На осколках звездопада?..

Утро в областной напоминало поле боя: во дворе старое здание напротив кожвена отгородили небольшим щитовым забором, по двору сновали строители, какие-то личности, выносившие из заброшенного корпуса старый давно уже списанный хлам. То и дело во двор въезжали машины, которые спустя время выезжали, загруженные мусором. Анастасия Кирилловна быстро записывала за помощником Красновского финансовую сводку «по мусору»: Павел умудрился не просто очистить помещения, он продал хлам и мусор, а деньги были внесены в кассу больницы, как благотворительность от населения. - Неужели за все вот это списанное выручили столько денег? – сумма впечатлила начмеда. - Анастасия Кирилловна, - Павел улыбнулся, - вы все-таки медик, хоть и управленец, а я специализируюсь много лет по предмету «как из ничего делать деньги». Это моя работа. - Честно говоря, когда я приняла должность в этой больнице, - Анастасия улыбнулась, - я хотела очистить эти помещения от старого хлама, но… - Вам назвали такую цену за вывоз, - Павел рассмеялся, - что решение оставить все как есть было правильным. - Да, у нас не было столько денег, - Пугач покачала головой, - а теперь их стало больше! - Когда-то в детстве я читал басни Крылова и очень хорошо запомнил: Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник: И дело не пойдет на лад, Да и примечено стократ, Что кто за ремесло чужое браться любит, Тот завсегда других упрямей и вздорней; Он лучше дело все погубит И рад скорей Посмешищем стать света, Чем у честных и знающих людей Спросить иль выслушать разумного совета, - парень развел руками. - Всегда считал, что врачи должны заниматься медициной, финансисты – финансами, а строители – стройкой. - По тому, как вы все организовали, - Анастасия улыбнулась, - вы точно заняты своим делом. - И это правильно, - Павел кивнул и быстро рванул за мужчиной в серой куртке, - эй, дружок, а ну-ка поставь на место ведро! Еще раз посмотрев на организацию ремонта в новом отделении, Анастасия Кирилловна уже хотела идти к себе, как ее перехватил профессор Коротковский. - Настенька, вы мне очень нужны! – Вилен Владиленович обнял Пугач за плечи. – Вот, знакомьтесь, - он указал на двух сопровождавших его мужчин, - Олег Петрович – прораб ремонта на пятом, и Константин Матвеевич – финансист проекта. - Очень приятно, - Пугач стали пугать перспективы завязнуть в строительных делах. - Анастасия Кирилловна, - прораб ростом под два метра внушал уважение своей монументальностью, - нам надо только понимать, в какое время мы сможем осуществлять шумные работы. Все-таки под нами будут больные. - Мы с Владиславом Андреевичем и заведующими отделениями уже думали над этим вопросом, - Настя вздохнула. – Оптимально с десяти до двенадцати и с трех до пяти. Но по возможности потише. - Понял, - прораб сделал записи. - Постараемся демонтаж проводить максимально тихо, распил и раскрой материалов делать во дворе. Только вот плитку старую сбивать не получится тихо. К компании ремонтников пятого этажа подошел прораб будущего ожогового, поздоровался, представился и поделился наблюдением: - Ребята, если там плитку положили, как здесь, - он кивнул в сторону старого корпуса, - то там просто цемент, который уже сыпется сам по себе. Мы в туалете глянули и ахнули: цепляешь аккуратненько верхний угол – валится все само и быстро. - Спасибо, - прораб Коротковского пожал руку коллеге и что-то записал. - Не за что, - прораб Красновского усмехнулся. – Мы с вами живем здесь, и, не дай Бог, понадобится обратиться к докторам. Пусть у них все будет, как для себя. Мужчины посмеялись, обменялись еще парой наблюдений по будущим ремонтам и разошлись по своим вотчинам. Настя