Собственность

Когда это происходит в четвертый раз, что-то меняется. Оулмен возвращается в свою башню в отвратительном настроении после впустую потраченного на опрашивание бездомных вечера. Готэмские бродяги считают Джокестера кем-то вроде покровителя, не только потому что он противостоит Оулмену, но и потому что верят: именно он тайно стоит за пожертвованиями и бесплатными обедами в столовых. Джокестер часто приходит к ним в поисках информации о местных происшествиях, но ни один из его зловонных почитателей не помнит, чтобы тот появлялся на протяжении последних пяти дней. На одном из телефонов ждет очередное сообщение от Лойс, и она, похоже, недовольна. Он разберется с этим, когда будут силы. Добравшись до пентхауса, Оулмен снимает свою исцарапанную маску и выходит на балкон, чтобы посмотреть вниз на город. Черные тучи скрывают грядущий рассвет, а дождь падает вертикальной стеной. Он чувствует ритмичное постукивание воды о кожу и капли, стекающие по лицу, и приходит к выводу, что Джокестер, скорее всего, залег на дно на каком-нибудь заброшенном складе или ярмарке - выводит хитроумные подробные выкройки, собираясь шить себе новый нелепый костюм. Оулмен проводит рукой по лицу и пытается не думать о костюмах Джокестера (хотя бы не о тех, которые идут в комплекте с чулками); он устало вздыхает и закрывает глаза. Фрик вернется: в конце концов он всегда возвращается. Завтра Оулмен переоденется в работника доков и спустится в город пообщаться с синими воротничками и обитателями набережной, что бы посмотреть, что они знают о ввозе странных механизмов и необычайной активности рядом с разрушенными зданиями в этом районе. Удовлетворенный своим решением, Оулмен возвращается в комнаты принять душ и переодеться в боксеры и белую хлопковую футболку. Он ложится в постель и пытается уснуть, но не выходит; все тело наполнено нервной энергией - он хочет драку, хорошую драку. … Хочет развести в стороны узкие бледные бедра и смотреть на покрытое шрамами распластанное на его кровати тело, пока он… К черту. Он идет в кухню, не зная, что ожидает там найти. Все содержимое шкафчиков - порошки для бодибилдеров, изотонические спортивные напитки и бутылка дорогого коньяка, подаренная одним местным бизнесменом в попытке снискать благосклонность. Он даже не пьет - пробовал, конечно, когда был еще только начинающим бандитом - но это был эксперимент с целью узнать, как ощущается интоксикация, какие реакции она притупляет и как эффективнее запугивать пьяниц, что, возможно, в будущем ему нужно будет использовать. Оулмен изучает изогнутую, эргономичную бутылку и представляет, как коньяк будет скользить вниз по горлу и распространять тепло по всему телу, расслабляя мышцы. Полчаса спустя он полулежит на диване и смотрит со стаканом в руке на мягкие волнистые завитки пламени в большом современном газовом камине, когда раздается звонок главного входа. Странно. Никто никогда не приходит в его башню цвета слоновой кости без приглашения, а выплаты за покровительство не ожидаются до начала месяца. В прошлом, до того как дух города окончательно сломался, случалась пара опрометчивых взломов со стороны мятежных членов оппозиции и, однажды, даже смехотворный полицейский штурм. Все те, кто когда-либо вламывался в его дверь или обходил системы безопасности, добились только права на смерть от рук самого Когтистого Ужаса. Оулмен идет в комнату видеонаблюдения, удовлетворенно усмехаясь воспоминаниям, - прошли годы с того момента, когда в Готэме еще оставался кто-нибудь достаточно тупой, чтобы хотеть запугать сову в ее собственном гнезде. А жаль - он всегда наслаждался подобными вторжениями. Мониторы отображают несколько угловатого офицера полиции, стоящего у двери, изображение немного размыто из-за дождя. На секунду Оулмен озадачен, но потом мужчина поднимает лицо и улыбается прямо в камеру. Улыбка продолжается за пределами его губ. Когда двери лифта открываются с тихим скрежетом и Джокестер шагает в гостиную, заливая водой всю сланцевую плитку, Оулмен