Разница между тогда и сейчас. Тогда

Тогда: Сентябрь 2006.       О, она слышала о Брайане Кинни, она много слышала. Обычно, когда Джастин выпивал и становился сентиментальным, или только что порвал с другим парнем; или когда он пил и хвастался: рассказывал истории о ночных секс-тусовках, сексе в общественном транспорте, в мужских туалетах (много всего), и даже в ванной его мамы во время дня рождения двенадцатилетней сестры; тройнички и двое на двое, и однажды настоящая полномасштабная оргия, только это было совсем не так уж и здорово, зато он постоянно повторял, как охуенно им было вдвоём, и когда он кончал с Брайаном, он буквально видел звезды. Вот как это — буквально?       Да, она знала о Брайане Кинни, поэтому, когда Джастин критично близко подходил к очередному приступу королевы драмы: «Только мой первый парень. Только тот, кто меня лишил девственности! Тот, с которым я был в течение пяти грёбаных лет!», она легко выдёргивала его из страданий с той задорной неискренностью, которую отточила за эти годы: «О, этот Брайан». Наградой ей было закатывание глаз и усталый выдох: «Да, Кэлли, этот Брайан».       Конечно, она немедленно надела очки, потому что, хоть она и видела фотографии, парень был великолепен, и она не собиралась пропустить это зрелище из-за своего хренового зрения.       Итак, вот он: печально известный Брайан Кинни, и на самом деле она отлично понимала Джастина, потому что этот парень даже курил так, что… И он приближался к ним — ходячий секс, с ухмылкой соблазна, словно сошедший с обложки GQ…       — Джастин Тейлор?       Она заметила, как Джастин вздрогнул, а веки нервно затрепетали, когда он отозвался холодным тоном:       — Привет, Брайан.       У него сытая ухмылка, которую она почти разглядела, но быстро спрятала очки в карман куртки. Она инстинктивно знала, что в этом весь Брайан Кинни.       — Привет, Брайан — это всё, что ты можешь сказать?       Мимика не очень уместна, и она прикрыла улыбку рукой, когда Джастин — всё ещё похожий на оленя в свете фар — сморгнул и выдавил:       — Как дела?       — Ну, у меня изумительно. А у тебя?       — Хорошо, я… всё хорошо. Что ты здесь делаешь?       — У меня обед.       — Правда? Ну, конечно, — Джастин рассмеялся так нервно, что она почти растерялась — это не был обычный смех Джастина, особенно когда он разговаривает с горячим парнем — безопасная лёгкая история. — Это же закусочная, верно?       — Вроде бы так. — Вдруг что-то изменилось, и она почувствовала, как вся сила обаяния Кинни нацелилась на неё. — Ты познакомишь меня со своей подругой?       Джастин бросил на неё смущённый и слегка обвиняющий взгляд и пробормотал:       — Да, да, извините. Эмм… это Кэлли, и, Кэлли, это Брайан.       — Рад знакомству. — Он протянул ей руку.       Его рукопожатие оказалось именно таким, как она ожидала: жёсткое, сухое, неуступчивое, и на мгновение она представила, каков он в постели, за исключением того, что она знала, каков он в постели, она знала, какой у него большой член и какие замечательные вещи он может им делать, и большое спасибо тебе, Джастин, за эти несвоевременные визуализации.       Она наклонила голову, чтобы скрыть краску на щеках, а он уселся на диванчик рядом с Джастином и завёл разговор. Джастин был не помощник, так и сидел с застывшей улыбкой и обвиняющим взглядом, так что ей пришлось принять вызов, и с ним оказалось не так уж сложно разговаривать — остроумный, саркастичный и просто, ох, такой безумно обаятельный! И было совершенно несправедливо, что не в ней он тут заинтересован, потому что она уже была близка к тому, чтобы просто простонать «Боже, какой ты!», как какая-то фанатка-неудачница, столкнувшаяся со своим кумиром-сердцеедом. Впрочем, ей удалось удержать нить разговора, и она убедилась, что он не только очень привлекателен, обаятелен, умён и высок, а ещё… у него есть собственное рекламное агентство, и в этот момент она воззвала к своему доселе немому другу:       — Джастин!       — Ммм, что?       — Ты должен дать Брайану свою визитку! У него есть собственное рекламное агентство — он может что-нибудь тебе заказать.       Джастин покраснел и метнул в неё свой фирменный «убойный взгляд».       — Я… м-м, я сейчас очень занят, не думаю, что смогу взять ещё какой-то заказ… Извини. У меня уже много клиентов.       О, ради всего святого… Она подавила желание пнуть его под столом. К счастью, Брайан, кажется, принял эти неубедительные (и фальшивые!) отговорки за убогую (и фальшивую!) кучу дерьма, чем они и являлись на самом деле.       — Всё равно дай, никогда не знаешь, когда освободишься.       — Давай! Если у тебя нет с собой, я дам! — Она полезла под стол за сумочкой, стараясь не вывалить на стол некоторые наиболее неприятные вещи (тампоны, порванные колготки, свёрнутый в трубочку покетбук VC Andrews), пока искала его визитку. — У меня где-то здесь точно есть твои карты.       Брайан громко смеялся, искренне забавляясь. Ей не надо было смотреть на Джастина, чтобы знать, что он закатил глаза.       — О, чёрт возьми, Кэл!»       Она подняла глаза и смотрела, как Джастин достал из кармана пиджака бумажник, неохотно вытащил карточку. Он протянул её Брайану, тот принял, их глаза на мгновение встретились, и там — там что-то было, и внезапно она почувствовала себя вуайеристкой, захватчиком на чужой территории. Она закусила губу и заставила себя отвести взгляд.       — Буду на связи.       Она провожала глазами Брайана, когда он грациозно выскользнул из кабинки, расправил пальто за 800 долларов длинными идеальными пальцами и ушёл, сияя зубами.       Повернувшись к Джастину, Кэлли произнесла на одном долгом выдохе:       — Боже мой, если ты ему не перезвонишь — я точно перезвоню!       Но Джастин на неё не смотрел. Его глаза были прикованы к картине снаружи: там был Брайан, теперь с обложки The Rolling Stone — отчуждённый и неприкосновенный, всего лишь надевший тёмные очки.       — С чего ты взяла, что он мне позвонит? — он обернулся к ней, нервно передёрнув плечами. Ей было видно, как подрагивают мускулы в уголке рта, как пальцы сжимаются вокруг липкой общей солонки.       — О, он позвонит. — Она накрыла его руку своей и нежно сжала — со всей мудростью лучшей подруги и уверенностью всех женщин мира. — Поверь, он позвонит. ***************       Когда ему было семнадцать, он ушёл от родителей, переехал из дома и встретил Брайана в баре университетского городка. Это был его первый раз, и это был такой первый раз, который должен был быть у всех, но (взять хоть Кэлли) обычно не был. Очевидно, для большинства людей потеря девственности была просто галочкой в Большом Списке дел Жизни, а вовсе не трансцендентным событием, меняющим всю жизнь. Но ему повезло, и, конечно, дело было не только в потере девственности, не только в пробуждении того, кем он был на самом деле (потому что он вроде как уже понял это), но и в пробуждении Брайана. Запечатление Брайана на Джастине, которое сделало этот опыт незабываемым, не оставляя Джастину другого выбора, кроме как постоянно преследовать Брайана, пока тот не уступит неизбежному.       И в течение пяти лет он встраивался в жизнь Брайана. Он стал ему необходим. Когда отец Брайана — нераскаявшийся ублюдок, которым он и был — умер, Джастин был там; когда отец Джастина — нераскаявшийся ублюдок, которым и он был — отрёкся от него навсегда, Брайан был там. Они видели плохие моменты друг друга и разделяли хорошие моменты друг друга, к тому же перемешанные с их общей абсурдной сексуальной совместимостью. В течение этих пяти с лишним лет жизнь Брайана была его жизнью. Он был любовником Брайана, бойфрендом, партнером, кем угодно, так, нахуй, долго, что он просто почти забыл, как быть без него.       