Патронус Тома Реддла

      Том покинул замок Меровингов к вечеру. Герцог предлагал остаться на ночь, но все слова были сказаны, а бродить по поместью, ощущая ее незримый след на всем и понимать, что она никогда не вернется… Наталкиваться на ее портреты, которые мило улыбаются и здороваются с тобой… было невыносимо. Возможно, вырасти он в чистокровной семье, где череда предков каждый день запросто болтает с потомками с картин над лестницей, и это не произвело бы на него такого гнетущего впечатления. Но Том рос среди маглов, а на школьных полотнах были чужие и безразличные ему люди. Видеть же Аолу такой… не знающей его, двухмерной, было беспредельно больно, ему казалось, что сердце вот-вот лопнет, не выдержав напряжения.       Прощаясь, герцог предложил навещать его, когда Тому вздумается, и спросил, не хочет ли он что-нибудь на память? Том очень хотел. И почти шепотом попросил локон ее волос. Милорд эту просьбу исполнил. Перехваченная ленточкой золотистая прядь в конверте легла в нагрудный карман, поближе к разбитому сердцу. Парень вышел на белую дорогу, постоял немного, глядя на замок в закатных лучах, и трансгрессировал.       Вернувшись в приют, Том стал обдумывать план мести. В беспросветном тумане, который окутал его настоящее и будущее, забрезжил свет определенной цели. Милорд назвал не только имена, но и дал достаточно информации о каждом из предполагаемых убийц. Конечно, добраться до них сейчас, пока идет война, будет совсем непросто. К тому же, нужно признать, что Рагмудина он убил скорее случайно, по стечению обстоятельств, а не потому, что оказался сильнее в боевой магии. Его искусства для противостояния с такими противниками явно недостаточно. А значит, надо учиться, учиться как одержимому, и учиться вещам по-настоящему темным и опасным… Месть — это блюдо, которое подают холодным. И кидаться вершить ее на горячую голову чревато преждевременной гибелью самого мстителя. Холодный, логичный ум Реддла сумел усмирить эмоции и подчинить их насущным проблемам. Он подготовится как следует и явится к каждому во всеоружии. И Авада покажется сущим милосердием по сравнению с тем, что он с ними сделает.       Том родился тридцать первого декабря, когда в зодиакальном кругу царил суровый Козерог. Цель для таких людей — смысл жизни, и она порой оправдывает любые средства. А планы — это ступеньки к ней. Так же терпеливо и последовательно, как до этого завоевывал Аолу, теперь он готовил свою месть.       Вернувшись в Лондон, Реддл сразу же отправился в банк. Клерк-гоблин, маленький, скрюченный и такой страшный, что им впору было пугать неслухов, смерил красивого, аристократически-бледного юношу в скромном школьном костюме подозрительным взглядом, но, узнав какой суммой тот располагает, натянул на лицо улыбочку. Будучи под опекой государства в лице маглы, Том имел полное право самостоятельно распоряжаться своими деньгами, даже не достигнув совершеннолетия. Он снял довольно крупную сумму и отправился в Косую аллею. Там он купил приличный, но довольно строгий костюм, пару туфель, несколько хороших рубашек. Потом зашел в книжную лавку и долго, придирчиво перебирал редчайшие издания и рукописи по практической боевой магии. Продавец, увидев его выбор, удивился и спросил, зачем такому молодому человеку, как он, подобные книги.       — Научные изыскания. Пишу диссертацию по защите от темных сил, — важно соврал Том, не моргнув и глазом. Тогда торговец понизил голос до шепота, и предложил «только вам, так уж и быть, раз ради науки» парочку таких фолиантов, за которые можно было и под арест угодить. Том полистал их и едва сдержал крик радости. Это было как раз то, что он искал.       Вернувшись в приют, он засел за книги. Вечерами, когда остальные сироты уже сопели носами на жестких казенных койках, он трансгрессировал на какой-нибудь пустырь и пробовал там новые заклинания. Ей-богу, в этом мире оказалось полно вещей и похуже Авады.       