Похититель Солнца

— Ублюдок! Щеки следопытки порозовели от злости. Бледнокожая, сереброволосая и светлоглазая, она была внешне похожа на фарфоровую куклу. Белесая, неяркая, скучная. Но когда злилась, на ее лице вспыхивали так недостающие ему краски, и получалась эльфийка, с которой не стыдно и в обществе показаться. — Ну что ты, дорогая, — насмешливо протянул Этас, глядя в горящие бешенством глаза собеседницы, — мои родители состояли в законном браке, и тебе это прекрасно известно. А вот твой брак меня беспокоит. Не боишься, что однажды любимый муж сообщит тебе, что у него завелась пара ублюдков от другой женщины? — Заткнись, тряпка, пока я тебе мозги не вышибла! Она может. Вступая в очередную перепалку с ней, чародей заранее активировал защитный амулет. Наученный весьма болезненным опытом, он не полагался на собственную скорость реакции. — Но я действительно тревожусь! — с притворным участием промурлыкал он. — Милая, мужчине нужен от жены качественный секс, а ты у нас в этом плане… как бы это помягче сказать… ужасна. Может, тебе следует хотя бы почитать пару книжек на эту тему? Буквы-то еще помнишь, дикарочка моя родная? Говорить женщине, что она была плоха в постели — крайне неблагородное поведение. Тем более, напоминать об этом при каждом удобном случае. Но Вериса — не женщина, она кузина и давняя противница Этаса, так что это не считается. Любому, посмевшему напомнить ему в лицо, что он, Похититель Солнца, Верисе Ветрокрылой родня, довелось бы услышать лишь прохладное «Ветрокрылые были когда-то большим кланом, они со всеми аристократами в родстве». Но Верису упоминание об их кровной связи бесило куда больше, чем самого Этаса. Поэтому наедине или в присутствие ее мужа он называл ее «кузиной» или даже «дорогой сестричкой». Этас много кого недолюбливал и иногда с кем-нибудь так же соперничал или открыто конфликтовал, но Вериса — случай особый. Она уже давно стала равным ему по силам противником, она всегда воспринимала его всерьез и враждовала с полной отдачей. Похититель Солнца никогда бы не произнес это вслух, но на самом деле младшая Ветрокрылая была важной частью его жизни. — Опять ругаетесь? — добродушно хмыкнул мягкий баритон главы Кирин-Тора. Отец семейства вернулся с работы. Наверняка хотел тишины, покоя и хорошего траха, но в этом плане с супругой ему не повезло. Хотя… Должна же она была чему-нибудь научиться за двадцать-то лет брака — или сколько там они уже вместе? Ронин прошел в свою гостиную, поцеловал жену и пожал руку Этасу, здороваясь. Человек и впрямь выглядел усталым, работа-то у него не сахар, но все равно так и светился дружелюбием. Подобному умению можно было бы позавидовать и попытаться поучиться, если бы оно действительно было умением, а не частью его натуры. — Ронин, твоя жена меня не любит, — пожаловался Этас, бросая на него долгий взгляд из-под длинных изогнутых ресниц. Он знал, что Вериса в этот момент видит, как прекрасен и соблазнителен ее соперник, и наверняка бесится от ревности. — Мне кажется, она про нас что-то подозревает… На него замахнулись сразу с двух сторон, намереваясь обеспечить и дружеский подзатыльник от Ронина, и подлый удар мелким, но сильным кулачком Верисы. Этас такого развития событий и ожидал, поэтому был готов. Скачковая телепортация — и вот уже син’дорайский маг стоит у двери из гостиной, а руки супругов встречают лишь воздух. Он сообщил Ронину, что документы, которые тот просил, лежат на диване, и высокопарно пожелал ему и любимой сестричке приятно провести вечер. Затем изящно взмахнул рукой, прощаясь, и удалился, пока в него не прилетело что-нибудь твердое или огненное, испытывая на прочность его щит из маны. Можно было бы и не приходить лично, а отправить бумаги с одним из своих эльфов. Но лучше, чтобы даларанцы почаще видели, кто может на правах давнего друга без предупреждения заявиться к главе Кирин-Тора домой. И если Этас не взбесит Верису, то кто это сделает за него? Бедняга Ронин, ему теперь придется успокаивать свою взбеленившуюся стервочку-жену. Впрочем, если бы ему не нравились яростные фурии, он бы не женился на Верисе, логично? Этас надел свой шлем с символом