На осколках звездопада?..

Юра внимательно посмотрел МРТ пилота и улыбнулся. Что ж, результаты были отличными, есть чем порадовать человека. «Я лечу» отправился в палату. Люба проводила с пациентом очередной сеанс неполного погружения, когда в палату осторожно заглянул Варшавский. Он молча дождался окончания сеанса и, когда Люба кивнула, разрешая говорить, сообщил летчику: — Могу вас обрадовать, — «Я лечу» присел рядом с пациентом. — Результаты просто отличные. — У нас с Любовью Ростиславовной тоже все хорошо, — улыбнулся пилот. — Вот и руки трястись перестали, и глаз не дергается. — Блестяще, — Юра пожал руку летчика. Люба черкнула в карту корректировки в назначениях и оставила Юру с пациентом. Когда Соколова вышла, пилот шепотом сообщил Варшавскому: — Память тоже восстанавливается, Юрий Михайлович, мне бы поговорить с полковником Кречетовым. — Я ему позвоню, сегодня будет, — тихо ответил Варшавский. — Никому не говорите, что память возвращается. — Понял, — кивнул пилот. Кречетову Юра позвонил из кабинета и сообщил, что Денису надо срочно показаться, спина — дело такое, в любой момент заболеть может. Вместо Дениса в больницу прибыл Петр. Юра не сразу узнал Бестужева в гладко выбритом очкастом щеголе. — Добрый вечер, — только по голосу «Я лечу» понял, кто перед ним. — Добрый, идемте, — Юра покачал головой и усмехнулся. — Только тихо, чтобы не привлекать внимания к палате. Когда Петр с Юрой вошли в палату, пилот очень убедительно «лепил» из себя беспамятного. И только после того, как «Я лечу» сообщил летчику, что человек прибыл от Кречетова, мужчина перестал ломать комедию. Юра покинул палату, а Бестужев пристроился возле кровати. — Вы вспомнили, что-то, что произошло на предполетной подготовке? — спросил Петр. — Да, к нам в тот день рано утром приезжал генерал, вроде из Генштаба, но форма у него была не ВКС, я не могу вспомнить цвет, но не наш. — Отлично, — Петр задумался и тут же нашел в планшете несколько фото. — Вы узнаете кого-нибудь на этих фото? — Да, вот этот! — уверенно ткнул в одну из фотографий летчик. — Этот, он еще с технарем одним долго беседовал, ну того арестовали потом вроде. А генерала я только сегодня вспомнил. — Спасибо, — Петр встал. — Еще пару неделек делайте вид, что не помните ничего. — Да хоть пару месяцев, — передернул плечами пилот. — Я же все понимаю. — Отлично, и еще раз спасибо, — Бестужев пожал руку летчика. — Честь имею. Операция шла привычно. Ничто не предвещало проблем. Пациент поступил по скорой, компрессионный перелом позвоночника. Оперировали как обычно: Юра, Вика, Руслан. Только в этот раз выполняемое обычно на автомате Вика запорола, словно нерадивая студентка: едва не повредила здоровый участок позвоночника. Юра среагировал мгновенно. — Ты что творишь? Совсем мозги растеряла? — заорал он. — Вон из операционной! Вика посмотрела в глаза мужа и… там плескался гнев и разочарование! Она пулей вылетела из операционной, а Юра и Руслан продолжили операцию. Когда Варшавский вышел из операционной, первой у двери он увидел Вику. В глазах «Я лечу» полыхнула буря чувств и эмоций, но он глубоко вздохнув, бросил: — Позже зайдешь ко мне в кабинет, — и ушел, прокручивая в голове возникший еще у стола вопрос, на который ответа пока не находил. Люба вошла в Викин кабинетик, где постоянно собиралась их теплая компания. В областной, с легкой подачи «Я лечу», Варшавскую, Соколову и Азарову, сдружившихся за последние пару месяцев, прозвали расстрельной тройкой. Люба поздоровалась и присела на диван, где Алиса успокаивала расстроенную Вику. — Что случилось? — словно