Вампир-ботаник

*** - Рич! – обжигает меня голос Алиссии. - Куда это ты собрался, засранец?! Немедленно вернись! «Ага, сейчас, разбежался», - мысленно отвечаю, но вслух вежливо произношу: - Да-да, вернусь, как только закончу одно важное дело! И после этих слов даю стрекача. Девушка на своих каблуках ни за что не догонит, а если мне удастся выскочить наружу, то моим планам уже никто не помешает. Тут всего-то метров двести осталось, сейчас последний поворот… - Рииииич! Гадёныыыыш! Стооой! – разоряется сестра Алекса. – Ты у меня полууучишь! Она совсем не боится голос сорвать? Или у неё от природы глотка такая лужёная? Ей вообще можно вместо сирены подрабатывать. Зато бегает она плохо. Сворачиваю за угол и, резко остановившись, еле удерживаюсь на ногах, чтобы не усесться на задницу или не врезаться в Леда и Секку. - Вот так сюрприз! – издевательски тянет Лед. - На ловца и зверь бежит, - хихикает Секка. - Я сейчас очень занят, так что прошу меня пропустить! – стараюсь произнести холодным тоном, но, похоже, у меня это не слишком хорошо выходит из-за напряжения. - Дерик не зря боялся оставить тебя без присмотра. Он так и думал, что ты не усидишь на месте – помчишься спасать Алекса, как настоящий рыцарь, - ехидничает Лед. – Только белого коня не хватает и блестящих доспехов! - Ты не прав – он такой выдающийся в своём ярком одеянии, что будет блистать и пользоваться потрясающим успехом среди серых колдунов, заточивших в своём замке принцессу, - ядовито сообщает Секка. - Попался, засранец! – раздаётся гневный голос Алиссии, и в моё плечо впиваются сильные пальцы с длинными и острыми когтями, как у оголодавшего вампира. Я пытаюсь вывернуться из этой хватки, но сестра Алекса только больше сжимает кисть, причиняя боль. - Не дёргайся. Мы сейчас пойдём к Джорджу, пусть он сам решит, что с тобой делать, - шипит она, и, обернувшись к Секке, добавляет. – А ты за принцессу ещё поплатишься! От этой угрозы мой одногрупник явно не в восторге. Он кривит губы и чуть морщится, словно ему попалось что-то очень кислое: - Алиссия, не держи зла, это я для примера сказал. Есть такой литературный приём – гротеск называется. - Думаю, что ты с Алексом сможешь обсудить этот приём и его достоинства с недостатками на занятиях по рукопашному бою, - обрывает Алиссия Секку. – Вот тогда и выяснится, кто из вас принцесса. А теперь хватит тут время терять за пустыми разговорами! Пора идти к Джорджу. С этими словами она разворачивает меня, и мы все дружно направляемся в кабинет владельца нашей гостеприимной «Арены». *** Честно говоря, я никогда не думал, что Джорджу известно столько матерных слов, обрушившихся на мою бедную голову. Как только он понял, что я улизнул из своей комнаты и хотел покинуть «Арену», его хватило лишь на скромное: - Алиссия, выйди, пожалуйста, минут так на двадцать. И, чур, не подслушивать! Я даже как-то расслабился от его воркующего голоса, но стоило закрыться двери – мой бывший босс, в элегантном чёрном костюме с безупречно белоснежной орхидеей в петлице, но с каким-то непонятным бешенством в глазах, излил на меня такой поток ругательств, что мне стало не по себе. У меня даже сложилось впечатление, что дай ему только повод – меня бы просто и без затей выпороли. Прямо тут, при многочисленных свидетелях и под потрясённый взгляд ослепительно красивого в белоснежном костюме вампира. Не знаю, что меня уберегло от экзекуции: то ли мой виноватый вид и моё безмерное покаяние под каждым резким словом Джорджа, то ли подействовали умоляюще-испуганные глаза Хойи и смятая нервным движением чёрная орхидея – родная сестра хозяина «Арены» - но что-то явно помогло. Вот кстати возник вопрос - а по какому случаю эти двое так празднично одеты? Прямо как на свадьбу вырядились! Впрочем, развить эту мысль мне не дали. Я оглянуться не успел, как мы уже направлялись в сторону Оштинского монастыря. И чем ближе мы к нему оказывались, тем сильнее я чувствовал Алекса… *** Удивляет, что нас встречают несколько полицейских во главе какого-то важного чина. Мы присоединяемся к ним и заходим через огромные узорчатые кованые ворота, попадая на аккуратные тенистые дорожки, ведущие к безупречно белым корпусам. Блюстители порядка уверенно идут вглубь парка, обходя красивые здания, и через время мы оказываемся перед мрачным строением, на входе которого стоит охрана в