Учеба почти целиком занимала его ум, позволяя отвлечься от боли и тягостных мыслей. И только по ночам, когда он оставался один на один со своим горем, оно с ожесточением принималось терзать истрепанное сердце. Она часто снилась ему… Иногда эти сны были пронизаны светлой радостью воссоединения, теплом, любовью… Он держал ее за руки, заглядывая в золотистые глаза, и она обещала остаться с ним навечно… Но чаще это были вязкие кошмары, в которых Том раз за разом силился спасти любимую, почти успев, почти добежав, почти выкрикнув защитное заклинание… опаздывая всякий раз на какие-то доли секунды. И тогда ее фигурка скрывалась в грязно-огненном фонтане разрыва, а он, добежав, падал и падал в черное жерло дымящейся воронки, пока не просыпался с криком отчаяния, рвущимся из груди.       В одну из таких безрадостных ночей, уже в конце августа, лежа без сна после приснившегося кошмара, Том вдруг подумал, что пришла пора познакомиться с родственниками. Аола одобрила бы это… Ей бы понравилось его решение.       На следующий день обычный поезд доставил его в ничем не примечательную деревушку Литтл-Хэнглтон в глухой английской провинции. От маленькой станции пришлось еще прилично пройтись пешком — Том никогда здесь раньше не был и не мог трансгрессировать, не зная куда. Дом Мраксов он нашел довольно быстро, по следам использованной магии. Никакого родового замка он, конечно, не надеялся увидеть, но жалкая развалюха, в которую он постучался, превзошла все его худшие ожидания. А уж пьяный в сопли косоглазый дядюшка, едва стоявший на ногах и больше похожий на помесь тролля с медведем, чем на человека, вовсе убил всю тайную надежду Тома на воссоединение с семьей. Тот племянничка признал… пробурчал: — А-а-а… сынок… ик… этой стервы… воровки Меропы… вылитый чертов Том Реддл, свернуть бы ему шею… — успел поделиться координатами ненавистных родственничков и отчалил в царство Морфея, рухнув поперек замызганного кресла и облевав стоявшую внизу корзину с пустыми бутылками. Кривясь от омерзения, Том покинул до невозможности загаженное жилище и отправился на другую сторону долины, где на холме возвышался добротный, ухоженный дом семьи Реддл.       Дверь ему открыла бабка — красивая еще, эффектная женщина за пятьдесят. Наверняка у них имелась прислуга, но был выходной день, и горничная, скорее всего, взяла отгул. Открыла и ахнула, прислонившись к косяку, чтобы не упасть в обморок. Узнала внука с первого взгляда, видно и впрямь сходство с отцом было поразительное. Так и стояла, зажав рот рукой, и смотрела на него округлившимися глазами.       — Думали, мадам, я умер, как и моя мать? — уже взведенный знакомством с дядюшкой, поинтересовался Том. Не дождавшись приглашения, прошел мимо нее внутрь.       — Мама, кто там? — раздалось недовольно из глубины дома. Том пошел на голос. В уютной гостиной сидели двое мужчин, читая утренние газеты и попивая чай. Тот, что помоложе, опустил газету, глянул на гостя и потерял дар речи, как и миссис Реддл.       — Добрый день, — холодно-вежливо поздоровался Том, разглядывая родню. — Будем знакомиться? Том Марволо Реддл, студент шестого курса закрытой школы Хогвартс.       В глубине души… может, он никогда не признался бы в этом даже себе самому… но в глубине души подросток искал любви. Аола пригласила его в этот волшебный мир заботы, душевной теплоты, объятий… а потом покинула, лишив чудесного ощущения нужности, востребованности, желанности. В глубине души Том надеялся, что они раскаются. Попросят прощения за то, что бросили его, позволили расти в приюте с чужими равнодушными людьми. Восхитятся тем, как он вырос, каким стал… Пригласят в свой дом. Он простил бы им все. Даже то, что они не волшебники. Может, когда-нибудь он даже рассказал бы им, кто он такой на самом деле, чтобы они могли в полной мере гордиться своим сыном и внуком. Том ждал теплых слов, объятий…       Ничего этого не случилось. Родственнички запаниковали, глупо и высокомерно предположив, что Том явился к ним за деньгами.       — Вы собираетесь претендовать на наследство?! — заистерила бабка, прекрасно зная, что брак ее сына и Меропы был законным. Дед что-то залопотал про чек, который он выпишет немедленно, но с условием, что они его здесь больше не увидят. А отец… отец просто молча смотрел на свою юную копию как смотрят на труп, давно надежно утопленный в парковом пруду, и неожиданно всплывший прямо при собравшихся на пикник гостях.       