Зяблик

Ифань любил своего отца. Сколько он себя помнит, тот всегда был для него примером. Даже когда умерла его мать, отец продолжал заботиться о маленьком Ифане, сосредотачиваясь на его благополучии и позволяя маленькой альфе наслаждаться своим беззаботным детством. Конечно, ребенок видел, как тяжело тому было, но его отец никогда этого не показывал. Ифань старался помогать ему как мог, учился на отлично и посещал многие внеклассные занятия, где также стремился быть на высоте. Отец всегда его хвалил, когда забирал вечером после тренировок, и водил в кафе рядом, чтобы наградить ребенка мороженкой. Именно у него Ифань научился правильно обращаться с омегами. За всю свою жизнь Ифань ни разу не видел, чтобы его отец нагрубил или отказал в помощи хоть одной из них. Он всегда говорил, омеги очень важны в жизни альф и должны чувствовать, что их уважают. А самое главное, они нуждаются в любви. Его отец десять лет прожил в одиночестве после смерти супруги. Многие были рады получить внимание такого галантного мужчины, но тот так никому и не открылся. Пока не появилась Сара. Она была иностранным партнером их фирмы, и первое время на новом месте и в незнакомой стране сильно терялась, поэтому отец Ифаня взялся помогать новой сотруднице. Светлые волосы и сияющая улыбка сразу очаровывали. Его отец наконец-то снова почувствовал себя живым человеком. Саре легко удалось его расшевелить, и мужчина впервые за долгое время снова был счастлив. И как бы сильно Ифань не сопротивлялся, она слишком быстро сумела завоевать и его расположение. Ифань рос большим, и, когда настало время самому заводить отношения, он всегда старался делать так, как советовал его отец. Его омеги и беты были окутаны вниманием и заботой. Жаловаться им было абсолютно не на что. Но все же они оставляли Ифаня, объясняя разрыв тем, что тот был слишком холоден к ним. С этим он ничего не мог поделать. Помня, как сильно отец любил его маму, и видя, как он переживал утрату своей единственной любви, Ифань думал, что обязательно будет также любить свою пару. Сильно-сильно. И со временем эта мысль переросла в навязчивую мечту встретить свою «истинную» любовь. Поэтому, когда все его бывшие пассии обвиняли его в отсутствие чувств, Ифань мог только пожать плечами. Его сердце принадлежало «одной единственной». И кто же мог знать, что «одной единственной» не будет нужно сердце альфы. Ифань не стал гнаться за омегой. Если та решила, что их дороги должны разойтись, то Ифань не станет спорить. Но ему все-таки было обидно, что он даже не получил шанса доказать обратное. Следующие три дня он провел дома, наплевав на учебу и утопившись в своей депрессии. Ифаню его не хватало. Он даже не знал кого, но ему не хватало. Каким бы он не представлял себе того загадочного парня, реальность бы все равно оказалось другой. Чанель постоянно пытался вспомнить новые детали: какого цвета у него глаза, какой нос или губы, что на нем было надето, обувь какой фирмы. Но все это было не то. Нужно было больше. Ифань боролся с желанием его найти. Он понимал, что рано или поздно природа заставит их сойтись, но он не мог представить, как убедить омегу, которая на протяжении двух месяцев играла с ним в прятки. Из пасмурных мыслей его выдернул телефонный звонок. Чанель много раз пытался до него достучаться, но Ифань не хотел с ним говорить. Он вообще ни с кем не хотел говорить. Перевернувшись на другой бок, он продолжал игнорировать телефон, пока тот не затих, но через пару минут запищал о входящем сообщении. Подумав, Ифань все-таки взял в руки нарушителя своего мнимого спокойствия и прочитал сообщение. Приезжай к шести в академию. У меня появилась гениальная идея, как его найти. Чанель никак не успокоится. Ифань миллиард раз дал ему понять, что его больше не интересует омега. Интересует, конечно, но он сейчас слишком обижен, чтобы продолжать поиски. Однако, промаявшись бездельем до вечера, побродив по квартире и погоняв собравшуюся пыль, Ифань все-таки решил, что стоит попробовать еще раз. У Чанеля редко бывают грандиозные идеи. Тем более удачные. Но бывают же. Переодевшись и запрыгнув в машину, он подъехал к центральному входу ровно в назначенное время. Чанель стоял у