***
Проснулся я за несколько минут до звона будильника. Ольги Дмитриевны не было, что в какой-то степени наводило на мысли: а не приснилось ли мне это всё? Сходив умывшись, я заправил кровать и стал ждать завтрака; лицо горело – вчерашний «душ» даёт о себе знать, скорее всего у меня температура. Надо будет сходить к Виоле за таблетками. Вдруг жар с новой силой ударил меня в висок, вскружив мне голову, от чего я даже ударился затылком об стену. - Семён, с тобой всё хорошо? Я даже не заметил, как в домик зашла Лена. - Да как сказать. Зря я вчера купался, видимо простудился слегка. Ничего, после завтрака схожу в медпункт, Виола чем-нибудь поможет. - Ну ладно, тебе виднее… А мы тут со Славянкой решили по утрам пробежки делать! – лицо Лены растеклось в улыбке, - вот зашла спросить, не хочешь присоединиться к нам, но не в твоём состоянии сейчас бегать. Ладно, я ушла, а ты тут осторожнее! И не забудь сходить в медпункт! - Спасибо, Лена. Не забуду! Я снова остался один. Никогда не видел Лену такой весёлой. В прошлой смене она мало с кем даже разговаривала, а теперь вот со Славянкой решила бегать по утрам… Наверно стоит только порадоваться за неё. Заиграл пионерский горн. Собравшись с силами, я медленно встал с кровати. Головная боль, словно шар, перекатилась с одной части головы в другую. Глубоко вздохнув, я не торопясь направился в столовую. Утро было прохладным: холодный ветерок обдувал мое лицо, которое, казалось, сейчас просто вспыхнет пламенем. Пионеры со всех домиков направились на завтрак. Наконец дойдя до столовой, я взял свою порцию, и, осмотрев столы, понял, что единственное свободное место было у Алисы и Ульянки. Мне сейчас было не до моральных высказываний, так что без раздумий сел к ним. Девочки были явно удивлены таким поступком. Алиса, посмотрев на меня, даже встревоженно спросила: - Сёма! Ты что такой весь красный? - Да вот, видимо вчера искупался неудачно, простудился наверно… Температура сегодня поднялась… Девочки стыдливо переглянулись. - Извини нас, Семён. Мы не думали, что вожатая так отреагирует на это! - Вы думали, что она меня в угол поставит? Или отшлёпает по заднице? – не прерывая завтрака говорил я. Алиса и Ульянка покраснели от стыда так, что даже я на их фоне смотрелся бы бледным. - Ладно, - доедая сказал я, - мне сейчас не до лекций, надо сходить в медпункт. А вам бы я посоветовал приготовиться: Ольге Дмитриевне не понравилось, в каком свете вы выставили её вчера! - Она уже… - со злобой в голосе сказала Ульянка, - сказала, что если к вечеру мы не перетаскаем мешки с сахаром из кружка радиоэлектроники до складов – три шкуры с нас спустит… Я сквозь дурное самочувствие нашел силы чтобы улыбнуться. - Не рой другому яму… Не договорив, я встал из-за стола и вышел на улицу. Солнце уже начинало припекать, от чего мне становилось дурней. Я поспешил к Виоле. Зайдя в медпункт, в нос ударил запах каких-то лекарств, да так, что съеденный завтрак «попросился» наружу. Переборов рвотные позывы, я направился вглубь комнаты. Вдруг я услышал голос Оли и Виолы – вожатая рьяно хотела доказать чего-то медсестре, но та явно не верила ей. А дальше темнота… Очнувшись, я увидел Олю! Она испугано смотрела на меня, пока Виола проверяла мой пульс и светила мне в глаз фонариком. Как потом оказалось, я свалился в обморок. Большая шишка на лбу свидетельствовала о том, что упал я не на кушетку, а прямо на пол. Голова стала болеть пуще прежнего, казалось, что вот-вот, и она взорвётся. Пока медсестра ушла зачем-то, Ольга промочила тряпочку водой у приложила её к моему лбу. Холодные струйки воды стали стекать по голове. - Ольга Дмитриевна, ты такая хорошая вожатая! Она слегка улыбнулась, снова смочила тряпочку в воде и приложила ко лбу. - Если бы вы не были вожатой, я бы пригласил вас покататься на лодке вечерком, любоваться звёздным небом, кушая мороженое… Я не знаю, говорил ли я это искренно, или это мой ушибленный мозг начинал бредить, но я не мог остановиться… - …Я сделал бы всё, о чём бы вы не попросили!! Я перетаскал бы хоть весь сахар на свете, если бы ты этого хотела… - Сёма, ну и сильно