Омеги в большом городе: Новое поколение

— Интересно, долго нам ещё ждать? — улыбаясь, спросил Минсок. — Да кто его знает? — отозвался Ки, рассматривая красиво оформленную дверь в гостиную, — Эта комната вот уже день как реставрируется одной китайской пандой. — Кстати, а почему панда? — удивился Минсок. — Ты видел Тао, когда он не высыпается? — в голос расхохотался Ки, — Вы же спите в одной кровати! Как ты мог не заметить такую особенность… — … индивидуальность, — поправили по ту сторону двери. — Индивидуальность — прошу прощения, — поклонившись двери, отозвался Ки. — Даже не знаю, — покачал головой Минсок, — Не замечал. — Просто потому что кто-то стал часто ночевать в другом месте, — гневно раздалось сзади омег. — О, Кенсушечка! — заголосил Ки, но стоило омегам развернуться к младшему, как оба парня разразились смехом.       Кенсу исподлобья посмотрел на омег: у него чуть ли не пар из ушей валил. — Ты где такую пижаму нашёл? — смахивая слёзы, спросил Минсок. — Мне Тао дал, — замахнувшись на брата, сказал Кенсу, но не рассчитал замаха, отчего капюшон с мордочкой пингвина сполз чуть ли не до носа. — Она тебе идёт — будто ты в ней родился, — хихикал Ки. — Да! — Кенсу всё же зарядил по спине Ки, но тот ещё сильнее рассмеялся, — На свою пижаму посмотри! — А что? Мне нравится! — всё ещё смеясь, сказал Ки, поправляя хвост белочки, — Мне нравятся белки. Они очень активные и шустрые. Прям как я. — Это ты верно подметил, — сказал Минсок, — А мне очень нравятся кошки. Не знаю, как Тао узнал о моей любви к этим животным, но пижама классная. Всегда мечтал быть в душе кошечкой. — Да брось, только в душе? — вновь раздалось по ту сторону двери. — Ты когда-нибудь откроешь эту дверь или мне разбежаться и самому выломать её? — Кенсу несильно пнул ногой дверь. — Только не забудь ласты в стороны расправить! — заголосил Минсок, на что всё, кроме Кенсу, рассмеялись, а вот Кенсу горестно вздохнул. — Злые вы, — только и выдохнул он. — Жизнь — тлен, — подхватил Ки. — Э, нет! Жизнь прекрасна! — Тао, открывай! — не выдержали омеги. — Да погодите вы! — шикнул Тао, а вскоре послышался грохот. — Что-то мне страшно туда заходить, — сказал Ки. — Может, там стена обвалилась? — сделал предположение Кенсу, — Зная Тао, я уже ничему не удивлюсь. — Я представил соседей в культурном шоке, и Тао такой — сюрпрайз! — рассмеялся Ки. — Да ладно вам! — улыбнулся Минсок, — Побольше оптимизма! — Это ты у нас оптимист, — сказал Ки, — Я реалист, а Кенсу — пессимист. — Почему это я пессимист? — глаза Кенсу стали широкими. — А я кто? — поинтересовались со стороны гостиной. — Персик, — отозвался Ки. — Нет, я имею ввиду другое — оптимист, реалист или пессимист? — Я так и сказал — персик, — удивился Ки, в то время как Минсока потряхивало от смеха, а Кенсу лишь головой качал. — Прав Кенни — злые вы, — отозвался Тао, вновь гремя чем-то, — Щас, немного осталось! — Там реально реставрация, — удивился Минсок. — Говорю же — это Тао, — подхватил брата Кенсу. — Тао, Тао, — начал Ки, а после Минсок и Кенсу подхватили.