наконец-то смогла вернуться в свой кабинет. А там ее ожидал сюрприз: Гена Романов решил, что давно не радовал маму своей персоной. - И каким ветром тебя занесло в мой кабинет? – Настю насторожил благостно расслабленный вид сына. - Решил навестить маму, - Гена подошел и обнял Анастасию. – Я соскучился по тебе. - Почему тогда не пришел в воскресенье? – Настя пыталась понять мотивы сына. - Дежурил, - Гена пожал плечами. - И как работается? – Пугач догадалась, что сейчас любящий сын будет что-то просить. - Просто отлично, - Романов плюхнулся на диван, - полковник Игнатов серьезный мужик, военный, с ним не пошутишь, этот покруче Рыкова твоего будет. - Даже так? – Настю приятно удивило, что здесь на ее непутевого сына нашлась управа. - Попробуй поволынь - три дежурства вне очереди, - Гена закатил глаза. – И хрен отвертишься, он же теперь мой руководитель интернатуры. И перевестись не к кому. - Хоть кто-то тебя заставил работать и уважать дисциплину, - Настя посмотрела на сына и вздохнула. - Мам, - наконец-то Романов подошел к цели визита, - ты машину менять не собираешься? - Гена, - Настя медленно зверела, - а ты в курсе, что у меня машины нет, она не нужна в этом небольшом по сравнению с Москвой городе. Мы живем рядом с больницей и Алешиного «яриса» нам хватает за глаза. - А я думал, что ты свой «мерсик» сюда забрала, - растерялся Гена. - Я свой «мерсик» продала еще в столице, - нервно бросила ручку на стол Настя. – Гена, а ты не пробовал пожить как-то поскромней, на свою зарплату, например? Здесь не столица, цены ниже. Отец тебе квартиру купил, машину тоже. Что еще надо молодому оболтусу на юге у моря? - Финансового благополучия, - многозначительно ткнув пальцем вверх, выдал сын маме. - Отлично, - Анастасия встала, подошла к сыну и нависла над ним, - заработай! - Это значит, что новой машины мне не светит? – грустно поинтересовался Романов. - Это значит – заработай, - зло бросила сыну Пугач. – Кстати, твой рабочий день в самом разгаре, - Настя указала Гене на дверь. - Понял, - Романов подошел к двери, - мам, а может… - Вон отсюда, - отрубила Настя. Коротковский зашел к Варшавскому в кабинет. Юра что-то рассматривал на снимках, делая пометки на листе. - Над чем колдуешь? – Вилен Владиленович по-хозяйски сделал себе кофе. - Да вот прикидываю, как еще одну голову сделать легче и здоровей, - Юра отложил снимки. - Ясно, - Коротковский отпил ароматного напитка. – Юра, стеноз позвоночного канала, осложненный нестабильностью. - Ремонт идет полным ходом, - «Я лечу» ухмыльнулся. – Предполагаю спонсора для оборудования новейшими цацками отделения АРИТ. - Угадал, - Коротковский наслаждался кофе. – И что скажет наш гений? - А что скажу, - Юра потянулся. – Применение стабилизирующих передних и стабилизирующих задних систем. - Отдел - шейный, возраст - двадцать три года. Жена спонсора, - Вилен Владиленович посмотрел на Юру. - А какая мне разница, кем пациент приходится спонсору, - «Я лечу» рассмеялся. – Женщина, двадцать три года, проблемы в шейном отделе. Обследуем, посмотрим, решим и вылечим. - Потрясающе, - Коротковский рассмеялся. – Год назад я одного своего в прошлом аспиранта попросил глянуть пациента с очень простой каверномой. С простейшей. Так он меня на новый «Лексус» развел. - Я бы на новый аспиратор разводил, - Юра мечтательно улыбнулся, - а то мне третью операционную сделали, а вот аспиратор туда достали только наш слабенький, короче никакой. - Нужен аспиратор? – Коротковский тут же достал ежедневник. - Уже нет, - Варшавский хмыкнул. – Мне в июле подогнали, надо было одного крутого австрияка прооперировать у нас. - Вот поэтому ты и лучший, - Коротковский улыбнулся. - А хотите в аспиранты парочку