подтянутой военной форме. Именно отсюда эмоции Алекса чувствуются особенно сильно. Оглянувшись, я замечаю, что у вампира и Джорджа настроение изменилось – они оба мрачные и какие-то сосредоточенные, а вот Дерик и Вайсен – горят решимостью и злостью. Нас останавливают, но, просмотрев предъявленные полицией бумаги – тут же пропускают, дав инструкции к кому обратиться. Пройдя по запутанным коридорам с помощью подошедшего к нам провожатого, мы оказываемся в кабинете военного с неприятным, сканирующим взглядом: - Чем обязан столь явным вниманием к нашему скромному обиталищу? – встречает он нашу делегацию. - У вас незаконно удерживается мой подопечный, - ледяным тоном прерывает его Вайсен, - некогда воспитанник этого монастыря и бывший родственник Сикхта. Подчёркиваю - бывший, так как у меня есть все необходимые документы, подтверждающие, что он теперь в моей юрисдикции. Поэтому требую его немедленной выдачи. Хозяин кабинета едва заметно бледнеет, но, быстро взяв себя в руки, спокойно говорит: - Мы никого не удерживаем против его воли. Так что можете всё здесь обыскать, если на то у вас есть соответствующий ордер. - Да, есть, - чётко произносит полицейский чин. – Желаете ознакомиться? Военный соглашается кивком головы и, протянув руку, берёт бумаги. Он внимательно их изучает, хмурясь и сжимая губы в тонкую нитку. Затем, оторвавшись от чтения, объявляет чуть севшим голосом: - Я повторяю, здесь нет вашего Алекса - можете обыскать, если не верите мне на слово, оскорбляя этим скромных служителей Бога. Полицейские явно обескуражены этим заявлением. Вайсен – влиятельный чиновник, но орден играет огромную роль в общественной жизни и если обвинение окажется ложным, то обыск грозит обернуться скандалом. Я вижу, как решительность покидает стражей порядка и они готовы расписаться в собственном бессилии. Но Алекс находится здесь! И ему срочно нужна помощь! - Вы лжёте! Алекс находится в подвале этого здания! Пойдёмте, я сейчас покажу, где его содержат, закованного в цепи. Все застывают на пару секунд, однако военный возвращает к жизни презрительным ответом: - Вы верите этому недомерку в пёстрых тряпках, презирая слуг Господа? Слово какого-то вампира стоит дороже, чем обладающих душами избранных? С каких пор грязные рабы могут себе позволить порочить святое место? Мы подадим в суд за нанесение морального ущерба появлением здесь дьявольского отродья, и за его мерзкие обвинения. - Я согласен, но сначала пойдёмте со мной, - резко повернувшись, выхожу из проклятого кабинета и иду на всё усиливающееся чувство боли, испытываемое моим, и только моим Алексом. *** Оштинский монастырь. Джордж. - Держите своего щенка на коротком поводке, если хотите, чтобы он выжил, - злобно шипит Патрик. Эта мразь позволяет себе усомниться в моих словах. - Рич чувствует своего мужа, - все присутствующие оборачиваются на голос Хойи. - Они обменялись эльфискими кольцами верности, так что ему несложно найти свою пару даже в каменном мешке, скрытом глубоко под землёй. Нам нужно… - Ещё одна вампирская подстилка! – яростно выплёвывает военный, обрывая речь бывшего монастырского узника. Вайсен и Деррик молча, под эти слова выходят вслед за мелким, а с ними трое полицейских, отправленных жестом инспектором Шейном. - Хойя – мой муж, поэтому, оскорбляя его, вы этим бросаете вызов мне. Я этого так не оставлю и подам в суд, - резко высказывает Джордж. - Ха, можно подумать это является оскорблением! Да эта шлюха вылизывала задницы каждому второму, отсасывала и давала - никому не отказывая. Всего лишь факты из её биографии. Вампир бледнеет и, отшатнувшись назад, закрывает лицо ладонями, словно пытаясь отгородиться от происходящего. Джордж в одно мгновение оказывается рядом с ним и, обняв со спины, крепко прижимает к своей груди и угрожающе говорит: - Вы переходите все границы! Я потребую вновь поднять дело об убийстве моего друга членами ордена, воспользовавшимися ошейниками абсолютного подчинения, если сейчас здесь найдут Алекса, а я уверен, что он находится в этом здании. Ордер на обыск у нас имеется, и в этот раз вам не удастся подкупить правосудие. Похищение свободного охотника вызовет мощный общественный резонанс. Джордж старается казаться внешне спокойным, но от напряжения у него дрожат руки. Он не может решиться потребовать извинения от правой руки Сикхта за вылитую на Хойю