Тао, Тао, наш любимый Тао, Веселится наш любимый Тао…

— Перестаньте! — завопил китаец по ту сторону двери. — Тебе не нравится? — спросил Минсок. — То, что вы поёте про меня и… Айщ, я же расплакаться могу!       Омеги рассмеялись. Из всех друзей самым чувствительным был Тао, который над любым фильмом плачет. И не важно, какого он содержания — любовный или политический. Хотя на самом деле чувствительными были абсолютно все. Взять хотя бы «Титаник» — на моменте, когда Джек тонет и Роза плачет, все четверо ревут. Минсок часто моргает, чтобы слёзы не побежали, Ки сидит с полными слёз глазами и толком ничего не видит, Кенсу прикрывает всё лицо салфеткой и порой шмыгает носом, а вокруг Тао десятки таких салфеток, и он успевает громко всхлипывать и причитать о несправедливости судьбы главных героев.       За несколько месяцев они так крепко сдружились, что уже не представляли жизнь друг без друга. В планах у каждого был омегсовет и посиделки по вечерам либо за просмотром очередного фильма, либо сеанс массажа и иглоукалывания от Тао. Китаец очень любил восточные знания и навыки, которые достались ему от мамы, и со временем омеги частенько просили повтора таких вечеров. Ки, который раньше орал от прокалывания маленькой иголки, сейчас мог лежать на животе с покрытой иголками спиной и при этом спать. Минсок обожал массажи разного вида и порой соглашался на иглоукалывание, а вот Кенсу по душе был массаж головы. Младший до сих пор помнит эффект от первого массажа — ему показалось, что его перезагрузили.       А ещё им нравилось делиться своими способностями. Так Минсок учил омег правильно наносить макияж и общаться с альфой жестами и прикосновениями, Ки — официальному общению и флиртовать с альфами, Тао — приёмам ушу и правильно составлять свой гардероб, а Кенсу — вкусно готовить и находить нужные темы для общения. Поначалу у них плохо выходило, либо всё заканчивалось смехом, но потом… Они только и ждали свободного времени, чтобы рассказать друг другу много интересного и узнать много нового. — ТАДАМ! — дверь неожиданно распахнулась, являя взору китайца в пижаме панды и гостиную, которая была преображена до неузнаваемости. — Это… — протянул Кенсу. — Ничего себе! — воскликнул Ки. — Вау! — похлопал Минсок в ладоши.       Стол со стульями был аккуратно отодвинут к стене, диван также подвинут к стене до упора. И было ясно зачем — на расчищенном в центре гостиной месте лежали высокие и на вид мягкие длинные матрацы, покрытые простынями молочного цвета, белыми подушками, похожими на зефир, и одеялами с рисунками животных, в которых всех нарядил Тао. Небольшая ёлочка в углу была наряжена гирляндой, яркой звёздочкой на макушке и разноцветными шариками. На диване лежали коробочки разных размеров, привлекая внимание, фотоаппарат, нетбук Тао и телефоны всех омег. И это не учитывая праздничного оформления гостиной в виде блестящих снежинок, свисающих с люстры на разной длине, и шторы насыщенно-красного цвета, на которой золотыми нитями была вышита надпись «Новый год, неси к нам в омежью берлогу только счастье!».       Однако Тао, который светился от гордости за свой шедевр, получил подзатыльник от Кенсу. — Йа, Кенни, ты чего? — недоумённо уставился китаец на младшего. — Ты почему всё один делал? Тяжело же! Надо было нас подключить!       Тао в голос рассмеялся, хватаясь за бок. — Кенни, это сюрпрайз! — радостно отозвался китаец, прыгая на месте, — Как же я тебя люблю за твою заботу! Господи, ты такая пусечка, уи-и-и!       Схватив Кенсу, Тао принялся тискать парня, как большую плюшевую игрушку, на что Минсоку с Ки оставалось только смеяться. — Наш Тао такой любвеобильный, — улыбался Минсок. — Это же здорово! Не теряй такой дар природы, так что иди и позвони своему альфе, — сказал Ки. — Я ему звонил весь день! — щебетал Тао, — Мы с ним будем отмечать завтра у него в квартире! — У него в квартире, — повторил Ки, садясь вместе с омегами на матрацы, — Почему я подумал о совсем другом типе празднования? — Гэгэ, какой же ты пошлый человек! — возмутился Тао, но тут же хлопнул в ладоши и с жаром заговорил, — Так! Начнём наш праздник! И начнётся он с танцев, иеху!!!       