На осколках звездопада?..

Московские гости, словно пчелы на мед, слетелись в областную. Вадим Варшавский в своем кабинете в последнюю очередь хотел бы видеть человека, сидевшего напротив него. Он рассматривал москвича, чуть прищурившись, делая вид, что внимательно слушает россказни столичного гостя о том, какое замечательное многопрофильное отделение у Вадима. И наконец-то дождался вопроса, ожидаемого с самого начала разговора: - Яна Францевна все также трудится у вас? - Трудится, - Вадим скептически посмотрел на гостя. - Зачем вы сюда приехали, Георгий Александрович? - Не можешь мне простить, - московский гость усмехнулся, - что Янка в Москву уехала со мной. - Да нет, простить не могу, что вы ее так искалечили, - Варшавский сжал кулак. – Холмогорский, вы хоть понимаете, на что ее обрекли? - Это был несчастный случай, - Георгий Александрович отмахнулся. – Я тогда пострадал тоже. Моя практика с тех пор накрылась, я теперь чиновником работаю. - Да плевать мне, кем вы там работаете, - Вадим скривился. – Оставьте Яну Францевну в покое. Она до сих пор не отошла от последствий. - Отойдет, - Холмогорский махнул рукой. – Она сегодня на работе? - Нет, сегодня Яна Францевна не на работе, - Варшавский улыбнулся. – Надеюсь, ваша командировка закончится раньше, чем ее отгулы. - Вадим, а ты стал таким же наглым, как и твой брат, - Холмогорский со злостью посмотрел на Варшавского. - Я очень жалею, что семь лет назад мой брат таки собрал вас после аварии, - старший Варшавский откинулся на спинку кресла. – Хотя… я сердцем чую, что Яна встретит того, кто сделает ее счастливой, не смотря на все ваши старания. - Вадим, ищи себе другого специалиста, - Холмогорский встал и подошел к двери, - потому, что я увезу ее обратно в Москву. - Посмотрим, - Вадим усмехнулся, - счастливой дороги, Георгий Александрович, - бросил вслед московскому гостю Варшавский. Когда дверь за Холмогорским захлопнулась, и Вадим закрыл ее на ключ, из небольшой комнатки, скорее даже кладовочки, где у Вадима хранились документы и стоял сейф, вышла Яна Францевна. - Старый наглый козел! – процедила сквозь зубы доктор Корн. – Еще имеет наглость явиться сюда и чего-то хотеть. После всего, что было! - Сядь, - Вадим усадил Яну на диван. – Запомни, тебе его бояться не надо. Здесь он – никто. А Москва далеко. Будет сильно доставать, попрошу братца спустить на него всех собак. У Юрки есть такие связи в стольной, что Холмогорский будет политическое убежище в Африке просить. - Видеть его не хочу, - доктор Корн передернула плечами. – Из-за своей самоуверенности и глупости он лишил меня самого дорогого – моего ребенка! – всхлипнула Яна. - Вадим Михайлович, я вчера сдала анализы. - Посмотрим, - Вадим улыбнулся. – Ян, поверь мне, однажды ты тоже станешь мамой. - Я верю в это, - «Снежная королева» смахнула слезу. – Кстати, к нам опять привезли Рощину. - Твою налево! – Вадим стукнул по столу. – И что на этот раз? - Все тоже, - Яна Францевна промокнула глаза. - На этот раз у нее уже пятый месяц. - И сердце, которое работает на честном слове, - Варшавский вздохнул. – Вызывай Соколовых и Блаватскую. Пусть они посмотрят ее, а вдруг чудо сотворим всем миром. Чем черт не шутит? - Хорошо, - Яна Францевна улыбнулась. – Я в кардиологию. - Давай, - Вадим открыл двери, - и не обращай внимания на старого маразматика Холмогорского, если что – натравим на него «Я лечу». Георгий Александрович Холмогорский вышел за территорию областной и оглянулся. Когда-то здесь он увидел молоденькую девушку – ординатора, которая мечтала стать хорошим специалистом. Тогда Георгий Александрович был моложе, ярче, заведовал одним из столичных перинатальных центров, преподавал в Первом Медицинском. Сманить красавицу в Москву было легко. Холмогорский обещал ей перевод в его центр, аспирантуру, весь мир к ногам… Яна поверила ему, и уже через месяц стала ординатором Георгия Александровича, а через год поступила в аспирантуру. Холмогорский не просто так считался одним из лучших перинатологов, он был им. Рядом с таким специалистом Яна научилась очень многому, защитила кандидатскую. Георгий стал для нее не просто наставником, он стал для нее любимым и единственным мужчиной, а потом… Они приехали в Приморск, Яне хотелось показать любимому свой родной город и именно здесь на берегу Черного моря рассказать ему, что она, Яна подарит ему то чудо, которое не смогла подарить жена, они станут родителями! В Приморске все шло сначала мило и замечательно, а вот когда Яна сообщила Холмогорскому, что ждет от него ребенка, Георгия Александровича будто подменили. Он стал нервным, дерганным, а когда они ехали в машине с набережной в гостиницу, он не справился с управлением и… Та