Вечный огонь

Рождественское утро было на удивление неприветливым. За окном разыгралась буря, и ветер, взметая снежную крошку, швырял её в лицо редким прохожим, стучался в окна и завывал в трубах. Всю предрождественскую неделю стояла до странного морозная погода, и Кричер жарко топил все камины, но в коридорах все равно было довольно прохладно. Привыкший к теплу Гарри зябко ежился и кутался в теплые мантии, а Снейп прекрасно чувствовал себя в одной рубашке. С расстегнутой верхней пуговицей и собранными в хвост на затылке волосами он выглядел непривычно домашним и расслабленным. На неподдельное удивление Гарри, почему ему не холодно, он только усмехался и ничего не отвечал. Накануне Мастер и ученик почти весь вечер просидели у камина в самой маленькой и теплой гостиной, разговаривая о зельеварческих конгрессах. Кричер достал из погребов дедушки Ориона шикарную бутылку Шато д'Армайяк, и разговор неторопливо тек под треск огня и искрящееся игристое вино. Северус уже перестал удивляться собственной болтливости и откровенности, и компания Поттера его не смущала, а тому было более чем комфортно в обществе обычно замкнутого сварливого и едкого зельевара. Разговор плавно перетек в философское русло, когда Гарри невпопад начал размышлять вслух о событиях уходящего года, о будущем и прошлом, а Снейп язвительно комментировал его потуги. Гарри не обратил внимания на резкий тон, но умолк, и они сидели одни в пустом доме, в пустом мире, словно последние волшебники после разрушительной катастрофы. Северус украдкой поглядывал на раскрасневшегося ученика, в зеленых глазах которого отражался пляшущий на дровах огонь и какая-то тихая и светлая печаль. Молчание затянулось, и зельевар, приглядевшись внимательнее, заметил, что мальчишка просто-напросто уснул, сморенный теплом и крепким вином. Кричер шуршал где-то на втором этаже, и, казалось, в любой момент мог с тихим хлопком появиться, чтобы спросить, не желают ли чего-нибудь хозяин и его гость. Спящий Поттер выглядел устало, и был совсем не похож на восемнадцатилетнего мальчишку. Поднявшись на ноги и ощутив, как вино ударило в голову, Северус осторожно вынул опустевший бокал из его рук и поставил на столик. В черных взъерошенных волосах заманчиво мерцало пламя, и зельевар поймал себя на нестерпимом желании прикоснуться к ним. Рассматривая его, мужчина увидел ровную гладкую кожу, четко очерченные губы и подрагивающие ресницы, высокие скулы алели в свете камина. Вечно зябнущий, Гарри был закутан в мантию и плед, но, согревшись у огня, распахнул ворот, открыв тонкую шею и ключицы, проглядывающие сквозь тонкий хлопок футболки. Чувствуя накатывающие волны возбуждения, Северус встал и отошел к окну, пытаясь успокоить дыхание и сердцебиение. Где-то в непроглядной темноте на улице слабо мерцали фонари, не в силах пробить ночной мрак и метель. Постояв с пару минут, вглядываясь во тьму, он тяжело вздохнул и, вернувшись к камину, закутал мальчишку в плед. – Кричер, – неуверенно сказал в пространство Мастер и увидел, как материализуется рядом домовик. – Покажи мне, где спальня хозяина. Подхватив спящего на руки, он почувствовал, что тренировки и питание не прошли бесследно, и Поттер весил очень даже прилично. Осторожно нащупывая ногами ступеньки, Северус поднялся со своей ношей на второй этаж и вошел в открытую Кричером дверь. Спальня Поттера выглядела так, словно здесь никто не жил. Никаких сувениров, открыток, плакатов, никаких личных вещей здесь не было. В дальнем углу стоял потрепанный старый чемодан, да постель была не заправлена, и смятое одеяло свисало с неё одним