, что могло бы держать его на плаву. И он черствеет, абсолютно замыкается, перестает что-либо чувствовать, даже боль. Таких люди раньше использовали в военных действиях, как пушечное мясо, даже детей, оставшихся без родителей… Но из этого состояния можно выбраться только благодаря другому существу, будь то животное или что-то более разумное. В данном случае, дух мамы и телепатическая связь с отцом после её смерти. Жаль, мать не знает, кто похитил Вариэль. Я отчаялся найти её, но я до сих пор молюсь о ней каждый день, это стало для меня своего рода ритуалом.