дверей, переступая с ноги на ногу и кутаясь в толстовку. Этот болван опять забыл дома куртку. – Хреново выглядишь, - поприветствовал он Ифаня. – Смотри, не испорть наш план. – И в чем он состоит? Чанель потащил его по коридорам в административный блок. – В отделе кадров есть парень Бекхен, – объяснял Чанель на ходу. – Он там новенький, и поэтому на него постоянно скидывают всю бумажную работу. Он часто остается допоздна, чтобы спокойно доработать, когда все остальные расходятся по домам. Мы попытаемся его соблазнить, чтобы он помог нам найти этого загадочного Лэя. – Соблазнить? Мы? Ты? Ифань искренне удивился. Даже сам Чанель знал, в каком страхе от него все разбегаются, когда он пытается кого-то соблазнить. – Ну, судя по твоему виду, – Чанель скептически окинул взглядом небритого и не совсем приятно пахнувшего старшего, – Это делать придется действительно мне. Они дошли до нужной двери с табличкой «Архив», где через щель между дверью и полом просачивался свет. – Ну, пора включать свое природное очарование, – сказал скорее для себя Чанель и постучал в дверь. Ифань только хихикнул, в глубине души надеясь, что этот Бекхен любит экзотических животных. Открыв дверь, они увидели стеллажи с коробками, в которых наверняка находились личные дела сотрудников и учащихся. Бекхена нигде не было видно. Альфы, немного помявшись у входа, все же прошли внутрь. – Что вы здесь забыли? – послышался голос за одним из стеллажей. Ифань и Чанель вздрогнули от неожиданности. Через мгновение из-за коробок показался невысокий парень. От него ненавязчиво пахло чем-то сладким. – Привет, – на лице Чанеля расцвела маниакальная улыбка. – Не могу сказать того же, – фыркнул Бекхен, отворачиваясь от альф и направляясь к небольшому столу с компьютером. – Слушай, ты же Бекхен, верно? – подошел к нему Чанель, облокачиваясь на гору папок с бумагами, что возвышалась на и так хрупкой опоре. – Красивое имя. – Не горю желанием услышать, как ты его узнал, – Бекхен продолжал игнорировать поддергивающиеся брови Чанеля. Ифань только закрыл глаза рукой, надеясь, что это будет последний раз, когда он наблюдает за идиотизмом своего друга. – Когда я услышал про твои восхитительные глаза, то не поверил сразу. А теперь вижу, что это правда. И подводка идеально их подчеркивает. Ифань хрюкнул, не в силах сдержаться. Бекхен, грозно выдохнув, с хлопком положил папку, которую просматривал, на стол, поднимая на альфу раздраженный взгляд. – Или говори, что тебе нужно, или я врежу ровно между ног так, что тебе до конца жизни перехочется с кем-то флиртовать. И посмеюсь. Чанель замер, не зная, что делать. Он попросил взглядом Ифаня о помощи, но тот только пожал плечами. Повернувшись обратно, он продолжил: – Ты веришь в истинную любовь? Увидев, как помрачнел Бекхен, и как начинает дергаться его нога, Чанель сразу же исправился. – Я не имел в виду нас с тобой! Черт, я не это хотел сказать. Ты отличный парень, я уверен... Подожди, я начну сначала. Выдохнув и кинув обиженный взгляд на давящегося от смеха лучшего друга, Чанель снова посмотрел на раздраженную омегу. – Этот парень встретил свою истинную пару. Но тот сбежал. И мы хотели, чтобы ты помог нам его разыскать. Бекхен сложил руки на груди, смотря на двух альф: – Будь я истинной парой кого-то из вас, я бы тоже сбежал. – Послушай, Беки. Бекхен, – исправился Чанель. – Я понимаю, мы тебе не сразу понравились… – Мягко сказано, – фыркнула омега. – Но нам правда нужна твоя помощь. Этому парню очень плохо, и, не думаю, что его омега чувствует себя лучше. Если хочешь, мы тебе заплатим. Но, пожалуйста, найди нам его. Бекхен внимательно смотрел на них минуты две, пока альфы с умоляющим выражением лица ожидали вердикта. – Ко мне постоянно приходят и предлагают денег. За информацию, конечно. – Что ты тогда хочешь? – усмехнулся Чанель. – Вы же ходите на курс статистики в этом году? Ифань выпучил на омегу глаза: – Ты нас знаешь? – Один из плюсов подработки в отделе кадров. Могу узнать что угодно про кого угодно. Вы ведь именно поэтому здесь? – вскинул бровь Бекхен. – Так вот. Профессор Ким изменил в этом году задание к курсовой, и мне никак не удается сработаться с программой по обработке