Север помнит / The North Remembers

Вокруг царил хаос. Вель отчаянно работала локтями, но как только расчистила себе путь, толпа вновь сомкнулась. Поклонщики в дурацких стальных подштанниках и нелепых шлемах спешили мимо нее. Один из них просил, чтобы им дали увидеть королеву, которая, услышав вести о своем муже, упала в обморок, и ее пришлось унести. Другой хотел знать, где красная ведьма, требовал отрубить ей голову за то, что ее лживое пламя погубило его величество в этих диких северных краях. Громче всех орал Тормунд Великанья Смерть, который настаивал, чтобы его пустили к тем воронам, которые разделались с лордом Сноу. Он хотел знать, мужчины они или жалкие трусы без яиц. Во всем этом безумии никто не обращал на Вель внимания. Уже почти рассвело, но восточный горизонт был затянут туманом. Сегодня солнца не будет. Это место проклято, она и раньше это знала. Еще до того, как молодой вороний лорд был сражен своими же людьми. Она машинально оглянулась на то место, где пал Джон Сноу. Там было пусто, осталось только большое пятно крови – кто-то унес прочь полумертвую или уже мертвую ворону. О боги, что они наделали? Вель была одичалой до мозга костей. Она не собиралась становиться женой для вороны и вскрыла бы глотку любому, кто предложил бы ей подобное. Хотя она и была узницей Черного замка еще с тех пор, как вороны победили одичалых в битве у Стены, она не приняла ни толики южной ереси и по-прежнему считала поклонщиков просто смешными. Вечно они падают на колени, твердят свое «м’лорд» и гордо носят на груди вышитых зверюшек. А их Ночной Дозор, вороны в черных плащах, − погибель для ее народа. Но Джон Сноу – не простая ворона. Он − девятьсот девяносто восьмой лорд-командующий Ночного Дозора, то есть был лордом-командующим. Кажется, самый молодой; он вряд ли видел больше трех зим, и все они были короткими. И похоже, первый лорд-командующий со времен Короля Ночи − того самого, чье имя не произносят вслух и вычеркнули из всех свитков, − кто попытался заключить союз с одичалыми. Джон даже некоторое время жил с ними. Он послал Вель в леса, чтобы разыскать Тормунда и вольный народ, и открыл тяжелые ворота, чтобы дать им безопасный проход на другую сторону. Он убедил некоторых одичалых надеть черное, собрал отряды разведчиков и копьеносиц, чтобы заселить заброшенные замки на Стене, приютил их женщин и детей в своих стенах и выделил им свои запасы. Он отправил флот в Суровый Дом, чтобы спасти почти четыре тысячи одичалых, бежавших от белых охотников, что преследовали их в лесах. Меньше чем два часа назад он заплатил за свое решение кровью, которую пролили его же братья по клятве. Вель стиснула зубы. Она знала, что поклонщики ненавидят ее и ее народ, так же как она ненавидит их. Но, убив Джона Сноу, они показали себя еще большими дураками, чем она ожидала. Большая часть Ночного Дозора чувствовала, что мальчишка-командующий предал их, предложив безопасность и дружбу дикарям, с которыми они издавна сражались всеми своими силами. Когда у них еще были силы. Если вороны думают, что смогут выстоять в одиночку против холода и тех, что приходит вместе с ним… Дураки. Какие же дураки эти поклонщики. Может быть, вольный народ – еще большие дураки, но Вель отбросила эту мысль прочь. Внезапно она ощутила то же самое, что чувствовала, когда умерла ее сестра, принеся в мир сына Манса, во время битвы за Стену: страх. Она не понимала, как много надежд возлагала на Джона Сноу, пока тот не умер. Именно он приказал накормить ее, приютить, оградить от людей королевы, которые считали ее кем-то вроде принцессы и поэтому были убеждены, что раз она женщина, то должна принадлежать кому-то из них. Он доверил ей найти Тормунда. Не только у поклонщиков долгая память и давние предрассудки. Когда она впервые рассказала своим людям о плане Джона Сноу, все решили, что она лжет или сошла