Тандем

Писатель В потоке нашего издевательского ржания за Грином тихо закрывается дверь, и с меня быстро слетает и смех, и шальное взбудораженное вдохновение. Я шагаю к тебе и обнимаю так, словно комиссар уже занес руку - снова постучать в дверь, предъявить решающие улики, и с ним взвод спецназа с винтовками наизготовку. Я держу тебя так, словно через минуту тебе в газовую камеру. Так, словно конец света уже начался. - Не выдай себя, - шепчу я тебе в плечо. Теплые руки смыкаются на моей спине. Ты на краю пропасти, тебя могут выдать случайные следы, случайные свидетели, твой шрам, твой нож, мои книги - каким безумием было писать их! Меня трясет. Каждая из них идет за тобой след в след, лучше меня о твоих подвигах знаешь лишь ты. - Пожалуйста, не выдай хоть сам себя... Убийца Я обнимаю тебя так сильно и так нежно, словно это в последний раз. А может, и впрямь в последний. Мой ангел... Ты дрожишь от страха. И это наполняет меня счастьем - ведь боишься ты за меня. Когда за меня хоть кто-нибудь боялся?.. Наверное, еще в детстве. Не помню. О, как же это здорово - знать, что кто-то переживает за тебя. Что ты кому-то в этом мире не безразличен... Я обнимаю тебя и нежно целую в висок, слегка нагибаясь. - Кристиан... Все хорошо. Правда. Теперь уж точно все будет хорошо. Мы же теперь вместе, - я шепчу, почти не сознавая смысла своих слов. Да он и не важен - гораздо важнее наши объятия... прикосновения... поцелуи... Ты целуешь мою шею. Она не так чувствительна, как твоя - но все же прикосновения твоих губ пьянят меня не хуже вина. Я снова хочу тебя. Но на этот раз я хочу тебя - во мне. В памяти всплывает тот первый раз, в тюрьме... он ведь был у меня действительно первым. Но сейчас я вспоминаю не боль, не унижение - а тот нечеловеческий, адский кайф, который я испытывал. То наслаждение, которое боль открыла во мне - словно выпустить гной из нарыва, словно прижечь рану, словно отрезать пациенту гниющую от гангрены конечность. Освобождение. Я хочу стереть эти воспоминания - если не из разума, то хотя бы из своего тела. Ощутить... то же самое, но иначе. Без насилия. Без принуждения. С тобой. Но еще больше, еще сильнее мне хочется подарить тебе то же самое чудо, которое ты подарил мне. - Крис... пожалуйста... трахни меня. Возьми меня, - хрипотца в моем голосе с каждым мгновением все явственнее, и твои глаза становятся совершенно черными от расширившихся зрачков... Писатель Я невольно сжимаю твою руку. Какие еще сюрпризы ты преподнесешь мне, оборотень? Беру обе твои руки и, почему-то пятясь, возвращаюсь в спальню. Нет сил оторвать взгляд от твоего лица. Что я должен сделать? Чего ты ждешь от меня? Потом сомнения отступают, и с мягким поцелуем я укладываю тебя на спину. Ты напряжен и нетерпелив, но в глазах лишь доверие и желание. Я так же смотрел на тебя полчаса назад? Ты мой, и мы оба знаем это. Ты подставляешься под мои поцелуи и касания, и двигаюсь ощупью, спускаюсь поцелуями все ниже, провожу губами по напряженному горячему стволу и обхватываю его, попуская все глубже. О, я хорошо знаю, как доставлять это удовольствие, хотя практики, чего уж там, не было давно. Прохладная смазка, сначала один, два, потом сразу три пальца, я готовлю тебя осторожно и не спеша. Какой ты мягкий, упругий, влажный внутри... Пальцы недостаточно чувствительны, чтобы ощутить это во всей полноте. Твой член дергается от прилива крови, и мой отзывается ему точно таким же движением. Ты стонешь так, что очень скоро мне становится трудно сдерживать себя. Короткий поцелуй, и я торопливо подпихиваю подушку тебе под спину. Знаю, что тебе будет легче, если ты ляжешь на живот, но не видеть друг друга в процессе? Ну нет. Я проникаю в тебя так медленно и бережно, как только способен в этот момент, но очень быстро ты обнимаешь меня и шепчешь: "Быстрее. Не жалей." Твой жадный шепот бьет в голову, как адреналин, я забываю об осторожности, о том, что ты не делал этого чертову кучу лет, а до этого делал с одними