Когда ему исполнилось двадцать два, он оставил Брайана и начал все сначала. Он проталкивался через дни один за другим — быстрые мимолетные порывы желаний и потребностей, и Боже-это-отстой-быть-без-него, смешанные с затягивающим чувством вины, острым чувством облегчения и хорошо-это-отстой-но-приятно-не-сражаться-блядь-постоянно. И в конце концов стало лучше. Он сразу же перестал думать обо всём с точки зрения Брайана. Он научился выживать, нет, не выживать, а жить, чёрт, даже процветать вдали от него… И были другие люди: другие мужчины, случайные связи и серьёзные отношения, и такие четыре или пять псевдо-свиданий, четыре или пять трахов-отношений, которые не были ни тем, ни другим. Там был Нью-Йорк, и Кэлли, и он получал свои первые комиссионные, получал деньги за собственные работы, и да, там было счастье. Там были Мэттью, Грег и Ксавье… Серьёзные отношения, люди, с которыми он хотел быть, люди, которых в то время он думал, что любит… Но дело в том, что — всё это время, как какая-то великая космическая шутка — он был помечен. Отпечатки пальцев Брайана были повсюду: грубые, липкие и чертовски неизгладимые, отпечатанные на каждой его части, так что независимо от того, сколько других людей он трахал, сколько других отношений он пробовал, Брайан всегда будет там, ожидая его. Тогда: Июль 2006.       — Это он и есть… бойфренд? — Брайан указал пальцем на глянцевую фотографию, лежащую по диагонали через стол между ними.       — Да. Ксавье Де Кеник, менеджер по персоналу фирмы «Уркхарт, Дайкс и Лорд, патентные поверенные». Родился в Бедфорде, Вирджиния. Выпускник Школы Уильяма и Мэри. 32 года, зарегистрированный избиратель-демократ. — Брайан презрительно фыркнул. — Что-нибудь ещё вам нужно знать?       — Нет, этого достаточно. — Брайан отодвинул карточку: незамысловатое лицо, тусклые каштановые волосы и трагическое чувство моды. Его взгляд вернулся к другим фотографиям: знакомое лицо, взъерошенные светлые волосы и столь же трагичное чувство моды. — И он… вы говорите, что он часто посещает это место? — Он отвёл глаза, старательно возвращая своему лицу вежливое, почти безразличное выражение.       — Я видел, как он ходил туда три раза за неделю. — Мужик откинулся на спинку стула, снова поднял руку, чтобы разгладить жирные пряди седых волос, другой рукой передвинул через стол ещё несколько фотографий. Брайан на мгновение бросил на него взгляд, едва сдерживая гримасу отвращения при виде натянутых пуговиц рубашки и испачканного желтого галстука.       — В одиночестве? — Один раз. В двух других случаях его сопровождала девушка. Эта. — Он толкнул одну из фотографий коротким пальцем, оставив на снимке жирный отпечаток. Брайан поднял картинку, внимательно рассматривая. Он улыбается девушке — голова склонена к ней, светлые волосы падают на глаза, и эта широкая, всеобъемлющая улыбка, которую он помнил. Он почувствовал, как что-то сдвинулось в глубине горла, неловко кашлянул и разозлился на себя, поймав понимающий взгляд мужика.       — Вы включили сюда подробности его профессиональной деятельности? Предыдущие места работы?       — Ага. Вы найдете всё это там, мистер Кинни».       Брайан кивнул, сжимая губы. Он резко поднялся на ноги, и стул заскрежетал по деревянному полу.       — Ладно. Хорошо.       Мужик в свою очередь поднимался на ноги медленно, неуклюже:       — На этом всё?       — Ну да, — рассеянно кивнул Брайан.       — Было здорово иметь с вами дело, мистер Кинни, — протянул он руку.       Брайан не смог удержаться от насмешки, появившейся на его лице, когда он отвечал на липкое рукопожатие:       — Да, и с вами тоже.       Мужик задержался в дверях и обернулся, изображая улыбку:       — Удачи.