Омеги в большом городе: Новое поколение

— Ну, китайский принц, рассказывай, — ехидно пропел Бэкхён, садясь вплотную к Исину и гипнотизируя омежку своим взглядом. — Ты, кажется, попутал немного, — таким же тоном пропел Исин, — Я не Чондэ. — Я серьезно, Син! Меня не было в школе всего день, а ты успел начать встречаться с Сынри и даже поцеловаться! Так нечестно! — Никто не мешал тебе начать встречаться с Чондэ раньше и начать целоваться с ним раньше, чего ты ноешь, понять не могу! Ты — повторюсь еще раз — и только ты виноват во всем этом! Нечего на меня гнать! — Виртуозно увиливаешь от рассказа о вчерашнем дне? Я тебе припомню это! — Не собирался я скрывать ничего от тебя, — улыбнулся Исин, — Ты же мой любимый человечек после Сынри. — После Сынри, — выдохнул Бэк, — Да ты предатель, Исин. Решено — ничего тебе про нашу с Чондэ первую ночь не расскажу. — Святые угодники, вы переспали?! — заорал на всю спортивную площадку Исин, — И кто из нас самый шустрый? И как ты вообще решился на это? Как же твои дурацкие принципы? Чанёль в курсе? — Почему об этом должен знать мой брат, весь Сеул, весь этот сумасшедший мир? — Ну как же иначе — Бён Бэкхен переспал с Чондэ! Бекхен переспал с Чондэ! Он больше не девственник! — орал Исин, заливаясь смехом и уворачиваясь от ударов друга, — Шисусе, ты больше не девственник! Мой Бекхенчик вырос! — Прекрати! — теперь уже Бэкхен смеялся, задыхаясь. — Ну слушай. Мы с Сынри поругали опять, — делился Исин, — Я, как всегда, лупил его, а он взял и упал в обморок. Знаешь, я в ту минуту так испугался за него, весь мой план полетел под откос, но так даже лучше получилось. Он признался, что я ему давно нравлюсь, и что у него серьезные намерения. — Как это здорово, ты можешь гордится собой, — улыбался Бэкхен, — Ты ведь не просто какая-то омега, ты его истинный. — Что самое ужасное — он тоже знал, просто не знал, как сказать мне об этом. Боялся, что я не поверю, — наигранно фыркнул Исин, — И я также думал. Мы два идиота.       Бэкхен рассмеялся и положил голову на плечо друга. Они молча сидели и смотрели, как альфы играют в футбол на спортивной площадке, а омежки восторженно поддерживают их. Близился май, и хоть дул прохладный ветерок, он был уже весенним. Сквозь мелкую, но все же зеленую и свежую листву пробивались лучи солнца — такого теплого и по-весеннему яркого. И Бэкхен поймал себя на мысли, что хочет задержаться на этом этапе своей жизни чуть подольше. Ведь сейчас они с Исином как вся природа во время весны — расцветает. Они молоды, они полны сил и надежд на будущее. И только познают любовь. — Как это было? — нарушил тишину Син. — Странно, — признался Бэк, — Я даже и не понял ничего. Было страшно, правда, но он… Как бы сказать помягче? — Говори своими словами — опытнее, — хихикнул Исин, — И как — удовольствие в чистом виде? — Не сказать. Чондэ говорит, что с возрастом мне будет приятно. — И все же? — не унимался Исин, сверля взглядом друга и выбивая из того смешок, — Что-то же ты почувствовал вчера, когда лежал под своим альфой. — Что он мой альфа, и что я все правильно сделал, согласившись с родителями. Я раньше этого не понимал, и ты верно подметил. Когда я лежал на кровати, я был счастлив, что именно Чондэ первый и последний у меня. Будто я отдал ему часть своей души, а он подарил мне себя. — Вот как, — отозвался омежка после услышанного, — Значит, лучше не торопиться. Походим пока с Сынри по кино и улицам, пройдем через первые преграды и трудности, а уж потом можно будет и предаваться страсти. — Я общаюсь с мудрой омегой, — и заразительный смех. — А ты только заметил? — усмехнулись в ответ, — Вот наш новый девиз — «Во всем соблюдай баланс!»