жертвами несделанных абортов, даже о том, что я сам не делал этого вообще никогда. Мы оба благополучно пропускаем момент, когда нежность превращается в яростную случку, а потом срываемся в такой жаркий оргазм, что я чуть не теряю сознание. Ты кричишь, не давая мне отстраниться, у меня кружится голова и бешено колотится сердце, и я мог бы сказать, что это лучший момент в моей жизни, если б был еще у меня язык, мозг, жизнь и еще хоть что нибудь... Надеюсь, Грин подслушивал - наши вопли дадут ему понять, что ловить нечего и все серьезно. - Ты как? - выдыхаю я, по инерции поглаживая тебя - куда дотягиваюсь - и целую, не давая ответить. Убийца Я лежу на спине, не в состоянии пошевелиться. Уши закладывает от шумящей в них крови. О, Боже мой... Как же это было... Здорово. Я ожидал, что будет не так больно и уж точно не настолько противно, как в тот раз. Но к этому был совершенно не готов. Прикосновения тонких, твердых пальцев... Проникновение - такое до жути сладкое, такое... правильное. Как будто я был создан для тебя. А ты - для меня... Быстрее. Не жалей... Еще... Сильнее. Глубже... Яростная скачка... Взрыв неописуемого восторга... Покой. Шум в ушах напоминает прибой - размеренный и спокойный. Словно он длился уже века и будет длиться вечно... И все же он затихает. Твои поцелуи такие ласковые. - Ты как? Закари! Зак, ты живой?.. - ты уже почти плачешь, потому что я не реагирую на твои вопросы. Но я чувствую все - твои прикосновения; мягкость твоих волос, щекочущих мне лицо; тепло твоего дыхания; упругую нежность губ. Вне всего этого - меня будто не существует. И никогда не существовало. Я резким движением изо всех сил обнимаю тебя - ты ахаешь от неожиданности и морщишься от боли. Еще чуть сильнее, и я бы мог легко сломать тебе ребра. - Кристиан... ну а как ты думаешь? - мне хочется смеяться и подкидывать тебя в воздух, как котенка. Но вместо этого я просто жарко шепчу. Я так невероятно счастлив. У меня снова есть семья. Это ты. Писатель - Я думаю, что ты чертов чокнутый оборотень, - успокоившись, ложусь обратно. - Еще я думаю, что нам надо в душ и пожрать, а еще - что надо подумать, как защитить тебя на следствии, потому что Грин так просто с нас не слезет. Надеюсь, он приходил не за тем, чтобы пристроить тут жучок. Еще я думаю, что завтра будет все болеть… у обоих. Еще - что было бы жутко несправедливо подарить нам такое счастье на какой-то час, а потом отобрать. Но с другой стороны - как раз справедливо... преступники ведь не имеют права на счастье, потому что отняли его у других людей, - я понимаю, что мой поток сознания скоро тебя усыпит, поэтому обнимаю и замолкаю. Убийца Я ласково глажу тебя по плечам, машинально рисуя узоры. Неужели ты и правда думаешь, что мы не имеем права на счастье?.. Но разве я не достаточно страдал? И вообще, почему счастье не должно даваться просто так, даром?.. Так же, как моя любовь к тебе. - Любимый... не волнуйся так, - мой голос становится ровным, словно я разговариваю с пациентом. Я чувствую, как ты расслабляешься - тебе всегда нравился мой голос, я давно это заметил... - Я никогда не оставляю следов. Одежда у меня черная, кровь на ней заметно только при ярком свете - а при свете дня я не убиваю. А что касается Грина... по-моему, я ему понравился, - я усмехаюсь при мысли о том, что Грин сейчас слышит все это. - Твой роман мы завершим поисками тех ублюдков-насильников, совместным их убийством и долгим, жарким сексом... а сейчас давай спать. Мой ласковый, монотонный голос убаюкивает тебя. Ты кладешь голову мне на грудь. Мое сердце бьется ровно, как заведенное - словно именно твоей головы в этом месте мне всегда не хватало. Ты обнимаешь меня рукой и засыпаешь. Спи спокойно, мой ангел. Беречь твой сон буду я. Навеки твой, доктор и убийца, и просто любящий тебя человек - Закари Уно. Я засыпаю, и уже в полусне вспоминаю одну деталь - лицо бармена из того бара, где мы сидели с жирным Эдом, показалось мне знакомым... Но разве это важно сейчас.