Стоило китайцу только врубить музон на своём нетбуке, как омежки, смеясь и визжа от счастья, начали прыгать на матрацах, толкая друг друга и пытаясь повторять хореографию из популярного клипа, который крутили чуть ли не весь день по всем музыкальным каналам. — Боже, я так не танцевал с выпускного в старшей школе! — признался Ки, плюхаясь на матрац. — Я в клуб ходил недавно, но тот клуб и рядом с нашими плясками не стоял! — голосил Минсок. — Что-то мне жарко стало, — сказал Кенсу, махаясь на себя ладошками. — Разденься, все же свои, — предложил Ки. — Спасибо, так посижу, — тут же отозвался младший, на что омеги захихикали. — Кенсу, ты скоро мужем станешь, — качал головой Минсок, — Как же ты будешь перед своим альфой раздеваться, если ты при нас стесняешься? — А вот теперь настало время начать наш первый пункт празднования — вспоминаем прошлое! — радостно отозвался Тао, подхватывая синюю коробочку с дивана, — Так, садимся в круг! Итак, суть пункта в следующем — вытаскиваем небольшие конвертики из коробки и рассказываем своё воспоминание из прошлого, связанное со словом, которое будет написано на листочке! Так как Ки больше всех скакал минутой ранее, он и будет первым вытягивать! А дальше — по часовой стрелке! — Подождите, я фрукты нарезал — принести? — спросил Кенсу. — О, давай! Люблю играть в игры и кушать! — признался Ки.       Омежки помогли Кенсу принести тарелки с нарезанными фруктами, стаканы и сок, расставили всё это на столе, но фрукты перенесли к себе на матрацы. — Я первый! — весело крикнул Ки, вытягивая конверт из коробки, — Ха, первая шкатулка украшений! Мне было шесть, когда я нашёл в папином комоде шкатулку в виде яблока. Знаете, пластмассовая такая, красного цвета с зелёным листочком сверху. И эта шкатулка никак не поддавалась — не открывалась и всё тут! И я, есессна, нашёл выход — взял её да об стенку!       Омеги рассмеялись, а Тао от смеха навалился на Кенсу, который тут же обнял китайца, на что Тао расплылся в милой улыбке. И весь процесс сопровождался общим смехом и замечанием Минсока о том, что мечты сбываются. Вот и мечта Тао сбылась — настал день, когда Кенсу его обнял первым. — Она вдребезги разбилась, и из неё посыпались старинные монетки, кольца, цепочки и ещё всякий милый сердцу хлам. Для меня это было сродни сокровищу, пока папа не нашёл меня. Отхватил я по полной. Оказалось, нужно было половину яблока повернуть, и оно открылось бы! Ну, это же я, а это значит, что всё надо ломать вдребезги! — Какое хорошее детское воспоминание! — заголосил Тао, — Так, Минсок, ты следующий! — Окей! — старший вытянул конверт и открыл его, — Первая течка. — Уа! — Ки приподнялся и пихнул Минсока бедром, пока остальные хихикали. — Кенсу знает, что я пропал из дома, когда мне было пятнадцать. — Тебя неделю не было, где ты был? — тут же спросил Кенсу. — Э… Я… Короче, о течке нам с Кенсу рассказывали, когда обоим исполнялось по десять, и… — И где ты был? — не унимался Кенсу, на что Тао заржал в голос. — Да погоди ты! — замахнулся старший на брата, — Информации, которую мне рассказал папа, было явно мало, поэтому я пошёл в городскую библиотеку и нашёл там книги о физиологии альф и омег. — Обалдеть, тебе сколько было на тот момент? — глаза Кенсу грозились выкатиться. — Десять, — мешкаясь, признался Минсок, — Йа, хватит ржать! Мне интересно было! — И как? Утолил свой интерес? — спросил Ки. — Да мой интерес только сильнее разгорелся! — Теперь понятно, почему хён такой страстный! — заключил Тао, — А что насчёт первой течки? — Ну, я как бы предысторию рассказываю, чтобы не было непонимания, — продолжил Минсок, прочистив горло, — В общем, к пятнадцати годам я знал если не всё, то очень много о течке и способах её облегчения. Так получилось, что в тот период я познакомился в той же городской библиотеке с альфой. — Это случайно не тот, который лазал к тебе в комнату? — спросил Кенсу. — Все же спали! — заорал на всю комнату Минсок. — Я не спал! — в ответ заорал Кенсу, кидая подушку в брата, — Я тогда Хроники Нарнии читал! — Это замечательно! — хватаясь за бок, хихикал Ки. — Ладно, пингвин, не сдал меня родокам, — Минсок подался вперёд и потрепал Кенсу по волосам, — Красава! И да, Кенсу, тогда всю неделю я не был у одноклассника с ночёвкой, я проводил