Кирин-Тора и позволил себе удовлетворенно усмехнуться. Настроение было великолепное: сегодняшний раунд остался за ним. Счет они с Верисой, разумеется, уже не вели, он давно перевалил за тысячу, если не десяток тысяч. Но в том, чтобы разозлить бледную обезьяну, приятен был даже сам процесс, а не только осознание факта маленькой победы или своего лидирования по баллам. В своем соперничестве с Ронином Этас тоже уже не вел счет, но совсем по другой причине. После смерти Краса стало совсем не важно, кто был его лучшим учеником и более полезным помощником. Да и в любом случае Этас Ронину проиграл с треском. Тот, правда, об этом не знал. Ронин вообще даже не подозревал, что Похититель Солнца, родственник его жены, его давний друг, и, нередко, напарник в ответственных миссиях, на самом деле его ненавидит и считает своим противником. Но у Этаса были причины так относиться к человеческому выскочке! Этас стал учеником Краса сразу после окончания двенадцатилетнего обучения в Даларанской Академии. Крас, могущественный архимаг и один из самых влиятельных членов Кирин-Тора, заметил талантливого юношу еще во время студенчества и предложил продолжить обучение в качестве одного из его помощников, а в будущем и его аспиранта. Этас невероятно гордился этим фактом. Он был лучшим студентом на своем курсе и изо всех сил выбивался, чтобы стать лучшим магом в команде Краса. И он стал им! Конечно, его наставник работал и с куда более опытными эльфами, но многие из них уже отделились от его команды и просто временами оказывали ему услуги к взаимной выгоде. Уже через двадцать лет после окончания Академии Похититель Солнца защитил диссертацию, прошел испытание магической силы и вскоре получил титул архимага. Редкостно быстрая карьера сразу привлекла внимание к способному новичку. Разумеется, о том, чтобы набрать собственную команду чародеев, как делали это многие архимаги, речь тогда не шла: Этас был слишком молод и неопытен. Но восхищение и уважение в глазах ровесников, интерес и одобрение от видных политических фигур Даларана приводили молодого архимага в восторг. Когда Крас попросил его немного поддержать одного из готовящихся к выпуску студентов, которого он счел перспективным, Этас без проблем согласился. Он не подозревал, какую пакость сейчас делает себе самому. Его подопечному, человеческому магу, было всего двадцать, но для людей это немало, и выглядели чародеи ровесниками. Они быстро нашли общий язык, и Этас с удовольствием рассказывал своему менее опытному будущему коллеге о политической обстановке в Даларане и в мире, о некоторых секретах магии, которые в Академии не изучают. Безродного круглоухого парнишку он, разумеется, не считал своим другом всерьез. Друг — это не просто знакомый, с которым весело проводить время, таким отношением не разбрасываются. Вслух Этас называл своими друзьями много кого, но мысленно — только своего кузена Лирата, все остальные были для него «приятели». Разумеется, Этас надеялся, что когда станет уважаемым и влиятельным политиком, когда сможет оказаться хотя бы приблизительно на одном уровне с Красом — тот позволит ему называть другом его. Но такое право еще надо заслужить, поэтому Похититель Солнца очень старался. Ронин успешно сдал экзамены и стал помогать Этасу выполнять поручения Краса, но потом все чаще получал свои собственные задания. Иногда наставник давал им миссию сразу на двоих, как равным партнерам, но это было скорее исключением. У Этаса был талант организовывать эльфов и людей, а Ронин лучше всего работал в одиночку. Постепенно Похититель Солнца начал понимать, что его положению лучшего мага Краса начал угрожать шустрый человек. Но понадеялся, что некоторая конкуренция только подстегнет его собственное стремление проявить себя, покажет, над чем необходимо поработать, и в итоге скажется на нем положительно. Да и Ронин своим добродушием и отсутствием привычки выпячивать успехи ухитрился усыпить бдительность Этаса. Как-то раз Этасу пришлось мотаться в Пылающие Степи вместе со своим соперником, который в этот раз был назначен ответственным за миссию. Унылая и неуютная мрачно-серая местность просто кишела разными