по мановению волшебной палочки в руках Соколовой появилось успокоительное. — Вика по мозгам получила от Юрия Михайловича, — обнимая младшую подругу и гладя ее по голове, поведала Азарова. — По делу? — Люба быстро накапала в стакан капли и протянула лекарство Варшавской. — По делу, — Алиса вздохнула. Выпив капли и немного придя в себя, Виктория обратила внимание, что Люба о чем-то размышляет. Любопытная Вика не выдержала: — Колись, что случилось? Ты, как Штирлиц, задумчивая. — Да вот сама не знаю, — Соколова посмотрела на Алису. — Сегодня у Варшавского был один субъект интересный. — Родиону пора волноваться? — Алиса усмехнулась. — Да нет, — Любовь прищурилась. — Копия твой Петька пропавший, если его побрить от и до и очки нацепить на нос. — Петя? Здесь? — Азарова недоверчиво посмотрела на подругу. — Не может быть, хотя… — Я не говорю, что это он, — Соколова нахмурилась. — Но похож, если Петю побрить. Ситуацию с мужчиной, похожим на пропавшего Петра, девушки обсудили подробно, в деталях, и Вика предложила по горячим следам идти к Юре с фоткой Пети. — Тем более мне все равно к Юре надо, — она улыбнулась. Варшавский пил кофе, обдумывая случившееся в операционной, и выводы, к которым пришел Юра, его не радовали. Вдруг в его кабинет ввалилась расстрельная тройка. Вика молча выложила перед мужем фото, на котором Алиса и привычный взгляду Бестужев улыбались под Ангелом Петропавловки. — Где он? — с ходу спросила Варшавская. — Кто он? — не повелся на провокацию жены «Я лечу». — Вот этот засранец, — ткнула в фото Вика. — Побритый или не побритый. В очках или без. Где? — Вика, — Юра посмотрел в глаза жены, — я так понимаю, что ты решила поиграть в частного сыщика, — он нахмурился. — Так это тебе не ко мне, это к твоему крестному, — Юра медленно закипал. — Отлично, — Варшавская забрала фото и улыбнулась. — Вика, а ты вообще кем у нас тут числишься? — обманчиво ласково поинтересовался Варшавский. — Врачом, — припечатала Виктория. — Девочки, за мной. — Стоять! — рявкнул «Я лечу» так, что подруги аж подскочили. — Сели сюда! Быстро! — он кивнул на диван. Давно в областной не слышали старого и привычного ора от Варшавского, тем более если рядом была его Сказка. От неожиданности перепуганные реакцией Юры девушки покорно опустились на диван. «Я лечу» отобрал у жены фото и продолжил нагнетать «хорошее» настроение: — Из вашей троицы доктор Азарова мне кажется самой адекватной, — он протянул Алисе фотографию. — Сколько лет органы не могут отыскать вашу пропажу? — Пять, — прошептала Алиса. — Пять! — заорал на девушек Юра. — Пять лет полиция не может найти пропавшего человека! А вы, пинкертоны в белых халатах, решили, что умнее полиции! Или вы случайно у меня в операционной побывали в качестве пациенток, а я не заметил, как мозги вам переполовинил? Люба, ты отца в могилу загнать хочешь? А, может, мне Родиону посоветовать тебе диагноз девятимесячный организовать? Чтоб на подвиги не тянуло! Или взять ремень и отоварить вас троих так, чтобы вы неделю сидеть не могли? Вдруг так импульсы к мозгам быстрее доскачут? — Юра, мы… — попыталась объясниться Вика, но тут же была перебита взбешенным мужем. — Молчать! Значит так, Мегрэ в юбках, — Варшавский навис над подругами, — детективную деятельность в стенах больницы свернуть! Вы, — он ткнул в Алису и Любу, — свободны, а вы, ординатор Варшавская, задержитесь! Соколова с Азаровой вскочили, и через секунду за ними захлопнулась дверь. Юра провернул ключ в замке и подлетел к перепуганной его поведением Виктории. — Я, кажется, слишком много вам