Мы страшимся того, что нельзя узреть. Мы почитаем то, что незримо. (с) Bleach
Змее, сбросившей шкуру, не суждено стать змееядом.
Пыль, смог, пепел, дым – составляющие компоненты, пропитавшие каждую духовную частичку в разгромленной лаборатории. Новоявленный Капитан Двенадцатого отряда, подобно муравью, копошился в разбитых колбах, разбросанных подозрительных приборах, о назначении которых, и то не факт, мог догадываться лишь бывший Капитан. Маюри Куротсучи ленивым жестом поднял очередной предмет и, повертев его в руке, отбросил в ящик на столе, куда отправлялся хлам бывшего Капитана. — Капитан Куротсучи, Вас срочно вызывают к главнокомандующему! — доложил появившийся из-за двери синигами, что тяжело кашлял и размахивал руками, пытаясь спастись от едкого дыма. — Как не вовремя. Мне нужно разобрать весь хлам этого невежды Киске. Какая досада, — ученый продолжил разглагольствовать сам с собой, — я надеялся, что смогу найти хоть что-нибудь интересное, но он все уничтожил перед тем, как сбежать. Маюри, отодвинув ногой мешающую коробку, продолжил тернистый путь по лаборатории, проникнув в следующую комнату, которая освещалась лишь мерцающим голубым светом. Он исходил из прямоугольного предмета, занимавшего всю коморку. Синигами позади продолжал тщетные попытки обратить на себя внимание нового Капитана, но тот был яро поглощён изучением найденного объекта. Постучав по прямоугольному ящику, напоминающему гроб, пару раз, Куротсучи приложился к нему ухом, сощурив безумные глаза, после чего поднял крышку. Холодный пар обдал коморку морозцем. Маюри нервно передернул плечами, озадаченно уставившись в содержимое. Наклонив голову набок и задумчиво почесав подбородок, ученый изрек один короткий вопрос, ответ на который ему не суждено было получить: — И зачем Урахара хранил в морозилке женский труп? Холодный пар развеялся, открывая обзор на ледяной гроб, в котором покоилось обнаженное тело девушки, чье лицо покрылось прозрачной коркой, а на черных ресницах таяли крупинки снега. Волосы цвета вороного крыла едва прикрывали обнаженную грудь. Под сложенными на груди руками давно засох кровавый развод из раны. И лишь противный шипящий звук морозилки нарушал мертвую тишину.***
По телу пробежал колкий морозец, который сменило горячее дыхание. Сердце бешено отбивало чечётку, стоило горячим жилистым мужским рукам легонько провести по мягкой коже. Из груди вырвался глухой стон, что заглушил пылкий требовательный поцелуй в искусанные губы. — Нас могут услышать, Тоши-тян, — единственный обрывок бархатного голоса, что донесся до сознания. — Да, Айзен-сама, — простонал мягкий голосок. — Тоши-сан…. — Да, Айзен-сама… — Тоши-сан, вы опять уснули на рабочем месте… — А? Резко распахнув глаза, уснувшая несчастная серетеевская душа заморгала лазурными глазами, наблюдая, как краснеет то ли от злости, то ли от стыда лицо Рин. — Йоптыш-вороптыш! Лицо напарника исчезло так же внезапно, как и появилось. Одно неверное резкое движение привело к элегантному полету на стуле в глубины холодных объятий пола. Отбив себе хорошенько затылок, спину и копчик, упавшая блондинка сползла со стула, убрав с бледного лица сальные волосы, что свисали сосульками на белый халат научно-исследовательского института. — Куротсучи рвет и мечет из-за того, что ты не явилась на операцию. Поэтому просил передать, если ты не явишься через пять минут, то препарировать будут в следующий раз тебя. — К-какая операция? — заикаясь, попутно стряхивая с себя пыль, воскликнула Тоши, не понимающими выпученными глазами уставившись на Рина. Но тот лишь закатил глаза и промычал: «Ну вот опять». — Ну, чего ты кричишь на неё? Бедняжка так сладко стонала во сне, что мне её стало жалко будить! — донесся голос Акона из-за двери. — Мне просто снился кошмар! — возмутилась в свою защиту девушка, попутно завязывая халат. — С каких это пор в кошмарах стонут имя капитана пятого отряда? — Не было такого! Дверью хлопнули, дав понять, что разговор окончен, и Тоши на всех парах понеслась в операционную, в которой уже вовсю орудовал царь и бог исследовательского института. Не удостоив девушку даже мимолетным взглядом, он поманил её длинным ногтем, указав на скальпель. — Только не говори, что ты опять забыла. Тоши нервно рассмеялась. — Но я и вправду забыла. — Мне кажется, или ты начинаешь пользоваться своей «амнезией» в личных целях? Может, стоит еще сделать вскрытие твоей черепушки? — Маюри тяжело вздохнул, продолжая ковыряться с педантичным увлечением в органах некоего бедолаги. «Амнезия. Да, в прямом смысле, а не в том, когда голову дома забыл. Тоши Орикава. Шестой офицер Двенадцатого отряда. Люблю покопаться в органах и проводах. Ненавижу этот чертов длинный ноготь Капитана. Однажды ночью состригла его к чертям, пока Капитан находился в глубоко-научной прострации. Но наутро обнаружила агрегат не то, что на месте, так еще и длиннее. Он его на дрожжах выращивает? Ах, да. Я больна амнезией. Сначала думала, что у меня