свою первую течку с тем альфой. — Ах ты, врун! — возмутился Кенсу, вновь кидая подушку в брата под смех омег, — Врун и подлец! Я переживал за него, а он навстречу приключениям понёсся! И как ты скрыл запах? Как ты вообще всё провернул? Боже, даже родители не знают об этом! — Мы предохранялись, и я потом спреем брызгался — он запах альф подавляет, — признался Минсок, — И да — было весьма неплохо, мне очень понравилось, тем более что он был старше меня на два года. Правда, он не собирался меня бросать, поэтому мы год встречались и… Год я течки с ним проводил. — Ты использовал бедного юношу в качестве секс-пособия! — заголосил Ки. — Почему? — удивился Минсок, — Он тоже хотел! Постоянно хотел! — Хватит! — возмутился Кенсу, — Сил больше нет слушать это! Хён, ты получишь от меня, но завтра — когда уже наступит новый год! — Ладно, — улыбнулся Минсок, — Я тоже тебя люблю. — В следующий раз говори, куда уходишь, чтобы я на стенку не лез от страха за тебя, — сказал Кенсу, теперь уже сам потрепав старшего брата по голове. — Ай да мы! — заголосил Тао, — Хён, бурный подростковый период был у тебя! — Просто мне и вправду мозги снесло гормонами, — кивнул Минсок. — Следующий я! — довольно отозвался Тао, вытягивая конверт, — Первая любовь! Ах, это была действительно первая любовь! Первая и чистая! Мне было двенадцать, я шёл к отцу в мастерскую, когда из кустов выскочил мальчик. Я так напугался, что в обморок шлёпнулся. Проснулся я на пыльной земле, но голова моя лежала у того самого мальчика на коленях. Он так волновался, сказал, что отнесёт меня, куда я попрошу. Ну, я и попросил отнести меня в мастерскую, и он понёс меня на руках, прикиньте! — И что дальше? — спросил Минсок, грызя яблоко. — Ну, не томи! — заголосил Ки, от нетерпения принявшись давить дольку мандарина. — Мы стали вместе гулять и ходить на местные ярмарки. Один раз он пригласил меня на речку покупаться, я так застеснялся, что накричал на него и ушёл домой. Просто я тогда считал себя некрасивым, и от одной мысли, что придётся перед ним раздеваться, просто в ужас меня бросало! Но потом мы помирились, он дарил мне подарки на день святого Валентина, а потом он встретил истинную омегу. Мне не было больно, я был рад за него. Он тогда пожелал мне встретить истинного альфу, кто же знал, что я его встречу! — Как здорово, — тихо сказал Кенсу, — Первая любовь всегда запоминающаяся. — О, романтик проснулся! — захихикал Ки. — Ну, романтично же, разве нет? — удивился Кенсу, — Не всё же познавать физиологию альф и омег в десять лет. — Йа, теперь Кенсу будет припоминать мне это всю жизнь! — рассмеялся Минсок. — Я всё ещё зол на тебя, так что не испытывай свою судьбу, — грозно посмотрел младший на брата.       Минсок только воздушный поцелуй отправил, на что Кенсу лишь глаза закатил. — И-хи-хи, Кенсу, ты следующий! — потирая ладошки, заголосил Тао, после чего Кенсу вытянул конверт. — Первый дневник, — зачитал младший, — Я вёл дневник, когда учился в последнем классе младшей школы. — Ого, а почему мне не показал? — удивился Минсок. — Сказал тот, кто и слова не обронил о том, с кем у него была первая течка, — с укором сказал Кенсу под хихиканье омег, — Дневник считается личной вещью, которую никто не должен видеть. Я там писал свои наблюдения и мечты. В старшей школе я нашёл его среди вещей, прочитал, посмеялся и спрятал под деревом в саду. — Да ты как герой из романов Джейн Остен, — улыбался Ки. — Мне нравится Джейн Остен, — кивнул младший, — И я правда представлял себя героем романов, когда прятал этот дневник. Кстати, Минсок тогда был под домашним арестом. — Я выпил с друзьями немного пива, — кивнул Минсок. — Бурная всё-таки у тебя жизнь, — улыбнулся Ки, — Мне бы так. — Поверь, сейчас моя жизнь мне больше нравится, — сказал Минсок. — Конечно, — отозвался Кенсу, — Теперь тебя редко встретишь дома!       Посмеявшись, омеги продолжили игру, делясь своими воспоминаниями и детскими мечтами. И каждый из парней был счастлив вновь вспомнить детство и подростковый период, улыбаясь и переживая знакомые чувства. — Следующий пункт нашего праздника — настоящее! — воскликнул Тао, включая телевизор и подхватывая маленькую жёлтую коробочку с дивана, — Сейчас вы увидите самих себя!       