Франция - Париж - 13 сентября - День, когда ты еще помнишь кем ты являлся
Когда Чонин встречает Криса впервые, у него за плечами рюкзак с фотовспышками и старенький полароид, пара флаеров и булочка с корицей в бумажном пакете с традиционным Bon appetit! У него за плечами Экономическая академия, брошенная на третьем курсе, упреки родителей и накопленные деньги, переведенные в нужную валюту. Ноль возможностей и вера в собственный талант. Сумерки льются по площади Шарля де Голля и окрашивают округу в грязно-серый, фонари отбрасывают зеленые тени на дорогу. Срывается дождь. Триумфальная арка возвышается во всем своем великолепии, захватывает, завораживает. Чонин делает пару кадров, пачкает колени и ботинки и, затаив дыхание, взирает на это несокрушимое строение. На ровном строе деревьев мерцают гирлянды, золотым дождем льются по листьям. Люди проходят мимо, словно тени, кутаясь в тонкие плащи, мужчины поддерживают своих спутниц под руку, аккуратно обводят мимо луж, те, в свою очередь, что-то благодарно сладко тянут на французском, чуть картавя. Чонин чувствует в груди восторг, от которого хочется не то запищать, не то глупо улыбнуться самому себе. Он приехал в чужую страну, не зная языка, ориентируясь по туристической карте в заднем кармане джинс, с одним рюкзаком, в котором запрятал все свои мечты и желания, приехал в неизвестность, чувствуя, что наконец он находится там, где и должен был всегда находится. В этот момент кажется, что все так просто, в его руках фотоаппарат и больше ему ничего не нужно, счастье заполняет изнутри и окрыляет, Чонину кажется, будто он родился заново, и весь его пройденный ранее путь - всего лишь белый лист, на котором ему предстоит расписаться. - Кореец? Глухой бас и иссиня-черное пальто до колен, сигарета между пальцев, хмурый взгляд, красные глаза. Чонин встречает Криса, когда тот на пороге сна и реальности, кажется, что эта двухметровая конструкция костей в брендовой одежде разрушится, и парень упадет в обморок. Он бросает сигарету на монохромный асфальт и протягивает свою большую ладонь недоумевающему Чонину. - Бонжур? Меня зовут Крис. Позже Чонин отмечает эту особенность - вечно задавать вопросы на очевидные факты. Крис дает ему визитку с глянцевым рисунком и устраивает мини гид-тур по округе, он держится вальяжно и свободно, ничуть не испытывая неудобство, в отличии от Чонина, рассказывает о своей работе в модной индустрии и меняет сигареты с периодичностью в мигание красного на светофоре. - Ты занимаешься только съемкой архитектурных сооружений? - в золотом свечении от хрустальных ламп лицо нового знакомого кажется еще более уставшим и зеленым, перламутровые венки под глазами похожи на разливы рек. Крис вертит в руках сигарету, но в ресторане запрещено курить, поэтому ему остается лишь нервно теребить никотиновую палочку и отбивать непонятный ритм ногой, - Я бы хотел посмотреть твои снимки. Могу предложить работу. - Но как ты... - Чонин осекается и задумывается, возможно, проницательность Криса такой же постулат, как и его назначение в столице. - Ох, у тебя камера за несколько тысяч баксов, а одет ты в лохмотья. И, к тому же, туристы обычно фотографируют не фон, а на фоне. Крис внимательно вглядывался в лицо Чонина. Ким сконфужен и нервно наматывает на вилку пасту, покусывая губы и смотря в свой стакан с водой. Возможно, это просто дар свыше, встретить Криса в первый день пребывания во Франции, но какой-то комок тревоги все же изводит изнутри. Мама всегда говорила Чонину не разговаривать с незнакомцами. А уж тем более не посещать с ними дорогие рестораны. - Тебе нужна работа. Ты ведь за этим здесь, я прав? Таких как ты, приезжающих с одной сумкой, без гроша в кармане, с головой, набитой тухлыми яйцами, тысячи. Понимаешь? Тысячи идиотов с заоблачными мечтами, - на мгновение Чонин вспоминает о глянцевом прямоугольнике в кармане и что-то о