углом. По возможности аккуратно сгрузив мальчишку на кровать, Северус облегченно вздохнул. Тот даже не проснулся. Кричер сухими лапками забрал плед и, щелкнув пальцами, укрыл одеялом хозяина. Кивком поблагодарив домовика, Снейп присел на край кровати и вгляделся в безмятежное лицо ученика. Со своим влечением он уже давно перестал бороться, и последние полтора месяца чувствовал, как с каждым днем ему становится все труднее сдерживать эмоции. Благо, Поттер то ли был не особенно внимательным, на что надеялся Мастер, а то ли тактично делал вид, что ничего не замечает. Оглянувшись и убедившись, что Кричер исчез, Северус легонько коснулся губами чужих губ и неслышно, как тень, выскользнул из комнаты. Наутро под рождественской елкой, трансфигурированной Поттером из сухой ветки, домовик аккуратно разложил присланные подарки. Огромную кучу коробок, адресованную Гарри, венчал сверток, в котором хозяин дома безошибочно опознал рождественский свитер от миссис Уизли. Снейпу прилетевшая рано утром сова принесла коротенькое поздравление от четы Малфоев, а после завтрака Гарри вручил ему свой подарок. – Не стоило, – с сожалением сказал тот, принимая завернутую в плотную коричневую бумагу книгу. Поттер только загадочно улыбался, когда Мастер разворачивал упаковку. Встретив взгляд ошеломленных черных глаз, Гарри торжествующе улыбнулся. – Поттер, как вы?.. – Гарри, конечно, ожидал удивления и восторга, но чтобы Мастер потерял дар речи – это было неожиданно. – Выкупил из одной частной коллекции. Да, уговорить владельца расстаться с этим изданием было непросто, – кивнул Поттер, и в его глазах мелькнула особенная нежность. Северус осторожно открыл ветхие от времени страницы. Изданное девять веков назад собрание исследований Салазара Слизерина было практически подлинником, затейливо украшенная печать монастыря скрывала в себе защитные чары, делающие страницы невидимыми для магглов. – У меня смутное ощущение, что мне в жизни не дарили таких ценных подарков, – неловко проворчал Снейп, пряча глаза в книгу. – Я рад, что Вам понравилось, Мастер, – с улыбкой произнес Гарри. Проглотив остывающий чай, профессор исчез в библиотеке, а Поттер отправился в тренировочный зал на разминку. Наматывая десятый или одиннадцатый круг, он вспоминал пойманный мельком взгляд захмелевшего Мастера, который вчера с удивительным терпением слушал всю чушь, которую нес Гарри заплетающимся языком. Во взгляде не было ни укоризны, ни надменности, а какое-то выражение, похожее на нежность. То ли Поттер выпил слишком много, и ему привиделось, то ли действительно было что-то подобное, но что-то тревожило Гарри в поведении Снейпа. Он перестал видеть в своем ученике Джеймса Поттера. Это было заметно по изменившейся интонации голоса, и его фамилия перестала звучать в устах Мастера как ругательство. Эта, казалось, несущественная мелочь значительно облегчала жизнь Гарри. Непредсказуемый, язвительный профессор перестал быть холодным и отстраненным, и стал практически другом, несмотря на двадцатилетнюю разницу. Оказалось, его колкости бывают действительно смешными и меткими, а советы – полезными и мудрыми. Гарри чувствовал, что нуждается в нем так же, как и профессор в ученике, если не больше; странно было даже подумать об этом, но Снейп был наставником, другом и отцом сразу, заменив даже Сириуса. Между ними все ещё была определенная дистанция, Мастер никогда не называл его по имени, а Гарри после той странной вспышки опасался лезть на рожон и выводить его из себя. Хотя мысленно иногда называл учителя Северусом, и осознавал, что это имя ему нравится куда