авария была страшной. Холмогорский пострадал очень сильно: травмы головы, спины, сломанные ключицы, выбитые плечевые суставы. Яна пострадала еще сильнее. Когда их привезли в областную, врач в приемном сказал, что травмы Яны условно совместимы с жизнью. Пока местный светило Юрий Варшавский собрал Холмогорского, над Яной колдовал целый консилиум. Вытащили, и потом оперировали еще несколько раз. По кусочкам собирали. А когда она пришла в себя, приговор был жестоким: ребенка потеряла, больше родить не сможет. Холмогорский уговаривал ее, что жизнь на этом не заканчивается. Рисовал ей перспективы будущего, когда они вернутся в Москву. - В конце концов, Яна, ты уже не трепетная студенточка, - Холмогорова злила затянувшаяся депрессия девушки. – И без детей люди живут. Нам и так было хорошо! - Это тебе и так было хорошо, - глухо, куда-то в подушку сказала Яна. – А я мечтала об этом малыше. - Черт! Ну не будет у тебя детей – проблем для нас меньше! – в сердцах бросил Георгий Александрович. - Пошел вон! – Яна расплакалась. В тот день она возненавидела человека, которого так любила еще совсем недавно. А на следующий день бывший руководитель Яниной ординатуры Вадим Варшавский посоветовал Георгию Александровичу уматывать долечиваться в Москву, пока его на составляющие не разобрали в научных целях. Холмогорский вернулся в столицу, и уже там стало ясно: к активной практике вернуться Георгий Александрович не смог. Послеаварийные травмы дали знать о себе тремором, ухудшившимся зрением, постоянными головокружениями при наклонах и практически постоянной болью в спине. Холмогорский лечился долго, но все равно последствия остались. Георгий Александрович перешел полностью на преподавательскую деятельность. А со временем и в министерство перешел работать. Жизнь у Холмогорского сложилась после аварии довольно неплохо, вот только Яну забыть он не смог. Как только Георгий Александрович занял высокий пост в министерстве, он решил вернуть гордую красавицу, для чего и прикатил в Приморск. Яна присела у окна. Воспоминания унесли ее на семь лет назад. Тогда тоже была осень, теплая, золотая… Ординатура окончена, все сдано, теперь она врач! Она будет дарить женщинам счастье материнства! Лето пролетело, как один день. Яна летала: любимая работа, любимый мужчина, она молода и красива. Георгий сообщил, что его отпуск в этом году выпадает на сентябрь. В начале месяца он собирался посетить симпозиум в Дрездене, а потом Яна сама могла решать, куда они поедут. Решение сложилось само по себе, после отъезда Холмогорского в Дрезден перезвонила лаборантка и сообщила: - Можешь порадовать свою Крестову, она беременна! Сердце Корн сделало кульбит: анализы, подписанные фамилией Крестова, принадлежали Яне, а, значит, она беременна. Она подарит Георгию то чудо, которое не смогла подарить ему жена: Яна родит Георгию малыша! Когда Холмогорский вернулся из Германии, Яна сообщила любимому, что мечтает показать ему свой родной город, показать тот Приморск, который не знают экскурсоводы, в большинстве своем не являющиеся приморцами. - Я расскажу тебе самые волшебные легенды наших катакомб. Покажу такие места у моря, по красоте с которыми не сравнится ни Средиземноморье, ни Адриатика, ты влюбишься в Приморск на всю жизнь! - Так восторженно говорить о глухой провинции может только тот, кто знает о ней что-то недоступное большинству, - скептически воспринял ее порыв Холмогорский. – Там есть приличные гостиницы? - Конечно же, есть! – Яна рассмеялась. – И гостиницы, и рестораны, и много еще чего. - Хорошо, - Георгий пожал плечами. – Хочешь в провинцию, едем туда. Приморск встретил их солнцем, золотом осени и приятным ветерком с запахом трав и моря. Яна восторженно рассказывала истории о романтичных приключениях пиратов и контрабандистов, похищавших местных красавиц, водила Холмогорского по берегу моря, заставляя того часами бродить по песку. Георгию большого удовольствия это не доставляло, но он смирился с чудачеством молодой любовницы. «Дешево и сердито», - эта мысль заставляла его улыбаться на очередные романтические глупости Яны. Они наконец-то уселись в ресторанчике на набережной, официант принес заказ и налил вина. Георгий поднял бокал и, улыбаясь, произнес: - За тебя, Яночка, за тебя девочка моя, - он сделал глоток. – А почему ты не пьешь? – он удивился. – Это же твое любимое. - А я теперь не пью спиртное, - девушка загадочно улыбнулась. – Я готовлю тебе подарок. - В смысле? – Георгий вопросительно изогнул брови. - У нас будет малыш! – Яна светилась от счастья. Новость для Холмогорского оказалась неожиданной. Да, у него не было детей: жена не смогла родить ребенка. Три попытки, закончившиеся ранними выкидышами, на