с ума. Зачем им южане, те, кто построил Стену и веками орошал ее кровью вольного народа? И все же они нужны нам. Вель знала о том, что таится в лесах. Она знала, почему Манс так старался сплотить кланы и сбежать от ветров зимы. Взять ворон за горло и вынудить их предоставить безопасный проход за Стену. А Джон Сноу предложил это добровольно. Он не простая ворона. А теперь… все кончено. Предатели, которые убили Сноу, приберут Дозор к рукам. Они заставят вольный народ вернуться на их «законное место». Можно подумать, поклонщики лучше всех знают, где чье место. Люди королевы уйдут в замок, который они называют Винтерфелл, где якобы находится их король, плененный или мертвый. Вель была бы только рада увидеть их спины, но эти долбаные придурки даже не понимают, что если их король уже мертв, не имеет смысла так спешить, чтобы присоединиться к нему в его промерзшей могиле. Они все равно будут атаковать. Ради чести. Из всех странных южных понятий, из-за чести проливалось больше всего крови. Хаос медленно приобретал подобие порядка. Люди королевы расталкивали и ворон, и вольных людей, направляясь к большой недостроенной лестнице, которая вздымалась вверх к ледяному лику Стены. Когда они собрались у ее ступеней, один из них достал рог и извлек из него мощный звук, разнесшийся эхом по всему замку. Во дворе воцарилась зыбкая тишина. − Мужи Ночного Дозора, − начал один из поклонщиков. – Храбрые подданные короля Станниса. Э-э-э… и вольный народ. – По его лицу было видно, что он охотнее бы сказал «тараканы». – Милостью Владыки Света, великое чудо свершилось этой ночью. Вероломный лорд-командующий повержен, и поэтому не будет… Прежде чем он смог продолжить, зычный голос перебил его. − Лорд Сноу! – Тормунд Великанья Смерть, приземистый, коренастый, седобородый, протолкался сквозь толпу. – Кто убил вороньего лорда? Поклонщик окинул его уничтожающе презрительным взглядом. − Не твое дело, старик. Ты не носишь черный плащ и по праву должен быть по ту сторону Стены. И ты вскоре туда отправишься, как только… − Тьфу! – Тормунд смачно харкнул в грязь. – Кто убил вороньего лорда, я тебя спрашиваю, южный ублюдок? − Я сказал, это не твое дело. – Поклонщик повысил голос. – Поскольку лорд-командующий мертв, его полномочия переходят к лорду-стюарду Боуэну Маршу, пока не будут проведены выборы. Мы надеемся, что они пройдут не как в прошлый раз, когда результаты подтасовали старый слепец и его прихвостень, жирный дружок Сноу. Также мы надеемся, что Ночной Дозор вернет свой долг королю Станнису и выберет командующего, который… − Заткнись! – это крикнул не Тормунд, а оруженосец Сноу, бывший блудник по имени Атлас, щеголеватый темноволосый юнец, который раздражал старую гвардию Дозора не меньше, чем сам Сноу. «Удивительно, что он еще жив, − подумала Вель. – Закрой свой милый ротик, пока тебе его не намылили». Слишком поздно: Атлас уже вырвался вперед. − Заткнись! – снова крикнул он. – Как ты смеешь указывать нам, что делать? Мы – мужи Ночного Дозора, мы не подчиняемся ничьим приказам. А что до твоего короля, то говорят, он в плену у Болтонского бастарда или умер у стен Винтерфелла. Его волшебный меч сгинул, его война закончилась! Мы ничего не должны мертвецу! Мы сражаемся с мертвецами! В знак согласия с его словами поднялся сердитый ропот. В эту грязь скоро опять прольется кровь. Вель нащупала рукоятку костяного ножа, спрятанного в сапоге. - Следи за словами, Атлас из Ночного Дозора, - раздался новый голос, на этот раз женский. Красная жрица собственной персоной проворно поднялась по ступеням. На ее шее мерцал алый рубин, красные рукава развевались. – Станнис Баратеон – перерожденный Азор Ахаи. Неважно, кто и где его держит. Он еще жив. Я увидела это в пламени. - В жопу твое пламя, - крикнул один из дозорных. – Этот твой лживый… Леди Мелисандра остановила на нем взгляд своих красных