На осколках звездопада?..

Если хорошо посчитать, сколько всего приносит правильный подход к восприятию ценности жизни, понимаешь - чужая жизнь по сравнению с твоей собственной ничего не стоит. Главное вовремя это понять и переступить ту грань, которая для большинства моралистов считается запретной. Ну, зачем, скажите, здоровому интеллигенту - бомжу влачить жалкое существование, если он из-за нищеты не ценит краски окружающего мира, если для него этот мир черно-белый? А богатый человек, у которого есть все, кроме здоровой почки, вынужден страдать, наблюдая буйство красок окружающего мира и не имея сил полноценно наслаждаться ими. И как тут не поблагодарить судьбу за встречу с тем, кому на все морали и ценности наплевать? Доктор Березняк усмехнулся. Когда-то его шокировало, пугало, заставляло не спать ночами предложение загадочной персоны, именовавшей себя Бодиз. Павел Николаевич даже на клятву Гиппократа ссылался, но вот как спорить с таким аргументом: - Вы давали клятву спасать людей, так дайте нищему право обрести покой, а богатому - возможность наслаждаться жизнью! А потом провинциальный талантливый докторишка перехал в столицу, у него появились новая машина, хорошая квартира, домик за городом, поездки на море, в горы, - все это поставило точку в душевных терзаниях. Ну и что плохого в том, что отчаявшийся здоровый, не желающий жить, обретет вечный покой? Ведь тогда спасут того, кто жить хочет! Телефонный звонок прервал размышления Березняка. - Я слушаю вас... хорошо... надолго?.. когда?.. договорились. Ну вот, новая "командировка", которая позволит оплатить самый престижный ВУЗ для дочки: девочке следующим летом поступать надо. На это раз предстоит поработать в приморском городе. Что ж, Черное море, романтика, почти отпуск. Павел Николаевич улыбнулся и вышел из ординаторской. - Машенька, - позвал он медсестру, - найдите Елизавету Макаровну и сообщите ей, что я собираюсь в командировку. - Хорошо, Павел Николаевич, - медсестричка упорхнула выполнять распоряжение доктора. Когда невысокая сухопарая доктор вошла в ординаторскую, Березняк, развалившись на диване пил кофе, чему-то улыбаясь. - Паша, ты надолго собираешься? - Елизавета Макаровна присела на край дивана. - На недельку, не волнуйся, - Березняк отставил в сторону чашку. - Меня приглашают на консультацию по очень серьезной проблеме. Они не уточняли по телефону, они просили приехать на недельку. - Хорошо, я соберу тебе вещи, - женщина хотела встать, но Павел задержал ее. - Лиза, посиди со мной, мне очень будет не хватать тебя в отъезде, - Березняк поцеловал Елизавету. - И тебя и дочки. Я вас люблю. - И мы тебя любим, Пашенька, - Лиза обняла мужа. Эмма Карловна стояла на ступенях здания аэропорта и, прикрыв глаза рукой, смотрела на августовское солнце. Память возвращала ее на много лет назад, когда она вот так же стояла здесь, прощаясь навсегда с негостеприимным для нее городом у Черного моря... ... Сказка окончилась для студентки медина Эммы Юргенс в тот день, когда она узнала, что беременна. Кто отец ее дочери - на этот вопрос тогда еще третьекурсница Эмма ответа не знала. Мальчиков из хороших семей, намеченных в мужья, было четверо. И ни один из них не рассматривал целеустремленную девочку из маленького городка в качестве претендентки на руку и сердце. Сын ведущего кардиолога города Рудик Зильберг был по уши влюблен в тупую, по мнению Эммы, скромницу Дору Крейн, сын первого секретаря горкома партии Антон Романов глаз не спускал с дочки декана стоматфакультета. Мишка Варшавский, тот вообще был не от мира сего, сумасшедший идеалист. Он после медучилища в армии где-то в Забайкалье служил, так с тех пор мечтал стать военным хирургом, дабы и мир защищать, и людей спасать, да еще и сын у него родился так не кстати, и жену любил. Владик Воронцов, сынок начальника отдела кадров порта, тот на первом курсе женился, родился, и, как Варшавский, любя жену, не обращал внимания на все старания Эммы понравиться ему. Затащить этих мальчиков туда, откуда дорога только в ЗАГС Юргенс удалось только на третьем курсе на Новогодней вечеринке. Правда, сама организатор этой эпохальной попойки не ожидала, что алкоголь доведет молодых "казанов" и "лолит" до того, что на утро в сплетении тел, рук и ног окажется полфакультета. А когда подтвердилось, что Юргенс ожидает появления на свет ребенка, ей по-настоящему стало страшно: кто отец - "счастливчик" Эмма не знала. Попытка наехать на еще не женатых Зильберга и Романова закончилась провалом. Романов просто ее послал, пообещав Эмме вылет из института и массу неприятностей "по партийной линии". А Рудик пожалел Юргенс и порекомендовал иногда думать о последствиях, после чего спокойно женился на Дорке Крейн. Когда отчаянная девушка попытала счастье с Мишей Варшавским, тот искренне удивился и посоветовал Эмме напрячь память: оказалось, что этот мерзавец смылся к жене и сыну сразу после первого тоста, и был, в общем и целом, не в курсе того, что было после его ухода на грандиозном гулянии. С Воронцовым Эмма избрала другую тактику: она поговорила с его женой, расписав похождения студентов ярко и в красках. Только тихая с виду жена Воронцова оказалась той еще фурией... клок выдранных волос, выбитый зуб и расцарапанное лицо долго напоминали Эмме о приватной беседе с той, которую она неосторожно рассматривала как бывшую жену приглянувшегося мужчины. А потом был еще и разговор с Владькой, полный оскорблений, ненависти и проклятий. Как же она возненавидела в то время этих четырех красавчиков!.. Эмма вздохнула. Это им назло она, сцепив зубы, работая по ночам санитаркой в местной больнице, вырастила и поставила на ноги дочь, им назло, она с отличием окончила институт и всеми правдами и неправдами устроилась проходить интернатуру в Ленинграде - пришлось не один раз продать себя похотливым функционерам. Назло отвергнувшим ее Эмма защитила диссертацию, стала одним из лучших терапевтов, ее дочь - кандидат медицинских наук, а внук окончил с отличием один из лучших вузов страны. И вот с этим багажом достижений она вернулась, чтобы доказать этим четырем прохвостам, что она, Эмма Юргенс достойна всего самого лучшего!