Из тени в свет перелетая

А знаете ли вы, что именно отличает человека, склонного к научной деятельности, от наделенных инстинктом самосохранения законопослушных граждан? Просто, когда с таким человеком происходит что-то новое, неважно - плохое или хорошее, он настолько увлечен собственно новизной происходящего, что какое-то время чувствует себя счастливым, несмотря ни на что. А уж новости, связанные с проживанием в доме тихого лунного мальчика, сыпались на мою умную голову, как красные кирпичики в одном из наиболее популярных среди отстающих студентов графическом эмодзи. Справедливости ради нужно заметить, что пара этих самых "кирпичиков" выдалась для меня ошеломляюще приятной. В частности, я даже не предполагал, что мне выпадет счастье встретить бытового педанта, который окажется в состоянии переплюнуть мои собственные нехилые загогулины. К примеру, Ларс не только тщательно развешивал банные полотенца по размеру (это-то понятно!), он, прежде чем поставить шампунь или крем для бритья (зачем он ему вообще?) обратно на полку, всегда протирал мокрое донышко флаконов, во избежание разводов на стекле. Опять же, обувь после улицы он не почистил ровно один раз, непосредственно после чудесного спасения из полицейского участка, а вот новые зимние ботинки можно было в любой момент спокойно сдать обратно в магазин. И глядя на все это, я мысленно рыдал от умиления практически круглосуточно, а обожающая парня Мария туманно высказывалась в том духе, что она "конечно, верила в свою небесную покровительницу, но никогда не предполагала, что молитвы могут исполняться настолько буквально". Еще я довольно быстро выяснил, к своему немалому удовольствию, что Ларс обладает абсолютным слухом и составляет свои любительские музыкальные сеты с практически профессиональным мастерством и скоростью. К тому же, зацелованные мной длинные пальцы имели характерно расплющенные подушечки, заработанные, судя по всему, многолетней долбежкой по громким черно-белым клавишам. В общем, принц, похоже, действительно, был настоящим, а вот я, как назло, куда-то проебал нашу фамильную горошину. На этом, пожалуй, все позитивные "кирпичики" заканчивались, а вот негативные просто поражали своими размерами и разнообразием. Начнем с того, что я каким-то непостижимым образом частично разучился трахаться. И не то чтобы раньше я был охренительно крутым топом или всем известным ёбарем-террористом, но занимался сексом я умело и со вкусом. Еще в юности, реально заморочившись по этому поводу, я изучил различные техники, потратил кучу времени на практические занятия с более опытными партнерами и даже попробовал принять посильное участие в паре Тематических сессий. Из последнего приключения, правда, ничего толком не вышло, потому что представление отдавало настолько дешевой театральностью, что я едва сдерживал рвущийся наружу смех. И совсем недавно, на острове, когда Ларс талантливо изображал в постели выброшенный на берег обломок кораблекрушения, мне вполне удавалось неторопливо и изощренно демонстрировать свое сексуальное мастерство. Зато теперь, стоило нежному румянцу окрасить обычно бледные щеки, или, к примеру, влажному острому язычку пробежаться по соблазнительно приоткрытым губам, как меня уже было не остановить! Самое разумное, что мне удавалось сделать в такие моменты - это содрать с нас обоих трусы, а всё остальное напоминало молниеносную хаотичную борьбу, выигрывая которую, я буквально выл от удовольствия, хватаясь за его хрупкое горло и наматывая на пальцы легкие пушистые волосы. Хорошо еще, что Ларс в подобных случаях неизменно кончал практически одновременно со мной и, вдобавок, не имел никакого сравнительного опыта, разительно отличаясь в этом смысле от всех моих прошлых любовников, в принципе не обладающих никакими иными активами, кроме этого опыта и техники глубокого минета. Кстати, пара его достаточно неожиданных попыток научиться искусству отсоса тоже не увенчалась успехом