данных. – Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, – закончил за него Чанель. – Не совсем. Еще один из плюсов работы в отделе кадров – за информацию люди готовы сделать что угодно. – Ладно, – вздохнул Чанель, пригладив верхнюю папочку на хрупкой горке. – Я сделаю за тебя все расчеты, только помоги нам найти этого парня. – К пятнице, – уточнил Бекхен, не двигаясь с места. – К пятнице, – раздраженно подтвердил Чанель, уже прикидывая в уме, сколько кружек кофе его организм способен принять вместо сна. – Ты будешь искать? – Сразу от меда в голосе избавился, как только понял, что бесплатного сыра не будет, – буркнул Бекхен, загружая базу данных. – Имя? – Мы не знаем, – хором ответили альфы. – И как, по-вашему, я должен его искать? Просканировав ваш мозг? – Подожди. Попробуем собрать информацию, что у нас есть, – Чанель похлопал Ифаня по плечу. – Начнем с того, что это омега. – В академии учится более десяти тысяч студентов. Из них шесть тысяч восемьсот шестьдесят три омеги, включая меня. Начнем по алфавиту? – Ну, он парень-омега. Смотри только среди них, – предложил Чанель. – Три тысячи сто восемьдесят восемь, – хмыкнул Бекхен. – Мы совсем близко к цели. – Мы почти больше ничего не знаем, – Ифань уронил голову на руки. – А все, что знаем, – не поможет. – Сейчас сообразим, – Чанель закрыл глаза, пытаясь вспомнить хоть что-то из их встречи, что бы могло навести их на след. – Он, скорее всего, первокурсник, раз ты его не видел раньше. – Или студент по обмену, – добавил Бекхен, открывая нужные папки. – Тысяча шестьсот восемь первокурсников-омег плюс пятьсот восемь иностранцев. – Слушай, он говорил с акцентом, – хлопнул себя по лбу Чанель. – Это мало о чем говорит. Он мог быть и из провинции, – начал раздражаться Ифань. – Нет-нет. Он точно говорил с иностранным акцентом и путал слова иногда. Я вначале подумал, что он просто волнуется. – У вас что общая омега? – усмехаясь, посмотрел на них Бекхен. – Нет, конечно. Просто его омегу видел только я, – объяснил Чанель, улыбаясь. – Но, исходя из логики природы, он, наверное, тоже должен быть китайцем, как и ты. – Двести восемьдесят шесть китайцев-омег, приехавших по обмену за два последних года. – Двести восемьдесят шесть! – воскликнул Чанель, радуясь словно новогоднему подарку. – Дай-ка я на них всех быстренько посмотрю и попробую узнать. Чанель обежал стол, заглядывая в компьютер Бекхену, но тот треснул его по бедру, громко завопя, что никто не смеет вступать на его территорию. – Да что же ты за омега такая?! – проныл Чанель, согнувшись пополам и поглаживая побитую ногу в попытке унять боль. – Я тебя предупреждал, что без потомства останешься. Возраст! – прикрикнул на них Бекхен. – Где-то двадцать – двадцать четыре, – сдавленным голосом отозвался с пола Чанель. – Сто семь. Из них восемьдесят один первокурсник. – Теперь смотреть можно? – Чанель выглянул из-за стопки бумаг, жалобно поглядывая на Бекхена. – Можно, – парень отодвинулся в сторону, подпуская альфу ближе. – Только быстро. А то я домой хочу. – Не переживай, мы тебя подвезем, – радостно добавил Чанель, пролистывая фотографии в личных делах. – От тебя вкусно пахнет. – Будущее потомство, – напомнили ему. – Серьезно, Бекхен. Если что, то мы на машине. Отблагодарим за помощь, быстро доставив домой, – уверил омегу Ифань. – Я подумаю, – ответил он, переводя глаза на экран. Чанель минут десять всматривался в фотографии в анкетах, бурча поднос что-то вроде ‘толстый’, ‘некрасивый’ или ‘нос слишком большой’. Ифань уже начал думать, что они где-то напутали, и его омеги там не будет, как Чанель радостно завопил, хлопнув по столу рукой и спугнув Бекхена. – Вот он! – ткнул он в экран. – Чжан Исин. 20 лет. Омега. Приехал из Китая в этом году. Учится по обменной программе на хореографа. Ифань затаил дыхание. Имя ему нравилось. Как и все остальное. Бекхен распечатал анкету и передал ее Ифаню, присвистнув: – Красивый. На альфу с фотографии смотрел миловидный юноша с выразительными глазами, прямым носом и пухлой нижней губой. Темные волосы были коротко подстрижены, делая его совсем молодым. Ифань почувствовал, как слюна собралась у него во рту. Это была его омега. – Тут есть пробное видео, которое