Тао вынул из коробочки карту памяти, установил её в телевизоре и нажал кнопку на пульте, и в следующую секунду на экране появились все омежки. Это был первый день их совместного проживания. Ки пилил ногти, Кенсу готовил, Минсок разбирал косметичку, а Тао, на котором была прикреплена камера, скакал между омегами, шутя и доставая каждого. И никто в тот момент даже подумать не мог, что Тао будет снимать их совместные вечера, походы по магазинам и кинотеатрам, будет снимать каждого по отдельности. Вот Минсок делает маску для лица, а Ки разбирает рабочие записи. Вот Кенсу ушёл в свои мысли, хотя до этого конспектировал, а в следующую секунду Тао шил очередную плюшевую игрушку и улыбался в камеру. И всё видео было пропитано теплотой, заботой, настоящей дружбой, которой ни у одной омеги не было до встречи друг с другом. — Ну, вот кто скажет, что Тао не младший? На младшего ты больше всех похож, — Минсок обнял Тао, а ещё через мгновение все омежки обнимали друг друга, плача от счастья и переполнявших эмоций. — Я всё-таки расплакался, — Тао вытащил с кармашка пижамы бумажный платочек, — Знал, что растрогаюсь. — Признаюсь, я толком с омегами не общался, — сказал Ки, — А вы просто перевернули всё моё мировоззрение! Как же я счастлив быть среди вас! — Мы тоже! — улыбался Минсок, — Как же я люблю вас, омежки!       Смеясь и пихаясь, омеги всё же расселись в круг, а Тао, который минутами ранее плакал в три ручья, уже скакал счастливый с красной коробкой в руках. — А теперь мы будем писать друг другу пожелания на будущее! — с этими словами китаец вытащил навороченные с дизайнерской точки зрения конверты, на каждой из которых было написано имя омеги, — Я раздам вам такие крутые плотные листы — я их еле нашёл в Сеуле — и вы на каждом напишите пожелание для каждой омеги, а потом мы соберём всё и разложим по конвертам! Открыть можно будет только завтра ночью! — А почему завтра ночью? — удивился Кенсу. — Потому что завтра самое благоприятное время! Луна будет находиться в … — Тао, пожалуйста, только не сейчас, только не сегодня! Умоляю тебя! — взмолился Ки, сложив руки в молитвенном жесте. — А, ну ладно! — улыбнулся Тао, — Просто я посчитал завтрашний день удачным! — Писать можно как хочешь? — поинтересовался Кенсу. — Да, Кенсу, можешь не спрашивать! — хихикнул Минсок, — Ты же не на уроке сидишь! — Ты сейчас получишь у меня! — возмутился младший.       В гостиной на матрацах развернулась такая бурная деятельность, что Тао не мог нарадоваться, снимая весь процесс на свой гаджет. Сам китаец уже давно написал пожелания для своих друзей. Как только пожелания были написаны, Тао попросил Кенсу аккуратно сложить их, а после разложил листы по конвертам. — Готово! — радостно отозвался Тао, складывая конверты обратно в коробочку, — Завтра ночью я вам их раздам! — Не хочу прерывать Тао, но, может, подкрепимся? — спросил Минсок, — Кенсу, вроде, приготовил что-то? — Я как раз хотел предложить перерыв! — кивнул Тао, — Потому что ровно в полночь мы выходим стрелять петарды, а потом у нас будет бурная ночь! — Бурная? Мне нравится! — гаденько хихикнул Ки, потирая ладошки. — Ах ты, извращенец! — Минсок навалился на Ки под смех остальных, — А на меня ещё все наговаривают!       Омеги дружненько направились на кухню, где хозяйственный Кенсу всё расставил и разложил. Ки помог младшему разогреть ужин, а Минсок с Тао хихикали и мешали. Разболтавшись за трапезой, омеги чуть не проворонили полночь, после чего, укутавшись в пуховики, выскочили на улицу пострелять. И получилось очень даже неплохо — Тао оказался спецом в этом деле, в конце уже такие фейерверки были, что соседи начали снимать омег на камеру.       Вернувшись в квартиру, Минсок, как самый старший, откупорил шампанское, после чего напиток разлили по стаканам и со звонким смехом омеги встретили Новый год. — А теперь мы можем начать нашу пижамную вечеринку! — заголосил Тао, — И начнётся она с игры «Правда или Действие», затем мы посмотрим фильм, потом ещё раз подкрепимся, ну, а дальше будет самое интересное — игра в карты на раздевание и ещё кое-что, но об этом чуть позже! — Сейчас что-то будет, — проронил Кенсу, но его слова утонули в радостном смехе омег.