рычит: - Где ты был, клоун? - Эй, ты даже не хочешь узнать, почему я ношу эту элегантную одежду? - спрашивает его заклятый враг, корча болезненную гримасу. - Нет. Джокестер разглаживает пиджак и становится в пол-оборота. - Тебе не нравится? - Нет. - Жаль. Комиссар сказал, что я просто великолепен. Знаешь, этот Томас Уэйн такой обаятельный мужчина, зрелый… Напоминает мне о… Ай! - Когда Оулмен хватает его за шиворот и поднимает на вытянутой руке так, что ноги болтаются в дюйме от пола, он выдыхает: - Оулси, аррх, давай оставим игры с дыханием до следующего раза! - Никогда больше не произноси этого имени в моем присутствии снова, понял? Когда Джокестера снова возвращают на землю, он брезгливо поправляет галстук и отвечает: - Прекрасно, Большая Птица, но тогда ты никогда не откроешься и не поделишься, так что… - Что ты хочешь? - снова перебивает его Оулмен. Вместо того, чтобы ответить на вопрос, Джокестер наклоняется к нему, морщит нос и отмечает: - Оулси, это запах выпивки я чувствую в твоем дыхании? Неужели я окончательно довел тебя до алкоголизма? - Не обольщайся, - отвечает Оулмен, опускаясь на диван немного более грузно, чем рассчитывал. Джокестер наклоняется над кофейным столиком и наливает себе коньяк, зачесывает назад влажные волосы цвета индиго пятернёй и поднимает бокал. - За тебя, малыш! - он выпивает, облизывает губы, смакуя, и мурчит. - Ммм, намного лучше. Надеюсь, ты не против, если я сброшу мокрую одежду здесь… Не хочу оставить лужи у тебя в спальне. Я, хм, как видишь, в основном приучен к дому… Оулмен садится, хмуро наблюдая, как другой мужчина выпутывается из темно-синего мундира с латунными пуговицами. - Ты пришел потрахаться? - Нет, я пришел продавать печенье девочек-скаутов, но понял, что смогу продать больше, если разденусь перед тем, как предлагать, - но если без шуток, да, я пришел потрахаться. Что, ты полагал, что нравишься мне из-за твоих, ммм, личностных качеств? - Думаешь, ты можешь заявляться сюда каждый раз, когда тебя нужно обслужить? - Эмм… Ага, - Джокестер хмурит лоб, как бы говоря: “А разве нет?”, - если ты шлепнешь меня пару раз в процессе, тоже будет неплохо. Своего рода...дать выход боли…хех, которая, к счастью, тоже реальна, потому что… - Я должен разбить тебе морду! - Ооо, вот это уже разговор! - Это не игра, клоун. - И что же это тогда? - Джокестер замирает на полпути к форменным брюкам. Оулмен открывает рот, чтобы ответить, но понимает, что ему снова нечего сказать. - Все в порядке, большой парень? - Джокестер смотрит насмешливым взглядом. - Твое лицо выглядит так, будто пытается отразить какую-то эмоцию. Мне вызвать скорую? Есть ли онемение, покалывание в левой руке? Оулмен возвращает себе грозный вид. - Заткнись. Джокестер вешает штаны и пестрые клетчатые носки на каминную решетку. - Выглядишь напряженным. Злишься, что я прервал твой веселый вечер в нижнем белье наедине с бутылкой? Оулмен тратит минуту на то, что бы понять, насколько это в корне неправильная ситуация. Джокестер видел его без маски раньше, и он тоже видел своего заклятого врага без грима (обычно когда большая его часть стиралась о постельное белье); они трахались на полу, на диване и в кровати - но есть определенные правила. … Это должно хотя бы начаться на улице, после драки, когда адреналин ревет в ушах и тела покалывает от многочисленных ударов. Джокестер, внезапно заявившийся к нему ради случайного секса, - нет, черта должна быть проведена! Его кулак невольно сжимается: клоун должен помнить, что не он здесь главный… - Ну не смотри на меня так, Оулси. - Что? - Оулмен вырван из задумчивости. - Этим Я-Должен-Преподать-Этой-Суке-Урок взглядом. Если только это не подразумевает связывание и вибрирующие игрушки, я не в настроении. Оулмен встает, думая, что сейчас сделает что-нибудь решительное, но Джокестер стоит к нему спиной, снимая дешевую хлопковую рубашку. Когда он полуоборачивается, Оулмен замечает незнакомое ему пятно на боку клоуна. Он ловит чужое запястье и тянет руку вверх, чтобы