позволяю, ординатор Варшавская, — не сбавляя оборотов, продолжил Юра. — Мне вам ординатуру по программе, утвержденной минздравом, устроить? На раз! Я тебя к операционной близко не подпущу! К пациентам подходить будешь в моем присутствии! А еще лучше в декрет пойдешь на весь положенный по закону срок! А когда вернешься, начнешь учебу сначала! С ранорасширителей и крючков на операциях! В детектива играть решила? Так у нас специалист по КЭР на пенсию уходит, я посоветую главврачу тебя из нейрохирургии выкинуть и привлечь к клинико-экспертной работе! Как раз будешь следствие вести, почему Иванову поставили клизму синюю, а не розовую! Или почему Петрову обезболивающее прописали не перорально, а ректально! — Мы думали, он тут был! — разревелась Вика. — Ну, пропавший жених Алискин! — Предупреждаю тебя первый и последний раз. Если ты будешь заниматься хрен знает чем вместо работы, дома будешь сидеть и заниматься детьми! — Я просто хотела Алисе помочь! — рыдала Вика. — Алисе полиция пять лет помочь не может! — орал взбешенный Варшавский. — А у нас дома двое детей, если ты не забыла! Им нужна мать! Живая мать! Если ты не свернешь эту деятельность, если будешь в больнице заниматься хрен знает чем, я тебя запру в декрет и под домашний арест, пока Мишка не пойдет в школу, а Наташка — в детский сад! Ясно? — Да! — Варшавская осторожно подняла глаза на мужа. — Можешь не делать взгляд королевы в изгнании, — прошипел Варшавский. — Ты последнее время совсем берега потеряла, на операции сегодня чуть человека калекой не сделала! Пересмотри любимое кино, где твой чудо-доктор вещает про доктора-бога и труп на столе. Очень познавательно для зарвавшихся талантов. Я бы очень не хотел, чтобы вот эти золотые руки ты угробила из-за собственной глупости. Я доходчиво объясняю? — Да, — Вика опустила глаза. — Здорово! — Юра стукнул по столу кулаком. — Идите, ординатор Варшавская, и не дай вам Бог забыть, где вы находитесь, и чем тут занимаются! Вика вылетела из кабинета Юры пулей. Когда за ней закрылась дверь, Варшавский опустился в кресло и набрал на телефоне номер. — Денис, надо встретиться… твоя крестница в частные сыщицы подалась… День, все очень серьезно. Приезжай. Звонок Юры заставил Дениса срочно примчаться в областную. Дежуривший Варшавский другу очень обрадовался. — Что стряслось, куда Вика влезла? — Кречетов устало опустился на диван. — Влезла по самое не могу, — «Я лечу» выругался сквозь зубы. — Я так понимаю, Алиса Азарова — очень близкая знакомая Графа? — Опа! — Усталость с Кречетова слетела мгновенно. — Откуда? — Подруга Алисы Люба Соколова, Графа, похоже, видела в больнице, — Юра опустил голову на руки. — И по фигу нашим Мегре в юбках ваши конспирации. — Там история старая, — Кречетов покачал головой. — Придет время, сами разберутся. — Они сюда влетели, уверенные в том, что Бестужев был у меня. Вика в меня фоткой на фоне Ангела тыкала. А там ваш Граф с нашей Алисой мило так улыбаются. — Юра встал. — Я эту расстрельную тройку слегка так запугал до полусмерти в лучших традициях орущего Варшавского. Твою крестницу вообще пообещал в декрет запереть на все три года. Надеюсь, это подействует. — Хорошо бы троицу эту убедить, что они ошибаются, — Денис откинул голову на спинку дивана. — Нельзя им сейчас в это дело лезть. Думаешь, Петр просто так… — Что я думаю — дело десятое, я — мальчик взрослый, подписал бумажку и все понимаю, — Юра тяжело вздохнул. — Я надеюсь, что у меня с первого раза получилось им неинвазивно мозги вправить, но, думаю, ты должен быть в курсе. — Твою налево! — выругался Кречетов. — Только