больше. Может быть потому, что оно не вызывало таких ярких воспоминаний из детства, как фамилия. Иногда – и довольно часто – Гарри буквально душил в себе желание обнять его. Грань между ними иногда становилась едва различимой, и Поттер ощущал почти физическую боль от невозможности прикоснуться к этому человеку. Залегшую на лбу складку ему хотелось разгладить пальцами, от тяжелых мыслей отвлечь, сжав в своей руке узкую бледную ладонь. Мастер иногда разрешал нарушать свое личное пространство, но только в исключительных случаях, и ненадолго, после чего обычно исчезал на весь остаток дня. Гарри часто вспоминал фразу Гермионы, которую она на пятом курсе сказала Рону, о том, что у него эмоциональный диапазон, как у чайной ложки. Иногда ему казалось, что и к нему самому это относится в какой-то степени. Чаще всего Гарри чувствовал что-то, и не мог понять, что это. Эмоциональный диапазон ложки хоть и невелик, зато точно определен, и в этом Гарри отчасти завидовал Рону. Северус проснулся среди ночи от мучительного вопля из соседней комнаты. Подскочив, путаясь в одеяле и ночной рубашке, он с замирающим от боли сердцем пересек узкий коридор и ворвался в комнату. Мальчишка отчаянно бился и метался в постели, что-то крича, в слабом свете луны было видно, как блестит покрытый испариной лоб. Схватив его за плечи, зельевар встряхнул парня и дрогнувшим голосом позвал его: – Поттер! Поттер, проснись! Гарри сильно рванулся из его рук, и Снейп прижал его к груди, не давая вырваться. Негромко повторяя его имя, Мастер держал его до тех пор, пока мальчишка не очнулся. – Гарри, все хорошо, это был просто сон, – посмотрев ему в глаза, с облегчением сказал Северус. Руки тряслись от пережитого, а Поттер тяжело дышал, глядя на Мастера, а затем, судорожно вздохнув, обнял его. Запустив пальцы в волосы ученика, Снейп старательно гнал мысль о том, что сейчас обнимает горячего взмокшего привлекательного парня, который прячет лицо у него на плече и жарко дышит в шею, отчего по спине и рукам пробегают мурашки. Гарри всхлипнул и, отстранившись, посмотрел на него. Из-за близорукости его лицо было слишком близко, и Северус, зачарованно заглядевшись на его губы, забылся и поцеловал его. Поттер замер на мгновение, а потом схватил сильными горячими ладонями узкие запястья Мастера. Запаниковав, Снейп дернулся и попытался сбежать, но Поттер почему-то не отпустил его, и тот, соскользнув с края кровати, упал на пол, неловко вывернув руки. Открыв рот, чтобы что-то сказать, зельевар только беспомощно хватал воздух, понимая, в какую ситуацию он загнал себя по собственной глупости. Поттер молча подхватил его под мышки и усадил на кровать рядом с собой. – Я… – Тихо, – сосредоточенно сказал Гарри и, пропустив сквозь пальцы черные пряди на затылке Мастера, мягко прильнул к его губам. Северус, зажмурившись, первые пару секунд мучительно соображал, что делать, а когда уверенные губы ученика скользнули куда-то к уху и коснулись шеи у самой кромки волос, сдавленно ахнул и против воли подался вперед, вцепляясь пальцами в пижаму Поттера и повисая на нем всем весом. Поттер не отстранился и властным движением сгреб зельевара за талию свободной рукой. Вздрагивая и жмурясь от каждого горячего влажного поцелуя на шее, Северус чувствовал, как растворяется в ощущениях. Сидеть боком на кровати, опираясь лбом и рукой на плечо Гарри было неудобно, и очень скоро разболелась спина, беспокоившая его все чаще в холодное время года, но Снейп боялся, что, отстранившись, он разрушит наваждение, и Поттер одумается. Поймет, кого целует и почему. Отпустив пижаму, Северус