грязь, резонно опасаясь получить дополнительные ужасающие подробности. Не будь тут любимого вампира, охотник бы заставил эту ничтожество захлебнуться от собственных слов, но сейчас не стоит заставлять мужа вновь вспоминать прежние издевательства. В подтверждении этих мыслей он чувствует, как расслабляется тело, взятое в плен, видит, как опускаются руки, открывая лицо, и слышит тихий шёпот: «Спасибо». Патрик же напротив - меняется в лице, теряя свою наглость и уверенность в безнаказанности. Он растерян и не знает, как себя вести в такой ситуации. Напряжение снимает Шейн, жёстко требующий от военного провести всех к месту заключения Алекса в монастыре. И военный, наконец, подчиняется. *** Джордж никогда не думал, что можно причинять такую боль и унижение, не прикасаясь к узнику орудиями пыток, наносящими физические или душевные раны. Алекс выглядит очень плохо – грязный, со сведённым в болезненной судороге телом. Его вытащили из каменного мешка в скрюченной позе, в той самой, в которой провёл уже восемь с лишним часов. Он практически не может двигаться из-за непослушных, одеревеневших мышц. Ричард, увидев, что сделали с его мужем, кинулся к нему, и, тут же применив заклинание очищения, начинает лечить. Мелкий, как всегда, импульсивен и неосторожен. Его энергия, направленная для лечения, чуть светится голубоватым цветом, и каждому знающему о магии сразу становится понятно, что она не вампирская! «Этой мелочи удалось удивить и Вайсена, и Патрика, и даже собственного отца, которого вампирёныш так и не узнал. Видимо, он действительно слишком редко его видел. Возможно, Хойя не так уж и прав, считая себя плохим родителем. Но думаю, пускать на самотёк их отношения не стоит, придётся мне самому выступать в роли их миротворца», – Джордж задумывается на мгновение и пропускает момент, когда разъярённый Патрик выхватывает нож, созданный для охоты на вампиров, и бросает его в спину ничего не подозревающего Ричарда. - Сдохни, тварь! Это тебе за Орелли! – ревёт он вдогонку летящему оружию. – Ты навёл морок на его внешность, заменив на вампирскую харю! Ненавижу! Белоснежная тень метнулась к вампирёнышу, прикрывая его от летящей смерти. Звук удара от кулака в солнечное сплетение и болезненный выдох согнувшегося от боли военного. Быстро расплывающееся тёмно-красное пятно на свадебном костюме Хойи. Перепуганное лицо мелкого. Застывшие взгляды присутствующих. Щелчок наручников. Время движется как в замедленной покадровой съёмке, выдавая простые яркие картинки, а в груди разливается пустота от неотвратимой и страшной потери… Ричард вскакивает и выдёргивает нож, вызывая пульсирующие фонтанчики крови, зависящие от сокращения сердца. Джордж пытается подойти, закрыть развороченную грудь любимого, но его не пускают сильные руки. Они держат так крепко, что не вырваться, не убежать, не спасти. Только видно, как стекленеют глаза и шевелятся немеющие губы: - Прости, прости… Кто-то держит обессиленного, беспомощного и такого родного вампира, но мир плывет из-за текущих от горя слёз - лишь видно, как крови выходит всё меньше и меньше, с каждым толчком приближается грань, куда уходят все дети ночи. Ричард уже закрывает обзор, склоняясь над страшной раной, он старается соединить её рваные края. Всполохи ярко-синего света, срывающиеся с кистей рук говорят, что снова мелкий не думает о своей жизни, отдавая себя без остатка. Затягиваются мышцы и кожа, образуя грубые рубцы шрамов, внушая надежду на выздоровление Хойи. Теперь нужна кровь Сикхта и необходимо срочно убрать от раненого этого лекаря - маленького транжиру собственной жизни. Но последнего, словно нашкодившего щенка, за шкирку оттаскивает уже оживший и злой Алекс, а Ричард слабо сопротивляется с огромными от изумления глазами, изучающими лежащего вампира, и тихое вопросительное «папа?» заставляет сильнее сжаться сердце. Джордж ещё раз делает попытку вырваться и чувствует, как отпускают руки, державшие его так крепко. Он не хочет знать, кто смог так жестоко поступить, оставив ему лишь роль наблюдателя. Приблизившись, подхватывает бесчувственное тело любимого вампира и, прижав к себе, слышит слабый редкий стук не замершего сердца. Теперь лишь одна мысль - быстрей домой, пока возможно ещё вернуть к жизни своего супруга. *** Время промчалось незаметно. Джордж не помнит, как он принёс Хойю в спальню, как