Eiszeit

Колкий ледяной ветер пронзал насквозь куртку капитана. Так начинался почти каждый день на борту заледенелого в районе Северного Полюса судна. Алекс каждое утро выходил на палубу и оглядывал неподвижные льды. О чём он думал, мы можем только догадываться, но раздумья снова прерваны криком одного из членов команды: — Капитан, в машинном отделении никаких изменений, — эти слова Александр слышал уже миллионы раз, а так хотелось получить хорошую весть. — Хорошо, я зайду туда, — сухо ответил Алекс. И снова, как и каждый день, он отправился вниз по лестнице, ведущей прямиком в машинное отделение. — Доброе утро, кэп, — бодро поприветствовали вошедшего члены команды. — Доброе. Как у вас дела? — Алекс прошёл вдоль механизмов и смахнул горстку инея с двигателя. — Всё так же. Машина скованна холодом и не хочет просыпаться. — Н-да, видимо, «Освобождённому» нравится быть в оковах, раз он не хочет выбираться из них и идти дальше. Да, братец? — он легонько хлопнул по одному из генераторов. — Простите, капитан, мы перепробовали всё, что могли. Пока, как видите, безрезультатно. — Не волнуйтесь, ребята, всё нормально… — с понурым лицом Алекс снова вышел наружу, оставив машинистов. Они с сожалением посмотрели ему в спину и искоса взглянули на топку. Вессельский поднялся на мостик и снова начал всматриваться вдаль. «Ребята, я понимаю, как вам всем тяжело. Знаю, что вы уже еле держитесь», — пронеслось в его голове. Ледокол стоял закованный во льды уже более двух месяцев. Лишь небольшая топка и один из генераторов ещё работали на судне и давали выжить тем, кто ещё остался на борту. Капитан мечтал наконец-то оживить машину, поставить на полный ход и вернуть всех на сушу. Но это было лишь белесой радугой, виднеющейся где-то на горизонте. — Нужно было послушать его тогда… — Алекс опустил голову и окунулся в воспоминания…