опустил руку и случайно прошелся расслабленными пальцами прямо по возбужденному, обтянутому пижамными штанами члену Гарри и вздрогнул. Очнувшись, он в ужасе вскочил и сбежал в свою комнату, оставив Гарри растерянно глядеть ему вслед. Утром Поттер не был уверен, не приснился ли ему ночной поцелуй. В одних пижамных штанах, набросив на плечи халат, он, зевая и шаркая ногами спросонья, спустился в кухню. Кричер хлопотал у плиты, а кофе был сварен и уже почти остыл, значит, Снейп уже на ногах. Утащив из-под носа у глядящего с укоризной домовика печеньки и кружку кофе, Гарри вышел из кухни и направился в малую гостиную. – Инсендио, – мысленно произнес он, бросая заклинание в камин. Движение кистью получилось не очень точным, и сгусток огня попал не совсем туда, куда хотел Гарри, но огонь принялся и вскоре запылал так, словно горел уже несколько часов. Входя в ту же гостиную на нетвердых, дрожащих ногах, Северус хотел съязвить что-нибудь и погнать ученика на занятие, но сердце колотилось так, что, казалось, Поттер сейчас обернется на этот гулкий набат, а во рту пересохло, и сказать что-либо было невыносимо трудно. Гарри обернулся на шорох мантии, улыбнулся и отставил кружку. Встав и запахнувшись в халат (Северус заметил, каким гибким кошачьим движением он перетек из кресла на ноги), Поттер в два шага оказался рядом. Как показалось Снейпу, слишком рядом, и тот невольно попятился. Мелькнувшее понимание на лице Поттера всколыхнуло раздражение. – Кажется, я целую вечность учу Вас здороваться со старшими, но Вы до сих пор умудряетесь игнорировать… Гарри светло улыбнулся и попытался поцеловать трясущегося от злости и нервов зельевара, но тот истерически шарахнулся от ученика. – Что Вы себе позволяете, Поттер? – прошипел Снейп, пытаясь справиться с чистейшей паникой, затопившей все его существо. Крайне озадаченное выражение на лице Поттера подстегнуло ужас, и Мастер, повернувшись на каблуках, стремительно сбежал с места происшествия. Яростно почесав и взъерошив волосы, Гарри, сбитый с толку и смущенный, вернулся в кресло и упал в него с размаху. Он мог бы поклясться, что ночью зельевар был вполне себе доволен произошедшим, а затем, испугавшись чего-то, сбежал, и теперь пытался сделать вид, что ничего не было. Понятно, что из-за разницы в возрасте и положении Северус стыдился этого поцелуя, но… это ведь он поцеловал Гарри первый. И после этого внимательного и чувственного взгляда перед поцелуем все встало на место: и странная мягкость его поведения и голоса, и осторожные ласковые прикосновения, и теплая улыбка, и та почудившаяся, казалось, нежность во взгляде. Он был влюблен. Снейп влюбился в Гарри. И тот ощущал странное гнетущее волнение где-то в грудной клетке. Допивая кофе из кружки, Поттер размышлял и все больше склонялся к тому, что был очень рад, что нравится Снейпу. С каким-то детским нетерпеливым любопытством ему хотелось исследовать Мастера, узнать, какие поцелуи и прикосновения ему нравятся, какова на ощупь его кожа. Сердце забилось часто-часто, когда перед глазами Гарри вдруг возникло лицо Северуса, с мягкой расслабленной улыбкой и полуприкрытыми от удовольствия глазами, и от этого видения Гарри задохнулся от нахлынувшего на него волнения. Едва не поперхнувшись остатками кофе, Поттер глубоко вздохнул, поставил кружку на столик, погасил огонь в камине и отправился к себе в комнату. Заметив по дороге приоткрытую дверь библиотеки, Гарри подумал, что нужно найти Мастера и поговорить о случившемся. Переодевшись в домашнюю темно-серую мягкую мантию, Поттер тихонько проскользнул в библиотеку и увидел Северуса