получше рассмотреть. Это свежий синяк - темно-фиолетовый, немного пожелтевший по краям. Результат скользящего, неточного удара по ребрам. Небрежного… Определенно, не его работа. - Откуда? - О, я наткнулся на одного твоего друга, любителя погонять на чужих крутых тачках. Наверное, зря сказал, что и в постели он первым приходит к финишу. Ай! Аккуратнее! - Что Джонни Квик делает в Готэме? - Оулмен продолжает прижимать пальцы к ребрам Джокестера, думая, что сейчас самое подходящее время преподать тормозному торчку урок, который тот не скоро забудет. Вид черного пятна, расползающегося на бледной коже заклятого врага, будит в Оулмене собственнический инстинкт (никто не помечает клоуна, кроме него). - Нет-нет-нет, Оулси, это было в Центральном Городе… Стараюсь успевать. - Что ты делал в Центре? - он оценивающе смотрит на Джокестера, пытаясь прочитать выражение его лица. Как ни странно, это сложнее, когда клоун без грима. - Ммм... У меня были дела, которые нужно сделать. Приятели, с которыми нужно повидаться, - клоун небрежно жестикулирует в манере Британской королевы и отстраняется. Одетый только в боксеры кислотно-зеленого цвета в горошек, он прыгает на диван и наливает себе еще коньяка в стакан Оулмена. - У тебя есть приятели? - Оулмен садится рядом с ним и забирает стакан, ставит на край стола подальше от другого мужчины; клоун хмурится на мгновение, затем хватает бутылку и прикладывается к ней губами. - Ага, Роуг проставлял пиво - сплошная веселуха и игры, пока Крысолов не начал пытаться меня облизать. Рыжие не в моем вкусе, знаешь? - он отодвинул бутылку и скривился. - Разговоры о нежеланных поклонниках… Слышал, что Спичка Мэллоун ищет меня. Оулмен скрестил руки на груди и вздернул подбородок. - Да? И кто это? - Черт его знает. Только если это не ты переоделся в ущербный костюм из благотворительного магазина. Итак, есть еще что-то, о чем ты хотел меня спросить? - Да. Что ты сейчас планируешь? Джокестер поднимает вверх указательный палец, выпячивает нижнюю губу и закатывает глаза к потолку, отвечая: - Хе, я полагаю, ты был из тех детей, что трясут свои рождественские подарки от родителей. Трясут до тех пор, пока то, что внутри, не сломается, наверное… - Хватит острот, - Оулмен наклоняется вбок и хватает Джокестера за горло, предплечьем другой руки упираясь в его грудную клетку, выбивая дыхание, - скажи мне сейчас же. - Ммм, ненавижу, когда ты весь в делах, - комментирует Джокестер. Когда рука угрожающе сжимается, он, кажется, льнет навстречу. Оулмен касается пальцами синяка и нажимает; веки Джокестера трепещут и он тихо шипит. Оулмен приближается, пока их лица не оказываются всего в паре дюймов друг от друга, его рот кривится в усмешке: - Мы враги, понимаешь? Не думай, что из-за того, что мы трахаемся время от времени, я стану мягче по отношению к тебе. - Это было бы ужасно, если бы ты размяк, Оулси, я действительно… Аргх! Снова горло? Ты повторяешься… Оулмен хмурится, глядя на него сверху вниз, его пульс учащен: насмешки клоуна неизбежно приводят к этому. Зеленые глаза другого мужчины блестят отсветами пламени, и Оулмен знает, что тот играет, провоцирует агрессию, которую потом хочет превратить в постельные фейерверки. Он разочарованно рычит и отстраняется, прислоняя ладони к глазам на мгновение, будто надеется, что человек, развалившийся на другом конце дивана, - всего лишь галлюцинация, вызванная усталостью. Джокестер садится, раздраженный и слегка озадаченный такой реакцией. - Эй, мне нужно объяснить, как это работает? Я довожу тебя до белого каления, ты преподаешь мне урок, который я вскоре забуду… Потом, - его голос падает до многозначного урчания и он придвигается ближе, - ты преподаешь мне немного другой урок. - Нет, - говорит Оулмен, делая глоток коньяка и убирая бледную руку со своего бедра. - Ну давай же! Я и так сделал за тебя большую часть работы - привет, я почти голый тут! - призывает Джокестер, указывая на себя. - Нет, - повторяет Оулмен, думая, что, возможно, если он будет придерживаться