16.1 Юрген.
Юрген, поспешно удалившийся с палубы, находился у себя в каюте. Он всё ещё не мог найти место себе и своим мыслям. Успокоительное ни капли не облегчало его состояние, но мужчина продолжал глотать его на автомате. Ситуация полностью вышла из-под контроля, и первый раз в жизни старший механик не знал, что ему делать, как поступить. Отчаяние накатывало всё больше с каждой минутой и даже не давало шанса здравым соображениям пустить корни в голове Планггера. В один момент Юрген перестал метаться по комнате, потому что его самого уже начало это раздражать и, приняв очередную таблетку успокоительного (алкоголь в данный момент он не мог себе позволить, хотя добыть его было реально), с пустыми глазами он сел на кровать и просто уставился в одну точку. Под воздействием уже изрядного количества лекарства в крови мысли всё-таки сбавили темп и позволяли ухватываться разуму за себя. Но логику и какую-либо связь между ними было всё-таки трудно уловить. «…Магнитная буря. Удар током Руперта. Успел ли он правда умереть? Призраки. Выход из порта. Буран. Откуда берётся буран? Бьёрни и Бьёрни. Как они там? Нападение Ноэля…» Планггер всё ещё помнил эту жуткую картину: скованный неукротимой яростью Ноэль хотел задушить капитана. Голос будто из могилы навсегда отпечатался в его памяти. Как только Пикс лишился сознания, в глазах Алекса был лишь страх. Страх и скорбь… Сейчас было не самое подходящее время для копания в прошлом, но быть в настоящем Юргену хотелось меньше всего, а про будущее он даже и не пытался думать. «Darf ich leben ohne Grenzen — Nein, das darfst du nicht…»1* Размышления его были прерваны быстрым топотом ног. В каюту ворвался матрос и сообщил, что капитан собирает руководящий состав у себя в рубке.16.2 Ахим.
Боцман вместе со своими подопечными обходил нижние палубы судна, которые успели покрыться солидным слоем шершавой белой наледи. Чем ниже моряки спускались, тем толще становился слой льда на стенах и полу корабельных помещений. На каждом из уровней они проверяли ледорубами толщину ледяных образований. Как только с самой нижней палубы на пробу был отколот кусок наледи, Ахим отправился наверх, чтобы доложить обстановку капитану. Сначала боцман было хватился за рацию, но вспомнил, что работать средства связи перестали: в ней был слышен только треск, сквозь который было невозможно понять, вышел ли кто-то на связь, а если и вышел, то даже пытаться разобрать сообщение было нереально. Пока «развед. отряд» двигался на поверхность корабля, Ахим перебирал в голове многочисленные воспоминания: сборы и приезд в Бременхафен, возвращение на корабль… …Первый сбой из-за магнитной аномалии. В ту ночь Фарбер не спал. Что-то не давало ему покоя, мешало сомкнуть глаза. Тревожное предчувствие скребло на душе как кошка. Ахим просто лежал и пытался отвлечь себя ночным чтением, что в большинстве случаев его на самом деле спасало. После того как боцман перевернул очередную страницу, неожиданно замигал свет. В первый раз он просто не обратил на это внимания; стоило лампам мигнуть снова, но уже с большим промежутком, Ахим явно занервничал. Как только мужчина отложил книгу и встал с постели, в каюту влетел Руперт и сообщил, что на корабле неприятности, и он нужен сейчас в капитанской рубке. «…Lieben trotz der Konsequenzen — Nein, das darfst du nicht…»2* На подходе к верхней палубе, как и в ту ночь, к нему бежал матрос с призывом к капитану. Не тратя времени, Ахим покинул свой конвой и отправился в рубку.16.3 Руперт.
Руперт чувствовал себя немного неловко, сидя в рубке. Конечно, он находился там не один: Алекс и Ноэль тоже присутствовали там, но молчание тяжёлым грузом давило на плечи механика. Кеплингер пытался каким-нибудь способом занять себе голову, чтобы расслабиться хотя бы сейчас, до прихода остальных членов командного состава. Он снова огляделся вокруг в поисках того, что могло зацепить его внимание, но и в этот раз ему не повезло. После уже десятого взгляда на дверь, Руперт вспомнил их первые дни пребывания в городе. Самым его любимым событием стало знакомство с их новыми любимцами. «Интересно, как они там? Нужно будет их навестить. Наверняка им там тоже несладко…» Первая встреча с медвежатами стала для Руперта чем-то вроде моральной поддержки. Момент, когда Юрген нарёк зверей братьями и дал им одинаковые имена, причём они почти сразу начали откликаться на них, часто вызывал у мужчины улыбку. Он помнил, как гладил малышей по их мохнатым белоснежным бокам, руки всё ещё помнили прикосновения к их шерсти, как они подбегали к стене вольера, когда видели его. Руперту даже посчастливилось, как он считает, помочь Крису искупать медведей на суше перед отплытием. Было очень весело возиться с ними, хотя механик промок до нитки в тот день, но был безмерно счастлив. Иногда их «талисманы» напоминали ему его самого и Юргена в какой-то мере. Они тоже были не разлей вода, хотя у них и случались разногласия, они не могли друг без друга… «…Darf ich sein so wie ich bin — Nein, das darfst du nicht…»3* Тот день был самым светлым воспоминанием за эти два месяца. Руководящий состав тогда был похож на семью. На самую настоящую, и, что самое главное, счастливую семью. Из Алекса и Ноэля получились бы отличные родители, Юрген был братом, который постоянно выводил из себя, а Ахим был дядей, который всегда был спокоен и был готов помочь каждому. От этого сравнения Руперт невольно улыбнулся, быть может, даже издал неслышный смешок, который моментально отразился светлой искоркой в его глазах.16.4 Алекс.