глаз. - Пламя никогда не лжет, сир. Если и происходят ошибки, они всецело мои. Но я видела кинжалы во тьме. Я предупреждала лорда-командующего. Если он не принял мои слова всерьез… - Это вина трусливых ублюдков, которые напали на него! – завопил Атлас. Тормунд Великанья Смерть повторил его слова, его рев сотряс башни Черного замка, и толпа одичалых подхватила этот крик. Вольный народ подает голос за вороньего лорда. И это еще не самое странное, что за последнее время довелось повидать. - Пусть будет так, - продолжила Мелисандра. – Каждый, кто верен его величеству, должен отправиться в Винтерфелл, чтобы вызволить его из когтей грязного узурпатора Рамси Болтона. Только когда это будет сделано, мы сможем прояснить свои взаимные обязательства касательно Ночного Дозора. Но если мы бросим короля Станниса в руках чудовища, которое делает плащи из человеческой кожи, тогда мы точно… - А как насчет Манса? – вмешался один из вожаков войска Тормунда. – Ты, похоже, не все знаешь, розовая шлюха! Говорят, Болтонский бастард подвесил Манса в вороньей клетке, да еще и дал ему плащ из кожи его копьеносиц! Как такое вообще возможно? Разве ты не сожгла Манса у нас на глазах? Сожгла или нет? Все южане и поклонщики - лжецы, гребаные лжецы и ведьмы! Люди закричали, соглашаясь с его словами, и эти крики эхом разносились в угрюмом рассветном небе. На мгновение Вель показалось, что она заметила в глазах красной жрицы неуверенность, почти что страх. Мелисандра кивнула человеку, стоявшему рядом с ней, и он вновь подул в рог, но даже это не смогло обеспечить тишину. В довершение всего, великан Вун Вун, один из самых необычных обитателей Черного замка, удивленный и недовольный, выбрался из своей берлоги под башней Хардина. «ШУМ! - прорычал он, коверкая немногие известные ему слова общего языка. – ВУН ВУН НЕ ЛЮБИТЬ!» Кожаный, ставший мастером над оружием в замке, прежде одичалый, а теперь ворона, негласный надсмотрщик за Вун Вуном, бросился, чтобы преградить великану путь. Многие из людей королевы натянули луки и достали мечи, но перед ними вновь вылез Атлас. - Не смейте его трогать! Он наш гость, на севере еще чтут законы гостеприимства. - Мы не подчиняемся шлюхе Лорда Сноу, - усмехнулся один из рыцарей. – Посмотри на него. Это же грязный зверь. Все вы здесь грязные звери. Вы не стоите даже… - Придержи язык, поклонщик. – Торегг Высокий, сын Тормунда, вышел вперед и снял с плеча огромный каменный топор. – Если не хочешь расстаться с ним. Дела с каждой минутой шли все хуже. Вель сжала рукоятку ножа так крепко, что костяшки пальцев побелели. Если все станет совсем кисло, нужно как можно быстрее подняться в Королевскую башню, забрать Чудовище и его кормилиц и бежать… Но куда? Назад за Стену? Три женщины и младенец? Нет, это самоубийство. - Мы не будем проливать кровь. – Голос Мелисандры стал ниже, холоднее. – Это оскорбление великого Рглора, который теперь, в мрачные дни зимы, дал нам это новое утро, - и вы хотите осквернить этот рассвет кровопролитием? Остановитесь! Люди королевы беспрекословно подчинились ей, и в первый раз Вель была благодарна красной жрице. Медленно, с недовольством, они повесили луки за спину и вложили мечи в ножны, хотя у них на лицах было явственно написано, что ради расправы над вольным народом им не жалко что-нибудь осквернить. Торегг Высокий тоже без особой охоты убрал свой топор, почувствовав на плече огромную волосатую лапищу Тормунда. - Итак, - Мелисандра расправила юбки. – Любой из вольного народа, кто желает подтвердить свою верность королю Станнису и пожать плоды его благодарности, может присоединиться к нашему походу в Винтерфелл, чтобы освободить его величество, а также Манса. Если так, то… - Но королева Селиса сказала, что он узурпатор, - перебил ее какой-то поклонщик. – Геррик Королевская Кровь произошел от Реймунда как-его-там, так что он