в кресле в самом дальнем и темном углу. Он сидел, расслабившись и закрыв глаза, очищая разум. Гарри, смущенно почесав в затылке, тихонько кашлянул и подошел ближе. – Уходите, Поттер, я не в настроении с Вами разговаривать, – тихим и твердым голосом сказал Снейп. – Извини, Северус, я не могу, – так же тихо и уверенно ответил Поттер, взмахом руки левитируя себе кресло напротив. Сев в него, он увидел, что Мастер все так же сидит, не открывая глаз. – Посмотри на меня. – Зачем? – вскинул брови Северус, и его голос дрогнул. – Посмотри, – повторил Гарри. – Я никуда не уйду. Нам необходимо поговорить. – О чем? – раздраженно спросил Снейп, не поднимая век. Поттер вздохнул и с улыбкой в голосе сказал: – Ну, очевидно, о том, что мы нравимся друг другу. От неожиданности Северус распахнул глаза и недоверчиво посмотрел на ученика. Тот доверительно улыбался и смотрел на него с непривычной теплотой. Казалось, что спустя несколько месяцев он, наконец, разглядел его и теперь знает, на что смотрит. От этой мысли Снейп ощутил разочарование и гнев. – Уходите, я не хочу ни о чем с Вами разговаривать! – Не говори мне, что это была ошибка, я видел, что это не так, – перебил его Поттер. – Я не слепой, и все замечаю. Просто понял все только вчера ночью. Снейп с едва слышным стоном закрыл лицо руками. Мучительный стыд и неловкость, которые он ощущал, были чуть-чуть подсвечены радостью, что это перестало быть тайной. Но невыносимое чувство собственной ничтожности угнетало его и делало все остальное незначительным и мелким. Поглощенный этим, он прослушал большую часть вдохновенной речи Гарри. – … замечательный человек, и я счастлив быть с тобой рядом… – услышав это, Северус взвыл и, вскочив, спотыкаясь, рванулся к выходу, но Поттер перехватил его и крепко сжал в объятиях. Пытаясь вырваться, Снейп с какой-то обреченностью и ленцой констатировал факт, что щуплый на вид Гарри держит его неожиданно цепкой хваткой. Подергавшись и осознав бессмысленность и глупость ситуации, Северус замер и вздохнул. – Чего ты хочешь? – едва слышно спросил он. Не открывая глаз, он почувствовал, как улыбается Поттер. – Не знаю, – ответил тот. – Но точно знаю, что не хочу принуждать тебя и заставлять чувствовать себя не в своей тарелке. – Отпусти меня, – так же тихо сказал Северус, и сделал шаг назад, когда Гарри убрал руки. Пауза, повисшая между ними, грозила затянуться, и Мастер, вздохнув, сказал: – Занятие через час. Готовься. Поттер спокойно ответил «Да, Мастер», и ушел, оставив Снейпа в одиночестве в библиотеке. Над всем произошедшим им обоим следовало хорошенько подумать. Следующей же ночью Поттер опять кричал во сне. С трудом приходя в себя, он, памятуя о вчерашнем случае, отодвинулся подальше, и Северус, убедившись, что с учеником все в порядке, вернулся к себе. Гарри ещё долго не мог уснуть. Ему снилось прошлое, все потери и ошибки, все битвы и поражения. Снилось, как падает на пол мама, как исчезает за парапетом Астрономической башни Дамблдор, как проваливается в Арку Смерти Сириус, как погибают один за другим все люди, кто хоть как-то связан с ним. Он не успевал их спасти, запаздывая на одну секунду, на долю секунды, и ему в лицо торжествующе смеялась Беллатриса: «Я убила Сириуса Блэка! Я убила Сириуса Блэка!» Северус был прав, он все ещё скорбит. Все ещё не может найти сил в себе, чтобы подойти и поговорить по душам с Роном, Гермионой, взглянуть в глаза Джорджу и всему рыжему семейству Уизли. Гарри больше всего на свете боялся увидеть в их глазах горькое осуждение и разочарование. Они не заслужили такой судьбы. До утра он так и не