их раскопок нам сейчас и не хватало. — День, я за последние годы к спокойствию относительному привык, у меня семья большая: жена-террористка, наследник, принцесса, теща с тестем хорошие, брат с женой и племяхами, вот и ты тоже мой родственник. Не хочу шпионских игр. Стар я для таких мансов. Ты подумай, и будь готов останавливать этих террористок, если они понимают плохо, а то мне вмешиваться профессионально придется. А вот противников такого вмешательства, я думаю, много будет. — Я понял, — Кречетов сжал виски. — Что-то придумаю. — Отлично, — Юра довольно потер руки. — Воюй, полковник. Честь имею! После работы Варшавский отвез Вику домой, а сам, оставив ее с детьми, ушел. Он спустился на берег, присел на камень и уставился на море. Сегодня плеск волн не давал привычного покоя и умиротворения. Сегодня перед глазами стояла картина почти двадцатилетней давности… … Молодой и талантливый Юра Варшавский взялся за безнадёжную операцию: шансов победить не было, но он все равно рискнул. Рискнул и проиграл. Проиграл впервые. Никто его не осуждал, никто не пытался сделать из него виновника смерти пациента. Никто, кроме него самого. «Если бы я не начал операцию, он прожил бы еще целую неделю, может, чуть меньше, но прожил! А я пообещал невозможное и не сумел!»… Операции, за которые с тех пор брался Юра, имели хотя бы один шанс. Пусть призрачный, пусть условный, но он всегда был. Не видя этого шанса, в операционную Варшавский не входил. И сейчас он сидел у моря и пытался понять, когда он совершил ошибку с Викой? Когда она перестала видеть берега дозволенного? Когда она вступила на тот тонкий лед, на котором ее карьера врача может разбиться вдребезги. «Сам виноват! — костерил себя Юра. — Позволил ей слишком многое, позволил поверить, что она может все! А ведь Вика еще даже не представляет себе, что это за кошмар — открыть собственное кладбище пациентов». Глядя на стихию, смывающую на своем пути все следы, Юра размышлял о той вседозволенности, которая может сломать Сказку, сломать и навсегда похоронить ее мечты, ее талант. «Все, хватит, — решил для себя Варшавский. — Ординатура по программе, утвержденной Минздравом. А будет выпендриваться, так я ее в декрет запру. Так запру, что все по-новой начнет, когда дети вырастут! И куратора ей сменю. Нефиг было мне вестись, педагог хренов, надо было Кононенко к Вике приставить, этому она мозги не запудрит, Валера ее быстро научит слушать старших. Ей любой поход в операционную на посмотреть за счастье станет! Докторантура вовремя подвернулась. Ну, Вилен Владиленович, мерси. Я вам за это двух красоток талантливых подарю, им тоже заняться делом не помешает!» Приняв решение, Юра усмехнулся, бросил в море камешек и отправился домой. Когда Юра, не сказав ни слова, куда-то ушел после устроенного на работе разноса, Вика не на шутку перепугалась и тут же позвонила маме. Обливаясь слезами, обиженная на весь мир Виктория жаловалась матери, надеясь на поддержку. Когда поток слез и эмоций иссяк, Вика услышала жесткий мамин голос: — Дорогая, ты совсем голову потеряла? — Холод металла и никакого сочувствия. — Он тебе доверяет! Он учит тебя всему, что сам знает и умеет! Юра гордится тобой, как лучшей своей ученицей, а ты? Ты его предала! — Резанула Наталья. — Предала как учителя, предала как руководителя! Принцесса, снимай корону, пока не сломала его и как любящего мужчину! — Но мама… — попыталась что-то вставить Вика. — Молчать! — Так с Викой Наталья не разговаривала со школы, с того самого раза, когда Вика прогуляла уроки просто так. — Я тебя жалеть не