Пламя зеленых витражей

Белые пальцы натянули тетиву, и гибкий лук тихо хрустнул, неподвижно замерев в крепких ладонях. Знакомая зеленая накидка. Знакомое лицо, некогда скрываемое тонкой вуалью снежной пурги. Теперь его черты четкие, видна каждая деталь, каждая мелочь, начиная от светлых ресниц и заканчивая цветом камня в золотистой диадеме. — Ах, это всего лишь ты, — наигранно произнесла Таритем, довольно пересчитывая золото, вырученное за ветвь Древа. — Одиннадцать, двенадцать… А это неплохая идейка! Можно нарвать ветвей этого эльфийского Древа, а после продавать их торговцам. От него все равно никакой пользы. Бесполезный кусок полудохлой древесины, которое вы до сих пор почитаете. Таритем смело усмехнулось, подбросив пару монеток в воздух, после чего поместив их в привязанный к поясу кошель, сделанный из тонкой темной кожи. Лучница, стоявшая метрах в трех от нее, действительно была той самой эльфийкой, с которой пиромант пересеклась совсем недавно. Если остроухая выдвинулась на задание, то наверняка только что, ибо вид у нее слишком уж ухоженный для наемника. Одежда не изорвана, не грязная, светлая кожа не покрыта свежими царапинами, или же порезами и ожогами. Несомненно, есть наемники, выполняющие работу «Чисто», но все равно заметно, что они побывали в битве, будь то королева фей, гоблины, или ядовитые росянки. Лучница выглядела невозмутимой. На ее белом лице отражалось лишь безмерное спокойствие, а пронзительный взгляд серо-голубых глаз изучал волшебницу. Серебристо-пепельные волосы спадали на покатые плечи, с которых уже успела соскользнуть зеленая накидка. Тонкая диадема со светлым камнем украшала лоб лучницы, в свою очередь тоже признавшей в Таритем «Ту самую язву с ветвью Древа Жизни». Боевой корсет эльфийки стягивал ее тонкий стан, руки закрывали длинные расшитые перчатки, на ногах — темные сапоги. Два колчана держатся на ремнях, обхватывающих точеные бедра, а длинный лук с натянутой тетивой держал стрелу, острым кончиком обращенную к Таритем. Но держать оружие в некой угрозе, да и к тому же без причины, эльфийка не собиралась. Она убрала лук за спину, отправляя стрелу в один из колчанов. — Как жаль. Я не надеялась встретить тебя снова, волшебница. Наша прошлая встреча оказалась не самой приятной. Видимо, нам суждено встретиться еще раз, как бы неприятно это ни звучало, — Положив одну руку на бедро, лучница отряхнула корсет от мелкой зернистой пыли и продолжила изучать Таритем. Брюки, закрывающие бедра, но с особым вырезом, показывающим нежно-розовую кожу, корсет темно-бордового цвета, посох, искрящийся золотыми огоньками, высокие сапоги. Сиреневые волосы уже не треплет жестокий ветер, и они приобрели совсем другой вид, став пышными и волнистыми. — Тоже рада видеть тебя. Спрошу еще раз, неужели в Аренделе, или как там его, действительно так плохи дела? — Ты выбрала неудачную тему, которая якобы должна меня задеть. Я признаюсь тебе откровенно, — лучница пригладила серебристые волосы, поправляя колчан на левом бедре. — Я не обращаю внимания на то, что безразлично мне. Думаю, так делают все. И люди, и эльфы. — Значит, тебе все равно на свою родину? Либо это притворство, либо тебя изгнали. Насколько мне известно, у вас с Телейей и Древом Жизни очень серьезные отношения. Но это все равно не отменяет того факта, что ты — шестеренка в ее огромном механизме. — Я не поддаюсь на провокации незнакомых волшебниц. Или же ты, подобно животным, понимаешь только силу? Таритем довольно усмехнулась. У нее было на удивление игривое настроение, да и почему бы не размяться? Какие-то гоблины, это так — шушера. А вот сразиться с лучником и потренироваться в ловкости было бы неплохо. И потому пиромант продолжила. — Я видела пепельных эльфов. Они медленно сгорали в моем огне, и я задумалась, глядя на их тлеющие останки… А далеко ли вы, обычные эльфы, от них ушли? Да, ваша кожа имеет благородную бледность, вы