Из тени в свет перелетая

А теперь я хочу рассказать о втором происшествии, которое, собственно, и помешало нам с белокурым ангелом благополучно и взаимно пойти по известному пешему эротическому маршруту, причем, в разные стороны. Так вот, за тягостными размышлениями о мировой несправедливости в отношении меня и моих нежных чувств, я чуть было не упустил подготовку ко Дню основания университета, спохватившись, к счастью, в самый последний момент. Ведь в течение долгих лет меня безумно раздражала организация этого мероприятия, на которую, в силу моего прежнего положения, я не мог оказывать никакого влияния. Ну как мне было объяснить нашим провинциальным жлобам, что скатерти на Главном Приеме Года не могут быть не только стиранными, но и очень хорошо стиранными? Скатерти должны быть новыми, даже белая посуда должна быть одного оттенка, а черная икра, как, впрочем, и соболиный мех, должны быть только русскими! Не говоря уже о том, что шампанское в приличных домах принято разливать в присутствии гостей, и не из чего попало, а из черных бутылок со скромной желтой этикеткой. Короче, всё, что касалось официальной части, не могло быть пущено на самотек и требовало самого пристального внимания. Но была у этой юбилейной медали и другая сторона. А именно - я терпеть не мог, когда эстетически застрявшее в прошлом веке руководство лезло в дела, связанные с праздничным студенческим отрывом. В этом случае свою миссию я видел исключительно в организации щедрого фуршета и закупке хорошего музыкального оборудования. Все остальное было отдано на откуп студенческому комитету. Единственное условие, поставленное мной очкастому и серьезному председателю вышеупомянутого комитета, заключалось в полном отсутствии в стенах моего заведения даже самых легких курительных смесей и запрещенных препаратов. Я предупредил, что если учую (а я непременно учую, можете не сомневаться!) любой подозрительный аромат, то веселье будет немедленно прекращено, а все присутствующие будут подвергнуты унизительной процедуре сдачи принудительных анализов. Мальчики налево, девочки направо. Он слегка испуганно кивнул, и я отпустил его отработанно-небрежным движением руки, поймав одобрительный взгляд присутствующей при разговоре секретарши. Короче говоря, дело было на мази, и я даже слегка отвлекся от своих... да ладно, чего уж там! От своих кризисно-возрастных пиздостраданий по юной и ускользающей красоте, когда внезапно позвонил нервный и взъерошенный Дилан и начал, фигурально выражаясь, ходить вокруг да около. Я, потерпев отсутствие конкретики пару минут, не выдержал и задал вопрос прямо ему в лоб: - Дилан, прекрати мямлить и давай колись. Что случилось? Ты передумал жениться на Эмили? - Вот еще! Почему это я должен передумать? - вскинулся братишка. - Ну, не знаю... Например, ты понял, что рутина - это не предел мечтаний, а утилитарность не основа счастья... - Да пошёл ты! Дело не в Эмили. Короче, я тут случайно узнал, что у отца появилась женщина. - И что? Вот если бы у отца появился мужчина... - Крис, ты дашь мне договорить? Она - известный в нашем городе экстрасенс! - Чего??? Это ты мне, ученому-физику, сейчас сказал про экстрасенсов? Или у меня слуховая галлюцинация? - Нет у тебя никаких галлюцинаций. Она - экстрасенс, а отец, сам знаешь, мультимиллионер. А вдруг она его как-то запутает или загипнотизирует, короче, причинит ему вред? Что делать-то? Поговорить с ней? - Дилан, пока отец тебя сам с ней не познакомит, ты бессилен. Ты просто не представляешь себе, к чему приводит несанкционированное вмешательство в чужую личную жизнь. Для внутрисемейных отношений это всегда имеет самые разрушительные последствия. Давай подождем. Держи меня в курсе! Он еще немного погундел, а потом слегка успокоился, и мы попрощались. Хотя, если честно, то, что сообщил брат, мне тоже совершенно не понравилось. Вот только экстрасенсов в нашей семье для полного счастья и не хватало! В общем, настроение у меня было стабильно паршивое, и наступление дня X омрачило его еще больше. Особое раздражение вызывали у меня прибывающие на официальную церемонию высокопоставленные местные и столичные гости, использующие любую возможность попасть в ленты новостей в роли покровителей науки или искусства, а не как обычно, в виде участников коррупционно-сексуальных скандалов. Но деваться было некуда, пришлось встречать всю эту публику, широко улыбаясь и демонстрируя натянутую, как гондон, вежливость. И не только встречать, но еще и работать некоторое время клоуном, рассказывающим праздным зрителям о состоянии дел в цирке. Хотя, чего уж там скромничать, праздник удался! Сервировка, закуски, струнный оркестр (да! музыка тоже должна быть живой!) - все это было безупречно, и поразило гостей и мой собственный преподавательский состав просто до глубины души. И не знаю, на что уж