односложных ответов и не позволит втянуть себя в дискуссию или очередную драку, то Джокестер не сможет снова его обмануть. Клоун корчит капризную гримасу, выпятив нижнюю губу. - Что ты имеешь в виду, говоря “нет”? - Этого не произойдет, так что убирайся отсюда, пока я не выкинул тебя сам. - Что-то не так с “малышом Оулси”? - Что? - Ну знаешь, выпивка… Это не делает вещи лучше. - Что? Оу, - Оулмен выглядит потрясенным, когда наконец понимает, на что тот намекает. - Нет, этого со мной не происходило. Никогда. - Смотри, - голос Джокестера становится невыносимо заботливым, он придвигается ближе, кладет руку на грудь Оулмена и легко толкает. - Это, скорее всего, просто стресс, знаешь, если ты просто ляжешь на спину и позволишь мне… Оулмен хватает его запястье и, заламывая за спину руку, толкает назад. - Нет, ты заткнешься, клоун! Это должно прекратиться. Ты не… Ты не уважаешь границы. И ты… Ты просто вальсируешь тут, переворачивая мой дом вверх дном и ломая вещи, а потом… Потом, когда закончишь, собираешься просто вернуться на свою чертову веселую дорожку? Джокестер тянет руку из захвата и приподнимает бровь. - Хорошо, что бы ты предпочел? Будешь счастлив, если я останусь на ночь? Оулмен качает головой и чешет кончик носа. - Нет! Нет, ты свободен, или ты вообще не слушал? Я сказал, что… - Оулси, Оулси, - он успокаивающе похлопывает по плечу злодея. - Что я слышал, так это то, что тебя не устраивает случайный секс без обязательств. Ты ждешь от меня немного больше ответственности. И я не против, только взамен я бы хотел, чтобы ты перестал качаться на теплых волнах отрицания… - Отрицания? Я отрицаю? Что? - Не знаю, большой парень, - Джокестер вскидывает руки в воздух, - факт того, что у тебя и меня отношения, немного отличающиеся от “Я-ненавижу-тебя-ХРЯСЬ”? Я имею в виду, да, мы заклятые враги… Запертые во взаимно навязанном бою до смерти, но это только дневная работа, по правде. Мы также и немного другое - мы двое людей, которые наслаждаются активной сексуальной жизнью, например… И я не знаю, как ты, но то, что происходит в спальне или, знаешь, переулке, ха-ха! Стоит ли говорить? Я не занимаюсь подобным с любым и думаю, что мы оба знаем: тут может крыться что-то еще подо всем этим. - Клоун? - Оулмен наклоняется к нему и хватает худые плечи мужчины. - Да, пирожочек? - Ты заткнешься, если я тебя трахну? Зеленые глаза распахиваются в восторге. - Да, сэр, конечно я это сделаю! Джокестер визжит от восторга, когда Оулмен закидывает его на широкое плечо и несет прямо до хозяйской спальни. *~*~* Оулмен просыпается с углом подушки во рту. Теплое дыхание касается шеи, рука обхватывает талию. Почти как в первый раз, не считая незнакомого стука в висках. Он слышит излишне театральный стон Джокестера, чувствует, как прогибается матрас, когда другой мужчина откатывается. Кончики пальцев с длинными ногтями вычерчивают на спине Оулмена невидимые узоры: спирали и длинные петли, как в почерке девушки. До него смутно доходит, что никто раньше не прикасался к нему так: интимно, но без сексуального подтекста. Плечо дергается непроизвольно; он фыркает и поворачивается. - Оулси, - раздается слишком знакомый голос. - Как насчет того, чтобы ты не впечатывал меня в стену этим утром? Я чувствую себя немного, ммм, хрупким. Оулмен моргает и трет глаза тыльной стороной руки, издавая непонятный звук. - Значит, ты тоже не чувствуешь себя особо свежим? - когда Оулмен закрывает глаза пальцами и стонет, Джокестер продолжает, - знаешь, ты из легковесов… - Это потому что я не пью. - Зря, ты такой забавный, когда пьян! Вообще-то, я даже жалею, что больше не выступаю со стенд-апами, мне бы хватило материала на всю жизнь… - Что? - Три глотка и ты нарушаешь все свои запреты. Некоторые вещи, с которыми ты выходил - на место преступления, так сказать, - ах… очень занимательны. Оулмен вслепую взмахивает рукой, задевая мужчину рядом. - Тише, клоун. Джокестеру удается быть молчаливым и разумным еще целых тридцать секунд, потом возвращается суетливость