Тринадцатый этаж

Пролог *** — Вы не выполнили вашу часть договора. — Позвольте не согласиться. Я все выполнил от и до. То, что вы внезапно захотели больше — не моя проблема, — худощавый молодой человек нервно поправил очки с толстыми стеклами, постоянно съезжавшие к кончику носа. — Вы ошибаетесь. Это как раз ваша проблема, — лицо его собеседника оставалось бесстрастным и пустым, словно небрежно сделанная маска. Он вообще был какой-то пустой — серый костюм, не дешевый и не дорогой, тусклые туфли, серый галстук, светлые глаза, бесцветные, словно припорошенные пылью, волосы. — Я не собираюсь делать ничего сверх оговоренного в соглашении, — молодой человек уселся в старое продавленное кресло и закинул ногу на ногу. — Вы не можете меня заставить. — Мистер Тил, — бесцветный вздохнул, от чего его плечи приподнялись на целую четверть дюйма и опустились обратно. — Вы можете быть свободны. Вы можете выйти на улицу из этого своего безумства и возможно, вы даже преодолеете пару миль до того, как вас арестует первый же полицейский. — За что меня арестовывать? — Альберт Тил почесал переносицу и снова поправил очки. — Я чист перед законом. — Были во младенчестве, — холодно сказал бесцветный и вынул из кармана пиджака свернутый вчетверо лист «Вашингтон Пост». Альберт Тил машинально взял газету и развернул. Близоруко прищурился — Тэйлин давно говорила, что ему опять надо менять очки, а здесь еще такой противный блеклый свет, что зрение, кажется, стало еще хуже. Внизу страницы красовалась его собственная остроносая очкастая физиономия под крупным заголовком «Разыскивается». Тил опустил взгляд ниже. — Мразь, — сказал он через минуту звенящим от ненависти голосом. — Тварь. Мерзкие, подлые, гнилые твари. — Поменьше экспрессии, мистер Тил, — сухо сказал бесцветный. — Я и не такое слышал. Надеюсь, от вас подобного больше не услышу, и мы наконец перейдем к сотрудничеству. — Да, — негромко сказал мистер Тил, нащупывая что-то в кармане. — Больше не услышите. *** Часть первая 18.01.2000 8 часов 39 минут — Малдер, а нас не попросят отсюда? Не спустят с лестницы? — негромко спросила Скалли, входя в лифт и набрасывая на руку свернутое пальто. — Это еще кто кого спустит, — Малдер придержал ее за локоть. — Нам на двенадцатый. Если ты хочешь спросить, в курсе ли Скиннер, что мы здесь, отвечаю: официально не в курсе. — То есть если что, мы крайние. Прекрасно. А неофициально? — А неофициально он попросил лично доложить о том, что мы сможем выяснить. Обещал, что с лестницы не спустят. Тоже неофициально. — Какая трогательная забота. Почему он надеется, что тот, кого он попросил, согласится? Нас много раз спускали с лестницы в менее сомнительных случаях, — шепотом сказала Скалли, оглядываясь по сторонам. — «Секретные Материалы» совсем недавно открыли снова, малейший повод вроде несанкционированного расследования — и нам снова спалят подвал. — Здесь ты параноик или я? — лифт остановился на двенадцатом этаже, и Малдер вышел, увлекая Скалли за собой. — Зато теперь я снова твой напарник, и пуля в селезенку тебе больше не грозит. Офицер, который проводит расследование — сын старого приятеля Скиннера. Смотри, нас никто не замечает. Действительно — ни постояльцы отеля в холле, ни коридорные, ни горничные — никто даже взглядом не удостаивал агентов ФБР. — Вот уж спасибо, — кивнула Скалли. Свежий шрам под ребрами все еще беспокоил ее, хотя она ни разу не сказала об этом Малдеру. — С тобой мне спокойнее, чем с … — она поморщилась. Имя неудачливого напарника выветрилось из ее головы. — И все? — спросил Малдер. — Вот уж никогда не думал, что словосочетание «спокойная работа» может ассоциироваться со мной. …После того, что случилось в его прихожей пару недель назад, когда он нашел ее на полу — без сознания, в окровавленной блузке, он не мог избавиться от ощущения: что─то сломано, возможно ─ навсегда. Скалли тогда четверть часа глухо рыдала у него на груди, не в силах выпустить из рук лацканы его рубашки, а он гладил ее по спине и по голове и не знал, что сказать и сделать, чтобы успокоить ее. Она взяла три дня отгулов. Она три дня не появлялась в офисе, закрывшись дома на замок. Она отвечала на телефонные звонки сухим и коротким «Я в порядке, извини» — словно стыдясь приступа невозможной слабости, свидетелем которого он стал. Спокойная работа, как же. Цепочка ассоциаций скакнула к Педжетту, по вине которого Скалли чуть не лишилась жизни, а там и к его роману, при воспоминаниях о котором Малдер невольно заливался краской, словно подросток, случайно наткнувшийся на журналы старшего брата, и непроизвольно сжимал челюсти. Он так и не смог заставить себя спросить. Но фраза, сказанная Педжеттом, до сих пор жгла ему мозг. «Агент Скалли уже влюблена». Она вела себя как всегда. Слушала его, высказывала свои замечания, не соглашалась и спорила до хрипоты. Так же сидела напротив в подвальном кабинете. Так же прощалась в конце дня: «Пока, Малдер». Так же пожимала его руку. В пятницу он рванул за двести миль по потенциально интересной наводке, но вытянул пустышку. Рванул один — она впервые за много месяцев отказалась ехать, сославшись на дела. Она выглядела задумчивой и уставшей, словно ее все стало тяготить, и порой тоскливо смотрела на него — тут же отводя глаза. Иногда ей звонили — и она выходила говорить в коридор. Он не знал, кто это, и не мог заставить себя спросить. И каждый раз, заговаривая о новом деле, малдер боялся, что она не захочет с ним ехать. Спокойная работа. О да. Но сегодня они поехали вместе. …Отель, в который агенты прибыли сегодня, не был слишком дорогим или слишком известным — пожалуй, все