талантливую? – «Я лечу» гадливо усмехнулся. – Есть у меня тут в отделении один «ученик лекарей», практик талантливый и его дама сердца кардиохирург. - Твоя рекомендация дорогого стоит, - Вилен Владиленович улыбнулся. – А у тебя в отделении талант только один? - У меня Кононенко – кандидат, Романовский – старый практик, который никогда не хотел писать статьи и что-то исследовать. Человека спасти – это пожалуйста, а вот теория, статьи, исследования… - Помню, я его сто лет на это дело подбить пытался, - Коротковский вздохнул. – А молодой доктор? - Димка? – Юра задумался, - пока нет, этот из той же породы, что и Романовский. Может, через пару лет и созреет, а пока пусть опыта набирается. - Вот и давай, готовь парочку на осень в аспирантуру. И Вику морально готовь к академической карьере, - Вилен Владиленович посмотрел Юре в глаза. - Парочку подготовлю, - Варшавский пожал плечами, - а с мадам Варшавской вы сами, - он усмехнулся. – Там такие разводы, куда мне. - Даже так? – Коротковский удивился. – В главврачи метит? - Ни разу, - Юра покачал головой, - спасать людей нравится. - Ну-ну, пусть пока ординатуру окончит, а там посмотрим, что я смогу предложить молодой и талантливой после тебя. - Хорошо, - «Я лечу» кивнул. Плановая операция по замене кардиостимулятора превратилась в целое медицинское приключение с подвигом. Родион Соколов начал операцию как обычно. Таких операций он сделал очень много. И в данном случае ничто не предвещало сюрпризов. Однако у стола случается всякое. Раскрыв и подготовив операционное поле, Родион выругался. Электрод старого кардиостимулятора врос в ткани сердца. Операция при таких исходных невозможна. - Константин Вахтангович, что с показателями? - Норма, но добавить наркоз я не смогу, - анестезиолог вздохнул. - Твою… - выругался снова Родион. – Сестра, срочно второго кардиохирурга сюда. Одна из медсестер покинула операционную и уже через минуту вернулась. - Блаватская моется, - сестра стала сзади хирурга, Родион кивнул, что услышал. Марина уверенно вошла в операционную, подошла к столу и осмотрела поле операции. - Хреново, но решаемо, - Блаватская посмотрела на Родиона. – Смотри, если сделать разрез вот здесь, - Марина показала на зону, - поднимаем аорту и легочную артерию, на стенку предсердия накладываем кисетный шов, санируем и все, можно ставить новый кардиостимулятор. - Рискованно, а выхода нет, - Родион покачал головой, - со старым кардиостимулятором он протянет всего месяц-два, а пересадка сердца вообще не вариант. - Конечно, там очередь на года, - Марина мотнула головой, словно отгоняя плохие мысли, - скальпель, поехали... Они работали как ювелиры, кардиохирург не имеет права на ошибку. Сердце пациента в его руках. Врачи все сделали, они превзошли себя в этой операции, и наконец… - Подшиваем электрод, - Родион работал легко и четко. – Марина, зажмите здесь… так, хорошо, отпускайте зажим. Готово. Кардиостимулятор… отключаем от искусственного кровообращения… Противный монотонный писк наполнил операционную. - Э нет, - Родион усмехнулся, - перехожу на прямой массаж сердца. - Не на нашей операции, дядечка, - Марина протянула руку, - дефибриллятор, быстро. - Давайте, Марина, - Родион стал в сторону. - Двести, разряд… - писк не прекращался, - триста, разряд… - писк рвал слух, тело на столе еще раз содрогнулось, и через мгновение писк прекратился, приборы заработали, фиксируя то, что пациент жив. - Показатели восстанавливаются, пациент стабилизируется, - тихо выдал анестезиолог, - да, дяденька, напугали вы нас. - Отлично, - Родион выдохнул, - Марина, вы просто молодец. Вы спасли его. - Да ладно, - Блаватская отошла от стола. – Зашивайте, Родион, дяденька родился в рубашке.