он присылал на конкурс, – вырвал Ифаня из мира блаженства голос Бекхена. Через пару секунд из колонок рядом послышался знакомый голос с легким китайским акцентом. – Здравствуйте, – парень на видео поклонился. – Меня зовут Чжан Исин. Мне двадцать лет. Я учусь в государственной школе Пекина и хотел бы вам показать свой танец, который придумал специально для прослушивания. Это смесь стилей хип-хоп, хаус, паппинг и джаз фанк. Надеюсь, вам понравится. Он снова поклонился, отходя дальше от камеры и прислушиваясь к заигравшей музыке. То, что они увидели дальше, заставило их открыть рты от удивления. Парень в легкой майке и простых спортивных штанах умело двигался по пространству. Другим словом, кроме как профессионализмом, это назвать было нельзя. Ифань не мог поверить своим глазам. Исин так искусно воспроизводил музыку в движениях, что, казалось, сам ее создавал. Он был таким пластичным и грациозным, но при этом его движения отличались точной координацией и четкостью. Парень ловким движением завершил свой танец и снова поклонился. Видео на этом закончилось, но две альфы и омега продолжали пялиться в монитор. – Пресвятые ромашки, – выдохнул Ифань, хватаясь за голову. – А я ведь звал его на свидание. А он отказался. Бекхен только хмыкнул, замечая жалкий вид Чанеля, который сейчас явно завидовал своему другу. – Бекхен, – дернул он омегу за рукав. – Скинь нам это видео. Я обещаю сделать за тебя все курсовые. Ифань будет до дома каждый день довозить. Но мы обязаны получить это видео! – Да без вопросов, – ответил Бекхен, подключая протянутую флешку. – Пообещайте, что принесете мне его автограф с курсовой. Иначе, Пак Чанель, я к твоему личному делу припишу задолженность академии в десять миллионов южнокорейских вон. Схватив анкету и флешку с видео, Чанель пообещал, что в пятницу в восемь ноль ноль уже будет стоять под его дверью. Ифань, сев в машину, уронил голову на руль. – Я же говорил, моя идея гениальна! Все еще думаешь от него отказаться? – спросил, улыбаясь, Чанель. – Ни за что! – уверенно ответил Ифань, заводя мотор и выруливая со стоянки. Разобравшись с расписанием Исина, он первым делом решил посмотреть на его тренировки, но за закрытыми дверьми танцевального зала невозможно было ничего разобрать, кроме грохочущей музыки и едва уловимых ромашек. Наконец-то встретившись с заветным запахом, Ифань с трудом сдерживал желание отловить омегу после тренировки и прижать к себе. Надо было понять, почему Исин его избегал. Решив дождаться, когда младший выйдет из спортивного комплекса на обед, он обнаружил, что тот в течение всего дня почти не покидал здание. Либо он чувствовал Ифаня на улице, что было невозможным, ведь тот все время просидел в машине, либо он прятался там постоянно. Видимо, причина у него была все-таки веская. Пару раз Ифань приезжал в академию до начала занятий, чтобы увидеть, как омега, не спеша и зевая на ходу, плетется с автобусной остановки на тренировку. Исин всегда был одет в широкие толстовки с капюшоном, чтобы спрятаться в них полностью, и выглядел при этом, как нахохлившийся воробей. Он ходил на одни лекции по искусствоведению с Луханом, Кенсу и тем парнем, что оставил альфе на память пару синяков. Поэтому Ифань и принял другого за Исина: запах последнего прицепился к Кенсу во время лекции. Остальные занятия Исин посещал один, часто выходя последним из аудитории. Ифань думал, что тот просто слишком любопытный и консультируется у преподавателя, но пару раз заглянув внутрь во время лекции через маленькое окошко в двери, он замечал, что омега спит на последнем ряду с краю, накинув на голову капюшон от кофты. Ифаню очень хотелось приласкать Исина, убаюкать у себя в объятиях, усадить в машину и отвести домой, чтобы он не мучился, возвращаясь домой на автобусе. Младший жил в пригороде, в одном из особняков в частном районе. Ифань однажды проследил за ним: Исин вышел на последней остановке и по целому району шел пешком до дома, при этом слушая плеер и иногда пританцовывая. Он действительно был странным, как и говорил Чанель. Почти ни с кем не разговаривал, только с ребятами из своей подгруппы по танцам, с хореографами и с Луханом и Кенсу. Почему те не выдали его