его достоинство заключалось в его демократичности. Он не отличался пышностью обстановки, вычурной архитектурой, эксклюзивными коврами или дорогой мебелью. Здесь не останавливались звезды эстрады или политические деятели, не случалось шумных скандалов или таинственных происшествий, здесь вообще не происходило ничего, что нельзя было бы назвать обыденной жизнью. До сегодняшнего утра. Когда горничная, пришедшая убирать номер, обнаружила на потолке большое буро-коричневое пятно. …В коридор, куда выходила дверь 1207 номера, никого не пускали, перегородив проход от стены до стены сигнальной лентой. Высокий сухощавый полицейский статуей вытянулся возле. Когда Малдер и Скалли, приподняв ленту, прошли на огороженную территорию, он внимательно посмотрел на них, но препятствовать не стал. Дверь в номер была приоткрыта, внутри слышались разговоры и шаги. Молоденькая темнокожая горничная сидела на банкетке возле стены, нервно комкая в руках носовой платок. Управляющий отелем, дородный мужчина лет пятидесяти, стоял в дверях и неотрывно следил за полицейскими. Сегодняшнее утро началось с кровавого пятна на потолке, и от дня он тоже ничего хорошего не ждал. Его полное лицо угрюмо вытянулось и стало похоже на вяленую грушу, а белая рубашка пропиталась нервным потом так, что разило на весь коридор. Управляющий смерил недовольным взглядом вновь подошедших. Они ему однозначно не понравились. Ни высокий тип в длинном темном плаще, чем-то напоминавший дурацкого селезня из мультика, который орал в заставке «Я Черный Плащ», ни рыжая женщина в черном костюме и на высоких каблуках. Метр с бейсболкой в прыжке — как она вообще в полицию-то попала? Чтоб вас всех не видеть. *** — Мы можем поговорить с инспектором Донованном? — «Черный Плащ» явно обращался к нему. — Еще одни… Медом здесь вам что ли намазано, — буркнул управляющий и посторонился. — Эльза, перестань шмыгать носом. Инспектор, она вам еще нужна? — Мне нет, но возможно, у моих коллег будут к ней вопросы, — инспектор Донован оглянулся. — Спасибо, что приехали так быстро. Он вышел в коридор, потеснив в сторону управляющего — объемным животом тот перегораживал выход. Инспектору было меньше сорока, но в его волосах сквозила обильная седина. Он выглядел так, словно не спал минимум трое суток — белки глаз покраснели, под веками залегли темные круги. — Отойдемте подальше, — инспектор Донован прошел в дальний угол коридора и опустился на кожаную банкетку. — Извините, я и так третий день на ногах и без сна, уже руки трясутся, как у запойного алкоголика. Я слышал от отца о Скиннере и о вашем отделе, поэтому, как только понял, что тут случилось, попросил его о помощи. Подозреваю, что через несколько часов мне будет велено забыть, что я вообще заходил в этот отель, а я такое почему-то очень не люблю. — Расскажите, что случилось, — попросила Скалли, оглядываясь на открытую дверь номера. Управляющий прислонился к косяку и вытирал пот со лба шелковым платком, источающим удушливые ароматы. Горничная сидела прямо, глядя строго перед собой, стиснув руки так, что пальцы казались белыми. — Сегодня в шесть утра в участок позвонил вот этот тип, — Донован кивнул в сторону управляющего. — Йохан Бриджес. Сказал, что в отеле произошло убийство, и чтобы я немедленно приехал. У нас и так были два веселых дня, но, разумеется, я приехал, захватив всю положенную в таких случаях группу, которая теперь слоняется там по номеру и делает вид, что работает. Малдер внимательно слушал — ему показалось, что Донован тщательно подбирает слова, прежде чем сказать очередную фразу. — Мы приехали в отель в четверть седьмого. Постояльцы в основном спали, горничные проводили утреннюю уборку, тишина, солнышко, птички поют за окном, в общем, пастораль, да и только. Тип, — Донован снова указал подбородком на Бриджеса, — привел нас к 127-му номеру. Постоялец, снимавший комнату в течение пяти дней, съехал ночью около трех часов, ему было вызвано такси до аэропорта. Горничная Эльза Малквин пришла в шесть утра, чтобы убрать номер, обнаружила на потолке кровавое пятно и вызвала управляющего, а он — нас… — Погодите, — остановил его Малдер. — Я чего-то не понимаю. Если пятно на потолке, то почему перегорожен коридор 12 этажа, почему полиция здесь, а не этажом выше? — Очень надеюсь, что вы верите в то, что я не дурак и на службе не первый день. Отец говорил мне, что у вас нестандартное мышление, — хмыкнул Донован. — Предположите что-нибудь интересное. Но пока вы будете придумывать, я скажу вам, в чем дело. Этажом выше трупа нет. — Вы полагаете, его вывезли из отеля? — спросила Скалли. Донован вздохнул. — Я говорю то, что думаю. На четырнадцатом этаже — в номере, расположенном над этим номером — трупа нет и никогда не было. Там нет следов крови, там нет вообще ничего, что могло бы привлечь ваше или мое внимание. Этой ночью там даже никто не спал. — Почему на четырнадцатом? — не поняла Скалли. — Отель для параноиков, — буркнул Донован, не замечая, как Скалли и Малдер переглянулись. — Тут нет тринадцатого этажа. Ну, то есть он, конечно же, есть, но называется четырнадцатым. Не делайте такое лицо, агент Малдер, тут нет никаких скрытых этажей, я уже запросил документы, в которых есть планировка и прочая архитектурная чертовщина с указанием толщины перекрытий и прочей ерунды. Подробно я их не смотрел, они у меня в папке, папка на замке и в руках у человека, который скорее съест документы, чем позволит кому-нибудь прикоснуться к ним хоть пальцем. Однако даже беглого просмотра достаточно, чтобы понять, что никаких тайных этажей здесь нет — толщина перекрытий одинаковая везде, никаких скрытых ходов и таинственных вентиляционных шахт. — План может отличаться от того, что есть в действительности, — осторожно заметила Скалли. — Угу, я догадался, — Донован кивнул. — Поэтому послал четырех шустрых подчиненных с рулетками и дальномерами измерить этот чертов отель от пола цокольного этажа до кончика антенны с точностью до дюйма. Первичные замеры произвели — все соответствует проекту. Я послал их второй раз, но не думаю, что они найдут что-то новое. 