Смерть - это только начало.

             -Доминик, прошу тебя. Ты ведь уже взрослый омега. Ты – мой омега. Я больше не хочу ни с кем тебя делить и не хочу рисковать тобой. Прошу, давай уедем? У меня есть некоторые накопления, на первое время хватит, а потом я устроюсь на работу. Я всё же квалифицированный врач-гинеколог.       -Нет, Филипп. Мы уже несколько раз это обсуждали. Я не могу уехать. Здесь моя жизнь. Мои родители. Мой муж, в конце-то концов!       -Муж?! Ты действительно вернёшься к тому альфе, который сделал это с тобой и вашим ребёнком?       -Заткнись! Не смей напоминать мне о ребёнке!– всё как обычно. Вот уже неделя, как Филипп уговаривает меня уехать с ним в какой-нибудь городишко, а я вечно отказываюсь. Я не могу уехать. Не могу уехать не отомстив. Стефан почти пять месяцев обманывал меня. Врал в лицо. Он говорил мне, что любит, а на самом деле желал избавиться от меня. Кстати, на следующий день после «несчастного случая», Стефан заявился ко мне, сказав, что на развод не согласится, но и в дом не пустит. Он сказал, что я его муж лишь на бумагах, а в жизни меня заменит Франсис.       -«А я ведь говорил тебе, - напомнил о себе внутренний голос, -говорил, что тебя используют. Но кто же слушает меня, внутренне «я»? А ведь я всегда прав. Эх, вы, глупые омежки. Вечно с вами так. Вам насочиняют альфы сказок о вечной любви, а вы уши развесите и бегаете за ними как собачонки. А им от вас только и нужно, что деньги да секс. А от тебя толку никакого. Ребёнка за год семейной жизни ты вряд ли родишь, а уж тем более от мужа, значит, деньги родительские не получишь. Да и в постели, по словам Стефана, толку от тебя мало. Вывод: собирай вещички и вали. Желательно с Филиппом, у него к тебе тяга, он-то тебя вряд ли кинет», - ну вот и зачем он о себе напомнил? Чёртов внутренний голос!       -Доминик, ты ещё со мной? Ты, кажется, задумался. Я… Я хотел извиниться. Прости, я дурак. Я правда не хотел делать тебе больно. Я не хотел напоминать о… Ну, думаю, ты понял…       -Филипп, когда у меня должна начаться следующая течка?       -Что?       -Я спросил: «когда у меня начнётся следующая течка?». Я хочу провести её с тобой, но где-нибудь подальше от этого города. Намного дальше.       -Правда?– спросил Филипп, улыбаясь, -Я так тебя люблю! А насчёт течки, то примерно через месяц-полтора. Куда ты хочешь уехать?       -Куда-нибудь подальше. Филипп, я хочу забыть всё, что здесь произошло. Ты мне поможешь?       -Я сделаю всё для тебя. Ты же это знаешь. Я люблю тебя. Мне больше никто не нужен, - Филипп медленно подошёл ко мне, и, притянув к себе, коснулся моих губ нежным поцелуем. Этот поцелуй существенно отличался от тех, которыми меня одаривал Стефан. Он был сладок, нежен, полон любви и вселенского обожания. Такой поцелуй очень не хотелось прерывать, но когда уже стало катастрофически не хватать воздуха, пришлось прерваться. Напоследок, Филипп невесомо коснулся моих губ своими, прикусил зубами нижнюю и тихо шепнул, -люблю тебя…       Когда я пришёл в себя от этого проявления чувств, Филиппа в палате уже не было, но я точно знал - он вернётся. Стоять долго я не мог, поэтому дошел до кровати и сел на край. Всё же операция сильно вымотала меня. Я, почти не касаясь, дотронулся рукой до живота, чувствуя, что он плоский и абсолютно пустой. В нём никого нет…. В нём нет моего сына… Моего малыша… Моего счастья… Тяжёлый вздох, и я с силой бью себя по животу, хватаюсь за него, понимая, что боль не от удара, а от того, что швы разошлись. Одной рукой зажимаю живот, а другой тянусь к кнопке вызова врача, находящейся у изголовья кровати. Тяжело. Больно. Рука, зажимающая живот, уже полностью в крови, но я тянусь. Ура, победа… Кнопка под напором моего пальца нажимается, и я удовлетворённый падаю на пол. Спустя пару минут я почувствовал, как меня уложили на кровать, как больничную ночнуху разрезали холодный ножницы и, как моего живота коснулись руки, облачённые в резиновые перчатки. Боль застелила мой разум, а потом всё прекратилось. Прекратились голоса, чувства, эмоции. Осталось лишь полное безразличие ко всему. Зачем врачи делают это? Они ведь не смогут вернуть мне сына. Моего мальчика… Того, которого не смогли спасти, пытаясь спасти меня... Зачем жить, зная, что твой ребёнок умер не родившись? Зачем жить, зная, что ты не смог защитить своего малыша? Как можно жить с таким грузом в сердце? Лучше смерть, чем осознание, что мой ребёнок мертв, а я жив. Лучше смерть…       -« Лучше смерть? Ты серьёзно думаешь, что твоя смерть что-то изменит? Да, она уничтожит Филиппа, потому что он любит тебя. Любит такого идиота. И своей смертью сделаешь больно ему, сделаешь больно своему папе, сделаешь больно Мише, с которым уже успел сдружиться. Ты испортишь другие жизни, но не спасёшь жизнь своего ребёнка. Если уж ты хочешь умереть за не родившегося ребёнка, то представь, что будет чувствовать твой папа. Он вынашивал тебя 9 месяцев, рожал 12 часов, испытывая такую боль, что тебе и не снилась, воспитывал, в конце концов. И для чего? Что бы ты сдох? И это твоя благодарность за то, что он 17 лет терпел твои выходки? Если да, то ты хуже, чем Стефан. Ты – ничтожество. Это всё, что я хотел тебе сказать».       И что это было? Что за внутренний голос мне достался? Он только и делает, что оскорбляет меня. Унижает. Говорит обидные вещи. Но ведь… он прав. Он чертовски прав. Я не могу так поступить с папой. Не могу так поступить с Филиппом. Они дороги мне, очень дороги. Спасибо… Мой дорой и любимый внутренний голос, спасибо, что всегда наставляешь меня на истинный путь. Спасибо, что всегда открываешь глаза на правду. Кстати, глаза. Пора бы их реально открыть. Врачей давно уже нет, да и боли ни какой я не чувствую. Один глаз. Осматриваюсь, я лежу в своей кровати. По всей видимости, один. Второй глаз. Сейчас темно, значит – ночь. Даааа, долго я пролежал. Но, оно и к лучшему. Теперь я всё для себя решил. Я начинаю новую жизнь. Я и Филипп. Мы начнём жизнь заново. А теперь спать. Мысли и осознание себя, занимают много сил, и теперь я морально выжат.