законный наследник… «Вот придурки», - снова подумала Вель. Муж ее сестры стал Королем-за-Стеной не потому, что его отец был королем, или потому что какой-то южный септон мазнул его маслом, или потому что он умеет красно говорить, или потому что у него на копье лента, или потому что его пердеж пахнет розами. Он стал королем, потому что у него была сила. Мудрость, хитрость, решимость связать вместе разрозненные племена одичалых, чтобы повернуть против их истинного врага, против истинного врага ворон. Против истинного врага всех людей. Все думали, что красная женщина сожгла его в своем пламени. Похоже, кто-то солгал. Если Манс – пленник в Винтерфелле, то вряд ли это он с воплями недавно умер в огне. Будем молиться, что так оно и есть. Без Манса вольному народу конец. Может, даже хуже, что мы теперь по эту сторону Стены. - На этот вопрос мы сможем дать ответ, только когда освободим короля Станниса, - сказала Мелисандра. – И поэтому… - Вы, поклонщики, не будете выбирать нам короля, - с жаром вмешался Торегг Высокий. – Мы – вольный народ. Вольный народ. Мелисандра в упор посмотрела на него. - Уже нет, сир. Не здесь. Спасаясь от слуг Владыки Тьмы, вы перешли под защиту Стены и связали себя узами верности и закона, которые соединяют всех людей. Разумеется, любой из вас, кто не хочет признать Рглора единственным истинным богом, а Станниса Баратеона – единственным истинным королем, может вернуться туда, откуда пришел. - Я тебе не южный сир. Нассать я хотел на ваши дурацкие поклонщицкие титулы. Тормунд сжал плечо сына, и Торегг Высокий неохотно замолчал. Кожаный успешно заманил Вун Вуна обратно в берлогу, шум слегка поутих, но Вель решила пока не выпускать нож из рук. «Точно ли Лорд Сноу умер?» - подумала она. Ей пришлось признать, что, скорее всего, так оно и есть. Но даже если он мертв, это не значит, что мы больше его не увидим. - Исполняющий обязанности лорда-командующего Марш, - сказала Мелисандра. – Что думает Ночной Дозор по этому поводу? Боуэн Марш, которого, как слышала Вель, прозвали Старым Гранатом, вышел из толпы. Несмотря на холодное утро, он отчаянно потел, и его лицо было таким же красным, как волосы жрицы. Он вскарабкался по ступенькам и встал рядом с Мелисандрой. - Ночной Дозор… - начал он и осекся. Потом сглотнул, облизнул губы и начал заново. – Ночной Дозор был создан тысячи лет назад, чтобы охранять царство людей от всего, что находится за Стеной. Я советовал лорду Сноу запечатать ворота льдом, сталью и камнем. Он не послушал. Я советовал ему не позволять одичалым пройти за Стену. Он позволил. А теперь… - Убийца! – заорал Атлас. Боуэн Марш вздрогнул. - Я не убийца… - Он снова облизнул губы. – Я ни в чем не нарушил свои обеты. Это было не большим убийством, чем то, что лорд Сноу сделал с Яносом Слинтом… И снова началось столпотворение. Вель медленно подалась направо. Она не сомневалась, что обвинения Атласа справедливы, хотя едва могла представить этого старика убийцей. Но все-таки это правда. Ей было хорошо известно, что отчаяние может толкнуть мужчин – да и женщин тоже, – на самые невообразимые поступки. Марш сделал шаг вперед. - Я непременно приму к сведению желания моих братьев, - сказал он тоном, подразумевающим, что именно несоблюдение желаний своих братьев привело лорда Сноу к гибели. – Я разумный человек и не хочу наживать себе врагов. Но Ночной Дозор не обязан и никогда не был обязан защищать и кормить армию одичалых. У нас мало запасов, а зима почти уже наступила. - Мы не пойдем обратно за Стену, ворона, - крикнул кто-то из одичалых. – И лучше тебе, мать твою, с этим смириться. - Вы пойдете, если я прикажу. – Марш пристально посмотрел на него. – Кроме того, я не могу позволить вашим людям оставаться в замках на Стене. Они нужны для моих людей… - Хар! – на этот раз выступил Тормунд. – У тебя есть еще люди? Он прав, ворона. Боуэн