1407-й номер мы тоже закрыли и опечатали, там сейчас под дверями дежурят двое полицейских, если нужно, можете его осмотреть, но готов съесть лацкан от своего кителя, вы там ничего не найдете, даже если разберете паркет. — А вообще стоило бы, — заметил Малдер. — И вы решили копать здесь? — Я не знаю, где копать, — Донован устало помассировал ладонями лоб и протер глаза, отчего они покраснели еще сильнее. — Я не мальчик-стажер и давно знаю, что отсутствие трупа означает лишь то, что его увезли. Но мне как-то не доводилось расследовать убийство, которого не было. Маловероятно, что убийство совершено все-таки в 1207-м — мне тяжело представить, как надо было убивать человека, чтобы кровь появилась на потолке в таком количестве. Кроме того, наш эксперт, как только увидел пятно, сказал, что труп находится этажом выше и что из него вытекла почти вся кровь, просочившись через перекрытие, и что он съест свою шляпу, если это не так, а потом только руками развел. — Это точно кровь? — спросил Малдер. — Вы издеваетесь? — Донован даже не усмехался. — Разумеется. Экспресс-анализ давно готов. Чуть позже скажут группу и подробности. Если меня отсюда не вышвырнут раньше и не отправят снова ловить проституток и торговцев марихуаной. — Почему вы думаете, что так может случиться? — спросил Малдер. — Потому что это чертовщина, — устало ответил Донован. — Начальство не любит такое. И предпочитает, чтобы все было, как положено. Словно ничего не случалось вообще. Номера будете смотреть? — Конечно, — ответил Малдер. — Вы опросили постояльцев отеля и работников? Кто-нибудь что-нибудь видел? — Опрос еще идет. Пока мне ни о чем не доложили. — Если что-нибудь узнаете, сообщите нам немедленно. Нас пустят на четырнадцатый этаж? — Да, я сообщу, — Донован поднялся. — Думаете, стоит разобрать паркет? — И немедленно, — кивнула Скалли. — Управляющий будет возражать, но деваться ему некуда. *** 1207 оказался одноместным номером, состоящим из двух смежных помещений — небольшой гостиной и спальни, больше похожей на нишу. Светлые стены, непритязательная мебель, простые однотонные тканевые жалюзи — добротно, но без изысков. Двуспальная кровать была небрежно накрыта зеленым покрывалом, на котором лежало смятое махровое полотенце. В ванной из неплотно закрученного крана капала вода, и в приоткрытую дверь виднелась фигура полицейского, занятого снятием отпечатков. В центральной части номера, прямо под пятном на потолке, стоял небольшой журнальный столик и два кресла, напротив спальной ниши — бар с напитками и телевизионная панель на стене, в углу — встроенный холодильник. Напротив журнального столика — кушетка с подушками. У окна — рабочий стол и кресло, рядом проволочная мусорная корзина для бумаг. Мусор из корзины вынули и аккуратно разложили рядом на большом куске полиэтилена. Все горизонтальные поверхности покрывал порошок для снятия отпечатков. Ящики, вынутые из тумбы рабочего стола, громоздились на журнальном столике, а сам столик придвинули к стене. На его месте стояла стремянка, и двое полицейских под потолком заканчивали работу с пятном. Еще один исследовал содержимое холодильника. В номере пахло пылью и жженой проводкой. Малдер подошел к столику. Возле ящиков лежали две упаковки бумажных носовых платков, вскрытая пачка недорогих сигарет, два презерватива в упаковке, синяя шариковая ручка с потекшими чернилами, несколько полустертых чеков из супермаркетов, несколько экземпляров «Вашингтон Пост», мятых и обтрепанных по краям, зеленый маркер, блистер аспирина, несколько пальчиковых батареек и небольшой блокнот с чистыми страницами. — С этим закончено? — спросила Скалли. — Да, мэм… Агент Скалли, — ответил один из полицейских со стремянки, присмотревшись к удостоверению, которое Скалли только что вынула из кармана пиджака и подняла повыше. — Мы все это уже перебрали. Газеты за прошлую неделю, семь номеров, закупались ежедневно, прочитывались подробно. Постоялец отмечал маркером некоторые статьи, больше всего в разделе скачек, в объявлениях о сдаче и съеме жилья и в рекламе по ремонту и дизайну квартир. Блокнот пустой, но часть страниц вырвана. Некоторые мы нашли в мусорной корзине — в основном списки покупок, несколько номеров телефонов — ими ребята занялись, на двух бумажках — списки отелей с номерами телефонов и адресами. Еще мы нашли — уже в мусорке — несколько использованных бумажных носовых платков. На двух были пятна крови, мы их отправили в лабораторию вместе с такой же салфеткой, которую нашли в ванной. Возможно, что постоялец порезался при бритье, потому что крови на салфетках немного и присутствует запах крема для бритья. Эти салфетки мы уже отправили экспертам. — Это все? — Пока да. — Послушай, Скалли, — Малдер взял ее за локоть. — Нам нужно подняться на четырнадцатый. А потом я сам хочу проверить чертежи. — Думаешь, тут все-таки есть скрытый промежуточный этаж? — Черт его знает. Но проверить стоит. Может, там полметра пространства — как раз чтобы труп затолкать. Ты дождись данных по крови и вообще пусть полицейская лаборатория выжмет из этого мусора все, что сможет. А потом мы попробуем дожать еще капельку. Донован