Ифаню, оставалось только догадываться. Кенсу Ифань почти не знал, а Лухан всегда был подлым, портя жизнь другим. Ну, или просто усложняя. Ифань пару раз представлял, как он подойдет к Исину, о чем они будут говорить и надо ли им вообще будет говорить, ведь они и так все уже поняли. Как-то прогуливая лекцию, Ифань решил встретить Исина после семинара по социологии, но когда он проходил по коридору, то увидел, как кто-то танцевал на крыше спорткомплекса. Так как здание было всего в два этажа высотой, то из бокового крыла главного корпуса легко просматривалось. Ифань, прислонившись к стеклу, следил за омегой. Тот плавно двигался под музыку, повторяя какие-то заученные движения. Иногда прерываясь и выпивая воды из бутылки, Исин снова продолжал танцевать. Ифань достал телефон и стал снимать его на видео, но находясь слишком далеко от омеги, не мог получить нужного изображения. Потом просматривая видео на ноутбуке, он понял, что Исин вплел в танец элементы баскетбола: пытался вести невидимый мяч, делал передачи и забрасывал его в кольцо. Он копировал его стиль. Выходит, Исин тоже за ним следил? Потом пару раз на тренировках Ифань замечал, как кто-то прятался в тени под трибунами. Ветер при этом доносил разбавленный запах полевых цветов. В такие моменты Ифань понимал, что не все потеряно, пытаясь скрыть счастливую улыбку и пропуская мяч. Прихватывая камеру на учебу, Ифань по несколько часов дежурил у того окна, дожидаясь омегу. Исин часто проводил там время, танцуя или копаясь в книгах, или обедая. Чанель ржал, как лошадь, над старшим, говоря, что тот ведет себя, как сталкер, вместо того, чтобы просто подойти к омеге и поговорить. Но Ифань просто ждал подходящего момента. – Мне кажется, Ифань преследует Исина, – сказал как-то Лухан Кенсу, когда они вместе обедали в студенческой столовой. – Скоро и нам придется его преследовать. Он совсем законспирировался. Я уже не помню, когда мы последний раз куда-то выходили вместе. Нельзя сказать, что Кенсу сам об этом не думал. После того случая с дракой он стал присматриваться к старшей альфе, замечая странное поведение. Обычно спокойный и невозмутимый Ифань, сейчас выглядел, как маньяк с горящим взглядом. Изучая свое окружение и пытаясь понять, кто интересует альфу, Кенсу отметил, что Исин стал тоже себя подозрительно вести. Он постоянно был нервозным, раздраженным, все время скрывался и выглядел испуганным. Болезненный румянец на бледных щеках почти не сходил. И запах омеги практически исчез, являясь признаком того, что Исин подсел на подавители. Многие омеги в период течки принимали таблетки, чтобы спокойно учиться дальше и избавиться от излишнего внимания, но от Исина давно не было слышно его запаха, значит, он долгое время принимал лекарство. Кенсу это не нравилось. Он прекрасно знал от своего брата, к чему приводит такое поведение. И с чего бы Исину прятать свой запах? Что Ифань от него хотел? Исин пришел как-то к Кенсу с просьбой помочь Минсоку. Тот, конечно, удивился, но в афере решил поучаствовать, помня, как упрямство Лухана часто подводило его самого. Уговорив несколько игроков футбольной команды сыграть за китайца и намекнув, что те должны ‘как бы не специально’ проиграть, они пошли подготавливать старшего. Лухан, залетев в мастерскую, возле которой его ждали Кенсу с Исином, стал на пределе своих эмоций рассказывать подробности его встречи с Минсоком. Тот сказал омеге, что место в команде для него не так важно, как сама возможность отомстить. Сказал, что с легкостью может обыграть Лухана, который в команде только за красивые глазки и дерзкий характер. Капитан бы его давно выгнал, если бы не боялся жестокой расправы. Глупый Лухан, конечно, купился на это, потребовав как можно раньше устроить матч и пообещав, что сотрет в порошок надоедливую альфу. Исин только хихикнул, слушая, как старший повторяет его собственные слова. Лухан, как и ожидалось, пошел просить помощи у своей команды. Те, недолго думая, согласились, обещая приложить максимум усилий. Исин рассказал об этом Чанелю, отловив его после занятий. Ему пришлось долго извиняться за свое отсутствие, но Чанель только смотрел на него радостным взглядом, улыбаясь до ушей. Младшего очень