Пока Алекс шёл с палубы до рубки, он корил себя за то, что не принял слова Ноэля вовремя всерьёз и не свернул с курса. Капитан не знал тогда, чем обернётся его, в первую очередь, личная самоуверенность. Помимо груза ответственности перед всей командой Алекс чувствовал неизмеримую вину перед Ноэлем. Вессельский считал, что собственноручно подвёл лучшего друга к бездне, а сейчас изо всех сил пытается его удержать на краю этой пропасти. Последний приступ очень болезненно отозвался в душе капитана, ведь не успей он вовремя, Пикс сейчас лежал под носом корабля наверняка с размозжённой об лёд головой. Уже сидя в рубке, Алекс наблюдал за Ноэлем и боялся даже представить, что сейчас творится внутри него. Вессельский начал вспоминать первый день прибытия своего командного состава в портовый город. Как только ребята вышли из самолёта, они уже были не в лучшем настроении. Конечно, Пикса иногда очень подбешивают выходки механиков, но в этот раз он был сам не свой. Нервный сверх меры и, возможно, по этой же причине заторможенный. Весь день был какой-то нездоровый. Скачки эмоционального фона были просто сумасшедшими. Вероятно, именно это уже стало предвестником того, что произойдёт в плавании. Один только Руперт тогда был в нормальном настроении. Что интересно, он единственный каким-то образом умел до сих пор оставаться позитивным среди всего происходящего. Но, несмотря на это, капитан изо всех сил старался держать парней на плаву, что получалось с трудом. Тогда отбой даже случился раньше, чем обычно. Все просто молча разошлись по комнатам, и даже в большой спальне не было слышно ни звука… «…Darf ich suchen nach den Sinn — Nein, das darfst du nicht.»4* Алекс и сейчас помнил ту звенящую тишину в салоне автомобиля, пока команда ехала до квартиры. Что-то похожее «звучало» и сейчас в рубке. Вессельский переводил взгляд с Ноэля на Руперта и обратно. Кеплингер был погружён в свои мысли, а на его лице играла лёгкая светлая улыбка. Как он это делает? Как, всегда остаётся тем тёплым солнечным лучом, который никогда не даёт утонуть в пучине отчаяния? В те моменты, когда даже Юрген опускал руки, этот молодой человек ободрял всех и вся, заставляя двигаться дальше. Всё-таки он был настоящей находкой. Не только как механик, но и как человек. Ноэль в это время сосредоточенно копался в картах, явно не имея какой-то цели, он просто хотел занять себя чем-то, как и все присутствующие здесь в данный момент.16.5 Ноэль.
Штурман так же, как и капитан, винил себя во всём происходящем. Но он понимал, что если бы он отправился к начальству и просил отменить экспедицию, то ему бы лишь рассмеялись в лицо, а может и того хуже: сняли бы с этого рейса и отлучили его от выходов в море вообще на некоторое время. За время плавания Ноэль перебрал огромное количество вариантов, которые могли бы оградить команду от всего этого. Но всё сводилось к тому, что это было неизбежно. Не так давно Пикс уверовал в веление рока и неотвратимости некоторых событий жизни. Эти мысли только отягощали его и без того плохое душевное состояние. Слишком многое произошло за эти пару месяцев. Слишком много бессонных ночей было за последние полгода — ровно с того момента, когда стало известно об экспедиции. Штурман мечтал о простом здоровом и полноценном сне. Только лекарства и кофе позволяли ему ещё хоть как-то бодрствовать и воспринимать ситуацию адекватно. «Schlaf ein mein Herz und komm zur Ruh Schlaf ein mein Herz die Welt friert zu…»5* Ноэль снова вспомнил последнюю ночь перед отплытием, его разговор с Алексом на кухне перед сном. Капитан обещал уберечь его, но не смог, увы. Пикс и не винил его в этом, что случилось, то случилось. Обратно уже всё равно не вернуться и ничего не изменить. Нужно держаться и преодолеть это. И каждому присутствующему было ясно, какое решение принял капитан.***
Наконец-то в рубке появились недостающие члены командного состава. Сначала в дверь зашёл Юрген. Он был словно в воду опущенный. Навстречу ему поднялся со стула Руперт и поинтересовался его самочувствием. Планггер ответил лишь коротким утвердительным кивком и прислонился к стене. Молчание никто не прерывал до прибытия Ахима. Каждый понимал обстановку и без слов, они здесь просто были лишние. После нескольких минут молчания Алекс выпрямился возле приборной доски, что заставило всех обратить на него внимание. Капитан стоял ещё с минуту молча и свинцовым взглядом оглядывал свой командный состав. Все они понимали, что скажет сейчас капитан, но он должен был сказать это вслух. Вессельский встретился взглядом с каждым. И только после последнего зрительного контакта с Ноэлем и его подбадривающего кивка он отдал последний приказ: — Покинуть корабль.