Назад в прошлое

      — Добро пожаловать в ад, Кэролайн! — Она медленно начала приходить в себя и сразу услышала тихий голос Клауса, раздавшийся где-то сверху.       С трудом открыв глаза, она с шипением поднялась и ухватилась за перила лестницы. Оглянувшись, Кэролайн увидела, что находится в «Бойне». Она задрала голову и увидела ЕГО.       Он стоял над ней и сверлил её взглядом, и этот взгляд прожигал буквально насквозь. Против своей воли она вся сжалась. Желудок Кэролайн завязался узлом, когда страх начал накатывать, и она прикрыла рот рукой. Он уже вернулся? Множество вопросов готово было вырваться из её уст, но она так и стояла молча.       — За это время ты стала немой, Кэролайн? — опасно тихим голосом спросил древний, и она уже знала, что такой тон не предвещает ничего хорошего.       — Что произошло? — только и смогла спросить блондинка хриплым голосом.       — Полагаю, ты попалась в иллюзию Давины так же, как и я когда-то. Она, я тебе скажу, очень изобретательна для её возраста. — Клаус начал спускаться к ней, а она, наоборот, стала пятиться назад от лестницы. Её предчувствие ей подсказывало, что сейчас ей нужно брать ноги в руки и бежать подальше от него. — Куда же ты, радость моя? Разве ты не рада видеть своего мужа? — Клаус с наигранным удивлением остановился на полпути.       — Где все, Клаус? — Она нутром чувствовала, что происходит неладное, и ей в первый раз так страшно стало находиться с ним наедине.       — В этом и вся прелесть, Кэролайн! Мы одни с тобой тут, запертые!       — Я не понимаю… Себастьян нашёл тебя? Я была на болотах, и эта вспышка света…       — Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты оставалась на Гоа? Ни при каких обстоятельствах… помнишь?       — Ты не понимаешь, Клаус…       — Что я должен понять, Кэролайн? Что ты наплевала на мои уговоры и опять сделала всё по-своему? Я полагаю, Себастьян и Хоуп тоже в Новом Орлеане?       — Это не моя вина…       — Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю, если с ними что-нибудь случится? — Клаус прищурился.       Кэролайн почувствовала, как упёрлась спиной в стену. Ноги как будто отказывали. Она медленно спустилась по ней и села на голый пол.       — Я бы сейчас выпила, — только и смогла произнести она тихо. А что ещё она могла ему сказать? Он так же переживал за своих детей, как и она. Ведь только недавно она грозилась всем и вся вот точно так же. В этом они были похожи.       Он с удивлением посмотрел на свою жену, но всё-таки схватил со столика полную бутылку и кинул ей. Она ловко поймала её и, открыв, сделала несколько больших глотков. Кэролайн чувствовала, что барьеры, которые она возводила вокруг себя, начали потихоньку рушиться один за другим, и только это её заботило сейчас.       — Так значит Давина отгородила тебя от реальности. — Она смотрела в одну точку и продолжала пить из бутылки. Ей сейчас это было необходимо. — Наверно, сложно оставаться в своём же доме и знать, что ты один…       — Ты, как всегда, быстро соображаешь, Кэролайн, — перебил Клаус.       — Это объясняет, почему мы не могли тебя найти. Заклинание поиска стояло на месте, потому что ты всё время находился, по сути, тут. — Она плавно перевела свой взгляд на него.       Взгляд, полный боли и ещё чего-то, что он не мог разобрать. В ней всё изменилось. Она буквально дышала этими изменениями. Даже её одежда, которая была совсем не в её стиле, удивляла его. Она была во всём чёрном — от сапог до кожаной куртки.       Она заметила его блуждающий по ней взгляд и произнесла:       — В такой одежде удобней быть не замеченной на болотах. — Кэролайн пожала плечами и встала, показывая ему идеальные ноги в обтягивающих под кожу штанах.       — Что ты делала на болотах, могу я узнать? — Клаус с трудом отвёл от неё взгляд. Что ни говори, а в этом образе она была ещё сексуальней, чем прежде.       — Мне нужна была информация от Хейли о Давине… пока совет не принял решения о мире с оборотнями и ведьмами.       — И что ты хотела от Давины? — продолжал допытываться Клаус, не обращая внимание на то, что в реальности принимают решения без него.       — Это уже не важно, Клаус, — хмыкнула она, салютуя ему бутылкой. По всей видимости, бурбон повлиял на её состояние.       Она оторвалась от стены и медленно подошла к мольберту, на котором был закреплен портрет Себастьяна. Её сын был изображён в кабинете Клауса, сидящим на его месте.       — Подожди… — до неё начало доходить то, что Клаус нарисовал сына уже взрослым, — откуда ты знаешь, как выглядит сейчас Себастьян?       — Я многое знаю, Кэролайн, — его спокойный тон вмиг приобрёл стальные нотки, и он уже смотрел на неё с нескрываемой яростью.       