собираюсь, потому что ты заигралась в доктора и забыла, что у хирургов бывают свои кладбища. А Юра знает и помнит об этом и старается тебя уберечь от разочарований. Поэтому, дорогая, прекрати дурью маяться, а то я организую массовую семейную поддержку Юре в вопросе с твоим декретом. Ясно? — Да, мама, — всхлипнула Вика. — Ты как всегда права! — Варшавская снова разревелась. Юра влетел в Викин кабинетик со спутником и с порога осчастливил заседавшую там расстрельную тройку: — Так, девицы-красавицы, — Юра с довольной улыбкой взирал на подружек. — Это профессор Коротковский Вилен Владиленович, — представил Варшавский спутника Любе и Алисе. — Поскольку у вас пионерские костры в милых ваших задницах пылают зарницами, и вы не знаете, чем еще себя занять, дело жизни вам придумал я, — Юра довольно наблюдал за опешившими девушками. — Вы вдвоем, — он ткнул в Соколову и Азарову, — поступаете в аспирантуру к Вилену Владиленовичу! — «Я лечу» усмехнулся. — Эта милая тихая доктор Соколова — дочка Ростислава Карповича, — Юра кивнул Коротковскому на Любу. — Ого! Та самая доктор-невролог с полной академической базой в теории? — Коротковский трижды хлопнул в ладони. — Королевский подарок, Юра! — Вот пусть наукой займется, папу порадует, — «Я лечу» улыбнулся, — мужу подарок сделает. — А эта красавица кто? — Вилен Владиленович посмотрел на Алису. — А это Алиса Азарова, хирург, талант! — Варшавский слишком по-доброму улыбнулся. — Дочка Дмитрия Всеволодовича, и тоже с удовольствием поступит к вам на учебу! — Даже если без удовольствия, — Коротковский «сделал стойку». — Я теперь от них не отстану! — Вот и славненько, — «Я лечу» хмыкнул. — Оставляю вас с будущими аспирантками, Вилен Владиленович. Ординатор Варшавская, — рявкнул на жену Юра, — за мной, у нас обход и новый пациент. Вика молча встала, и опустив голову поплелась за мужем. Уже в коридоре она осторожно спросила его: — Юр, а на долго ты меня в ординаторы сослал? — На положенные по вашей специализации три года, Виктория Андреевна, — совершенно серьезно сказал Юра. — Как? — Вика от неожиданности оперлась об стену. — Молча, — Варшавский без тени юмора посмотрел в глаза жены. — Лучше я твою звездную болезнь вылечу до того, как она разовьется в манию величия. И да, твоим руководителем на время наших с Елагиным развлечений в докторантуре назначается доктор Кононенко. Попробуй ему по мозгам поездить. — Но он меня… — Вика всхлипнула, — он мне не даст оперировать! — Зато научит работать и выполнять распоряжения старших и более опытных врачей, — жестко пресек все попытки разжалобить его «Я лечу». — Сериал свой любимый пересмотрела? Доктора, как его там, послушала? А теперь вперед, работать. Пока мозги реально на место не встанут. Зря я сам взялся тебя учить, надо было Валеру к тебе с первого дня приставить. У него очень хорошо получается игнорировать твои капризы. И радуйся, что я тебя в общую хирургию не отправляю Орловичу крючки держать. — Но я… — Вика подняла заплаканные глаза на Юру. — Нет, Вика, — Варшавский даже не моргнул, — я не хочу потерять хорошего врача из-за собственной глупости. А ты станешь хорошим врачом. Но только если научишься вовремя отключать «звезду». Ясно? — Да, — Варшавская опустила голову. — В таком случае мы идем в пятую палату, нас ждет твой руководитель и новый пациент, — «Я лечу» кивнул на нужную дверь. В пятой палате Валерий Валерьевич Кононенко уже устроил нового пациента, которого в областную привез Денис. Кречетов удивленно посмотрел на притихшую крестницу, когда она с опущенной головой вошла в палату вместе с Юрой. — Здрасте