Том сам не понял, как все случилось… Ему стало так больно, просто невыносимо! Исстрадавшееся сердце сжалось в трепещущий комочек. И тут папаша выдал:       — Это еще доказать надо, что вы мой сын, а не самозванец какой-нибудь!       И это при том, что они походили как две капли воды! Выродки… Какие же они выродки! Ненависть плеснула в голову тугой багровой волной, лишая рассудка. Как тогда… на озере. Пальцы сжали палочку. Да как они смеют… как они смеют разговаривать так с ним, с тем, кого любила и ценила превыше всех праправнучка величайших королей-волшебников Европы!       Когда он очнулся, все было кончено. Все трое лежали на полу, окаменев, и только исказивший красивые лица испуг свидетельствовал о том, что здесь побывала смерть.       Осознав, что натворил, Том похолодел от ужаса. Нет, ему не было жаль этих бездушных тварей. Но Азкабан! За тройное убийство его закроют там навсегда! И он не сможет отомстить за Аолу! В панике он поспешно покинул дом и не придумал ничего лучше, чем вернуться в лачугу Мраксов. Там, мечась из угла в угол под храп пьяного дядьки, он взглядом наткнулся на его волшебную палочку. Озарение пробило дрожащее тело как удар током. Он поспешно схватил ее и тесно прижал к своей. Да, Аола научила его, как это делается…       Когда Том закончил, силы совсем покинули его, и он сполз на нечистый пол, прислонился к закопченной стене и сидел так, вдыхая кислый от рвоты воздух, пока не отдышался немного. Потом извлек из своей памяти воспоминания о совершенном убийстве, подкорректировал их и влил родственничку в ухо. Все равно этот алкаш пропащая душа… Пусть хоть в конце своей никчемной жизни сделает что-то полезное — спасет племянника от тюрьмы, раз уж не смог и не захотел дать ему нормального детства.       Уже уходя, Том бросил взгляд на храпящего Морфина и вдруг заметил, как на руке у того что-то блеснуло. Приблизившись, он разглядел кольцо, довольно просто и грубо выполненное, с самым обычным черным камешком, на котором были выгравированы какие-то знаки. Родовое кольцо Мраксов! Не оставлять же единственную вещь, доказывающую его прямое родство с волшебниками, забулдыге, которого завтра швырнут в тюрьму? Том не без усилия стянул кольцо с заскорузлого пальца и положил в карман.       В этот день Тома Марволо Реддла не стало. Обрубив таким страшным образом свое прошлое, он придумал себе новое имя, одни звуки которого скоро будут вгонять в трепет самых сильных магов этого мира. Лорд, мстящий за свою Леди. Что может быть возвышеннее и прекраснее?       Через два дня он уже ехал в Хогвартс. Ни дементоры, ни дознаватель из министерства за ним так и не явились. Убийство трех человек сошло Тому с рук. И придало уверенности, что и с убийцами Аолы все пройдет так же гладко.       По приезде в школу подросток напялил на себя привычную маску доброжелательной вежливости с преподавателями и покровительственно-пугающую — со студентами. Без проблем получил должность старосты факультета и все прилагающиеся к этому статусу привилегии. Вот только ходить на занятия по защите от темных сил было настоящей пыткой… Все в том кабинете напоминало ему о миледи. Студентам не сказали о гибели хорошенькой преподавательницы — пожалели. И Том никому ни словом об этом не обмолвился, неся эту страшную тяжесть в себе, не подавая вида. Дамблдор, наверняка знавший о смерти Аолы, не должен был ничего заподозрить. Боль жрала юное сердце, подтачивая душевное здоровье. Наверное, он достиг уже какой-то грани, из-за которой не было возврата, когда наткнулся в запретной секции на информацию о крестражах. И о Дарах Смерти.       Когда Том осознал, что за кольцо у него на пальце — чуть не сошел с ума от радости. Он воскресит ее! Вернет к жизни! Он вырвет ее из лап смерти, и все станет, как раньше! Они поженятся, он найдет какой-нибудь там философский камень, и они будут жить вечно, наслаждаясь друг другом!       