удивило, что с Минсоком будут играть баскетболисты, однако его убедили, что те и в футбол неплохо гоняют. Он не понял, будет ли с ними играть Ифань, но спросить не решился. Ему казалось, что на футбольном поле, тот будет выглядеть очень неловко. Исин пошел за Чанелем, когда тот собрался на тренировку. Погода стояла теплая, и баскетбольная команда, готовясь к соревнованиям, разбилась на две части, проводя пробную игру на открытой площадке. Устроившись на своем любимом месте, Исин наблюдал за ними. Ифань, как будто зная, что за ним следят, специально выделывал какие-то странные трюки и непонятные стойки. Немного подумав, Исин достал телефон, чтобы заснять его. Позже, просматривая видео у себя в комнате, он вдруг разрыдался. Ифань смотрел на него. Исин впервые представил, как это: касаться чужой кожи, чувствовать запах чужого тела, чужое тепло. В таком состоянии его застал Чонде. Испугавшись за младшего, он закрыл дверь и забрался к омеге на кровать. Исин, вытирая неуспокаивающиеся слезы, ничего не говорил. Но Чонде видел, как сильно похудел брат, как осунулось его лицо, и каким уставшим был взгляд. Чонде потребовал у него объяснений, не собираясь больше верить в наивное ‘со мной все в порядке, не беспокойся’. Исин был НЕ в порядке. Младший больше не в силах держать все в себе лишь сильнее разревелся, протягивая брату телефон, где на видео высокий юноша играл в баскетбол, добавив сдавленное рыданиями ‘мой истинный’. Исин смотрел на него жалобными глазами, ожидая негодований, обвинений, что могло бы показать, насколько старший недоволен скрытой информацией. Чонде лишь, убрав из дрожащих рук сотовый, притянул к себе брата. Исин не просто встретил истинного. Исин впервые влюбился. – Ты не сможешь справиться с этим, избегая его. Чонде поглаживал младшего по плечам и спине, неспособный представить, насколько тому сейчас тяжело. Исин лишь сильнее прижался к нему, без слов прося о помощи. Но проблема была в том, что Чонде не знал, как ему помочь. Кенсу, постоянно беспокоясь за Исина, не переставал следить за ним. Тот стал совсем рассеянным, часто забывая свои вещи и не прислушиваясь к разговорам. Придя раньше на лекцию, Кенсу подсел к погруженной в свои мысли омеге, решая поговорить. – Ифань – твой истинный? Исин, поперхнувшись воздухом, огромными глазами посмотрел на него: – Что? – Ифань – твой истинный? – повторил свой вопрос Кенсу, прекрасно зная, что его и с первого раза расслышали. – С чего ты взял? – нервно рассмеялся Исин. – Ты даже не спросил, кто это. Принимаешь подавители запаха, чтобы скрыться от него, но он все равно тебя чувствует, как псих, носясь по академии и пытаясь найти тебя. Это позволяет мне сделать вывод, что вы с ним – истинные. – Кенсу, – проныл Исин, чувствуя, как его начинает охватывать паника. – Я никому не скажу, – Кенсу погладил омегу по холодным рукам. – Но обещай мне, что ты бросишь пить эту гадость и сходишь к врачу. Исин, ты очень неважно выглядишь. А при сильных нагрузках на тренировках рискуешь подорвать свое здоровье и посадить сердце. Ты же не хочешь, чтобы тебя вынудили бросить танцы, ведь так? Исин чувствовал, как его начинает трясти. Это похоже на злой сон. – Эй, посмотри на меня, – привлек его внимание Кенсу. – Я просто беспокоюсь за тебя. Не нужно меня бояться. Исин кивнул, ощущая крепкие объятия друга. В таком виде их застал Лухан, сразу занывший, что тоже хочет обниматься. Кенсу почти не отходил от него, везде сопровождая. Исин много раз уверял того, что ничего плохого с ним не случится, но через неделю у него же на глазах упал в обморок посреди туалета. Кенсу, испугавшись, сразу позвонил Чонину. Очнувшись в незнакомой кровати, Исин увидел перед собой Лухана, который прикладывал холодное мокрое полотенце к его голове. – Тебе лучше? – спросил он. Исин кивнул, садясь в кровати. – Ты упал в обморок. Чонин привез тебя к нам с Кенсу, – объяснил Лухан, обеспокоенно смотря на омегу. Исин сразу почувствовал себя виноватым, так как никогда не любил привлекать к себе много внимания. Лухан лишь грустно смотрел на него, не задавая вопросов. Это всегда сильно настораживало в старшем. Он ничего не говорил, как будто и так все знал. Но Лухан просто понимал, что