исключительно по моей вине. Стоило мне узреть светлую макушку в районе паха, да еще и ощутить робкое прикосновение теплых губ к собственному члену, как я практически сразу начинал... ха! Начинал кончать, как бы по-идиотски это ни звучало, да еще никак не мог сдержать приступов хохота, одолевавших меня при взгляде на его злое и возмущенное лицо. Радовало только, что, в принципе ко всем моим выступлениям он относился благосклонно, исключая, впрочем, римминг. Вот это дело он реально ненавидел! Ну, как ненавидел? Просто обстонавшись и обкончавшись, он долго негодовал, громко вопрошая околоземное пространство "кто вообще мог додуматься до такой гадости?!", а я активно поддерживал его кивками и праведной мимикой, потому что ни на какие речи меня уже не хватало. Однако, шутки в сторону, неприятных открытий, все-таки, было гораздо больше. Например, я совершенно не ожидал, сколь сильно меня будет задевать его конспирация. Он очень тщательно скрывал от всех знакомых наше совместное проживание, никогда не появляясь вместе со мной в общественных местах, включая: кафе, магазины и одну и ту же сторону улицы. В универе его поведение тоже ничем не отличалось от поведения прочих студентов и проклятой Натали, с которой он по-прежнему проводил практически каждую свободную минуту. И не то, чтобы я особо рвался афишировать роман с собственным студентом, да и действия его были вполне разумны, но лично мое травмированное подсознание упорно расценивало такую тактику, как подтверждение проходного характера наших отношений. Далее. Помните, я рассказывал, как Ларс занимался физикой на острове, используя каждую свободную минуту для подготовки в учебному году? Я уже тогда обратил внимание, что предмет дается ему очень нелегко. Потом, в течение пары учебных месяцев, он демонстрировал прекрасную подготовку и хорошо выполненные задания, и только теперь я понял, чего ему всё это стоило. Он занимался уроками буквально постоянно. Лежа на пушистом ковре перед ноутбуком, он непрерывно бился над огромным количеством упражнений - этим истинным бедствием всех технических дисциплин. Я устраивался рядом, показательно открывая какой-нибудь академический журнал, но на самом деле внимательно наблюдая за ходом его мысли и за тем, как окошечки ответов раз за разом окрашиваются лузерским красным цветом. В один прекрасный момент, увидев противное красное мигание где-то в сороковой раз, я не выдержал. Обхватив страдальца руками, я оторвал его от экрана и, перевернув на спину, навис сверху. - Ларс, я могу тебя спросить? - Если можно, покороче. - Почему ты вообще выбрал такую технически сложную профессию? Есть же масса других специальностей... Только, пожалуйста, не дергайся, я вовсе не хочу тебя обидеть! - Я не дергаюсь, а просто хочу тебе кое-что показать. Он выкрутился из моих рук и застучал по клавиатуре. На экране возникла выдержка из официального отчета Министерства Труда, щедро украшенная разноцветными графиками и диаграммами. Она гласила, что в течение ближайших семи лет на рынке занятости будет наблюдаться резкий рост спроса на специалистов, связанных с тотальной роботизацией устаревших производств. А на одном из прилагаемых графиков кривая начальных зарплат выпускников данного профиля ползла вверх практически вертикально, как тяжелая сверкающая ртуть в запрещенных древних градусниках. - То есть, ты так мучаешься из-за гипотетических заработков и карьерных перспектив? Но что, если твои способности лежат в другой сфере, и ты смог бы раскрутиться, к примеру, как известный диджей? У тебя, по-моему, есть талант и внешность. - Все вокруг хотят раскрутиться, как известные диджеи. Но для меня это слишком неопределенно, я не могу рисковать. Извини, мне надо решить до утра еще двадцать шесть задач. - Ладно. Тогда давай я позанимаюсь с тобой дополнительно? Не хочу тебя расстраивать, но в точных науках далеко не всего можно добиться примитивной зубрежкой. Он не возражал, но я все равно был