распекал кого-то за нерасторопность, когда они поднялись на четырнадцатый. Трое полицейских разбирали паркет, и аккуратные лаковые досочки стопками лежали возле стены. Управляющий стоял рядом с видом человека, потерявшего все, и потел на пол-этажа. — Ну что? — спросил Малдер. — Ничего, чертовщина какая-то, — буркнул Донован. — Такое ощущение, что придется просверлить перекрытие насквозь. — Ну так сделайте это, — Малдер пожал плечами. — Мне нужны чертежи. — Хопкинс, идите сюда. Сядьте рядом с агентом Малдером и не сводите глаз с чертежей, пока он не закончит. Хопкинс прижимал к себе папку, словно собственного новорожденного младенца, и отдал с явным неудовольствием. — Сэр, — в номер заглянул кто-то из полицейских. — Кажется, мы нашли свидетеля. — Я займусь, — Скалли вышла вслед за Донованом. В пыли, покрывшей пол, оставались четкие следы от ее каблуков. Малдер торопливо открыл папку с чертежами и зашелестел страницами, отчего у Хопкинса сделалось страдальческое лицо. *** Свидетелем оказался невысокий мужчина средних лет, худощавый, с обширными залысинами, в дешевом пиджаке и дешевых туфлях. Полицейский сообщил, что мистер Блэкхоум — мелкий коммивояжер, приехал в город на несколько дней и остановился в отеле в номере 1415 на 14 этаже. Для допроса им предоставили один из свободных номеров, и теперь Блэкхоум сидел на краешке кушетки и смотрел на свои туфли. Он выглядел усталым и невыспавшимся. — Мистер Блэкхоум, — сказал полицейский, тыкая в него пальцем. — Говорит, что видел ночью, что кого-то убивали. — Почему вы не позвонили в полицию сразу? — спросила Скалли, представившись. Она пододвинула деревянный скрипучий стул и села напротив. — Видите ли, агент Скалли, честно говоря, я подумал, что мне все приснилось, — свидетель вздохнул и потер переносицу. — Приснилось, привиделось — как хотите, называйте. — Расскажите агенту Скалли то же, что рассказали мне. — Я возвращался около полуночи. За день я очень устал и засыпал на ходу, честное слово. Я не знаю, обратили вы внимание или нет, но в этом отеле один из лифтов останавливается на каждом этаже. Это немного раздражает, когда тебе надо на четырнадцатый, но я слишком устал, и мне было все равно. Так вышло, что я зашел именно в него. Все, о чем я мечтал — добраться до кровати и упасть в нее, поэтому следил за номерами, которые загорались на табло. В лифте я был один, — мистер Блэкхоум вздохнул и демонстративно посмотрел на часы. — Лифт закрыл двери на двенадцатом этаже и поехал дальше. Я приготовился выходить, и когда двери открылись, я почти занес ногу, и только тут увидел, что это не мой этаж. Коридор плохо освещен, ковровой дорожки нет, ни пуфиков, ни цветов, как на всех этажах, ничего. Я испугался, что какая-то поломка и потому нет света, но тут заметил, что на табло горит цифра «13». Этого не могло быть, потому что в отеле нет тринадцатого этажа. Ну, то есть, он есть, конечно, но называется четырнадцатым, и все это знают. Блэкхоум помялся. — Продолжайте, — сказала Скалли. — Я немного растерялся, и вдруг заметил движение в глубине коридора. Мне показалось, что там дерутся. Я, наверное, медленно рассказываю, а на самом деле все это очень быстро случилось. Я увидел издалека, как один человек ударил другого — они дрались в дверях. Один упал. Второй огляделся и втащил его в номер за ноги. В это мгновение двери лифта закрылись и он повез меня дальше и остановился на четырнадцатом этаже. Я вышел, дошел до своего номера, словно на автопилоте, разделся, упал в постель и уснул. Я решил, что мне все привиделось от переутомления, ну нет же здесь в отеле тринадцатого этажа, а утром вышел из номера — а везде полиция. — Вы видели тех людей? Сможете описать или опознать их? — спросил полицейский. — Вряд ли, сэр. В коридоре было темно, в номере, возле которого они дрались ─ посветлее, но я толком не видел лиц, только фигуры. Кажется, они оба белые, тот, кто упал, точно был в пиджаке и более плотный, тот, кто его уронил — высокий, худой, кажется, в футболке с коротким рукавом. Вихрастый. Мне почему-то кажется, что второй помоложе, но я могу ошибаться. — Усы, борода? Очки? Особые приметы? — Ничего, простите, сэр. Темно было. — Он видел вас? — спросила Скалли. — Не знаю. Лифт хорошо освещен, но они не глядели в мою сторону, а как раз тогда, когда тот, второй, огляделся, наверное, заметил свет, но двери уже начали закрываться, а я стоял сбоку. Если честно, я испугался, когда увидел драку, поэтому прижался к стенке — чисто рефлекторное действие, агент Скалли. Я думаю, он увидел, что лифт закрывается, но не увидел меня. Хотя возможно, заметил, что там кто-то есть. Если и видел — то просто как силуэт человека. — Сэр, — Скалли обернулась к мистеру Блэкхоуму. — Пожалуйста, не выезжайте из города в течение двух ближайших суток. Если вы нам понадобитесь, мы сообщим вам. Сержант Уилсон, возможно, понадобится охрана. Полицейский кивнул. Блэкхоум тоже. — Хоть отосплюсь, — сказал он сам себе. *** Скалли спустилась по лестнице на десятый этаж, вошла в пустой лифт и засекла время. Открытыми двери держались десять секунд. С этажа на этаж лифт ехал шесть секунд. Расстояния между десятым и одиннадцатым, одиннадцатым и двенадцатым, двенадцатым и четырнадцатым (то есть, фактически тринадцатым) этажом оказались одинаковыми. По ее просьбе техники остановили лифт между двенадцатым и четырнадцатым этажом и открыли двери. Ничего, кроме бетонного перекрытия, она не увидела. *** Донован разговаривал по телефону в 1207-м, и с каждой секундой его лицо мрачнело. Положив трубку, он развернулся к Скалли и вздохнул. — У меня для вас две новости. С какой