злобными драконами и драконидами, никем не контролируемыми орками и весьма агрессивными дворфами. От них ото всех приходилось постоянно скрываться, ночевать без какого-либо намека на комфорт, и Этас категорически не мог понять, зачем его, организатора и дипломата, Крас направил сюда в помощь Ронину. Они искали там следы деятельности чародеев-отступников, которых теперь стали называть чернокнижниками. Нашли. Причем, не только следы, но и самих чародеев. Этас не был боевым магом, но как заклинатель на недостаток силы не жаловался. Щитом прикрылся — попробуй пробей. Но если бы не Ронин, вряд ли он тогда сумел бы выкрутиться. А тот быстро сориентировался и потащил Этаса за укрытие камней, а потом подсказывал, что именно нужно делать. Под огненным дождем, даже спрятавшись за щитом, Этас не смог бы телепортироваться в Даларан: заклинание требует предельной концентрации. Конечно, можно было сдаться в плен, Крас бы их не бросил, нашел и вытащил, но торчать в темнице у каких-то маньяков-чернокнижников не хотелось, да и за полный провал задания перед наставником было бы ужасно стыдно. Этас не считал, что человек тогда спас ему жизнь, но определенно, уберег от весьма неприятной ситуации. Причем, отчитываясь Красу, Ронин ни разу не упомянул, что от Этаса не было практически никакой помощи, только ворчание и глупое хлопанье глазами перед лицом непосредственной опасности. Словом, весь вид, манеры и, главное, поступки Ронина говорили о том, что нет никаких причин опасаться этого человека или считать его своим врагом. Потом Ронин женился на Верисе — познакомился с ней каким-то образом не через ее кузена. Тогда вражда между двумя эльфами еще не выходила за рамки легкого ехидства. Ну задирали носы друг перед другом, как и полагается магу и следопытке, но ничего особенного. Собственно, Этас и сам не мог бы ответить, когда именно и по какой причине их с Верисой состязания в язвительности переросли в полноценную вражду. Как-то постепенно, сами собой, шутки становились все более обидными, переходы на кулаки и магию — более быстрыми. Больше всего Этас ценил Верису за то, что она тоже прилагает немало усилий для борьбы с ним. О, она умела соперничать! Троюродная сестричка была слабовата в импровизации, когда речь шла о словесном сражении. Если ей не давать времени собраться с мыслями, не делать в разговоре пауз, она могла только сыпать примитивными оскорблениями и угрозами. Зато она отлично планировала гадости заранее. Сделать Этасу пакость и оставить одному ему понятный намек, что случившееся — не досадная случайность, а результат ее стараний. Вот ее излюбленная форма противостояния. Чаще всего стычку выигрывал тот, кто ее и затевал, что не способствовало примирениям и затишьям. Нападение для их вражды было более эффективным, чем попытки уйти в глухую оборону и надеяться, что противник тоже устал от нескончаемых проблем. Этас был идиотом, когда позволил себе забыть об этом и решил поиграть в благородство. В те годы он надеялся, что, женившись, Ронин осядет дома у жены за юбкой — в смысле, за кожаными штанами, — и перестанет так активно участвовать в делах Краса. Но ничего подобного не произошло. Впрочем, даже будучи в браке с бесцветной обезьяной, недолюбливающей Этаса, Ронин продолжал называть себя его другом. Похититель Солнца был уверен, что два лучших мага из команды Краса просто мирно делят первое место на двоих. Но однажды… — Вокруг меня постоянно много рыжих, — нередко смеялся Крас, глядя на Этаса с Ронином и небрежным жестом встрепывая им обоим волосы цвета пламени на макушках. — А ваша супруга тоже рыжая? — осмелился как-то раз Похититель Солнца задать личный вопрос. Наставник о своей частной жизни распространяться не любил, и Этас, хоть и работал на него уже целое столетие, практически ничего не знал о его семье. Все, что Крас когда-то говорил ему о своей жене, это «Никто не ценит жизнь так, как моя супруга». Тогда Похититель Солнца решил, что его жена — целительница, может, даже специализирующаяся на акушерстве. Целителей в Даларане уважали, особенно эльфийских, которые, по сути, являлись теми же магами, только работали с энергией Света. Наверно, жена