К Синему камню, подальше от посторонних глаз, Том бежал так, что едва не свернул себе шею, оступившись. Встав лицом к озеру, он взял кольцо в руку, представил любимую до мельчайших подробностей, и трижды повернул его в руке. Сердце билось об ребра до боли, кровь стучала в ушах… сейчас, вот сейчас! Она к нему вернется!       Ничего не произошло. Том повторил процедуру еще и еще раз… Ничего. Он застонал от досады и швырнул кольцо оземь. Дрянная подделка! Фальшивка!       А потом тоненькая, звенящая как струна мысль звякнула в глубине сознания… а что, если она не умерла?! Схватив кольцо, Том вызвал из памяти образ отца. И тот явился, с перекошенным от страха лицом, как в момент смерти. Значит, камень настоящий! Не колеблясь и секунды, он спровадил папашу обратно в царство Танатоса и запрыгал по берегу в диком припадке радости. Аола ЖИВА! Его любимая ЖИВА! Да он просто ошибся, свидетель этот! Может, она ранена, или потеряла память, или… ее выкинуло при быстрой трансгрессии в какие-то иные измерения — ведь она же пери! Но она жива, жива-а-а! И значит, все, что ему нужно — обеспечить себе бессмертие, чтобы ждать и искать ее. Чтобы дождаться.       Как знать, действительно ли герцогини Меровинг не было в мире мертвых? Или же зов кольца не распространялся на существ вроде нее? А может, она сама не захотела явиться, видя с того света, кем становится без присмотра любимый ею мальчик? Как знать. Том выбрал тот вариант, в который хотел верить.       Крестражи он создавал, не испытывая ни капли трепета или сомнений. Что стоит разорвать душу, когда сердце уже было разбито вдребезги? Надежда не сделала его добрее — он продолжал винить в разлуке с любимой проклятых маглов и продавшихся им волшебников. Идея избранности чистокровок получила хорошую базу, и Том стал собирать вокруг себя сторонников. Перекалеченная душа требовала уже не только любви, но и власти. Он станет великим… по-настоящему великим, и когда они с Аолой встретятся, он будет ей ровней.       Все хорошее, что выпестовала в нем миледи, тихо погибало. Все дурное, что она подавляла, расцвело буйным цветом. Скверная кровь Мраксов взяла бразды правления его разумом в свои руки. Фашиствующие идеи, против которых она боролась, завладели им. В общем-то случайно став причиной смерти Плаксы Миртл, он ни капли не пожалел девчонку и без раздумий подставил Хагрида. Что бы подумала об этом Аола? А в тот момент он злился на нее, решив, что она бросила его осознанно, разыграв свою смерть, чтоб избавиться от надоевшего поклонничка. Старый герцог мог и притвориться… Если у Тома так хорошо получалось разыгрывать благожелательность, почему кому-то не разыграть скорбь? Жаль, этого уже не проверишь… милорд скончался через месяц после мнимой смерти дочери.       Он искал ее… еще как искал. Но свидетель ее гибели и под Круциатусом, воя от невыносимой боли, клялся, что видел все своими глазами. Как и ее тетка, надменная и породистая, божилась, что похороны племянницы были настоящими. Том оставил их в живых. В отличие от тех, кто отнял у него Аолу. Один погиб в ходе войны. Второго арестовали и заточили в подобие Азкабана в горах Швейцарии. Третий думал, что надежно спрятался… Том достал их обоих. И убивал так медленно, что оба отправились на тот свет абсолютно седыми.       Шло время. Лорд Волдеморт так увлекся своей игрою, что цель его превратилась в средство, а ожесточившееся сердце и клочья души мешали задуматься и осознать, что узрев чудовище, в которое он превратился, любимая лишь отшатнется от него в ужасе.       Никто и никогда не узнал об истинных мотивах его поступков. Ни медальона Меровингов, ни локона миледи, ни его дневника за пятый курс не увидела ни одна живая душа. Он схоронил их надежно… с помощью редкой древней магии. И лишь изредка, извлекая эти сокровища на свет, в полном, отлично защищенном уединении, касаясь иссохшими, покрытыми чешуей пальцами мягких, золотистых волос, он видел залитую солнечным светом вершину пирамиды, ласково глядящие на него янтарные глаза, чувствовал полузабытый аромат любимой женщины и ощущал себя счастливым и юным.