и он замечает: - Итаааак, полагаю, у тебя нет кофе в твоем огромном пустом доме? - Возможно, немного было в подарок к фильтру, - он смотрит, как Джокестер встает с кровати и натягивает отброшенную белую футболку Оулмена. Она слишком большая для него, сползает с одного плеча и достает до середины бедра - когда Оулмен закрывает глаза и пытается снова заснуть, он все равно видит эту картину, будто она выжжена на обратной стороне век. Прислушиваясь к далеким звукам хлопков и громыхания, означающим, что Джокестер приступил к погрому кухни, он закидывает руку за голову и меняет планы на день, добавляя пятнадцать минут на кофе и двадцать на секс с заклятым врагом. Оулмен закрывает глаза и представляет себя все так же лежащим на спине, а Джокестера - сидящим сверху и сдавливающим коленями его бока. Он решает, если тот попробует снять футболку, схватить его за руки и сказать: “Нет, фрик, ты оставишь ее…” Он сожмет член клоуна через влажный хлопок, заставляя тяжело дышать и скулить… Звон бьющейся посуды заставляет его открыть один глаз. - Эээм, Оулси, я думаю, тебе стоит подойти сюда! В голосе клоуна звучит паника, и странности тона хватает, чтобы Оулмен выскочил из постели и отправился на кухню, натягивая по пути боксеры. - Черт тебя подери, клоун, что ты опять натворил? На полу разбитая чашка, но Джокестер не смотрит на нее, он смотрит на стеклянные двери, ведущие на балкон. Замок был расплавлен, и Супервумен стоит, разведя створки, сердитая, будто замерла посреди нотации, как персонаж мелодрамы. - Лойс! - инстинкт подсказывает выкрикнуть: “Это не то, что ты думаешь!”, - но когда он оглядывается и замечает бросающийся в глаза укус на внутренней стороне бедра Джокестера, слова застревают в горле. - Брюс! - выкрикивает она, одаривая его удивленным и рассерженным взглядом. Клоун саркастически приподнимает бровь. - Брюс? - Ну, теперь-то я вижу, чем ты так занят, что не можешь перезвонить, - Супервумен упирает одну руку в бок. - Блядь, настоящее имя Оулмена - “Брюс”? - спрашивает Джокестер. - Мое настоящее имя - Оулмен, - рычит тот в ответ. - Как того тупого австралийца из достававшей всех рекламы “Давай-ка я поджарю для тебя еще одну креветку”? - Как Роберта Брюса, короля Шотландии. А сейчас заткнись нахер, Джеки. - Парень, который жил в пещере и отрывался с пауком? - клоун закатывает глаза и нервно машет руками. - Пфф! Что, “Арахнофил” уже было занято? - Совы едят пауков! - настаивает Оулмен, раздраженный непониманием символизма Джокестером. - Знаете, я вообще-то еще здесь, - вмешивается Супервумен, - Можете ли вы, два голубка, устроить свою маленькую разборку как-нибудь в другой раз? - Вообще-то, это он птица, а я - клоун. Это может быть неочевидно, потому что я еще не наложил грим… - Мы не любовники, - говорит Оулмен. - О, пожалуйста, думаю, вполне очевидно, что происходит. Я имею в виду, я знаю, что ты жутко одержим им, но должна сказать, Брюс, спать со своим заклятым врагом - это даже как-то пошло. И, честно говоря, - она бросает презрительный взгляд на Джокестера, - я думала, у тебя вкус получше. - Оу, оу! - радостно восклицает Джокестер, указывая пальцем то на одного, то на другого. - Я понял! Я - другая женщина! - Нет. Заткнись. - Так значит, я один-единственный? Мы, ах, встречаемся? Так ведь сейчас говорят? Ахх, поцелуй меня, ты, романтичный идиот! Оулмен раздраженно рычит и хватает Джокестера за шею, толкая в спальню и заставляя споткнуться о порог. - Сиди там и не высовывайся, пока я не скажу! - Но, Оулси, - он протестует высоким, противным голосом, - нас уже застукали, поздно прятать меня в шкафу! Оулмен захлопывает дверь перед носом клоуна и разворачивается, чтобы увидеть Лойс, скрестившую руки на груди, и выражение её лица, не злое или ревнивое, но с кривой улыбкой. *~*~* Допрос, наконец-то, заканчивается, и он возвращается в спальню. Когда он входит, Джокестер приподнимается на локтях. - Ну, как все прошло? Были слезы и упреки? - Нет, она хочет посмотреть. - Хе-хе, в живую или в записи? Его