каждому нужна свобода, чтобы справиться со своими проблемами, или, правильнее сказать, со страхами. От грустных мыслей Исина отвлек Кенсу, вошедший к ним в комнату с подносом. – Ты очнулся? Поешь, давай, – он поставил поднос с посудой к Исину на колени. – Эта каша. Тебе станет лучше. Почувствовав, что сильно проголодался, Исин пододвинул к себе тарелку и, поблагодарив, принялся за еду. – Что с тобой произошло? – спросил Лухан, поглаживая младшего по руке. – Перенервничал, – ответил за него Кенсу. Исин лишь благодарно посмотрел на него. – Чем же вас, танцоров, так изводят, что вы падаете в обморок, перенервничав? – Вот мы сводим его к врачу и узнаем, – Кенсу сел на кровать, смотря Исину прямо в глаза. Тот замотал головой: – Я не могу. Отец сразу узнает. – Ты что, беременный?! – воскликнул Лухан. – Нет! – завопил Исин, чуть не перевернув тарелку с кашей. – Просто, ты не знаешь моего отца. – Но это из-за альфы? Почему вы мне ничего не рассказываете? Это из-за Ифаня? Он что-то сделал? Лухан вертел головой, смотря то на бледнеющего Исина, то на раздражающегося Кенсу. Он каким-то шестым чувством понимал, что Ифань здесь замешан. – Лухан, успокойся, – остановил его Кенсу. – Они истинные. – Что?! – взвизгнул старший, оглушив сидевшего рядом Исина. Тот злобно посмотрел на Кенсу. – Он все равно догадывался, – ответил тот. После стольких лет жизни с Луханом злые взгляды перестали быть проблемой. – Как? Я имею в виду, каким образом? Ифань знает? Кенсу кивнул, в то время как Исин уткнулся в тарелку с едой, чувствуя, как начал пропадать аппетит. – Исин, послушай. У меня брат – врач. Я договорюсь с ним, и мы сходим на прием. Он не станет нигде фиксировать лечение, и твои родители ничего не узнают. Ладно? – Почему вы не вместе тогда? – не унимался Лухан. – Почему вы меня игнорируете?! Кенсу только покачал головой, бросая недовольный взгляд в возмущающегося китайца. На следующее утро омеги запихали сопротивляющегося Исина в наглым образом отобранную машину Чонина и повезли того к брату Кенсу. Лухан все еще дулся на них, за то, что те ничего ему не сказали, но Кенсу лишь возразил, что китаец просто слеп, как осел, и в отличие от парнокопытного он догадался сам. Брат Кенсу, Ким Чунмен, тоже был омегой и работал в городской поликлинике терапевтом. Он попросил их немного подождать, пока отнесет карточки в регистратуру и вернется. Исин сидел между двумя друзьями, чувствуя, как заходится сердце. При всех вариантах развития событий, он не ожидал, что окажется в подобной ситуации. – Спасибо, что возитесь со мной, – сказал он им. – Да о чем речь? – ответил Лухан, обнимая перепуганного младшего за плечи. – Это простой осмотр. Не бойся. Чунмен вернулся через двадцать минут, когда Исин успел уже прогнать всю свою жизнь в голове. Попросив их зайти, он усадил Исина возле письменного стола, а остальных отправил вместе с вещами на кушетку возле двери. Выслушав всю историю и поспрашивав основные детали, он сделал несколько заметок на листке и попросил омегу снять кофту, чтобы проверить давление. Исин как мог пытался расслабиться, но нервозность никак не хотела отпускать. – Ты всегда так нервничаешь? – спросил Чунмен, прощупав руки и шею. – Он в последнее время всегда такой, – ответил за него Кенсу. – Это плохо. Так и до нервного срыва недалеко. Я выпишу тебе успокоительные, чтобы ты смог нормально спать. Придется пропустить несколько занятий и как следует отдохнуть. Чунмен попросил Исина пройти за перегородку и раздеться, чтобы он мог его осмотреть. – Как давно ты пьешь подавители запаха? – спросил он омегу. – Где-то два месяца. С начала марта, – ответил Исин слабым голосом, с трудом стягивая джинсы дрожащими руками. – Как часто? – продолжал Чунмен. – По две таблетки в день. – Точно? – Иногда по три, когда они не срабатывают. – Не срабатывают, – передразнил его Лухан, заработав два убивающих взгляда от Чунмена и Кенсу. – Ты знаешь, что нельзя пить больше одной таблетки в день и тем более принимать постоянно? – спросил Чунмен, проходя к Исину и натягивая перчатки. – Ложись на кушетку. – Я в выходные делаю перерыв, – оправдался Исин. – Все нормально. Не напрягайся, – успокоил его доктор. – С альфой не было