рассчитывала публика, но крабовые салаты, фруктовые канапе и тарталетки с икрой разлетались со столов и подносов с такой скоростью, словно в городе вспыхнула эпидемия голодного тифа. А уж после обнаружения, какие именно напитки столь щедро разливают в многочисленные бокалы, градус алчного оживления так уверенно попер вверх, что я смог совершенно незаметно для окружающих выбраться из зала и направиться... Ну, сами понимаете! Направиться туда, где била по нервам по-настоящему модная музыка, где на огромном танцполе пытались обрести себе пару юные и гибкие тела, и где плавно двигался, запрокинув лунную голову, предмет всех моих ночных грёз и половины дневных дум. Подступы к превращенному во временный ночной клуб университетскому спорткомплексу были плотно оккупированы многочисленными студентами. Они стояли маленькими группами, громко переговариваясь и еще громче хохоча, а внизу, в темных провалах по бокам широкой лестницы, вспыхивали многочисленные красные огоньки. Я, стремительно пройдя через расступившуюся молодежь, сразу сунулся к курящим и выдрал из рук ближайшего парня сигарету. Демонстративно покрутив ее перед глазами и сильно втянув ноздрями дым, я вернул ее владельцу, грозно зыркнул на притихшую толпу и, не произнеся ни слова, направился в здание. И вот тут, граждане, произошло одно из самых парадоксальных умственных затмений в моей жизни! Нет, меня, как завсегдатая самых модных гей-клубов, не смутила ни грохочущая музыка, ни жуткие световые спецэффекты, способные вызвать приступ эпилепсии даже у нестрадающего этим заболеванием человека, ни масса разгоряченных студентов, в едином эротическом порыве скачущая на импровизированном танцполе. Все это не произвело на меня ни малейшего впечатления. Странно было другое - я никак не мог обнаружить среди танцующих и стоящих вдоль стен парней своего стервозного блондина! И это притом, что его рыжеволосую подружку я узрел практически сразу. Она очень красиво двигалась, вскидывая над головой тонкие изящные руки и сексапильно мотая золотистыми кудрями, а собравшиеся вокруг натуралы не могли отвести от нее восторженных глаз. Но вот незадача, Ларса среди них не наблюдалось! Куда же он мог провалиться? А вдруг что-то случилось или он, к примеру, заболел? Да нет, вряд ли тогда Натали стала бы столь беззаботно отплясывать, соблазняя распаленных мальчишек. Не производит она такого впечатления, хоть ты тресни. Хотя, к примеру, за Эмили я не смог бы так твердо поручиться... Ладно, сейчас речь не об этом! Я продолжал крутиться по залу, как верный пес, внезапно потерявший любимого хозяина, постепенно впадая в отчаяние, пока не оказался в непосредственной близости от диджейского пульта. Выйдя из зоны массового поражения световыми спецэффектами, я прислонился спиной к стене, стараясь абстрагироваться от бьющего по барабанным перепонкам компилятивно-нервного микса и, оторвав взгляд от скачущей толпы, повернул голову направо. И в ту же секунду понял, что именно стоит за избитой фразой из смешных женских романов - "и весь мир перестал для него существовать!". Потому что... да! Весь мир перестал для меня существовать! Остался только он, высокий худой диджей, в узких кожаных штанах и сверкающей черной майке, обнажающей длинные руки, летающие между воспроизводящим устройством и микшерным пультом. Он слегка пританцовывал, встряхивая белой головой и бросая в зал равнодушные взгляды, а по высокой стройной шее катилась маленькая прозрачная капля. Во рту у меня резко пересохло, в висках застучало и, привалившись к стене еще сильнее, я вдруг почувствовал, как что-то твердое впилось мне в поясницу. С трудом оторвав взгляд от прекрасного видения, я повернулся и практически уткнулся лбом в узкую дверь, ведущую, судя по всему, в какое-то подсобное помещение. Дверь была не заперта. Отлично, мне срочно надо... Надо... Черт! Да просто перевести дух! Ввалившись в маленькую темную каморку, я кое-как нащупал рукой древний выключатель. Под низким потолком вспыхнула тусклая лампочка, осветив нагромождение каких-то шкафов, найденных, судя по внешнему виду, еще в эпоху палеолита в первобытной пещере Руффиньяк, и пару уставленных пластиковыми бутылками с водой столов. Между батареей бутылок громоздились стопки матерчатых салфеток и пустые формы из-подо льда. Но меня вся эта икебана занимала мало. Прислушиваясь к гулко бухающему в груди сердцу, я буквально из последних сил сдерживал порыв расстегнуть собственную ширинку и уже как-то помочь рвущемуся наружу члену. Не знаю, почему я так упорствовал в этом дурацком моменте, но только вот этот унизительный парасекс... Вдруг дверь распахнулась, и в подсобку кто-то вошел. Я замер. В просвете между шкафами мелькнула, брызнув черными блестками, долговязая фигура. Ларс! Окаменев и, похоже, перестав дышать в принципе, я смотрел, как он проскользнул к