начинать? — С более информативной, — сказала Скалли, догадываясь, что вторая новость наверняка неприятная. — Насчет крови. Кровь на салфетках и на потолке принадлежит разным людям — на салфетках первая отрицательная, на потолке третья положительная. Отпечатки в помещении принадлежат шестерым людям, из которых две горничные и один коридорный. Трое других по базе не опознаются. То есть эти люди не совершали преступлений, не превышали скорость, не служили в государственных учреждениях — по крайней мере, официально, — Донован вздохнул. — Либо их отпечатки в тех базах, в которые у нас нет доступа. Еще более подробные сведения — чуть позже. Продолжают искать, может, и найдут кого. — А вторая новость? — Через полчаса сюда приедет человек, которому я должен передать все улики и отправляться ловить проституток — заниматься прямым своим делом. Я же говорил. Я сказал, что все улики уже отправил в лабораторию. Так что они и сразу туда могут рвануть. В номер вошел Малдер. Его волосы и рубашка теперь носили следы знакомства с пылью и паутиной. Ботинки тоже. — Зато мы теперь можем быть уверены в двух вещах, — сказал он, отряхивая мусор с рукавов. — Убийство действительно было. И скорее всего, тот, кто вам звонил, в курсе личности убитого. — Нет, — кисло возразил Донован, ссутулившись и мрачно разглядывая кучку вещественных доказательств. — Звонил комиссар. Он был очень вежлив и нерадостен. Потому что ему позвонили сверху… Ну, вы понимаете. Эти люди не объясняют причины своих поступков. Они просто велят, и ты делаешь, если хочешь доработать до пенсии. Я позвоню вам вечером и сообщу все, что наши люди смогут вытянуть из улик до того, как их заберут. Сверху раздался резкий, громкий звук, от которого казалось, что кто-то рассверливает бормашинкой череп, потом посыпались пыль и штукатурка. Скалли непроизвольно чихнула. Воздух и раньше не отличался чистотой и свежестью, а теперь в нем стояли клубы пыли. Запах жженой проводки резко усилился. — Сверлят перекрытие, — громко пояснил Донован. — Что вы думаете по этому поводу? Я пока не уверен, что свидетелю можно верить. Мутный он какой-то. Никто не видел этот чертов тринадцатый этаж, а он видел. — Но ведь насколько я поняла, — сказала Скалли, — он назвал примерное место убийства до того, как имел возможность убедиться, в каком номере это случилось? Она поискала вокруг что-нибудь, чем можно было прикрыть волосы от штукатурки, но ничего не нашла. — Да. Хопкинс отвел его в номер, где мы всех допрашивали, и больше он оттуда не выходил. И ни с кем не разговаривал, — крикнул Донован, силясь перекричать звук сверлежа. — Я предлагаю принять существование тринадцатого этажа если не за факт, то за рабочую гипотезу, — сказал Малдер, оставив попытки очистить рукав. — Агент Малдер, вы сами убедились в том, что никакого тайного этажа здесь нет, — Донован кивнул на клочок паутины, висящий у Малдера над ухом. — Даже на чердак слазили. Я буду очень рад, если вы мне поясните, где все это находится. — У меня пока только одна версия, — Малдер убрал паутину. — Но боюсь, что вы мне не поверите. — Ну? Малдер пожал плечами. — Это же очевидно. Четвертое измерение. Донован сплюнул. С потолка сыпалась крупными кусками штукатурка, вокруг клубилась бело-розовая пыль, но он не замечал. — Вы издеваетесь, агент Малдер? — Я? Нисколько. Скажите честно, вы ведь ждали чего-то подобного? Иначе зачем вы вызвали нас? Да еще неофициально? — Малдер ткнул пальцем в потолок. — Я готов поспорить на суточное жалованье, что они ничего не обнаружат. Ничего. Пятно находится в месте стыка плит — наверняка кровь появляется где-нибудь в середине щели. Звук сверления прекратился. Донован поднял глаза на потолок. Из середины бурого пятна вывалилось еще несколько кусков штукатурки. — Что там? — крикнул он. — Ничего, сэр, — ответили сверху. — Такое впечатление, что кровь появляется в середине перекрытия, сэр. Из ничего! Малдер развел руками. — Черт вас подери, агент Малдер, — Донован вскочил с места и забегал по комнате. — Дрянь дело. Малдер взял плащ. Попытался отряхнуть его от пыли, но проще было очистить Авгиевы конюшни. — Ваши люди смогут переслать нам копию своего отчета? — спросил он. — Если у нас не заберут его, — Донован вздохнул. — Я постараюсь, агент Малдер. Вы уже уходите? Я отправлю запрос на ваше официальное участие в деле. Пока буду считать, что ваших слов про четвертое измерение я не слышал. Наверняка как-нибудь проще все объясняется. — Да, мы уходим, — Малдер бросил взгляд на дверь. — Не хочется встречаться лицом к лицу с теми-кого-нельзя-называть. *** — Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Малдер, когда дверь лифта закрылась и они поехали вниз. — Четвертое измерение — это что-то новенькое, Малдер, — Скалли протянула руку и принялась аккуратно вычищать из его шевелюры фрагменты паутины. — Инопланетяне вышли из моды? Что там на чердаке? — У меня большой репертуар. На чердаке пыль и пауки, — он перехватил ее руку. — Ты не согласна? Скалли смотрела на него снизу вверх. В подобных противостояниях давно сложились определенные правила. Не то, чтобы ей нравилось не соглашаться, но любая безумная идея Малдера требовала обработки «не верю». Эти «не верю» обкатывали ее, словно прибой морскую гальку, доводя до сферического совершенства. — Нет. Насчет четвертого измерения в настоящий момент существуют только теоретические разработки — примерно такие же достоверные, как разработки машины времени и вечного двигателя, — Скалли высвободила руку. — Я думаю, что убийство произошло на двенадцатом этаже, и Блэкхоум видел именно это. Лифт, скорее всего, открылся на