ты приложился! Если бы не эта шишка, я подумала бы, что ты влюбился в меня. Вожатая широко улыбнулась, но посмотрев на меня, она замерла. Мы встретились взглядами, казалось время остановилось. - Ольга Дмитриевна… Оля! Я люблю тебя! – неужели я только что признался в любви вожатой?! Что было дальше я не помню, наверно я снова вырубился. Мне снова приснилась та девушка. Теперь она сидела на скамейке. Я подхожу к ней, и замечаю слезы на её лице. Я пытаюсь её успокоить, обнять, но она отталкивает меня, кричит. И тут сон обрывается. Я пришел в сознание. Рядом сидела Оля, за столом неподалеку – Виола. - Наконец-то очнулся! Как ты? Голова сильно болит? - Всё более-менее в норме, Оль… Ольга Дмитриевна. Просто зря я вчера решил покупаться, вот и простудился немного. - Немножко? Да у тебя температура 40 с лишним градусов! А теперь еще и сотрясение… Вожатая нахмурила брови. Я ничего не смог сказать, лишь слегка улыбнулся. - Ну ты даешь… пионер, - наконец заговорила Виола, - хорошо, что еще дошел до меня, а если бы свалился где-нибудь по дороге? А потом ищи-свищи тебя! Медсестра покачала головой. - Ты в следующий раз полегче будь, - она обратилась к Оле, на что та, округлив глаза взглянула на Виолу, мысленно «поблагодарив» её за эту фразу, - ну а что? Смысла скрывать от него всё равно нет! А если бы он туберкулез поймал? Кому отвечать? Мне и тебе! Ольга Дмитриевна явно сдерживалась, чтобы не сказать пару «хороших слов» в адрес медсестры, но Виола явно была права – в случае чего именно их головы «полетят с плеч». - Оля тут не при чем! – в попытке крика я смог только еле-еле сказать это. - Оля? – Виола была несколько удивлена таким обстоятельством, - видимо я не всё знаю о вчерашних ваших посиделках! Вожатая аж покраснела от этих слов. Я наверно тоже покраснел, но из-за высокой температуры я и так был похож на рака, сваренного в кипятке. - Ладно, - Виола, дописав что-то, отложила бумаги в сторону и продолжила, - пионеру твоему нужен постельный режим, так что пусть тут остается – позаботься об ужине для него, идти ему никуда я не советую в таком состоянии. Я дам ему пару таблеток, а завтра посмотрим: если температура спадёт – значит отлежится в лагере, не спадёт – поедет в райцентр, в местную больницу. На этом и порешили. Я долго рассуждал о тех словах, что наговорил Оле будучи в бреду: понимал ли я то, что нёс? Были ли это мои мысли? Или мой мозг, встретившись с полом, не давал себе отчёт в том, что он говорит? И говорил ли я вообще всё это? По крайней мере Оля всем своим видом давала понять, что всё это был какой-то сон. Или она просто скрывает это?***
Где-то через полчаса Славя принесла мне ужин. - Сёма, ты как? - Да всё хорошо, могло бы быть хуже! - Хуже? – Славя в ужасе округлила глаза. - Не волнуйся, завтра буду бегать как не в чем не бывало! – улыбнувшись сказал я, - прям с утра с вами на пробежку пойду! Эти слова явно обрадовали Славяну. - Ладно, я пойду уже, выздоравливай давай! - Спасибо! Спокойной ночи тебе! - Спокойной ночи… ну да! - с каким-то ехидным, и одновременно загадочным выражением лица сказала Славя, закрывая за собой двери. Странно как-то… Не успела Славя уйти, как в комнату зашла Виола. - Ладно, пионер, вот тебе таблетки – прими их и ложись спать. Если что – я в соседней комнате – зови! Я всё равно очень поздно ложусь, часов так до 2-3 ночи точно еще спать не буду! - Понятно, спасибо вам, Виола! – я быстренько принял пару каких-то пилюль и запил водой. - Не за что… пионер! – дверь комнаты закрылась, оставив меня один на один с темнотой. Немного поворочавшись в кровати, я всё же заснул. И снова мне снилась она: теперь мы были на пляже – я лежал в гамаке, прохладный ветер обдувал лицо. Рядом со мной лежала она… Сколько бы я не пытался, я не мог вспомнить её лица. Я мог вспомнить как она улыбалась мне, как мы с ней о чём-то болтали, как вместе с ней купались под Луной, но я не могу вспомнить её лица… Но тогда, во сне, мне это было не важно. Я просто был счастлив от того, что она рядом со мной. Но вдруг тишину ночного берега нарушил какой-то звон, и в следующий миг я просыпаюсь…