Кэролайн застыла с широко открытыми глазами. Конечно же, он знал! Все уже знали! Она это почувствовала сразу, как только увидела его. Но она не собиралась ни перед кем оправдываться. Даже перед своим сыном. Её совесть была чиста. А вот его…       — Ты так и будешь на меня молча смотреть выпученными глазами? Или поведаешь про свою связь с моим лучшим другом? — Он вмиг оказался перед ней. Клаус погладил кулаком её щёку, как будто давая понять, что её ждёт. Кэролайн прикрыла глаза, готовясь к самому худшему. — Отвечай! — проорал он ей в лицо. — Будь ты проклята! — Он содрогнулся всей душой, когда она взяла в свои руки его лицо. Между ними ничего никогда не будет так, как было прежде. Он слишком хорошо её изучил. Теперь он знал, что на самом деле представляет из себя она.       — У нас с Энрике не было ничего, кроме дружбы, Клаус… — Он резко от неё отпрянул.       — Меня слишком многие предавали, чтобы я тебе поверил. Я был ослеплён тобой. Я всегда видел в тебе свет и из-за этого игнорировал тёмную сторону твоей натуры. Я видел тебя в спальне с Энрике! — В его глазах было столько ненависти и желчи, что Кэролайн пожалела о том, что начала оправдываться перед ним.       — Как, наверно, удобно обвинить меня сейчас, зная, что тебя ждёт Аврора в нашей постели, — с горечью прошептала она.       — Ах, дело, значит, в ней? Ты решила отомстить таким образом? — Она никогда не смогла бы ранить его ещё больше, чем сейчас. Кэролайн зажмурилась от боли, ощутив себя припечатанной к стене. Как она жалела, что всё закончится именно вот так. Его рука пробила грудь и уже сжимала сердце. Миг, и её не станет больше. — Ты была единственным теплом в моём сердце, Кэролайн. Единственным солнечным светом в моей зиме, который был у меня когда-либо. — Она отвела глаза.       — Только не говори сейчас, что ты меня любил… — Она вскрикнула от боли, когда Клаус сильнее сжал сердце и, посмотрев в его глаза, хрипло продолжила: — Ты не способен на такие высокие чувства. Когда-то я верила во всё это, но моя вера исчезла, растворилась уже давно, Клаус.       — И поэтому ты решила не дожидаться меня и трахаться с Энрике? Как банально, Кэролайн. Ты сейчас мне говоришь о якобы своей вере, а что мне остаётся делать? — Он ещё сильнее впечатал её в стену. — Когда ты с ним спала, ты думала о Себастьяне? Что он скажет на твои новые увлечения? Как ты смотрела в его глаза после этого?       — Не переживай, наш сын умнее, чем его отец, — с трудом ответила Кэролайн. Кровь начала течь изо рта, и она начала захлёбываться ею. Кашляя, она продолжила: — Давай, Клаус, сделай уже это… ты столько раз разрывал мне сердце на кусочки, что я потеряла счёт этому.       — Что ты несёшь? — Клаус посмотрел на неё во все глаза, но всё же ослабил свою хватку.       — Там, у Марселя в плену… только моя любовь к тебе не дала мне сойти с ума…       — Нет! Ты не могла! Ты не можешь! — закричал он ей в лицо.       Она уже не обращала внимания на его крики. Ей нужно было всё высказать перед смертью:       — Но ты усердно продолжал топтать моё сердце… с каждым разом всё изощрённей и больнее. Последний раз ты добил меня, когда пропал… я приехала в Новый Орлеан и увидела её. Ты солгал мне… как всегда. Знаешь… ту боль, которую ты причинял мне всегда… она меня делала с каждым разом сильнее, но сейчас я чувствую себя маленькой, слабой девочкой перед тобой. И мне противно. Так что, будь добр, не затягивай со своим решением убить меня.       — Кэролайн… — Боль в его голосе была настолько невыносимой, что она не могла вынести этого.       Она схватила его руку, которая держала её сердце, готовая в любой момент лишить жизни, лишить всего, и шёпотом произнесла:       — Давай же, Клаус. Никто не знает, что я пошла на болота и попала в ловушку. Себастьян никогда не узнает. Я прошу тебя освободить меня и заранее прощаю. Я не могу так больше жить… я не смогу тебя перестать любить и мне невыносимо от этого, зная, как ты меня ненавидишь!       — Это враки! Я не верю тебе, Кэролайн! — вскричал Клаус, уверенный в очередной обман с её стороны.       — Во что именно ты не веришь, Клаус? — Его взгляд бешено блуждал по её лицу. — В то, что я тебя люблю, или в то, что я не изменяла тебе? Если сейчас ты не сделаешь то, что хотел, я не прощу тебя никогда! Слышишь?       — Думаю, тебе рано ещё умирать, — Клаус осторожно вынул руку из её груди и схватил этой же кровавой рукой за горло, — я должен разобраться во всём, — ошеломлённо прошептал он, казалось бы, не ей, а себе.       — НЕТ! НЕТ! НЕТ! Ты не сделаешь этого! — Она опять скатилась по стенке и села на корточки, спрятав лицо в ладошки. — Ты обрекаешь меня… ты опять рвёшь мне сердце, Клаус… я больше не могу так! — Кэролайн горько заплакала от безысходности. Если бы она могла, то сама вырвала себе сердце или вогнала себе кол. Как она могла рассказать ему о своих чувствах? Зачем? Этот мимолётный порыв в дальнейшем сыграет против неё же самой.       — Что происходит? — И этот голос, такой родной и любимый, раздался словно гром среди ясного неба.