Краса хочет держаться подальше от кирин-торских интриг, объяснял себе Похититель Солнца ее нежелание появляться в обществе. На вопрос Этаса Крас расхохотался. — Рыжая? О, да! Не женщина — огонь. У Этаса мелькнула мысль, что Крас говорит не только о цвете волос, но и о характере. Порадовался, что теперь знает о наставнике больше. А Ронин… Ронин хохотал вместе с Красом. Так, словно понял гораздо больше, чем было сказано. Значит, знаком лично или наслышан. А Этас даже имени не знал! И вот тогда-то он понял, кто самый любимый помощник Краса. Кому он рассказывает о личных делах, кому больше доверяет, кого считает более достойным. От досады и обиды Этас потом напился, долго кричал на когда-то подаренный ему Ронином амулет, пинал в своем доме мебель и даже разбил о стены несколько безделушек. Почему Ронин?! Смертный человек, простолюдин, не красивый, не слишком опытный и даже не ставящий себе цель заслужить одобрение Краса любой ценой. Он ни в чем, кроме разве что дуэльного искусства, не превосходил Этаса! Зато имел талант влипать в самые невероятные истории, находить приключения на свою задницу, а потом еле как выкручиваться, и в итоге задания Краса перевыполнял с блеском. Разве Этас виноват, что у него такого сомнительного везения нет? Не в везении дело, конечно. Повезти может раза два, три, но если больше — значит, дело в самом чародее. Ронин совал свой нос всюду, был упорен в достижении цели и умел поладить с кем угодно — вот, казалось бы, залог успешного политика и разведчика. Но Этас всеми этими качествами тоже обладал, а толку? Собственно, Этас затруднился бы назвать специализацию этого своего соперника. Не боевой маг. Не дипломат. Не ученый. Возможно, разведчик, но заданиями Ронина чаще всего было не только выяснить какую-либо информацию, но и по ситуации предпринять какие-либо действия. Да просто какой-то герой романов об агентах королевской тайной службы, а не добродушный чародей, подкаблучник и пронырливый коллега-конкурент! Ронин менялся стремительно. Из нескладного юноши превратился в зрелого мужчину буквально на глазах. Крас стал доверять все ему больше и больше, взял его исследовать временную аномалию, и совместные невероятные приключения только еще больше сблизили их. Этас тогда весь издергался, беспокоясь за Краса, надолго пропавшего без предупреждения, а выпустить напряжение было не на ком: Вериса как назло забеременела, и нервничать ей было противопоказано. А потом они вернулись. Рассказали Этасу, разумеется, далеко не все из того, что им довелось пережить. Все чаще стали обмениваться шуточками и взглядами, понятными только им двоим. Все, что оставалось Похитителю Солнца — это напоминать себе о том, что Ронин — человек, а, значит, века через два-три умрет от старости и больше не будет стоять между Этасом и Красом. Но даже два века — это невероятно долго! Эльф кусал локти и выл от бессилия. Своего бывшего подопечного, а ныне — соперника, он возненавидел. Но ни разу, ни словом, ни жестом, ни взглядом не выдал своего отношения, хотя с его-то светлой, легко краснеющей от любых эмоций, кожей это было очень сложно. Красу бы не понравилась вражда в его команде, и Этас старательно изображал дружелюбие. Это принесло свои плоды. Когда Ронин стал главой Совета Шести, он взял Этаса на место леди Фелориэль по собственной инициативе, даже без подачи Краса. Хотя кое-кто из Совета не слишком рвался видеть в своих рядах син’дорея, представителя Орды. Лезть из кожи вон, соперничая с тем, кто и не думает воспринимать его своим противником — кошмарно унизительно. Этас через такое уже проходил. Доарин, старший брат. Отцовский первенец, сын одной из его предыдущих жен. Надежда и гордость, и все в таком духе. После развода родителей Этас остался с матерью, поэтому отца и брата видел нечасто, даже реже, чем Ветрокрылых — мамину родню. Все-таки тысяча лет — огромная разница в возрасте. Доарин всегда относился к Этасу с равнодушием, максимум — легким любопытством. Ну, брат. Ну, единокровный. Мелкий, не интересно. Доарин жил в Элун’аране, и на даларанские успехи младшего обращал внимание только если ему что-то от Этаса было нужно. То есть