***

— До дня ИКС осталось всего ничего, — паниковал Тао. — Еще целых три дня, спокойнее, персик, — потешался Ки.       Было уже поздно, когда Кибом и Тао покинули больницу, где навещали Ифаня и Чунмена, и поэтому омеги отправились домой на метро. Свадьбу назначили на конец апреля, которая пройдет на уютной вилле с видом на природу. Она расположена вдали от города, что несказанно обрадовало омеги, а еще там играли свадьбу многие из старших омег. Вообще старшее поколение хорошо так помогло — нашли место, договорились со скидкой (хвала Чанмин-хену), заказали просто фантастический баннер и разослали приглашения всем родственникам и друзьям. Осталось лишь наряды обыграть, благо костюмы уже куплены. — Расслабься. Или проведи сеанс иглоукалывания вместе с Джихуном. — До свадьбы мы решили пожить отдельно, и чего ты прикопался ко мне? — начал заводиться Тао, на что Ки беспардонно заржал в голос, — Йа, хватит! На нас смотрят, перестань, — уже шепотом. — Ты же привык к вниманию, — хихикал Ки, удобнее укладывая голову на плече друга, — Я думал, что ты без него не можешь. — В последнее время как-то забил на это. Больше всего думаю о том, как мы будем жить с Джихуном после свадьбы. Говорят, что быт убивает. — Ребенка роди — вот тебе и продолжение любви. И никакой быт не сломает, если вы действительно любите друг друга. — Да ладно, — пропел Тао, уставившись на омегу, — Я тебя не узнаю, Ки. Ты оптимистом заделался? — Все может быть, почему бы и да — не заделаться оптимистом, когда рядом свой и любимый человек.       Они сидели, прижавшись друг к другу, и хихикали, обсуждая все подрят, умудряясь переписываться с Ухеном и Минсоком. — Булка опять селки начал отправлять, — качал головой Ки, — Глянь-ка. Он голый или одетый — твой вариант? — Голый — будто ты Минсок-хена не знаешь, — хихикнул Тао, — А Ухен готовит суп с закусками. Он обещал мясо приготовить. — Ухен у плиты? Что-то новенькое, — удивился Ки, — Никогда не слышал, чтобы Ухен что-то собственноручно готовил. Погоди, Ухен готовит? Как Кенсу позволил ему забрести в запретное царство? — Ухен говорит, что они подружились. — Ага, мне кажется, что Кенсу там тоже околачивается, потому что плита, которая…       Кибом запнулся, вывернув голову в обратную сторону. — Ты чего? — Мне кажется, или сзади Кенсу с Чаном стоят? — Где? — Тихонько посмотри назад.       Омеги одновременно повернулись назад и поперхнулись воздухом, после чего перестали дышать на пару секунд и не могли пошевелиться. Чанель, держась за поручень над головой, что-то самозабвенно рассказывал и активно жестикулировал, а Кенсу внимательно слушал его и смеялся порой в голос. — Он сейчас раскрошится от счастья, — пытался подавить свой смех Ки в куртке друга. — Прекрати слюнявить меня, эта куртка от Гуччи! — От кого? Попахивает чем-то неприятным. — Я тебя сейчас… ДиО: Я вас вижу, идиоты))) Бомми: Ты начал скобки ставить — прогресс налицо! Как ты оставил Ухена на кухне? ДиО: Ухен хорошо готовит, попытка навязать вину на меня провалилась с треском! ХенУ: Да, Ухен хорошо готовит, просто кто-то никогда не пробовал мою стряпню. Зитава: Тогда с удовольствием попробуем ^^ Булочка: Я тоже хочу! *хнык* Бомми: У тебя Джинки есть! *смеется* ХенУ: А у меня никого *грустный_вздох* Бомми: Ой, все, началось… ХенУ: Йа, Бом, никакого состадания ко мне и моей душе! Вы все пристроены, а я нет! Бомми: Надо было раньше к нам переезжать, сам же терпел замоченные в раковине трусы соседа, еще на нас наезжает! Зитава: Стоп… трусы? Булочка: Не хочу знать подробности) Зитава: Так никто не хотел — Ки сам рассказывает! ДиО: Хватит флудить! У меня телефон разрывается! Бомми: Выключи и продолжай дальше виснуть на Чанеле. Булочка: Ты с Чаном? Вах, как же я рад! ХенУ: Вы че, все в одном месте? Булочка: Мы с Джинки дома, остальные — история умалчивает. ДиО: Мы спокойно ехали с Чанни, а эти двое начали сталкерить нас. Бомми: Мне кажется, или попахивает ложью? *ржач* Зитава: Чанни^^ Как же это мило, авв!!! Булочка: Тао начал фангерлить))) ХенУ: Нет, кто-нибудь едет домой? Я жрать приготовил уже!!! Бомми: Кенсу, ты теперь в нашем окопе — вечно опаздывающих к столу *очередной_ржач* ДиО: Я иду, Ухен-хен. Бомми: Не понял — как это Кенсу идет? Мы же еще не приехали… Зитава: МЫ ПРОПУСТИЛИ СВОЮ ОСТАНОВКУ!!! Бомми: ЙА, КЕНСУ! МЫ ПРИПОМНИМ ЭТО ТЕБЕ! ХенУ: Так вам и надо! ДиО: Был в сети минуту назад. Булочка: А-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