контакта? – Нет, – дрожащим голосом ответил Исин. – А с другими? – Исин только замотал головой, зажмуриваясь. – Когда последний раз была течка? И какой у тебя цикл? – Два месяца назад. Перерыв – четыре. – Странно, – выдохнул Чунмен. – Мне кажется, что вот-вот начнется следующая. Чунмен отошел от Исина, сказав одеться и пройти обратно. Тот, еще больше побледнев, натянул на себя одежду и вернулся к столу. – А теперь послушай меня, – наклонился к нему Чунмен. – Если ты и решил, что сможешь прожить без альфы, то твой организм – нет. К сожалению, здесь у тебя нет выхода. Цикл будет сокращаться, если ты не вступишь в половую близость с альфой. Конечно, для истинных пар самое неприятное в этой ситуации то, что их насильно заставляют быть с теми, кого они не знают. Но природа предусмотрела для вас идеальное соотношение. Вы подходите друг другу как генетически, так и физически. Остается только решить эмоциональную сторону вопроса. Я выпишу тебе лекарства, которые помогут облегчить твое состояние. Но пока ты не встретишься со своим истинным, тебе будет становиться только хуже. Это не шутки, Исин. Ты еще слишком молод, чтобы губить свою жизнь. И прекрати пить подавители. Это гормональные препараты. Они меняют твой организм. Я дам тебе более легкий заменитель, чтобы не было резкого отвыкания. Но лучше сдай кровь на гормоны, чтобы быть уверенными, что они не причинили тебе большого вреда. А теперь давайте собирайтесь, пока вас тут не обнаружили. Попрощавшись и выставив их за дверь, Чунмен вернулся к работе. Омеги, забрав растерянного Исина и усадив его на заднее сиденье машины, поехали домой, по дороге заехав в аптеку и купив все необходимое. Высадив Исина у его дома и убедившись, что с ним все будет в порядке, они поехали дальше. Кенсу взял с него слово, что, если что, то младший ему позвонит. Тот лишь кивнул, заходя в дом. Упав на кровать, Исин услышал, как в комнату зашел Чонде. – Где ты был? – спросил он, рассматривая пакетик с лекарствами. – У врача, – буркнул младший в подушку. – И что он сказал? – Чонде приземлился рядом с младшим, поглаживая его поясницу через рубашку и целуя в плечо. – Сказал, чтобы я переспал со своей альфой, иначе моя жизнь превратится в бесконечную течку. Чонде чувствовал, как раздражен младший, откровенно не понимая, почему он такой упрямый. Ведь альфа ему нравится. Видимо, упертость у них всех от отца. – Расскажи мне о нем, – попросил Чонде, чтобы разговорить Исина. Тот только вздохнул, не собираясь отвечать. – Он красивый? Исин кивнул, вспоминая лицо Ифаня на фотографии в холле с наградами. – Высокий? Исин снова кивнул. – Забавный? Как и сказал Чунмен, течка действительно началась рано. Буквально через неделю Исин почувствовал недомогание и, решив остаться дома, зарылся поглубже в одеяло. Лекарства действительно помогли, но избавить полностью от симптомов не смогли. Исин все равно пару дней провалялся с температурой. Чонде был все время рядом, помогая ему. Исин постоянно перед ним извинялся, но тот лишь менял компрессы и уверял, что Сехун присмотрит за его магазинами, пока он тут. – Отец недоволен, – сказал он Исину шепотом, когда тот проснулся с утра. Ему уже стало лучше, и он мог спокойно спать, не отвлекаясь на боль. Пару раз к нему заходила мама, проверяя и причитая, что омеги не должны так мучиться. Отец позвал его к себе на следующий день, когда Исин смог уже передвигаться по дому, не ощущая сильной слабости. – Снова скажешь, что это из-за перелета? – мужчина смотрел на него в упор. – Нет, – ответил Исин, не поднимая головы. – Это случайно вышло. – Я не потерплю такого беспорядка в своем доме, – сердито произнес отец. – Либо ты в следующий раз сам находишь себе альфу, либо это сделаю я. Думаю, нам придется поменять договоренность. – Я попробую сделать что-нибудь, – жалобным голосом ответил Исин. – Исин, ты никогда ничего не умел делать. У тебя смелости не хватает, чтобы принять даже самые простые решения. – Дай мне еще времени, – Исин посмотрел в глаза альфе, практически умоляя. – Месяц, – немного подумав, ответил тот. – Спасибо. Исин, поклонившись, вышел из кабинета и, прислонившись к двери, закрыл глаза. Отец был прав. Ему всегда не хватало смелости.