практически никогда. Рыжий не мог бы точно сказать, за что именно он соперничает с братом. Уж точно не за любовь и внимание отца — они Этасу даром были не нужны, разве что только с доплатой… Но в качестве доплаты с отца взять было нечего: кроме красивой мордашки, магического дара и знатного имени, которые младший сын получил от него автоматически, отец мог предложить только денег, а их и у матери хватало. Присутствие отца в его жизни Этасу не требовалось: его с успехом заменяла мать, волевая и сильная женщина, талантливая магичка, имеющая неплохие знакомства в Даларане и, благодаря родству с Ветрокрылыми, в Квель’Таласе. О том, что презирает слабохарактерного и бесполезного отца, все жизненные достижения которого сводились к подчеркиванию красоты лица, а также о том, что хочет превзойти своего брата как чародей и как политик, Этас нередко разговаривал с Лиратом. Как-то раз во время беседы не обратил внимания на его крутившуюся рядом младшую сестричку. Вериса подошла и влезла в их разговор, а Этас не решился послать малявку подальше: он был старше нее на полвека, и настолько же младше самого Лирата. Если бы рыжий произнес вслух, что она слишком сопливая, чтобы говорить с ней на серьезные темы, понятно какое замечание он услышал бы в ответ. У бледной обезьяны оказалась хорошая память, и в перепалках с Этасом она частенько намекала на сходство противника с его никчемным родителем. Впрочем, эта подколка не была особо эффективна: Похититель Солнца, молодой архимаг и уже известный в Кирин-Торе эльф, уже давно не беспокоился, что кроме красивой мордашки никаких достоинств не имеет. Куда больше его выбешивали намеки Верисы, что он свою карьеру делает через постель. Именно из-за ее инсинуаций Этас и принимался у нее на глазах флиртовать с Ронином, а также тщательно избегал каких-либо интрижек с влиятельными эльфами. Все его девушки и парни занимали в обществе куда менее видное положение, и это уже их можно было заподозрить в том, что они спят с ним с корыстной целью. Брата забрала война, и соперничество закончилось скорее вничью. Этас победил бы, проживи брат подольше. Но тогда результат состязания волновал рыжего чародея меньше всего. Вторая война унесла жизни слишком многих его родных. Мама. Отец и брат. Дядя Валиэллар, мамин кузен. И Лират. Этас тогда единственный раз в жизни позволил себе орать на Краса. Обвинял его в том, что тот не пустил его сражаться с орками: ему все казалось, что если бы он был рядом, трагической смерти родных удалось бы избежать. Когда угроза, которую представляли собой орки, стала очевидной, наставник говорил, что Этас — не сопливый мальчишка, жаждущий военной романтики, а взрослый политик, и должен уметь соображать головой. Он нужен Красу, особенно сейчас. А чародейскими стрелами найдется кому пошвыряться и без него. И сразу же принялся загружать заданиями, чтобы Этас не подумал, будто его надувают как ребенка. И в итоге рыжий даже не получал вести о гибели родных вовремя, чтобы успеть на похороны! — Это все ваша вина! — кричал Этас наставнику в лицо, попутно уличая того в трусости и интриганстве. Крас, могущественный чародей, мог бы превратить непочтительного ученика в пепел за наглость, но вместо этого лишь надменно процедил: — Будешь повышать на меня голос, когда тебе хотя бы за тысячу перевалит. Почему, по-твоему, я не разрешаю тебе соваться на передовую? — Потому что считаете, что из меня никудышный боец! — Подумай лучше, — произнес Крас с ледяной интонацией, несколько остудив пыл разгневанного собеседника. Этас опустил голову. Ответ очевиден: потому что Крас заботится о нем. И потому что ценит его за другие таланты. Стало стыдно. Рыжий попросил прощения и тут же получил его, потому что способный быть сколь угодно чопорным и величественным, Крас на самом деле оставался очень добрым и снисходительным. — Наша работа — предотвращать и прекращать войны, а не влезать в них по самые уши. Чтобы убитых было меньше. Понятно, рыжий? — Наставник положил теплую руку Этасу на голову и потрепал по означенным ушам и рыжим волосам. Молодой архимаг кивнул. Он понимал. Он должен помочь Красу установить и поддерживать в