сомкнул глаз, вызвав Кричера, который выглядел подозрительно сонным, Гарри попросил какую-нибудь книгу из библиотеки и кружку чая. Отпустив домовика досыпать дальше, он понял, что никогда раньше не задумывался, а спят ли домовики вообще. Наутро Поттер щеголял синяками под глазами и чувствовал себя из рук вон плохо. Поприветствовав вошедшего в столовую Мастера, Гарри поскорее спрятал глаза в тарелке с завтраком, но Северус заметил и синяки, и вялость. – Посмотри-ка на меня, – подозрительно протянул он и, когда Поттер решил не испытывать судьбу и подчинился, ехидно хмыкнул: – Что, решил вспомнить детство и ночные похождения по Хогвартсу? В чем дело? – Мне не спалось, – пожал плечами Гарри и вернулся к еде. Без интереса поковыряв в запеканке, он увидел, как Снейп, фыркнув и взмахнув полами мантии, вышел из комнаты, а затем через несколько минут вернулся с несколькими флаконами в руках. – И давно это у тебя? – спросил он, усаживаясь на стул рядом. В одном из флаконов ученик опознал укрепляющее, в другом зелье Сна-Без-Сновидений, а содержимое ещё трех осталось загадкой. – Приступами. Иногда совсем невмоготу, тогда я ходил к мадам Помфри за Сном-Без-Сновидений, и каждую ночь накладывал заглушающие на полог кровати, чтобы не будить соседей. – Гарри увидел, как Северус грозно нахмурился и поспешил добавить: – Я в порядке. Просто расслабился дома, вот и все, больше не потревожу. – Что ты видишь? Поттер опустил уставшие глаза в стол. – То же, что и всегда, все мои ужастики за последние двадцать лет. – То есть ты хочешь сказать, что видишь это все постоянно на протяжении уже больше полугода? – зарычал Снейп. – Ты клинический идиот, Поттер, я не устаю поражаться твоей тупости! Ты сам вгоняешь себя в эту депрессию, поганишь себе психику и жалеешь себя, и… – Я не жалею себя, – в голосе Поттера прорезался металл. – Это мое дело, мне не нужна помощь, спасибо. – Нет, нужна. Поскольку я все ещё Мастер, ты подчиняешься моим указаниям, – отрезал Снейп и хлопнул по столу. – На сегодня занятие я отменяю. Ты пишешь друзьям, договариваешься встретиться вечером, потом идешь в свою комнату, пьешь зелья и отсыпаешься. Вечером, когда выспишься, встречаешься с ними и пока не выговоришься, домой не возвращаешься. Дальнейшие инструкции получишь на месте. Выполняй. – Да, Мастер, – бесцветным голосом ответил Поттер, которому не хотелось спорить. Одолжив у Северуса сову, флегматичную коричнево-серую сипуху, Гарри отправил письма Рону и Гермионе. Через полтора часа она же принесла ему ответ: кафе напротив Фортескью в Косом переулке, в восемь вечера. Сидя за столом и в третий раз невидящими глазами перечитав мятый клочок пергамента, Гарри пытался придумать, с чего начать разговор, но так ничего и не придумал. Полгода избегать общения друзей, а затем вдруг написать о встрече – от него будут ждать объяснений, но даже вспоминать то время Гарри отчаянно не хотелось. Снейп, заглянувший в столовую и обнаруживший Поттера сидящим у стола и уронившим голову на руки, сначала решил, что мальчишка уснул. – Пойдем, – мягко сказал Северус Гарри, когда тот поднял голову на звук шагов. Напоив парня зельями, он уложил мальчишку в кровать. От его сонного уставшего вида на сердце странно потеплело, и Мастер, не сдержавшись, поцеловал его в лоб. – Это был ты, – с кривоватой улыбкой сказал Поттер. Северус забеспокоился, но потом Гарри объяснил: – Это ты приходил ко мне, когда я валялся в постели после приступа. Кричер сказал, что никого не впустил. Это был ты. Снейп счел за лучшее промолчать. – Спасибо тебе за все, – проваливаясь в сон, сказал Поттер.