агентстве Ву, специализирующемся на модельной съемке, оформлении показов и открытии новых талантов по всему миру. Чонин вообще не должен был даже здороваться с незнакомцем, не то, что ужинать вместе с ним, - Но, в отличии от них, твой талант видно невооруженным глазом. Если ты действительно приехал сюда, чтобы чего-нибудь добиться, то я протягиваю руку помощи. Единственное, что требуется от тебя - безоговорочное подчинение. Может, в тот момент внутреннюю борьбу сознания прервал набирающий силу дождь или же колено Криса, случайно столкнувшееся с его собственным, но Ким все же кивнул и пожал широкую ладонь, отметив, что руки Криса очень теплые, а рукопожатие довольно крепкое. Полное безоговорочное подчинение - роспись в контракте и красная печать, выделенная квартирка на ближайшие пару недель с видом на Эйфелеву башню и очень теплые руки Криса на своих бедрах. Его взгляд лишь на секунду задерживается на Чонине, перед тем, как выйти за дверь и на прощанье бросить что-то на французском. Ким действительно подумывает выучить язык как следует. Тогда он не запоминает его слов.♫ ♫ ♫
Крис сидит на стуле с широкой деревянной резной спинкой, в его руке 25 центов, он ловко подбрасывает их в воздух. Монетка совершает кульбиты, крутится, приземляется на ладонь обратно, и снова отправляется в воздух. Вновь и вновь. Монетка отбрасывает блики от светодиодной лампы в студии на грязно-серое полотно, растянутое для съемки. Сегодня Чонин официально становится Каем, официально становится фотографом, официально начинает жить. В его руках новая 5-мегапиксельная фотокамера, на его ногах туфли от Шанель на широкой зубчатой подошве, волосы, уложенные за тысячу баксов и перстень на указательном пальце, дороже, чем квартира его родителей в Сеуле. Чонин - Кай - нервно ерзает на стуле, вертит камеру, рассматривая под различными углами, и кидает вопросительные взгляды на Криса, который самозабвенно погружается в свое небольшое развлечение на ближайшие пару часов. Ты должен выглядеть так, чтобы клиент захотел отдать тебе все свои деньги и всех моделей в придачу. Ты должен заставить их поверить в то, что любое твое дерьмо - совершенство, какого еще они не видели. Новое чудо света.Голландия - Амстердам - 28 сентября - Момент, когда у тебя больше нет имени
Когда они прилетают в Голландию, Чонин представляется перед новым дизайнером и редактором, уже как Кай, Крис сказал, что ему пора привыкать к псевдониму, чтобы в будущем не налажать. Бекхен на первый взгляд кажется очень тонким и хрупким со своим узким лицом и невероятно длинными пальцами, которые проворно что-то набирают на клавиатуре. Сам он говорит, что в Голландии их журнал не пользуется популярностью, поэтому пришлось стать лишь корейским представителем под крылом более крупной компании. Он говорит, что тут красивые виды и чувствуется свобода, так бы Бен никогда не согласился уехать черт знает куда только для того, чтобы оформлять сто с лишним страниц глянцевого издания. Ким отмечает жуткую болтливость этого парня, а еще острый язык и стройные ноги в узких брюках. Амстердам горит на закате, вода в речном канале превращается в жидкое золото. Квартал красных фонарей до отказа забит туристами, которые с изумлением разглядывают витрины и местные лавки. Идя рядом с без умолку болтающим Бэкхеном, Чонин думает, что днем тут было уютнее, краски были мягче и в воздухе пахло цветами, а не дымом и наркотиками. Бен толкает Чонина в какую-то забегаловку с тяжелой деревянной дверью и заходит следом с тонким звоном колокольчика. Официант с цветными дредами и обилием пирсинга на желтом лице записывает в блокнот заказ и широко улыбается, английский Бэкхена, по-видимому, произвел на него впечатление. - Ты всегда хотел быть фотографом, или это желание Криса? - В каком смысле? Бэкхен хитро щурится и отпивает из своего стакана жидкость грязно-желтого цвета. Чонин растерянно