двенадцатом повторно — возможно, возникли проблемы с электричеством, произошло замыкание, например. Поэтому не было света. А цифра тринадцать ему привиделась — он же сказал, что был чрезвычайно утомлен. — А почему кровь на потолке? И столько, что она просочилась в штукатурку и цемент? Внутрь шва почти до середины перекрытия? Почти на восемь дюймов? Найди мне и тут рациональное объяснение. Его под давлением прижали к потолку и продержали всю ночь? О да, это куда более рационально! Лифт остановился, и они вышли в холл первого этажа. Здесь было людно и шумно, как и в холле любой гостиницы. Солнечный свет заливал кафельный пол, люди создавали суету и сутолоку. Они прошли всего несколько шагов, и вдруг Малдер, ухватив Скалли за талию, развернул ее к стенке со списком услуг, предоставляемых отелем. — Сделай вид, что ты чрезвычайно заинтересована, — прошептал он ей прямо в ухо. — Кого ты увидел? — Скалли попыталась заглянуть через его плечо. — Они сейчас входят. Их трое. Тот, что впереди — повыше остальных, в сером костюме и с такой рожей, как будто пролезал в очень узкую щель. Поверни голову, но осторожно. Мою физиономию лучше не светить совсем. Скалли чуть-чуть повернула голову, следя за стеклянной входной дверью из-за плеча напарника. — Ты его знаешь? — спросила она. — Да. Этот парень из АНБ, мы уже сталкивались пару раз, и не скажу, чтобы я был очень рад этому, — Малдер потер поясницу. — Думаю, у него тоже остались воспоминания. Что они делают? — Подошли к стойке регистрации. Идут к лифту. Один из двух других звонит по телефону. — Ты выписала из книги регистрации сведения о постояльце? — Да. Номер снят на имя Артура Тилберта, тридцати трех лет. Но документы ведь и поддельные могут быть. Они уехали наверх, Малдер. Необязательно обнимать меня за талию с такой силой. Малдер отпустил ее. — Поехали в офис. Возможно, нас там уже ждут новости. *** Малдер открыл машину и сел на водительское место, когда услышал: — Под правым передним колесом засунут конверт, — Скалли нагнулась. — На бомбу не похоже. Малдер вылез, обошел машину и осторожно вытащил конверт из-под колеса. Огляделся. Народу в подземном паркинге было немного, и на них никто не обращал внимания. — Там внутри что-то, похожее на ключ, — сказал он. — Записки никакой нет и не заклеено. Садись. Он вернулся на водительское место и вытряхнул содержимое конверта себе на колени. На первый взгляд, самый обыкновенный ключ, если не считать того, что он не имел обычных зазубрин и бороздок — рабочая часть ключа была изогнута каким-то немыслимым способом. На плоскую головку был нанесен серебристый рисунок. Сам металл казался темным и даже местами покрытым ржавчиной. — Еще бы знать, где дверь от этого золотого ключика, — Малдер сунул пустой конверт в бардачок и завел машину. Скалли взяла ключ, чтобы внимательнее рассмотреть, а Малдер повернул руль и медленно поехал к выезду с паркинга. Они уже почти проехали будку охранника, когда тот опустил телефонную трубку и замахал им рукой. — Остановитесь, сэр! Вы ведь специальный агент Малдер? Из ФБР? Сэр, вас попросили задержаться на несколько минут. — Мы очень торопимся, — недовольно сказал Малдер. — Ничего не могу поделать, сэр. Боюсь, что если вы уедете, то ничего хорошего из этого не выйдет. Малдер оглянулся. — Черт, — выругался он. — Мне бы не хотелось снова получить по почкам. Вон они. Три человека почти бегом приближались к их машине. Их синхронные шаги звучали гулко в огромном паркинге. Узколицый шел впереди всех. — Я не знаю, сколько сейчас времени, и прикурить у меня тоже не найдется, — сказал Малдер, когда они остановились возле «форда». — Поумничать захотел? — тот, что повыше, наклонился к окошку. — Вылезай. И вы тоже, кивнул он Скалли. — Помнится, мы уже с тобой встречались, умник. — О да, моя память хранит массу приятных воспоминаний, — ответил Малдер, выбираясь из машины. — Но вас среди них нет. Может, вы соизволите представиться? Я специальный агент ФБР Мал… Договорить не вышло — от удара в правый бок перехватило дыхание. Сукин сын. — Если не хочешь получить еще и слева — не умничай, — ответил высокий. — Я тебя помню, и ты меня помнишь. Хотя, конечно, вряд ли я затесался в приятные воспоминания. Покопайся в неприятных. Гарри, Том, обыщите машину. И леди тоже. Скалли постаралась сохранить невозмутимое лицо. Деваться все равно было некуда. Высокий быстро и профессионально обыскал Малдера. Двое других перетряхнули содержимое бардачка, сумочку Скалли, портфель Малдера и содержимое багажника. Скалли обыскали тоже, не пропустив не только карманов ее черного пиджака, но и блузки, в которой крайне затруднительно было что-то спрятать. — Сэр, в машине ничего, — отозвался один. — Значит, так, Малдер. Официального разрешения заниматься этим делом у вас нет и не будет, сразу предупреждаю. Не пытайся даже сунуть свой нос сюда — тебе не помогут никакие заступники, а искать твою могилку будут долго и не найдут, и мамочка заплачет. Ты понял? Он коротко размахнулся и ударил слева. — Это для симметрии и усвоения материала. Не переживайте так, агент Скалли, ничего с ним не будет. И не дергайтесь — в случае чего мне будет наплевать на ваш пол. Вопросы есть, агент Малдер? Четко и внятно. Не хрипи, я по горлу не бил. — Нет, — рявкнул Малдер, с трудом дыша. Хотелось согнуться пополам и свалиться на пол. — Сссукин сын. — Я сочту, что это вроде комплимента. Имей в виду — расследование можно считать закрытым, ибо нам известна личность убитого, и убийцы тоже. И найдем мы его сами. А теперь садитесь в машинку и катите заниматься вашими милыми и пушистыми маньяками. Агент Скалли, вам