Азероте мир, чтобы оставшиеся в живых дорогие Этасу эльфы могли жить в нем спокойно и счастливо. Потом старшая кузина Аллерия собралась на Дренор. Она намеревалась мстить оркам и Этас хотел составить ей компанию. В смысле, не убивать гориллообразных, а помогать строить базу защитников Азерота. Как Крепость Стражей Пустоты, только по другую сторону Темного Портала, для лучшего контроля над происходящим. Аллерия уедет, и у Этаса не останется вообще никого из близких родственников: с Верисой они уже довольно серьезно враждовали, а Сильвана относилась к нему нормально, но у них не было даже общих тем для разговора. Она тоже имела отношение к политике, но секретами делиться не любила, да и даларанец Этас ей был неинтересен. Он, конечно, будет с ней общаться, связями с Ветрокрылыми не разбрасываются, но после смерти Лирата из всех представителей этого клана рыжему было проще всего с самой старшей кузиной. Она, кстати, дружила с магами и нередко наведывалась в Даларан. Аллерия намеревалась отсутствовать несколько лет, но в Азероте оставался Крас. Они оба были дороги Этасу. Он не собирался менять покровителя, но в Экспедицию ехала леди Фелориэль, одна из Совета Шести. Они с Красом приятельствовали, даже нередко обменивались учениками, если у тех обнаруживались специфические таланты. Ничего страшного не случилось бы, если бы Этас поработал немного и на нее. Но Крас запретил, и рыжий не рискнул оспаривать его решение. В Азероте тоже было чем заняться. Наставник после Второй войны требовал разнюхивать любую информацию о новом правителе Альтерака Давале Престоре, он его почему-то очень интересовал — и не его одного, симпатичная брюнеточка из команды архимага Дрендена тоже что-то разнюхивала. Рыжий ездил в Альтерак с разными вопросами и поручениями от Кирин-Тора и попутно подмечал любые мелочи и странности. Лорд Престор решал вопросы быстро, охотно шел на сотрудничество, был умен, весьма хорош собой и обаятелен, но в тоже время почему-то казался Этасу пугающим. Хотя работа с Престором позволила рыжему хорошо зарекомендовать себя в глазах многих влиятельных фигур Кирин-тора и бывшего Альянса, Этас выдохнул с облегчением, когда Крас задание отменил и перестал посылать его в Альтерак. Потом произошло громкое раскрытие личности правителя Альтерака, и рыжий чародей был в ужасе, узнав, кем на самом деле был лорд Давал Престор. На Дреноре примерно в то же время случилась магическая катастрофа, уничтожившая родной мир орков. Экспедицию Альянса и Аллерию объявили пропавшими без вести, но Этас понимал, что шансов выжить у кузины было мало. Даже маги не вернулись, что уж говорить про не умеющую телепортироваться лучницу. Из-за этих и множества других причин Альянс Лордерона развалился, но Краса это почему-то практически не интересовало. Он желал быть в курсе событий, и Этас, как и другие помощники Краса, должны были узнавать о всех решениях, слухах, связях в государствах бывших союзников. Но влиять на ситуацию, объединять королевства снова, наставник не намеревался. Даларану не нужно состоять в союзе, чтобы Крас имел возможность в нужный момент дернуть за тонкую, но прочную ниточку, и получить нужную информацию или действие. Это были довольно спокойные и интересные годы, когда Этас побывал во множестве городов и познакомился с весьма необычными разумными существами. На аудиенции к правителям его, разумеется, не приглашали, но ему это было и не нужно — большая часть политики делается не там. Словом, Этас продолжал делать карьеру, старался произвести впечатление на Краса, соперничал с Ронином, враждовал с Верисой. Тосковал по матери и Лирату, немного скучал по Аллерии и постоянно планировал в следующем году — обязательно! — выбрать время и навестить в Штормграде малявку-Аратора, ее осиротевшего сына. А вдруг у мальчика талант к магии, а тетки-следопытки и человеческие родственники не заметили? А еще Этас вел подобающую молодому чародею жизнь: интересовался новинками магической науки, посещал вечеринки, заводил интрижки и наслаждался жизнью. С тех пор, как был открыт Темный Портал, это был самый продолжительный период мира в Азероте. Но однажды закончился и он.