***

      Кэролайн убрала руки от лица и увидела обнимающихся Клауса и Себастьяна. Во дворе был начертан круг и везде стояли горевшие свечи. Хоуп встала с коленей и подскочила к отцу, чтобы обнять его.       К ней подошла Бонни с Колом и помогли встать.       — Как ты оказалась с Клаусом, Кэр? — удивлённо спросила Беннет, оглядывая её заживающую рану в груди.       — Не знаю как, но мы помешали их семейной идиллии, — пошутил Деймон.       Себастьян оторвался от отца и как-то странно посмотрел на Сальваторе. В один миг Деймон оказался на полу со свёрнутой шеей. Кэролайн с удивлением смотрела на всё происходящее и не могла вымолвить и слова.       — Сколько можно ломать ему шею, Себ? — довольно спросил Кол.       — Он меня раздражает со своими шуточками, — спокойно ответил ему племянник.       — Кэролайн? — подскочил к ней Адам. — Мы искали тебя. Где ты была?       — Меня интересует этот же вопрос. Мам, как ты оказалась с отцом? Если бы он не стоял поблизости с тобой, то ты бы там задержалась до нового новолуния.       — Я… была на болотах, — она посмотрела на Клауса, и он внимательно смотрел на неё; собрав волю в кулак, Кэролайн продолжила: — Вспышка света… — Все взгляды были уже обращены на неё, и она не могла ощущать на себе их. — Я бы хотела отдохнуть… если позволите… — На вампирской скорости она переместилась в свою комнату, оставив всех удивлённо смотреть в пустоту.       — Вы поругались? — Бонни повернулась к древнему.       — Не твоё дело, ведьма, — пробурчал Клаус.       — Как раз моё. — Она подошла к нему вплотную. — Ты не представляешь, КАК она искала тебя! Ты и представить себе не можешь, КАК она плакала по тебе!       Клаус схватил Бонни и перенёсся в свой кабинет, подальше от нежелательных ушей.       — Но я могу себе представить, КАК она мне изменяла с Энрике, — зло прошептал ей Клаус.       — Откуда ты это взял? Ты мог оттуда наблюдать за нами? Не думала, что ты поверишь глупым сплетням Авроры.       — Нет, не мог… Авроры? При чём тут она, Бонни? Давина мне показала картинку с полным в ней наборе.       — Это та ведьма, которая заточила тебя на четыре месяца в одиночестве? Чёрт! Клаус, мне тебя жаль! — Бонни ударила его в грудь и вышла из его комнаты, оставив ошеломлённо смотреть ей вслед.       Клаус подошёл к напиткам и налил себе бурбон. Не прошло и минуты, как к нему зашёл Себастьян.       — Почему Бонни вышла с лицом убийцы? — попытался подшутить он.       — Не бери в голову, сын. Лучше расскажи мне, как ты меня нашёл?       — На Гоа я слышал твои призывы к себе, но они были слабыми. Я пытался с Хоуп по поиску найти тебя, но это не получалось у нас. Заклинание поиска всегда стояло на месте, тут, на «Бойне». — Его сын подошёл также к напиткам и налил себе бурбон из той же бутылки, что и он минуту назад, удобно расположившись напротив него в кресле, он продолжил: — Поэтому мы с Хоуп решили приехать сюда, кстати, мама не знала о наших планах. — Клаус внимательно смотрел на сына. Себастьян ничем не отличался от сына из будущего, и это было для него странным, но, возможно, так и должно быть? — Приехав сюда, я сразу почувствовал, что ты тут, и я чётко слышал, как ты меня позвал. Поразмыслив, я понял, что ты заточён в некую иллюзию сокрытия. Ну, а потом при помощи Хоуп и Бонни мы вытащили тебя, вернее вас двоих.       — Так просто, Себ? Я надеюсь, ты не скрываешь что-то, что я должен ещё знать? — Отец прищурено посмотрел на него, и Себастьяну стало не по себе.       Он не мог раскрыть перед отцом свой секрет. Это было чревато последствиями в будущем. Уже одно то, что Элайджа догадался, подвергало всё риску.       — Я быстро учусь, отец. Я могу защитить себя, — уверенно произнёс Себастьян.       — Не сомневаюсь, Себ.       — Ты не хочешь мне рассказать, что происходит между тобой и мамой? — перевёл тему Себастьян.       — Прости, но я ещё и сам не разобрался… просто не вмешивайся, Себастьян!       — Как скажешь. — Он и не собирался пока вмешиваться в их отношения. Себастьян знал, что в будущем его родители будут счастливы вместе и что к этому они должны прийти без посторонней помощи, но, возможно, ему всё-таки придётся кое-что подправить для их же блага.       — Себастьян, ты сможешь при помощи магии убрать вербену из организма? — задумчиво спросил Клаус.       — Смогу, — удивлённо ответил его сын.       — Тогда могу я попросить тебя поколдовать над Энрике и привести его ко мне?       — Можешь рассчитывать на меня, отец. Как всё будет готово, я приведу его к тебе. — Себастьян поставил пустой стакан на стол и поднялся. За ним следом поднялся Клаус.       — Ещё раз спасибо тебе за помощь, сынок! — Клаус благодарно похлопал по плечу Себастьяна.       — Всегда пожалуйста… Кстати, та ведьма… что ты собираешься с ней делать?       — Как я ей и обещал, найду и разорву на мелкие куски, — хмыкнул Клаус.       — Её нельзя трогать, папа! — К нему зашла Хоуп.       — Вот как. Могу я узнать почему? — Клаус вопросительно поднял бровь, смотря на свою дочь.       — Я бы тоже хотел это узнать. — Себастьян внимательно всматривался в сестру. Обычно у неё не было никаких секретов от него.       — Помнишь историю рождения Себастьяна, отец? За жизнь Кэролайн ведьмы попросили прощения в будущем для одной из них.       — Нет, Хоуп! Откуда ты знаешь, что Давина Клер именно та ведьма, за которую они просили?       — Я видела сон, как Себ убивает её, а за нею следом уходит жизнь из Кэролайн.       — Почему ты мне не рассказала о своём сне, сестрёнка? — обиженно спросил Себастьян.       — Я просто забыла про него, Себ. Забыл, чем мы занимались в последнее время?       — Но это было важно! — воскликнул Себастьян.       — Перестаньте вы оба! — Клаус строго посмотрел на своих детей, ожидая от них тишины. — Я действительно собирался послать на поиски ведьмы тебя, Себ, с Колом. — Он сел в кресло и задумался. — Но Давину нужно всё равно найти, а потом мы подумаем, что делать с ней. На её поиски у меня есть отличная кандидатура. — Клаус довольно улыбнулся Себастьяну: — Приведи мне Энрике, сынок. Для него у меня есть щепетильное задание.       На лице Себастьяна отразилось понимание и догадка, что именно собирался сделать отец. Ранее он уже общался с Энрике и точно знал, что его мать оклеветали, но то, что испанец был замешан в сплетнях и ссоре родителей, не делало его предметом жалости для него.       — С превеликим удовольствием, отец. — Себастьян развернулся и быстро вышел.       — Что? Что ты собираешься сделать, отец? — возмущённо спросила Хоуп. — Надеюсь, ты не поверил всем этим сплетням?       — Не переживай, Хоуп… скоро ты поймёшь, что именно я затеял, — усмехнулся Клаус, делая глоток бурбона.       — Я прошу только об одном. — Он перевёл взгляд на дочь. — Не делай больно Кэролайн. Она и так многое перенесла. Она не заслужила твоей жёсткости.       — Удивительно, Хоуп! Ты просишь милости для Кэролайн, а за свою мать так и не промолвила ни слова?       — Всё сложно, отец, — потупила взгляд его дочь.       — Мы могли бы поговорить с тобой…       — Не стоит. Я пока ещё сама не решила, как я буду к ней относиться. Пойду навещу лучше Кэролайн.       Когда дочь ушла, Клаус ещё долго смотрел задумчиво на свой бокал. Что если она была ему верна? Что если последние её слова были правдой? И что если она больше никогда не простит его? От всех этих вопросов его стало подташнивать, и он со злостью кинул бокал в стену. Где-то в глубине души он уже предчувствовал, что она не виновата, и ему придётся нелегко. Но с Кэролайн Форбс ведь было всегда нелегко!