поправляет подол пальто, двусмысленные фразочки - еще один пункт в характеристике Бен Бекхена. - Ифань высосет из тебя душу, а потом станет твоим лучшим другом. И самое смешное в том, что ты не сможешь даже решить для себя, жалеешь ты, что это произошло или нет, - Бэкхен медленно загибает пальцы, вальяжно раскинувшись на стуле, и смеется. На секунды между ними повисает напряжение, которое кажется громче, чем футбольный матч по телеку и смех людей в пабе. Чонин ненароком сравнивает Бэна с Крисом и, в конечном итоге, счет делится поровну. Болтливость против сдержанности. Деталист и проницательный английский пижон. Человек, выливающий правду, словно из дозатора мыло, и ублюдок, который не сказал даже настоящего имени. - Эх, трудно не поддаться на обаяние этого ублюдка. Бекхен переваливается через столик и заглядывает Чонину в глаза. От него пахнет чем-то кислым, воротник водолазки открывает тонкий участок молочной шеи. - Завтра мы летим в Сеул, не хочешь развлечься напоследок? Мы ведь в Амстердаме как-никак. Бекхен подмигивает, его озорные глаза блестят. Сейчас Чонин мечтал бы посмотреть на поля тюльпанов. Пиво кажется прокисшим. В ту ночь они делят кислотные таблетки на двоих в дешевом мотеле, и Чонин боится подцепить какую-нибудь заразу без презервативов, но водоворот перед глазами и обоженная чужими пальцами спина, вновь уносят его на периферию между сном и реальностью. У Бека тонкие лодыжки и громкий голос, его кожа красиво контрастирует с красными простынями. Комната пропитана пылью и потом, отрывистые стоны рассекают воздух, под ладонями плавится тело Бекхена. Чонин распускает красные тюльпаны на его шее.♫ ♫ ♫
- Подписывая контракт с Ифанем, ты продаешь ему свой талант, свои руки, свое лицо, свое тело и... - зажигалка щелкает, игривый оранжевый огонек в темной комнате напоминает последний проблеск надежды, когда ты задыхаешься, заваленный тонной камней. - И свою душу... да... он забирает это все и, к тому же, требует безграничной преданности к себе. Ты должен кричать ему в лицо "я люблю тебя", "я не смогу без тебя", чтобы он мог и дальше строить из себя мудака и самого очаровательного человека на земле, которому ты отдаешь свою жизнь в свободное распоряжение. Бэкхен сидит, вытянув свои длинные ноги на красных простынях. Он худой, как иссохший бамбук. Его тонкие пальцы танцуют нечто сексуальное с сигаретой. Горький дым оседает на стенах. Впитывается в волосы. Чонин закашливается и отнимает фотоаппарат от своего лица. - Эй, что ты делаешь? За фотосъемку принято платить, - Бэкхен улыбается, щуря глаза, без макияжа он выглядит слишком невинно. Это пугает. Но, по крайней мере, это намного лучше его вида после трех таблеток метилона, когда его выворачивает наизнанку, а небо падает на голову. Чонин перехватывает его руку на пол пути к своему лицу, она холодная и гладкая на ощупь. Бэкхен заглядывает ему в глаза и тушит сигарету о прикроватную тумбу, даже не пытаясь дотянуться до пепельницы, и кладет свою голову на грудь Чонину. Ким чувствует легкую щекотку и смущается. Это действие кажется ему намного интимнее грязного секса в дешевом отеле парой минут ранее. Бэкхен шепотом считает удары сердца и отстукивает ритм по плечу Чонина. - Ты знаешь, когда в Голландии распускаются тюльпаны? - спрашивает Бен и отстраняется. Он весь такой же холодный, как и его руки. - Это похоже на возрождение. Как мир умирает на закате и воскресает на рассвете. Чувство, будто цветы способны излечить все твои страдания, - Бэкхен мягко прикасается к груди Чонина. Кай вздрагивает. - Не позволь украсть свою душу. В не зашторенное окно ударяет резкое белое свечение. Билборд напротив говорит, что мы должны повеселиться. Это последний шанс вернуть все на круги своя. Крис, наверное, рад, что избавился от проблемы хотя бы на день. Отчего-то правая сторона горит, хотя Бэкхен напротив остается таким же холодным.