столу, стаскивая взмокшую от пота майку и небрежно кидая ее на пол. Цапнув со стола бутылку, он свинтил крышку, поднял руку и стал лить воду себе на голову, выгибая шею и хватая ртом сверкающие струи. Вода падала на потемневшие волосы, стекала по белоснежной груди и впалому животу, иногда отбиваясь мелкими шариками от смыкающихся зубов, а я потрясенно пялился на этот кинематографический трюк, исполняемый моим бывшим любовником просто для самого себя. Наконец, на мое счастье, вода в бутылке кончилась, и Ларс, схватив одну из салфеток, стал усиленно возить ею по мокрому телу. Я перевел дыхание и внезапно обнаружил, что давно уже инстинктивно поглаживаю свой набухший орган, просто засунув в карман тонких брюк левую руку. В груди вскипела волна бешенства, и уж не знаю, на что мог бы решиться мой воспаленный мозг, но в этот самый момент проклятая дверь хлопнула во второй раз. - Я добыла тебе майку! - Звонкий голос Натали больно ударил по моим натянутым нервам. - Надевай... Ой, да ты совсем мокрый, давай, я помогу! Ларс повернулся спиной и поднял руки над головой, а рыжая бестия схватила сухую салфетку и стала очень нежно стирать с гладкой белоснежной кожи капли воды. Это продолжалось целую вечность, как вдруг Ларс резко опустил руки и, стремительно развернувшись, практически ткнулся подбородком в золотистую макушку. Девчонка на секунду застыла, но быстро сориентировавшись, слегка отклонилась и подняла свою очаровательную мордашку. Они замерли, глядя друг на друга, а я с ужасом ощутил, как к горлу подкатила противная тошнота. Но тут Ларс внезапно шагнул назад, выхватил из ее рук чистую майку и, быстро натянув ее на себя, бросился к выходу. Натали, постояв пару секунд в недоумении, вышла из ступора и молча последовала за ним. Плохо помню, как мне удалось выбраться из этой западни, но в себя я пришел, только когда рухнул в кресло в собственном кабинете. Меня всего трясло, возможно, от холода, но скорее от ярости. Надо было встать и плеснуть себе виски, но я не мог. Как они смотрели друг на друга! И он нарочно коснулся лицом ее волос. Сам... Ко мне он ни разу не прижимался. Интересно, у него встал? В тот раз я довольно быстро этого добился, в моих опытных руках и губах у него исправно вставал уже на второй день нашего близкого знакомства. Он ничего не мог с этим поделать, хотя и старался, почти рыдая от бессилия. Но сегодня... Проклятая нимфетка! И этот... Блядь, строит из себя натурала! А может, он вообще надумал жениться? Ну еще бы, ведь ее маленькая красная машинка как-никак имела на капоте большую трехлучевую звезду. Ненавижу их обоих! Наверное, трясет меня все же от холода, вон руки совсем заледенели. Даже как-то онемели. И очень сильно давит в груди, не могу глубоко вздохнуть... Вдруг кто-то осторожно постучал в дверь. - Войдите, - с трудом произнес я. - Господин канцлер, - в кабинет сунулась голова моей секретарши, - там председатель попечительского комитета вас искал... Вам нехорошо?! Я не успел ответить, да она уже и не слушала. Удивительно быстро переместившись, она схватила меня за левую руку, нащупывая пульс теплыми и твердыми пальцами. Потом что-то тихо булькнуло, те же твердые пальцы сдавили мне челюсть, размыкая зубы, и противная жидкость полилась в открывшийся рот, забивая носоглотку мятно-холодной горечью. И почти мгновенно (или мне так показалось?) расплывшиеся очертания комнаты обрели резкость, и я обнаружил, что сижу в своем кресле, пиджак и рубашка расстегнуты на груди, а левая кисть мертвой хваткой вцепилась в чужую сухощавую руку. - Простите - просипел я, разжимая пальцы. - Ничего. Надо вызвать врача... - Нет! Никого не надо вызывать. - Посмотрим. Закатайте рукав на левой руке, я сейчас. Пока я расстегивал колючую платиновую запонку, она уже принесла маленький тонометр и принялась сноровисто измерять мне давление. Сразу видно, не к месту мелькнуло у меня в голове, что предыдущему хозяину кабинета было далеко за шестьдесят... - Ну, вроде, всё нормализовалось. Даже странно. - Что это было? Почему? - Причина, я полагаю, в наследственности, а поводом может послужить любое потрясение или перенапряжение. Главное, постараться избегать этого повода впредь. И обязательно показаться врачу. Пойду, разберусь с гостями. - Прошу вас ни с кем этот инцидент не обсуждать. - Я, господин канцлер, на этом месте двадцать пять лет работаю. А вы? - Простите меня, я просто еще плохо соображаю. - Отправляйтесь домой. Сейчас вызову вам машину. Она вышла, а я попытался привести в порядок мысли и одежду. А ведь старая грымза... нет! Миссис Джонс права. У отца недавно был инфаркт, а мне нужно срочно решить свою проблему, иначе я никак не смогу "избегнуть этого повода впредь". Ларс должен быть моим, и точка! Давай, профессор, думай! Выход есть из любой хуйни, даже если это какая-то совершенно нескончаемая хуйня...