прекрасны, светловолосы, и тому подобная чушь, какую о вас в книжках пишут. Но факт остается фактом. Пускай вы и отличаетесь внешностью, вы такой же гнилой и высокомерный народец. — Я же говорила, что не слушаю тех, кто безразличен мне, — спокойно ответила лучница, скрестив руки на груди. — Я всего лишь жду человека, который даст мне задания. Посему ты должна уйти, если у тебя нет других дел. — О! Придумала! — Таритем гордо подняла палец, ткнув им куда-то в небо. — Наколдую тебе особое зелье, которое затуманивает рассудок. Будешь слышать голос этой своей Телейи, делать все, что я скажу. Насколько мне известно, вы так слепо идете за ее завыванием, что даже ребенок так за сладостями не тянется. — Я не следую Телейе. Ее голос для меня — пустой звук, — лучница нахмурилась, что дало Таритем знак — это ее болевая точка. Надавишь как следует, и все. Дело, как говорится, в шляпе. — Что-то ты в лице, остроухая, изменилась. Если бы тебе было плевать, ты бы сейчас не смотрела на меня с такой злобой, пускай и скрытой, — Таритем усмехнулась, заложив руки за спину и плавно покачиваясь на месте. Она получала некое удовольствие, чувствуя, как внутри оппонента загорается вулкан гнева, который у обычных людей извергается потоком нецензурных и громких слов. Быть может, с эльфами все иначе? — Телейю можно отвергнуть, как люди отвергают друзей, как все мы часто отвергаем голос разума в приступах экстаза или желания. Она мне не хозяйка, — ответила эльфийка, после чего сжала губы и постаралась успокоиться. Таритем не понимала, почему эта тема так сильно заботит ее. Нет, она заботит всех остроухих, но лично эта отвергает все то, за что в подобных спорах так держатся эльфы. Как правило, они говорят, что Телейя — вещь, которая не должна заботить простого смертного, и ужасно злятся, когда те насмехаются над ней. А эльфийка, что стоит напротив Тари, будто сама готова поливать «Драгоценную» Телейю грязью. — Неплохо, неплохо, — Таритем медленно захлопала в ладоши. —, а я-то думала, одни клирики могут такие речи об Альтее вести, а вон как, еще и эльфы в ряды ораторов записались. Смотрите, вам бы очеловечиться не мешало. А то скоро будете ползать, цепляясь своими когтями за землю и шипя. Прям как пепельные эльфы с переломанным хребтом. И если ты не считаешь, что… Стрела моментально очутилась в пальцах эльфийки, а через секунду раздался треск тетивы, и тонкий снаряд вонзился в крупный посох, висевший за спиной Таритем. Чаша терпения следопыта была переполнена, и более она не собиралась терпеть эту надоедливую колдунью. — Я вызываю тебя на дуэль. Мои стрелы против твоего пламени, — невероятно холодно и жестко произнесла лучница, расправив плечи и с силой сжав лук в побелевшей от злости и напряжения ладони. Таритем нахмурила брови, поджав тонкие губы. Заведя поднятую руку чуть за спину, она выдернула стрелу из посоха, после чего швырнула ее под ноги эльфийки, беря в руки сферу, моментально закрутившуюся в воздухе над ладонями своей владелицы. — Я принимаю твой вызов, эльф! Говорят, ваши луки неплохо горят, — быстро достав посох, Таритем со всей силы стукнула им по земле. Трава под ногами пожухла, исходя белесым дымом, и кольцо танцующих язычком пламени окружило пироманта. Эльфийка приняла боевую стойку и натянула тетиву чуть ли не до кончика своего острого уха, готовясь использовать поток магии, дающий стрелам следопыта особую силу. — Ты поплатишься за свой желчный язык, уж это я тебе обещаю, — громко произнесла лучница. — Запомни мое имя. Имя того, чье терпение ты не оценила. Корделия! — последнее слово следопыт выкрикнула с еле сдерживаемой яростью, клокотавшей в ее груди. — Что ж, тогда и мое имя, как оппонента, ты должна знать. Меня зовут Таритем, и я специалист по поджариванию смазливых эльфиек! Лишь бы мирная Келла, у которой было поручение для Корделии, опоздала, не застав в лесу жестокую драку пироманта и следопыта.