очень расстроен такой глупой постановкой его дел. Снова деньги. Во главе всех его действий стоят деньги, которых у него по-прежнему нет, хотя он продолжает регулярно ходить на работу и получать там какие-то чаевые. И вообще - его работа! Ничто так не выбешивало меня, как эта его проклятая работа. Три раза в неделю он возвращался на последнем автобусе, глубоко за полночь, усталый и холодный, брёл на автопилоте в ванную, а потом плёлся в спальню, где, не издавая ни звука, падал на кровать и мгновенно вырубался до утра. А вот я ворочался часами, изнывая сначала от беспокойства, а потом от злости, что всё это происходит со мной из-за какой-то жалкой сотни баксов. Если честно, я почти сразу купил ему машину. Нет, ничего особенного, просто - средство передвижения. Хотя сперва и полюбовался в паре крутых салонов на дорогущие спортивные купе, представляя, как эффектно мой прекрасный блондин смотрелся бы в ярко-красном авто. Но о таком "фуфырном" подарке, разумеется, не могло быть и речи, и поэтому я купил простой, но очень надежный подержанный автомобиль и поставил его на одно из четырех мест, выкупленных мной на подземной парковке под нашим домом. Кстати, приобрести машину оказалось гораздо проще, чем придумать способ гарантированно втюхать ее излишне подозрительному и самостоятельному любовнику. И вот тут-то мне неожиданно повезло! Было уже около трех часов ночи, но Ларс так и не возвратился с работы. Я смотрел на экран своего телефона практически непрерывно, следя за временем и борясь с желанием ему позвонить. Желудок то и дело скручивало страхом, а в груди уже начинало отчетливо ныть, когда я наконец-то плюнул и набрал заветный номер. Несколько безответных гудков, чуть не доведших меня до инфаркта, а потом тихий голос проговорил: - Я слушаю. - Это я слушаю! Где, блядь, тебя носит?! - Я... я уснул в автобусе и проехал остановку. Проснулся уже в депо, и вот - сижу тут, на лавочке, а такси сюда ехать не... Я не стал дослушивать этот жалкий бред, и буквально через тридцать минут мое авто, взвизгнув тормозами, остановилось на небольшой темной площади, сплошь забитой спящими автобусами, вокруг которых шлялись немногочисленные сонные пролетарии, гремя монтировками и периодически светя тусклыми фонариками куда-то в район колес. Долговязая фигура в накинутом на голову капюшоне поднялась с длинной скамейки, запулила по замысловатой траектории слабо мерцающий окурок и, понурившись, медленно побрела в сторону моей машины. С трудом сдерживая желание устроить скандал прямо здесь и сейчас, я снова вдавил в пол педаль акселератора, и через те же тридцать минут мы уже были дома. Ларс, видимо ободренный моим молчанием, быстренько скинул ботинки и куртку и уже совсем было порысил в сторону ванной, но не тут-то было! Я преградил ему дорогу и, грубо схватив за горло, буквально впечатал в обшитую темным дубом стену. - Ты почему сразу мне не позвонил, и вообще, ведешь себя, как последняя сука?! - А почему я должен звонить? - холодно ответил Ларс, и в глубине прозрачных глаз вспыхнули знакомые дерзкие искры. - И ты прямо сейчас хочешь выяснить, кто из нас - последняя сука, а кто - не последняя? - Ты прав. Этот наболевший вопрос мы выясним в другой раз, а пока - вот ключи, а на парковке 24С стоит автомобиль. И если я еще хоть один раз услышу про автобус, то можешь смело считать, что зимнюю сессию ты уже завалил. Равно, как и твоя подружка Натали. Понял? - Да не трахался я с ней, не трахался! Оставь уже ее в покое! - он злобно и отчаянно затрепыхался, а на колючие искры в зрачках словно плеснули ледяной водой. Это меня слегка отрезвило, и я разжал пальцы, но руки не убрал, плавно переместив ее на шелковистый затылок. Ларс зажмурился и замер, а я приблизил к нему лицо и прошептал прямо в губы: "Ну, всё, всё... Иди в душ!". А когда через несколько минут он выбрался из ванной и уснул, эгоистично вытеснив меня с нагретого места, я все-таки попробовал отделить мух от