заклятый враг лежит на середине кровати, закинув ногу на ногу; почти голый среди разбросанных подушек, как у себя дома. До Оулмена, наконец, доходит, что он никогда не избавится от клоуна и что даже пытаться - пустая трата времени. Дойдя до кровати, Оулмен хватает Джокестера за плечо и переворачивает, прижимая к матрасу собственным весом, приподнимает край футболки и шлепает по бледной заднице раскрытой ладонью. Раздается удовлетворительный звук и клоун ахает, вскидывая бедра. Оулмен улыбается и наклоняется, чтобы прорычать ему в ухо: - Скажи мне, почему я терплю тебя, хотя ты доставляешь мне столько неприятностей? - Потому что я удовлетворяю все твои извращенные прихоти? - предполагает Джокестер, и его голос немного приглушен подушкой. - Хм, - Оулмен оценивает отпечаток ладони на талии, оставленный прошлым вечером, перед тем как перевернуть клоуна снова и провести пальцами вдоль дорожки безукоризненно выкрашенных в фиолетовый волос, ведущей от пупка до основания члена, сейчас полувставшего и упирающегося ему в бедро. - Да, именно поэтому. *~*~* Через некоторое время он перестает считать. Оулмен возвращается в пентхаус в четыре утра, едва переждав рассвет, скользит между простынями пустой кровати. Около шести он просыпается от плача сигнализации, а затем становится устрашающе тихо. Оулмен садится и нашаривает в тумбочке пистолет - он не любит пистолеты, они слишком быстры… Но иногда приходится идти на уступки ради удобства. Хватка на рукояти ослабевает, когда раздается знакомый звук спотыкающихся шагов и отвлеченного бормотания, перебиваемого тихими смешками. Оулмен возвращает пистолет в ящик и ложится обратно, закутываясь в простыню и закрывая глаза. Он слышит, как ткань падает на пол, и вскоре чужое тело карабкается через его, чтобы достичь дальней половины кровати. Он слышит, как Джокестер облегченно вздыхает (что звучит скорее подлинно, чем театрально, в этот раз) и вскоре начинает тихо, размеренно посапывать. Оулмен проваливается в сон, и когда он просыпается снова, то придвигается ближе и обхватывает талию своего заклятого врага. Утыкается носом в фиолетовые волосы, завивающиеся вокруг белой шеи, и чувствует запах бензина. - Ммм, Оулси? - Хмм? - Не так сильно… Немного тяжело дышать… Оулмен фыркает и ослабляет хватку, начинает лениво накручивать прядь волос на палец. - Ты пахнешь, как бензоколонка. Чем ты занимался, а? - Большоооой секрет, - Джокестер вздыхает и переворачивается на спину, - но ты скоро узнаешь. Пальцы продолжают играть с липкими прядями волос, почесывая и вырисовывая небольшие круги. Клоун любит прикосновения к волосам - он издает глубокий мурчащий звук, и на мгновение все спокойно, пока урчание живота не прерывает его. - Когда ты ел в последний раз? Один зеленый глаз открывается. - Уверен, что был гамбургер вчера или позавчера… - Идиот. - Хорошо, хорошо, как на счет того, чтобы я сделал пару кругов в твоей ванне олимпийского размера, а ты, претендуя на статус человеческого существа, сходил и купил продуктов? - Мы можем сходить куда-нибудь. - Мм, нет. Если мы куда-нибудь пойдем, то пропустим новости. - И о тебе - важнейший репортаж? - Ну, не можешь же ты всегда забирать все заголовки себе, большая птица, - Джокестер потягивается и поворачивает голову, чтобы взглянуть на него, - Что ты делал в эти выходные? - Встреча CSA. - Да? - Джокестер садится сверху и обхватывает его бока коленями, - А ты можешь оттуда выйти? - С чего бы? - Оулмен приподнимает бровь. - Ради высококачественного времяпрепровождения со своим лучшим заклятым врагом, конечно! Оулмен только собирается ответить, когда раздается громкий взрыв и зловещий гул перебивает его. Он резко переворачивает клоуна на спину, прижимая к кровати, и приподнимает голову, чтобы увидеть в большое панорамное окно за кроватью шлейф дыма, поднимающийся над городом на юго-востоке. - Лучше чтобы это не был мой чертов отдел исследований и разработок. Вместо ответа он чувствует вибрации прерывистого смеха Джокестера напротив своей груди.