***

      Чунмен бесшумно передвигался вдоль стены, оборачиваясь назад и останавливаясь каждый раз, когда слышался шум. Время близилось к полуночи, коридор был погружен в темноту, лишь слабый мерцающий свет, что падал от редко расположенных под потолками ламп, не давал омежке сбиться с пути. Утром их обоих перевели в палаты, но разные, что расстроило Чунмена. Родители уже не были против встреч, но отец настоял на разных палатах. Однако ничто не мешало Кюхёну остановить своего сыночка, когда тот через час после отбоя решил выйти. Сонмин и Кюхён, дежурившие в палате сына, благоразумно притворились спящими, за что Чунмен был очень благодарен родителям.       Оказавшись у нужной двери, Чунмен тихонько приоткрыл дверь и проскользнул сквозь маленькое пространство. Запахи альф и омег, что приходили сегодня в гости к ним, уже рассеялись, и только-только начал пробиваться цитрус Ифаня. Запах, по которому Чунмен скучал целую вечность, которого ему не хватало в последнее время, как воздуха. Он был еще слабым, но и эти едва уловимые нотки заставляли сердце омежки биться сильнее. — Как себя чувствуешь? — Намного лучше, — улыбнулся Ифань, — Я тут спрятал для тебя сладости. Сам я их не ем. — Тебе не спится, — Чунмен сел на стул рядом с кроватью, раскрывая книжку на коленках, — Я решил почитать тебе сказку. — Какую? — альфа удобнее устроился на кровати. — Про маленького принца. — О, это еще со школьного курса. Правда, я тогда прогуливал. — Самое время повторить, — тихо рассмеялся омежка.       Неторопливо читая свою любимую историю о путешествии маленького принца по планетам, Чунмен понимал, что самый тяжелый период позади. Он рядом с альфой, никаких стен, никаких преград. Больше не нужно скрывать свою любовь, прятаться от чужих, родных и совершенно посторонних лиц, не нужно больше томиться в четырех стенах и сходить с ума от невозможности увидеть наяву. Теперь все будет хорошо, потому что весна пришла к ним по-настоящему.       Вдруг Чунмен перестал читать. Мысль, что закралась в голову, была манящей. Она не была неправильной, но сейчас он еще так мал. Вновь мальчика расстраивает свой возраст, который ставит рамки между ними, но что, если… Что, если прикоснуться? Хоть на минуту, хоть слегка? Ифань смотрел на него и ничего не понимал — это Чунмен прочитал в его глазах. Сейчас, после всего произошедшего, они улавливают любые изменения, любые эмоции друг друга. Это пугает, но в то же время наполняет душу чувством, которое не описать словами. Оно не просто делает счастливым, оно возносит к небесам, к самим облакам. — Продолжай, — мило улыбнулся Ифань, не отрывая взгляда от своего смысла жизни.       Но Чунмен закрыл книжку, а вскоре и вовсе убрал ее на прикроватный столик. Неторопливо, словно заколдованный, он встал и пересел на кровать. Он так же пристально смотрел на альфу, не отрывая взгляда. В голове был хаос, он не мог уловить мысли альфы, потому что они сменялись одна за другой со стремительной скоростью. Это были радость, счастье, непонимание, удивление, ожидание… Которое вскоре прекратил Чунмен сам.       Мальчик сделал то, что ему снилось, когда альфа был далеко от него — поцеловал. Медленно наклонившись, не переставая смотреть, омежка закрыл глаза только когда уловил выдох альфы. А после просто легонько прижался тонкими, но мягкими губами. Секунды, что длился поцелуй, для двоих показался вечностью, как и вся Вселенная. Сердце Ифаня на долю секунды замерло, чтобы забиться с новой силой, ему показалось, что он возродился заново. Будто его и не было вовсе здесь, будто он и вовсе не жил до Чунмена. До встречи с его омеги.       Когда ему исполнится восемнадцать, он покажется ему все краски любви, он заполнит свою омегу любовью, как сосуд. И будет любить его, любить всем сердцем и душой, всем телом и всем своим существом. Но сейчас этот легкий, как ветерок, поцелуй был разрушителен. Никогда Ифань не ощущал себя так спокойно и так счастливо, как сейчас. Он пересаживает мальчика к себе на колени и прижимает к груди, может и сильно, но в то же время очень бережно.       Чунмен задирает голову, смотрит на него и улыбается. Ифань не может ничего произнести вслух, он просто прижимается губами к волосам и закрывает глаза. — Ты моя любовь и мой смысл жизни. Мне больше ничего не нужно.