давно съеденных котлет, которые, похоже, эти мухи и съели. Результат оказался крайне неутешительным. Ведь раньше я никогда не накидывался на своих любовников. Да, я мог их открыто или завуалированно оскорблять, часто достаточно неожиданно лишал содержания, не стеснялся высмеивать или вытуривать из дома и из своей машины, но чтобы вот так конкретно желать... Чего? Наорать, ударить или убить? Голыми руками свернуть тонкую мальчишескую шею... А потом всю ночь сидеть над неподвижным телом, чувствуя звенящую пустоту, и смотреть, как тихо падает за окном крупный черный снег... Тем не менее, после этого случая жизнь как-то наладилась. Ларс не только безропотно ездил на своем новом старом автомобиле, но и очень старался во время наших дополнительных занятий, радуя меня вполне заметным прогрессом. Мало того, он даже носил один из моих уютных кашемировых свитеров, выданных ему Марией, после демонстративного выкидывания ею же его собственной синтетической хрени. На этом благостном фоне я тоже немного затих, боясь спугнуть удачу и что-нибудь испортить, и весь погрузился в текущие рабочие дела, которых перед грядущим праздниками стало как-то угрожающе много. И только в редкие паузы, когда озверевшая миссис Джонс буквально грудью отсекала мой кабинет от страждущих, я мог позволить себе посвятить несколько минут прикладному ларсоведению. Вот и сейчас, раскачиваясь в кресле, я раздумывал над двумя недавно совершенными открытиями. Во-первых, среди его дешевых шмоток я обнаружил (не случайно, нет!) некие темные брюки и светлую рубашку. Брюки были из изумительно тонкой шерсти, а рубашка из хлопка "Си Айленд Коттон", больше напоминающего шелк. И то, и другое было украшено скромной этикеткой Дома Валентино и стоило не менее полутора тысяч евро. А во-вторых, я, кажется, понял, куда девается вся заработанная мальчишкой наличность. Он просто-напросто сразу кладет ее на карточку, которая хранится в ящике выделенного ему письменного стола, и которой он никогда не пользуется. Как, впрочем, и самим столом. И отсюда снова проистекает давно набивший оскомину вопрос - нахрена ему столько денег, если он не собирается их тратить? Спросить, что ли, напрямую, или попробовать... И тут зазвонил лежащий на столе мобильный телефон. Дилан. - Алло, Крис, ты меня слышишь?! - как обычно заорал прямо мне в ухо братишка. - Пока да. Но если ты и дальше намерен так голосить, то скоро перестану. - Очень остроумно! Короче, Эмили - беременна! - Ого! Поздравляю. Или ты не рад? - Я-то? Рад, наверное... - в голосе Дилана послышалось отчетливое сомнение. - Просто всё это как-то странно. - Знаешь, многие вещи кажутся странными на первый взгляд, но не кажутся странными на второй. Так когда свадьба? - Отец сказал, что нам всем надо по традиции собраться на Рождество, и я представлю Эмили, как свою невесту, а он нас познакомит с этой своей. Которая - экстрасенс! - На Рождество? Слушай, я еще не знаю, смогу ли... - Чего??? Ты не собираешься к нам на Рождество?! Ты там совсем уже ох... - Дилан, прекрати истерику. Я тебе перезвоню. - Крис! - Всё, перезвоню! Отключившись, я задумался. А ведь действительно, что именно намерен делать на Рождество мой прекрасный принц? Хуже всего будет, если он соберется ехать, например, домой. Меня он, конечно, с собой не позовет, а самому навязываться мне не позволят фантомные боли самолюбия. Было бы просто отлично, если бы он согласился сопровождать меня в поездке в мой родной город. Там его никто не знает, можно будет спокойно развлекаться, ходить в кино, театры и рестораны, да я уже и на простое фланирование по улицам вполне себе согласен. Ну, а скорее всего, он не поедет никуда, и тогда я тоже останусь здесь. А вот всем остальным придется знакомиться, жениться и рожать в полном соответствии с их собственными жизненными планами, но, к сожалению, без меня. Я не могу сейчас ничем жертвовать, у меня и так осталось слишком мало времени. Всего триста сорок два дня.