четвертый раз - подозрение на синдром Дауна, и рождение больного ребенка, который не дожил до года. А в пятый раз жена родила мертвого ребенка. После этого случая она замкнулась в себе, стала очень подозрительной и невыносимой, но осталась дочерью своего отца. Тогда еще молодой Холмогорский не собирался расставаться со стопроцентной гарантией своего продвижения наверх. Он был амбициозным, талантливым, но без хорошей поддержки в Москве пробиться было тяжело. Став хорошим специалистом в своей области, Георгий пытался помочь жене, но оказалось, что проблема была намного сложнее. Подкачала генетика жены. Женщина смирилась со своим горем, в конце концов, есть семьи без детей, и тоже живут. Холмогорский больше интересовался своими успехами, студентками и прочими ординаторами и интернами. А потом, в очередной поездке по глубинке в поисках талантов, увидел Яну и влюбился. Влюбился в нее, как мальчишка. И вот, она сообщает, что ждет ребенка. Георгия, пережившего пять трагических случаев с женой, накрыла паника. В одно мгновение любящий и заботливый мужчина превратился в дерганного неврастеника. В душе он хотел этого ребенка, а в жизни даже не представлял, что будет, когда это дите появится на свет. Как он будет разрываться между семьями? Сейчас у них четко уложившийся график: среда, пятница и половина отпуска. А когда появится ребенок, он будет требовать внимания. Да и мама ребенка захочет больше времени проводить с Георгием. А еще жена, она ведь сразу почувствует и поймет, а ее папа до сих пор даже с персональной пенсии может нагадить карьере и положению. Короче, от ребенка одни проблемы! - Ты не рад? – глаза Яны наполнились слезами. - Рад, - Холмогорский нервно комкал салфетку. – Просто у меня был неудачный опыт… - он вздохнул. - Я знаю, ты за меня переживаешь? – Яна с надеждой посмотрела на любимого. - Да, переживаю, - Георгий ухватился за эту версию своего поведения. – Очень переживаю. Давай вернемся в гостиницу. - Давай, - Яна улыбнулась. – Поехали. Он вел машину не так как всегда, он спешил. Хотелось добраться до гостиницы, закрыться в номере и напиться. Новость о ребенке напугала Холмогорского. Выпитое вино повлияло на рефлексы и внимание, Георгий в какой-то момент не заметил ямы на дороге, влетел в нее, не справился с управлением и… Яна пришла в себя в больнице. В реанимации рядом с ее кроватью сидели двое. Она осторожно открыла глаза. - С возвращением, - ей улыбнулся крепкий с очень короткой стрижкой доктор, как оказалось, это был хирург, Юрий Михайлович Варшавский. – Заждались мы вас. Как вас зовут помните? - Яна Францевна Корн, - прошептала девушка. – Что с моим ребенком? - Значит, все помнишь, и это хорошо, - над Яной склонился бывший руководитель ее ординатуры Вадим Михайлович Варшавский. – С возвращением, Яна. - Что с малышом? – в глазах заблестели слезы. - Малыша спасти мы не смогли, - Вадим говорил спокойно. – Ты сильно пострадала. За эти дни тебе сделали три операции. - Черт со мной, - расплакалась Яна. – Мой малыш! Я так его ждала! - Слезы отставить, - Юрий Михайлович покачал головой и сделал укол. – Все, спать, Яна Францевна. Все разговоры после выздоровления. Выздоровление счастья не принесло. «Родить детей не сможешь», - звучало как приговор. А потом Холмогорский наговорил ей всякого, после чего Яна послала его ко всем столичным чертям. Георгий укатил в Москву лечиться. Яна осталась дома и вернулась в областную, где стала одним из лучших специалистов. А еще она замкнулась в своем горе. Вместо сияющей восторженной девушки миру явилась «Снежная королева»… В дверь постучали, вырывая доктора Корн из плена тягостных воспоминаний. - Открыто, входите, - Яна обернулась. В ординаторскую вошел Родион Соколов. - Добрый день, Яна Францевна, - он улыбнулся. – Мы посмотрели вашу Рощину. Ну что я могу сказать, - Родион вздохнул. – Мы понаблюдаем, подберем препараты, прокапаем, но… - он покачал головой. – Какой срок у Рощиной? - Двадцать одна неделя, - Яна собралась, отбросив свои эмоции: речь идет о пациентке, и сейчас она врач. – Это уже третья попытка. Первые две закончились на двенадцатой и десятой соответственно. - Плохо дело, - Родион задумался. – Настырная дама в плане беременности. А вот на сердце ей наплевать. - Не ей, - Яна тяжело вздохнула. – Там свекровь пытается семью разбить. И она всячески старается эту семью сохранить. - Понятно, - Соколов закатил глаза. – А муж? - Теленок мамкин, - Яна скривилась, - только сил и хватает, что на беременность жены кивать, или на ее состояние после потери ребенка. - Тогда будем пытаться дотянуть ее хотя бы до 28 недели, - Родион кивнул. – Будем бороться, Яна Францевна. - Спасибо, - «Снежная королева» улыбнулась.