Марш показался Вель тупым, трусоватым и до смерти напуганным. Он принесет гибель для всех, если кто-нибудь быстро не расправится с ним, так же как он расправился с Джоном Сноу. У него есть выбор – позволить одичалым заселить эти замки или оставить их заброшенными, как это было многие годы. Иные с каждой ночью становятся сильнее, и только дурак оставит столько слепых глаз и пустых мест на первой линии защиты. Твоя ненависть к вольному народу погубит и нас и вас. Нужно убираться отсюда. Но куда? Куда? Другой одичалый, стоящий позади Вель, сказал: - А что с нашими людьми, запертыми в Суровом Доме? Что с ними? Что с нашими женщинами, детьми и стариками? - Это… прискорбно. – Боуэн Марш откашлялся. – Но половина кораблей, которые отправил лорд Сноу, уже погибла. Послать больше – это трата, на которую мы не можем пойти. - Потому что они одичалые, так? Ты бы бросил их, если бы это были южане? Не думаю. - Ночной Дозор – враг одичалых! Сколько раз нужно повторять? Воцарилась тишина, и она длилась так долго, что Вель пришлось обернуться. Пальцы Торегга Высокого дрожали, он изо всех сил старался не схватиться за топор. Остальные из войска Тормунда были так же возбуждены, да и вороны уже держались за мечи. Наконец Тормунд Великанья Смерть заговорил. - Ты причинил большой вред и своим братьям, и нам, - сообщил он Маршу. – Не думай, мы назвали своим другом лорда Сноу, а не тебя. Его ты ударил в живот, как последний трус, но с нами тебе не удастся разделаться так же легко. Ты хочешь послать нас обратно за Стену, ворона. Очень хорошо, можешь попытаться. Но я тебя предупреждаю, тебе придется сражаться с нами за каждый шаг. Да, прольется наша кровь. Мы мужчины, в конце концов. И я тебе обещаю: твоя кровь тоже прольется. А когда придут эти голубоглазые ублюдки, и снега выпадут в сотню футов высотой, и ты обосрешься от страха – кто будет сражаться рядом с тобой? Кто заселит твои замки, ворона? Кто наденет черные плащи? А что до тех, кто умрет, - вам придется или жрать их трупы, чтобы выжить, или ждать, когда они воскреснут. Марш уставился на Тормунда, его толстые щеки затряслись, и он напомнил Вель Яноса Слинта, черного брата, которого лорд Сноу укоротил на голову. Похоже, ему было нечего ответить. - Либо, - продолжал Тормунд, - вы можете склонить свои одеревенелые южные шеи и сделать, что возможно, чтобы спастись. И чертовски похоже, что это единственный выход для вас. Мы с моими людьми будем сражаться вместе с вами, либо против вас, но в любом случае, мы остаемся здесь. Мы построим дома на землях Дара, на Стене и везде, где обещал лорд Сноу. И позволь мне принести самые изысканные и вежливые извинения, если я ошибаюсь, но, похоже, твой меч здесь не самый острый. Разве ты только что не сказал, что не хочешь наживать врагов? Сейчас мы тебе не враги, ворона. Но клянусь всеми богами, мы ими станем, если захочешь. И вновь Марш, похоже, лишился дара речи. Он ошарашенно посмотрел на Мелисандру, словно ожидая помощи, но красная жрица промолчала. Вороны не дотянут до зимы с таким вожаком. Ради них самих, им бы лучше поскорее провести эти их выборы. О боги, неужели Джон Сноу действительно погиб и хрупкий мир между воронами и вольным народом подошел к концу? - Так что? – прорычал кто-то из одичалых. – Ты не спасешь тех, кто остался в Суровом Доме? Ты говоришь, они должны умереть? - Они сами пошли туда. Возможно, они смогут перебраться в безопасное место. Ночной Дозор ничем не может им помочь. Мы должны позаботиться о себе. Дурак. Вель пошла прочь, повернула за угол, ускорила шаг. Дурак, дурак, дурак. Да, они умрут. Все четыре тысячи человек. В холмах бродят Белые Ходоки, и благодаря им каждый мертвец восстанет. Куда они пойдут? Когда они доберутся до Стены, вороны все еще будут заботиться только о себе? Да, они придут. С глазами, голубыми как васильки и холодными как бездна.