Назад в прошлое

      Неизвестность и предательство сжирали его изнутри. Одиночество и боль были уже невыносимы. Ему следовало предвидеть, что рано или поздно ведьма придумает, как отомстить ему за Марселя. Всё внутри у него заклокотало от злости, Клаус вспомнил первые сказанные слова ведьмы, когда очнулся.       Тогда он с удивлением осмотрелся и обнаружил, что лежит посередине своего двора в каком-то магическом кругу. Древний заставил себя встать и вышел из круга.       — Приветствую тебя в своей иллюзии, Клаус! — Из тени вышла довольная Давина.       — Что за чёрт? Ты что сделала, Давина? — с опаской спросил он.       — Я давно искала способ избавить общество от тебя…       — Ах ты… — Гибрид кинулся на неё, но прошёл сквозь неё, словно она была приведением, он обернулся к ней, и его взгляд был полон удивления.       — Ах да, забыла предупредить, что я тоже часть моей иллюзии… правда, весело?       — Я недооценил тебя, маленькая дрянь!       — Следи за своими словами, Клаус! Я могу лишить тебя бурбона, — она стала загибать пальчики, — любимых красок, пакетиков крови…       — Чего ты хочешь? — перебил древний.       — Для начала я бы хотела знать, куда ты спрятал Марселя.       — Почему ты так уверена, что я его не убил?       — Его нет в мире мёртвых, а в нашем мире я не могу его найти. Твоя дочь и Беннет сделали хорошее заклинание сокрытия.       — Почему ты так хочешь его найти? — Он с удивлением продолжал пялиться на неё.       — Он мне дорог. Марсель меня спасал не раз, и я поклялась ему перед тем, как ты его схватил, что спасу его.       — Марсель тебя использовал и даже теперь продолжает использовать. Отпусти меня, Давина, и я обещаю, что не буду тебе мстить, — терпеливо сказал древний.       Она медленно стала подходить к древнему. Взгляд Клауса вонзился в неё, словно копьё. Горячее. Пронзающее. Болезненное. И Давина остановилась на полпути от этого взгляда: хотя она понимала, что Клаус не сможет ничего ей сделать, но всё же решила не рисковать.       — Ты застрял тут навечно, Клаус. И никто не сможет обойти это проклятие. Ты будешь переживать один и тот же день каждый раз. Поверь мне, что в следующий раз ты мне скажешь, где находится Марсель!       — Ты, наверное, ещё не до конца осознала, с кем связалась, ведьма? Я выберусь отсюда, и будь уверена, что я найду тебя и уничтожу!       — Ты уже никого не сможешь уничтожить, Клаус. — Она тихо засмеялась. — Твоё исчезновение — предвестник победы оборотней и ведьм. Твой вид будет уничтожен.       — Волчица тоже с тобой заодно? — Он со злостью поджал губы.       — Хейли? Нет. Она даже не знает, что я невольно помогаю ей. Никто не знает!       — Эта война… твоих рук дело? — Он уже давно догадывался, что этой войной что-то или кто-то управляет, но чтоб маленькая ведьма?       — Моих. И когда ты начал выигрывать её, меня это не устроило. Теперь, когда тебя нет, всё пойдёт по моему плану.       — Я догадывался, что эта война неспроста, но чтоб маленькая дрянь…       — О! Нет. Эта война предначертана, Клаус, а вот исход её меня не устроил, когда я узнала, поэтому я и вмешалась.       — Когда ты меня поймала, я шёл на встречу с Хейли, чтобы договориться о мире.       — Мне не нужен мир! Все древние вампиры должны исчезнуть. Останутся только избранные мною и Марселем!       — Да ты совсем больная, ведьма! Ты не знаешь, что творишь!       — Посмотрим, как ты запоёшь, когда я добьюсь своей цели.       Он стиснул зубы, продолжая вспоминать первый день своей новой жизни. Не было никого, кто бы поддержал его. Никого, кто бы объяснил ему, что нужно делать. Как жить. Будь она проклята!       Клаус с каждым днём всё больше и больше переживал за свою семью, и от этого у него кровь в венах стыла. Что с ними? Как они без него? Послушалась ли его Кэролайн не приезжать ни в коем случае в Новый Орлеан, что бы ни случилось? Как там сейчас Себастьян без него? Как Хоуп? Сколько времени уже прошло? Неделя? Месяц? Год? Он давно уже потерялся во времени.       Каждый раз подходя к закрытым воротам на улицу, он видел одно и то же. Карнавал и одна и та же музыка. Люди проходили мимо и не обращали на его крики никакого внимания, как будто его и не существовало. И это было страшно даже для него.       Закрывая глаза, Клаус позволял своему сознанию выскользнуть из него и бродить по космосу, пока не находил её.       Кэролайн.       Только она держала его, чтобы не сойти с ума в этой иллюзии. Только она была для него спасением в этих мирах. Для него она была всем. Ради неё он готов на всё. Он не жаждал ничего, кроме как ощутить вкус её губ. Пламя её страсти. И из-за одной ошибки он, возможно, потерял её навсегда. Он устало вздохнул. За это время он нарисовал множество её картин. Она была прекрасна, но не настолько, как в реальности.       Никто не выдержит вечность одиночества. Никто. Даже он. И это его пугало настолько, что бывало он забывал дышать.       Это была расплата. Его расплата. Его мысли всё чаще и чаще возвращались к невинным людям, которых он убил. Души которых он будто впитал в себя. На его счету было достаточно загубленных жизней. И потихоньку он начинал даже забывать, по какой истинной причине на самом деле находится тут… в своём же доме. В пустом доме. Только он один и пустота.       — Решила порадовать тебя своим присутствием. — Клаус резко обернулся на голос ведьмы. Его глаза тотчас налились гневом, и он кинулся в её сторону, но, как всегда, проскочил сквозь неё.       — Сколько времени прошло? — сквозь зубы спросил Клаус.       — О-о-о! Не думала, что древний и ужасный может потерять счёт времени. Надеюсь, теперь ты будешь более сговорчив и укажешь мне место, где искать моего друга?       — Нет! Марсель может навредить моей семье снова, — резко ответил он.       — Ах да! Твоя семья… возможно, ты будешь более сговорчив, если я тебе покажу кое-что. — Она хитро улыбнулась и взмахнула рукой.       Перед ним возникла картинка. Кэролайн снимает в своей комнате куртку. Клаус задержал дыхание. Врывается Энрике. Их разговор не слышен ему, но он видит, как подавлена его любимая, а его друг что-то доказывает ей. И в один миг всё внутри обрывается. Они в объятьях друг друга. Картинка потихоньку уходит.       — Всего четыре месяца прошло, и твоя ненаглядная в объятьях твоего верного друга, Клаус. Как трагично для тебя, ты не находишь? — Его сердце сжалось от её слов.       Часть его не хотела верить в это. Но другая…       Наверное, предательство и боль — это было его истинным существованием, поэтому он склонен был поверить в это.       — Ну что ты решил?       — Исчезни, сука! Я достану тебя во что бы то ни стало! Клянусь, ведьма! — бешено орал Клаус.       — Твоя жена испортила мне планы по уничтожению вампиров. Возможно… скоро и она окажется моей марионеткой. — Древний с надеждой посмотрел на Давину. Поняв, на что он рассчитывает, она продолжила: — Информация взамен того, что вы будете в одной и той же иллюзии. Вместе. У всего есть цена, Клаус.       Но тут его сознание опять стало прокручивать картинку, которую недавно показала ему Давина. Клаус схватился за голову и чуть ли не заорал от боли внутри. За что она так с ним? За его любовь?       Если Кэролайн окажется тут с ним, то это будет её погибель от его же рук.       Давина подошла к нему и внимательно посмотрела, догадываясь, о чём он думает.       — Скажи мне, Клаус, есть ли на свете такой человек, которому ты бы доверял настолько, чтобы отдать свою душу? Был ли когда-нибудь? Ты ничтожен настолько, что даже мне противно!       — Вы женщины настолько порочны. Вы только способны разрушать и губить. Спасибо, Давина, что напомнила мне об этом… Это было как раз то, что мне нужно.       — Я неправильные условия поставила вначале. — Скрестив руки у себя на груди, она обманчиво приветливо улыбнулась. Клаус опять с опаской посмотрел на ведьму. — Информация о Марселе взамен разных иллюзий. Ты же не хочешь в гневе убить мать своего сына? С другой стороны, я с удовольствием на это посмотрю. Посмотрю, как твой сын возненавидит тебя. Твой ответ?       — Мой ответ НЕТ! — Плохо, что у него не было того же энтузиазма. — Ты не будешь больше манипулировать мной, Давина. — Она заморгала от такого ответа.       — Как скажешь… — Ведьма развернулась и исчезла в воздухе, оставив его с неизвестностью и пустотой.       Клаус всё же надеялся, что Давина не отправит Кэролайн сюда к нему. Это будет слишком даже для неё.       Его слишком многие предавали за его вечное существование. Прощать не было больше сил. Некоторые вещи он не может простить. Даже ей. Да и скольким он простил?       В одном Давина Клер была права. Если он убьёт Кэролайн, то Себастьян его никогда не простит, и кто знает, как изменится история его семьи.       Клаус подошёл к столику с напитками и схватил бутылку бурбона, который чудесным образом никогда не прекращался и, как всегда, стоял повсюду. Он сделал несколько больших глотков из неё и в бешенстве швырнул бутылку о стену. Осколки, казалось, разлетелись повсюду. Так же, как и его сердце было сейчас разбито. Нещадно разорвано на куски, которые не собрать больше.       На протяжении своего заточения он всегда звал своих домочадцев в надежде, что они услышат его и вытащат отсюда. Но чаще всего он звал её.       Сейчас же крик, который в буквальном смысле сотряс все стены «Бойни», был криком души, обращённым к своему сыну.       «Себастьян! Вытащи меня отсюда, наконец!»       Клаус схватил ещё одну бутылку, но так и замер с ней, услышав далёкий голос Себастьяна:       «Вытащу, отец… скоро вытащу… даю слово…»       Он улыбнулся в пустоту. Игра не окончена. Близок час спасения… Близок час расплаты…       Он вернётся совсем другим. Более тёмным. Более холодным. Более смертельным.       Клаус подошёл к портрету Себастьяна, который он недавно закончил и, отсалютовав ему бутылкой, тихо произнёс:       — Поспеши, сынок. Пока твоя мама не оказалась в моих руках, наедине со мной. И я не наделал глупостей, за которые потом ты не сможешь меня простить. Да и я тоже сам себя…       Только в одном ведьма ошибалась, и для неё в будущем эта ошибка станет погибелью.       У него был человек, которому он доверял настолько, чтобы отдать свою душу! Отдать ему всё! И это был его сын, с которым была нерушимая связь. Он чувствовал её. Эта связь, казалось, была предначертана звёздами, во спасение его самого и всей его семьи.