просто девичья память, ну или слушаю не тем местом, потому часто понятия не имела, о каких встречах или поручениях мне говорят. Потом всё стало немного подозрительным: когда рассказывают о том, как ты навернулась со ступенек, сломала к чертям ногу, а ты… не помнишь такого. Или интересные истории о стриптизе в казармах Десятого отряда, естественно, с протекции Рангику. Даже жалко, как можно было забыть о том, какая аппетитная филейная часть у лейтенанта Девятого отряда. Но все это мелочи по сравнению с тем, что у меня в одно прекрасное утро напрочь выпали из головы события за десять лет. Тогда-то Капитан Унохана и поставила мне диагноз – амнезия. А Куротсочи пожал плечами и изрек, что во всем виновато облучение, которое я получаю каждый день в лаборатории. Вон что с остальными стало: позеленели, рога отрастили, так что мне еще радоваться надо. К тому же это очень удобное свойство, когда занимаешь денег. Какая я коварная… Правда бывает, что некоторые вещи все-таки напрягают. Иногда мне кажется, что я забываю что-то очень важное, о чем мне не рассказывают, а лишь тихо посмеиваются за спиной. Может, у меня еще и паранойя?»***
В лаборатории стояла адская жара, из-за чего хотелось утопиться в ближайшей речке, но вместо этого Тоши достала бутылку сакэ, припрятанную за монитором, и, пока не видит любимое начальство, быстренько плеснула себе в чашу, так же быстро поглотив живительную влагу. На улице стояла жара ничуть не меньше, хулить солнце за его яркие лучи – глупо и бесполезно. Орикава, вытирая пот с алебастрового лба, направлялась в тенек. В очень далекий тенек за четыре километра от лаборатории. Она заслужила отдых после серьезного научного эксперимента. И теперь могла прикорнуть с чистой душой за широкими надежными плечами… дуба, под которым она и разместилась. Небо разразил клёкот, от чего девушка вздрогнула, но глаза не открыла, лишь шмыгнула носом, продолжая слушать шелест деревьев и прерывистый крик летающего поблизости орла. Все бы ничего, вот только руки коснулось нечто сухое и теплое, вызывающее мурашки и отвращение. Орикава хотела вскочить, но ощущение резко пропало, и послышалось сдавленное шипение. — В последнее время по Серетею стало ползать слишком много змей, — промолвил бархатный голос. Тоши распахнула глаза цвета неба и медленно запрокинула голову назад, заворожённо глядя на гипнотический взгляд карамельных глаз, что смотрели на неё несколько устало, но с интересом из-за оправы очков. Девушка дернулась, услышав шипение у себя под ухом, и повернула голову: в руках капитана пятого отряда прямо перед её носом извивалась пойманная врасплох змея. Айзен, тепло улыбнувшись её смятению, швырнул на траву змею, которую в это же мгновение подхватил орел, что промчался стремглав над землей. — С-спасибо, Капитан Айзен. Я что-то в последнее время рассеянная, — Тоши ленивыми движениями поднялась, боком облокотившись о ствол дерева. — Я заметил. Куротсучи совсем замучил тебя? Не жалеешь, что перешла к нему? — Он, конечно, более чем странный. Но мне с ним интересно работать. По крайней мере, в исследовательском институте от меня проку куда больше. Как видите, вы были правы с самого начала. — Я рад, что ты наконец нашла свое место, — рука Айзена по-отцовски заботливо потрепала макушку девушки, медленно перебравшись на плечо. — Кстати, не забудь поздравить Гина, его собираются повысить на должность Капитана. — Ого! Ничего себе я пропустила события, пока усовершенствовала Тоши-Пушку. Айзен залился искренним смехом. — Ты все еще возишься с этой пушкой? — Ну… Между прочим, именно она мне жизнь спасла на экзамене, — обиженно заметила Орикава, вспоминая счастливые студенческие годы в одновременно таком далеком, но вроде бы недавнем прошлом. Тоши мельком скосила взгляд на руку Айзена, что покоилась на её плече, возможно, дольше положенного. А после упоминания об экзамене он сжал её чуть сильнее, но при этом выражение лица его ничуть не изменилось. — Капитан Айзен, скажите, есть ли что-то такое, о чем я не знаю? Или точнее забыла? — О чем ты? — У меня такое ощущение, что я снова забыла что-то важное, связанное с вами, — Орикава вспомнила о сне и чуть запнулась: о нем рассказать бы язык просто не повернулся, пускай она и относится к этому человеку, как к отцу. — Тоши-тян, если бы что-нибудь случилось, о чем ты могла забыть, я бы обязательно тебе об этом сказал, — глаза Соуске сверкнули, и он, легонько проведя пальцами по щеке девушки, направился к тропинке из леса. — Не забудь заглянуть к нам в отряд, Гину будет приятно. — А, да, — Тоши растерянно почесала за затылком, деланно улыбнувшись. И все же. Вопрос на свой ответ она так и не получила. Сны. Проекция подсознания или же забытые воспоминания. Нереализованные мечты. Впечатления после тяжелого дня. Несмотря на то, что она была ученым, Тоши не знала ответа на свои вопросы. Лишь стояла в тихом поле, слушая шелест листвы и клекот змееяда, что парил в небе вестником надвигающийся угрозы.