лучше сесть за руль. Боюсь, ваш напарник некоторое время будет нетрудоспособен. Надеюсь, агент Малдер, ваша медицинская страховка покроет наше маленькое недоразумение. Быстро в машину и катитесь к черту. — Как ты? — встревожено спросила Скалли, когда они выехали за территорию гостиницы. — Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло, — ответил Малдер. — Зарраза. Черт. Почему они не нашли ключ? — Потому что, — ответила Скалли и вынула из кармана связку. Странный ключ болтался там — между ключом от офиса и ключом от квартиры Скалли. Малдер кивнул. — Прекрасно. — Они даже не смотрели. Просто прощупали связку в кармане. Едем в офис? — Да. Дай мне его. — Держи. Скалли бросила ему связку и добавила, не отрывая взгляда от дороги: — Обрати внимание на рисунок на головке. Малдер поднес ключ поближе к глазам. — Забавно. И ты еще говоришь, что не веришь мне! — Ты сам прекрасно понимаешь, что это не доказательство. Малдер отцепил ключ от связки. — Значит, лента Мебиуса. Любопытно, — задумчиво сказал он, забыв о тупой боли в пояснице. *** Инспектор Донован позвонил, едва они зашли в подвал и закрыли за собой дверь. Малдер успел только упасть в кресло, которое жалобно заскрипело. — Вы уже пообщались с теми-кого-не-существует? — поинтересовался Малдер. — Они восхитительно вежливы, не правда ли? — Просто непередаваемо, — ответил Донован. — У меня сложилось впечатление, что им известна личность убитого и убийцы, но где они оба — неизвестно. Все улики собираются забрать. Я успел послать запрос на ваше официальное участие в деле, но не знаю, что из этого выйдет. Результаты обработки улик перешлю по электронной почте. А теперь самое интересное. Там было несколько номеров газет. В четырех из них опубликовано объявление об исчезновении человека — некая Тейлин Олбрайт, двадцати девяти лет, белая — сами найдете. В самом раннем экземпляре, изданном две недели назад, другое объявление — об исчезновении некоего Альберта Тила, тридцати трех лет, белого. Так вот, объявление о его исчезновении опубликовано Тейлин Олбрайт. Вы слышите меня, агент Малдер? — Да, я даже записываю, если вы не возражаете. — Не возражаю. — Девушка разместила объявление о пропаже молодого человека, а потом исчезла сама? — Да. Автор объявления о ее пропаже — некая Глэдис Макинтош, подданная Великобритании, указано, что тетка. Эти объявления не все были отчеркнуты, но газеты были раскрыты на этих страницах и сложены в стопку. Но самое любопытное следующее. В последнем номере не хватало одного листа. Более того, он был найден отдельно — все остальные лежали стопкой на столике, этот валялся смятым на кушетке. И что любопытно — на нем на единственном нет отпечатков пальцев. — Вы уже нашли недостающий лист? — Да. Там объявление о розыске Альберта Тила за убийство Тэйлин Олбрайт. Убийство произошло не в моем округе, поэтому я был не в курсе. Исходя из того, что парень зарегистрировался как Артур Тилберт, с высокой долей вероятности можно предположить, что это он. Документы, видимо, поддельные. Получается, что он тогда свалил из отеля ночью в сторону аэропорта. Опять же с некоторой долей вероятности. — Мы это проверим, — кивнула Скалли. Она слушала разговор вместе с Малдером, сев рядом с ним, и рыжие пряди ее волос коснулись его щеки. Малдер придвинулся ближе, но она, едва почувствовав прикосновение его плеча, отстранилась. — Вот, в общем, и все. Вопрос, как я теперь понимаю, в том, кто такой Тил — убийца, жертва или и то и другое. Агент Малдер… если что-то узнаете — звоните. — Конечно, — Малдер кивнул. — При одном условии. Если эти птички из несуществующей организации кровно заинтересованы в деле, то нас тоже могут отправить ловить бабочек. Которые ночью летают. Удачи, капитан. Малдер отключил телефон и непроизвольно охнул, убирая его в карман. — Так, — сказала Скалли, заставляя его снять плащ. — Показывай бока. — Скалли, неужели ты предлагаешь мне раздеться прямо здесь? Тут могут быть камеры… — Если хочешь, чтобы я добавила еще — можешь продолжать упражняться в остроумии. Малдер усмехнулся и расстегнул пуговицы. Жаль, что она так серьезна. *** Темноволосая худощавая женщина в светлом костюме и оливково-зеленом пальто сошла с трапа самолета, прилетевшего из Лондона. У нее не было багажа — только средних размеров сумка через плечо. Она не любила обременять себя вещами и людьми. От Вашингтона она не ждала ничего нового — вряд ли за пять лет здесь что-то принципиально изменилось. Есть дело, его нужно сделать. А там по обстоятельствам. Хотя… есть ведь и кое-что незавершенное. Она взяла такси, хотя обычно предпочитала сама вести машину. — Штаб-квартира ФБР. Таксист кивнул. Он хотел задать какой-то вопрос — или, быть может, просто сказать комплимент красивой женщине, но что-то в выражении ее лица заставило его придержать все остроты при себе. — Да, мэм. Разумеется, — ответил он, заводя машину. *** — Тебе нужен компресс, — сказала Скалли. — Справа здоровенная гематома. — Разумеется, доктор, как скажете. Сами соизволите или мне обратиться к специалисту? — Перестань. Ты помнишь, что Скиннер просил нас отчитаться? — Скалли села напротив Малдера, взяла блокнот и ручку. Прикусила кончик зубами. — Что нам известно? Малдер неторопливо застегнул пуговицы рубашки. Привел себя в порядок и включил компьютер. — Давай подведем промежуточный итог. Заодно нужно раздобыть сведения об убийстве Тейлин Олбрайт. Почему оно не попало в ФБР? — Скорее всего потому, что было обыкновенным, — Скалли пожала плечами. ─ Вот именно, ─ кивнул Малдер. ─ Не вызывало подозрений. Раздался звонок внутренней связи. — Это Скиннер, — шепнула