Angels (z.m.)

"Изнутри мы золотистые подсолнухи". Понедельник был первым днем, когда я оставила Зейна одного в доме. Я была готова винить себя, если по возвращении в комнатах не останется ни денег, ни телевизора, ни Зейна, это было бы моей ошибкой, потому что не стоило оставлять незнакомца в одиночестве, не зная о нем ничего, кроме его любви к еде и комиксам. — Когда ты вернешься? — спросил Зейн, когда я взяла в руки черное пальто и уродливую униформу, в которой работала, хоть и просила босса поменять хотя бы ярко-желтый цвет, но ему всегда было не до этого. — Может, я смогу прийти во время перерыва на обед и вернусь в пять часов вечера, — я чуть не подавилась, потому что говорила очень быстро. — Включи телевизор и почитай или поделай что-то еще. — Коробку с видео? — он продолжал наблюдать за моими движениями. — Да, Зейн, коробку с видео. Телевизор, тв, — я закатила глаза, взяв сумку и пытаясь найти ключи, которые, скорее всего, затерялись где-то в середине всякого ненужного мусора. История, приключившаяся с Зейном и коробкой с видео, была самой забавной из всего, что я видела за свою жизнь. Когда я включила телевизор впервые, Зейн был практически очарован всем, начиная от сериалов вроде "Щ.И.Т." до фильмов. Даже раздражающая реклама была для него потрясающей, и он сказал, что не так уж и плохо будет купить новый крем и бутылку для горячей воды. Мне приходилось объяснять ему, как неправдиво большинство реклам, что в фильмах никто не умирает и никому не больно. Однако он все еще был смущен, хоть ему и приходилось верить мне. Другим открытием для него была большая пустая комната, расположенная в мансарде. Это было большое помещение с белыми стенами, никто особо не использовал его, оно было запущенным, что и нравилось Зейну. Я наконец нашла ключи от машины, выудив их из сумки, и собралась уходить. — Покорми кошку, пожалуйста, — по-дружески напомнила я. — Скоро вернусь.

***

Каждое утро по-своему скучное, но это было жутко раздражающим. Холод был самой ужасной вещью, поэтому выходить из здания было слишком плохо, да еще и клиентов почти не было, поэтому я могла вернуться домой намного раньше и накормить беднягу. К тому моменту Зейн прочитал все комиксы, ему было до жути скучно. Он был похож на девятилетнего ребенка, вечно скучающего и ждущего новых приключений, как, например, почитать новую книгу или просто погулять. Он сказал, что телевизор — классное изобретение, потому что он нашел музыкальные каналы, ставшие для него полной загадкой, ведь он не понимал, почему девушки все время ходили в нижнем белье. В итоге Зейн решил, что мансарда — идеальное место, чтобы убить время. Он нашел канву, разные рисунки, старую одежду и кучу других вещей, покрытых пылью и паутиной. Однако ему нравились картины и старые фотографии на стенах. Я вспомнила, как когда-то любила рисовать, но прекратила на какое-то время, поэтому все инструменты валялись здесь. Я была далеко не самым лучшим художником, но картины нравились Зейну, и я почувствовала некую гордость. — Хочешь попробовать? — спросила я после некоторого времени, пока он осматривал рисунок какого-то дома посреди загруженной улицы. Это было не так уж интересно, но ему нравилось. — А я могу? — спросил он с улыбкой. — Могу рисовать на белой штуке? — Думаю, у меня остались чернила где-то в этой комнате, их вполне возможно найти, — я открыла большой старый чемодан, который из-за этого издал неприятный звук. На этой мансарде хранилось больше вещей, чем в затонувшей Атлантиде. Запах пыли был жутким, Зейн открыл маленькое окошко, которое запустило немного свежего воздуха. Саша проводила с ним весь день, потому что он буквально разрешал ей делать все, не ограничивая. Внутри чемодана была большая коробка с разными распылителями и кистями, которые отец подарил мне в детстве, надеясь, что я вырасту художником. В итоге я стала официанткой, я творила искусство, раздавая еду. — Есть только аэрозоли, чернильницы высохли, поэтому можешь заняться граффити, если хочешь, — объяснила я, показывая на коробку. — Граффити? Как я могу граффитировать что-то? — спросил он, заставив меня рассмеяться от такого необычного использования слова. — Граффити. Ты можешь рисовать на стене или на чем-то еще. Это похоже на рисование, но ты делаешь это с помощью спрея, — поправила я, и он взял зеленый баллончик, снимая крышку. — Может, ты придашь цвета комнате, которая так тебе понравилась? Это было похоже на диалог со стеной, потому что парень был слишком занят, исследуя чернила. На секунду он нажал на пусковой механизм, направив на зеркало. Он посмотрел на меня, когда чернила потекли на пол. — У-упс? — уточнил он, смущенно улыбнувшись. — Да, Зейн, большой упс, — раздраженно пробормотала я, потому что отмывать это придется долго. — Возьми коробку вниз и не прислоняй к одежде или лицу, пожалуйста. Я была на семьдесят семь процентов уверена, что он не слушал меня, а просто по-ребячески наслаждался жизнью. Некоторое время меня волновал вопрос. С одной стороны я не беспокоилась, но внутри понимала, что расстроюсь. Хоть и не стоит, но я сделаю именно так. Я взяла голубое полотенце и попыталась стереть пятно со стекла, пока оно не высохло, иначе это превратится в кошмар. Не трогала я только пол, потому что он был настолько старым и грязным, что вряд ли бы возражал. Напротив, цвет придавал ему какую-то жизнерадостность. — Элисон! Ты идешь? — позвал меня Зейн. — Да, — я отбросила лишние мысли и спустилась по лестнице. Зейн сидел на полу и рассматривал все цвета. — Ты останешься? — Я вернусь, как только смогу, — ответила я, но чертов вопрос все еще мучил меня. Стоит ли спрашивать? Нет, мне правда не хотелось знать ответ.