всем, — Варшавский кивнул Кречетову и Кононенко. — Молодой человек, меня зовут Юрий Михайлович. Вопрос к вам один: ходить хотите? — Еще спрашиваете? — хриплым голосом спросил пациент. — Отлично, — Юра посмотрел на Кононенко и кивнул на Вику. — Виктория, итак, — Валерий Валерьевич кивнул Варшавскому в ответ, — пациент Олег Долгович, тридцать лет, пулевое ранение позвоночника, операцию сделали год назад. К сожалению двигательная функция не восстановлена до конца. Самостоятельно пациент передвигается только при помощи вспомогательных приспособлений. Ваша задача на сегодня: осмотреть, собрать анамнез, анализы, МРТ. Вопросы есть? — Нет, — тихо ответила Вика. — В таком случае, молодой человек, оставляем вас пока с ординатором Варшавской, — Кононенко говорил спокойно без особых эмоций. — Когда будут результаты обследования, мы с Юрием Михайловичем решим, как быстрее и лучше поставить вас на ноги. — Спасибо, — Долгович улыбнулся. — Я очень хочу опять ходить. — Куда вы денетесь! — улыбнулся Варшавский. — Денис, давай ко мне, не будем мешать даме работать. Дав очередные задания Виктории, Валерий отправился в операционную. Варшавская сделала обход, осмотрела вновь поступивших, назначила им анализы, кому надо — МРТ, кому надо — ангиографию, посмотрела на часы и улыбнулась. Она справилась в рекордные сроки. А теперь можно и в операционную! Кононенко и Юра у стола всего часа два, значит, еще столько же минимум. Виктория быстро помылась и вошла в операционную. Валерий, не поворачивая головы рявкнул вполне так по-Варшавски: — Вон из операционной! У вас на сегодня другие задания! Когда Вика пулей вылетела за двери, с трудом сдерживая слезы, Кононенко усмехнулся и поделился с Юрой наблюдениями: — Талантливая до гениальности, а вот с дисциплиной не дружит. — Это я виноват, — Юра вздохнул, — распустил Вику. Слишком уж много позволял ей, и девочка страх потеряла. Надо было сразу ее к тебе прикомандировать. — Думаешь, я ее характер переломаю? — Кононенко глянул Юре в глаза. — Уверен, что нет, — Варшавский покачал головой. — Так же как и уверен, что к дисциплине приучишь. Ей не помешает хорошенькая встряска в стиле кнута. А пряники я ей попозже обеспечу. — Я понял, — Кононенко согласно кивнул. Наталья Викторовна нервно расхаживала по гостиной и слушала спокойный голос Юры. В его словах была голая правда: Вика оказалась на краю профессиональной пропасти, еще шаг, и… — Вика, — Воронцова подошла к дочери, — ты понимаешь, о чем сейчас идет речь? — Да, — уткнувшись взглядом в пол скорее выдохнула Виктория. — И что будем делать? — Наташа взяла дочь за подбородок, подняла ее голову и посмотрела в глаза. — Не знаю, — слезы текли из глаз Виктории. — Я очень хочу стать хорошим нейрохирургом! Я буду все делать для этого! — Вик, — Юра обнял жену, — чтобы лечить чужие мозги, надо в своих разобраться. Давай-ка мы с тобой этим и займемся. Валерий Валерьевич — мужик строгий и нейрохирург хороший. Начни с того, что все свои «хочу-буду» надо оставлять дома. Потому что там, в больнице, от тебя зависят жизни людей. — Я все понимаю, — шмыгнула носом Вика. — Я больше не буду! — уткнувшись в грудь мужа разревелась Варшавская. — Вот и договорились, — «Я лечу» успокаивающе гладил жену по спине. — Надеюсь, корона займет достойное место в кабинете на полочке, — усмехнулась немного успокоившаяся Наталья. Подмигнув зятю, Воронцова тихо покинула дом Варшавских. Юра крепко обнял жену, уткнулся в ее волосы и тихо прошептал: — Сказка моя родная, мы обязательно соберем с тобой осколки этого звездопада, и все будет хорошо.