Скалли. Малдер кивнул. Подошел ближе, склонился над ней и коснулся щекой ее волос. — Агент Скалли, — замдиректора ФБР был сух и официален. — Агенту Малдеру и вам поручается расследовать дело об исчезновении Альберта Тила. — Да, сэр. — И еще, — Скиннер замялся. — Я не думал, что придется отправлять этого человека к вам, но убийство мисс Олбрайт теперь оказалось связано с Тилом. В ФБР прибывает агент МИ-6 для расследования обстоятельств ее смерти. Он будет работать вместе с вами. — МИ-6? — изумленно воскликнул Малдер. — Что за птица эта девица, что ее ищет такая контора? — Вот и разберетесь. Агент скоро прибудет. Надеюсь, что вы будете корректны, агент Малдер. — В пределах должностных инструкций, сэр. — Это меня и беспокоит, — Скиннер вздохнул. — У вас специфическая трактовка. Жду вас через три часа. *** Темноволосая женщина вошла в здание штаб-квартиры ФБР и предъявила удостоверение. Она ничего ни у кого не спрашивала — ей было известно, где находится кабинет заместителя директора. Она вошла туда спокойной и уверенной в себе — такой, какой была всегда. Бывают люди, которые способны проходить с одинаковым выражением лица любые жизненные ситуации от покупки йогурта до противостояния Мировому Злу — всегда на коне и в полном обмундировании. Обмундирование состоит из полного рыцарского доспеха, включая шлем и забрало. На забрале выкована дежурная улыбка на все случаи жизни и приветливое выражение лица. Женщина вышла из кабинета через пять минут и быстро прошла по коридору в направлении закутка с окошком. Если бы кто-нибудь взглянул сейчас на нее, то увидел бы совершенно не свойственную ей растерянность. *** — Малдер, пришел отчет по крови. — Есть что-нибудь необычное? — Малдер что-то выписывал в блокнот из электронной базы данных. Потом встал, подошел к картотеке и открыл ящик с буквой «Т». — Пока сложно сказать. Кровь на потолке — третья положительная группа, принадлежала мужчине возраста от 30 до 50 лет. Кровь на салфетках первая отрицательная, принадлежит мужчине от 20 до 40 лет. Пока все, ничего нового, — Скалли вложила распечатку в папку. — Данные лабораторного исследования ничего не дают. — Что известно о Тиле? — спросил Малдер. — Альберт Джаспер Тил, родился в 1966 году в штате Невада в семье архитектора. Назван в честь Альберта Эйнштейна. Родители — Септимус Тил и Роберта Тил, в девичестве Кирстен. Родители оба физики. Имеет два высших образования — инженерно-архитектурное и физико-техническое. Увлекался физикой, дипломная работа… По геометрии пространства. Малдер издал восхищенный звук. — Что? — переспросила Скалли, приподняв бровь. — Ничего, продолжай. — Не женат, детей нет. Родители в настоящий момент… Отец умер, мать тоже. Братьев и сестер нет. Ранее не привлекался ни за какие правонарушения. После окончания университета работал в Смитсоновской обсерватории, занимался геометрией пространств и физикой черных дыр, защитил диссертацию. Шесть недель назад исчез, и его девушка, Тэйлин Олбрайт, подала заявление в розыск. С Тэйлин он встречался в течение двух лет. Заявление было принято, но розыски результата не дали. — Тебе ни о чем не говорит фамилия? — Малдер вынул папку из ящика. Захлопнул ящик с такой силой, что вздрогнула входная дверь. — Слышала, когда училась в университете. — Еще бы, — кивнул Малдер. — Квинтус Тил. Если я правильно понимаю, это его дед. Он занимался четвертым измерением и пытался воплотить его в виде дома-тессеракта. — Малдер, это все теория и красивые чертежи. Проект не был реализован, — Скалли пожала плечами. — Ты хочешь сказать, что Альберт Тил завершил дело своего дедушки? — Почти убежден, — Малдер присел на край стола. Глаза его горели, словно он увидел в десяти ярдах от себя белого кролика. — Понятно, почему за ним бегает АНБ — такого мастера желательно иметь под рукой. В идеале — под домашним арестом. Разумеется, им прекрасно известно, кто он и чем занимается. Весь вопрос сейчас, кого убили. Получается, что на потолке не его кровь? Если он молод? — Не факт, — Скалли задумалась. — Нужны данные по его медстраховке. Там может быть группа крови. — Найди, если сможешь, — Малдер положил руку ей на плечо. — Скиннер не сказал этого вслух, но указание отдать дело АНБ мы можем получить в любую минуту. Что нам известно о Тэйлин Олбрайт? Скалли потянулась за другой папкой, и ладонь Малдера соскользнула с ее плеча. — Тэйлин Магдала Олбрайт, родилась в 1970 году в штате Висконсин. Отец, Джонатан Олбрайт — семейный врач, мать — Луиз Олбрайт, в девичестве Норман — медсестра. Родители погибли в автокатастрофе около пятнадцати лет назад. Поскольку Тэйлин была подростком, она уехала в Лондон и жила у тетки. Является подданной Великобритании. Получила университетское образование — она астрофизик. После окончания университета работала в той же обсерватории, что и Тил. Я запросила дело о ее убийстве, данные уже пришли. Обнаружена в кухне собственного дома, убита выстрелом в голову. В доме все цело, следов взлома нет, ничего не украдено. Оружие найдено на заднем дворе, экспертиза подтвердила, что выстрел произведен из него. Пистолет принадлежал самой Тэйлин, она имела разрешение. Отпечатков пальцев не найдено, они стерты. По данным свидетелей, за несколько дней до исчезновения Альберта они крупно поссорились, Альберт находился в неуравновешенном состоянии. У Тэйлин появился новый поклонник, и версия следствия — убийство из ревности. — Доказательства есть? — Малдер почесал подбородок. — Доказательств нет, — раздался голос от двери, и в прямоугольнике света появилась высокая стройная фигура. — Но это он. Привет, Фокс. Добрый день, агент Скалли. ***