туда же привели Сикхта, как сам поил кровью орденца раненого мужа. Шум в ушах, лихорадочное биение сердца, плывущий искажающийся мир перед глазами и тёмный холодный страх потери. Всё уже позади, но напряжение этого дня не проходит. Вампир спит беспокойно: мечется, стонет, дрожит. «Проклятый Патрик вызвал воспоминания, пробудил ужасы плена. Жаль, что этого орденца нельзя провести через подобные пытки», - Джордж вздыхает, и теснее прижимает к себе с таким трудом приобретённого супруга. Нежно, почти невесомо проводит рукой по его груди, пропускает сквозь пальцы струящийся шёлк волос, нежно шепчет на ухо успокаивающие слова. Хойя замирает, его дыхание постепенно становится ровным, а затем и сон становится глубоким. Джордж аккуратно притрагивается к месту, откуда мелкий выдернул нож Патрика. От страшной раны остался лишь небольшой шрам, но со временем, при нормальном питании кровью, сойдёт и он, как и тонкий узор, покрывающий тело, появившийся от развлечений орденцев. В комнате неуютно от чужого присутствия – на полу возле кровати в униженной позе стоит Сикхт, дожидаясь любой команды от своих новых хозяев. Странно видеть его в качестве покорного раба, хотя нет, не раба, а живого корма. Безвольного существа, осознающего своё предназначение. В подчинении находится лишь тело, разум же церковника остался прежним. Джорджу страшно об этом думать, но он старается убедить себя в необходимости такого наказания. В конце концов, храмовник заслужил такое обращение, убив своего брата, ломая Алекса, наслаждаясь пытками, унижением и смертью жертв, попавших в его лапы. И всё же в глубине души живёт сомнение – не слишком ли суровая такая кара? Но память услужливо вытаскивает воспоминая о сыне. Денни – монстр, и таким его сделал именно Сикхт, и Хойя тоже полностью зависим от его крови. Видеть, как любимый вампир заставляет себя прикасаться к этой мрази каждый раз для питания - слишком мучительно. Джордж хотел бы навсегда избавить мужа от лицезрения бывшего храмовника. Однако такое невозможно, и он это понимает. Остаётся только надеяться на чудо или стараться привыкнуть к новому Сикхту - как к необходимой, хоть и неприятной, вещи. Охотник осторожно убирает пряди волос, закрывающие шею любимого, и нежно прикасается губами к влажной от пота коже. Джордж сделает всё, чтобы вернуть уверенность и заставить забыть жуткое прошлое своего супруга. *** Клуб «Арена». Алекс. Алекс держит вцепившегося в него мёртвой хваткой, подрагивающего от напряжения мелкого. Кто мог подумать, что при таком скоплении народа этот урод Патрик попытается убить Ричарда и именно в тот момент, когда сам Алекс не смог почувствовать угрозы! Он содрогается от воспоминания. Собственную беспомощность и невозможность предотвратить покушение - тяжело осознавать. Если бы не Хойя, то быть ему сейчас вдовцом! А вот потерять Ричарда он не готов, как и делить его с кем-то. Алекс задумывается: «Что может связывать этих двоих – его мужа и нелюдимого вампира? Почему он, не задумываясь, отдал бы жизнь за мелкого?» Охотник помнит, что Хойя отказался от родства с Ричардом, но вопросительно-изумлённое «папа?», сорвавшееся у вампирёныша, его удивляет ещё больше. Разве можно забыть собственного отца? Да ещё так, чтобы сталкиваться практически каждый день и не вспомнить раньше. Мелкого сотрясает нервная дрожь, и охотник не в состоянии ему помочь с тех самых пор, как того накрыло осознание расплаты за собственную выходку. Хорошо, что Алекс почувствовал, как Ричард, исчерпав свой магический ресурс, стал щедро отдавать жизненную энергию Хойе, закрывшему собой вампирёныша и принявшему на себя смертельный удар. - Рич, расслабься уже наконец, всё давно закончилось. - Я. Я не могу. Это из-за меня пострадал… Хойя… мой отец, - всхлипывает вампирёныш. – Я его чуть не убил. - Ты не убивал его – Патрик бросил нож, который предназначался тебе. - Если бы я не сбежал в университет, то этого бы не произошло. - Могло быть и значительно хуже, если бы вы встретились с орденцем один на один, а так всё обошлось, - тихо говорит Алекс, но с нажимом добавляет. - Надеюсь, что в следующий раз ты мне сообщишь, куда собираешься отправиться. - Алекс, не бросай меня. Ладно? - Глупый, я тебя не отпущу, никогда. Ричард потихоньку успокаивается, судорожно сжатое тело расслабляется, и он становится мягким и покорным в его руках.