Гарри, не дожидаясь, когда Люциус окажется рядом, словно это не имело для него особого значения, направился к ближайшему выходу из подземелий, медленно шагая, словно просто вышел на прогулку. Лорд нагнал его за ближайшим поворотом и в молчании пошёл рядом, не собираясь первым начинать беседу, на которую не он навязался.
— Все-таки нужно напомнить Гендальфу, чтобы он прикрепил везде схемы этажей, – выдал парень, не глядя на мужчину, – а то мелкотня уже сто раз здесь заблудиться успела.
— Мистер Поттер, так о чём вы хотели со мной побеседовать? – спросил блондин лишь тогда, когда они оказались у выхода из Хогвартса, только сейчас понимая, что на улице конец декабря, а он все еще в подвешенном состоянии.
— Я не хотел с вами говорить, – ответил подросток, чуть хрипя от все еще продолжающего меняться голоса, хоть симптомы и были немного облегчены зельем, сваренным профессором Снейпом.
— Тогда зачем…?
— Но это не значит, что этого не нужно делать. Наложите согревающие чары на себя, сэр, – улыбнулся Поттер, взмахивая перед собой ладонью, следуя своему же совету сам, после чего они выбрались наружу, пробираясь через глубокие снежные сугробы в направлении озера.
— Мистер Поттер, вам не кажется, что вы ведете себя странно? – задал вопрос аристократ, морща лицо от падающего на ресницы снега, застилающий обзор. – Что мы вообще здесь делаем?
Пара волшебников как раз добралась до промерзшего берега, когда Поттер обозначил конец мучительного для Люциуса путешествия.
— Ничего, просто захотелось вас помучить немного! – весело выдал Гарри, набирая в ладонь снег и лепя из него шар, который обещал скоро превратиться в ледяной от исходящего от рук парня жара.
— Поттер!
— Какой же вы скучный! Даже Шеф играет с нами в снежки. Иногда. Да что уж говорить, если Гендальф построил неделю назад целый замок из снега, когда ученики решили провести время на улице! Мы ледяную крепость, правда, снесли, так как она была вражеской территорией, а я был повелителем нападающих, но все равно…
— Я видел. Мой сын вёл себя тогда недостойно, что не пристало чистокровному волшебнику и будущему Лорду Малфою, – без прежнего энтузиазма сказал мужчина, наклоняясь, чтобы самому слепить снежок. – Меня в свое время отучили играть вот так. Первый и последний раз, когда я слепил комок из снега, решив, что это очень весело, мне запомнился очень хорошо, – Люциус не смотрел по сторонам, глядя на медленно тающий снежок в своих руках, распространяя по ладони еле заметный из-за чар холод.
— Почему вы тогда захотели быть похожим на своего отца, если так сильно его ненавидели за все то, что он заставил вас пережить? – спросил Гарри, создавая из воздуха что-то, напоминающее скамейку, только с мягким сиденьем. – Присаживайтесь.
— Благодарю, – Люциус удобно разместился, теперь почти наслаждаясь беседой с ребенком, который не притворялся перед ним впервые за все время их знакомства. – А насчет вашего вопроса… Он сделал из меня того, кем я являюсь, и я ему мог бы сказать за это только спасибо.
— Вы хотите сказать, что, являясь жестоким высокомерным снобом, готовы забыть о своих детских обидах? Вы лжете если не мне, то самому себе точно, мистер Малфой. Хотите знать мое мнение? – мужчина не ответил, но посмотрел в лицо подростка. – Вы просто не знаете ничего иного, кроме как жесткости, боли, с которыми Абрахас Малфой познакомил маленького Люциуса в раннем детстве, и все это вы решили применить и к своему сыну. А Драко Малфой бы применял к своему, и так до бесконечности, пока Род Малфоев бы существовал.
— Что вам до Рода Малфоев, Гарри?
— Ничего, сэр. Но мне есть дело до моего Зайца. Именно поэтому хочу вам сказать, что вы больше никогда не посмеете поднять на него даже пальца, если он не будет того заслуживать, – Поттер холодно посмотрел на взрослого человека, словно давая тому понять, что шутки здесь неуместны.
— Заяц, – прошептал блондин. – Он уже давно не дрожит в моем присутствии.
— Заяц* – не потому что трус, а потому что за безобидной внешностью жертвы скрывается деятельная и безумно хитрая личность. Я раньше думал, что он близок к целительству, но сейчас он больше стал интересоваться политикой и правом, видимо, идя по вашим стопам неосознанно.
— Хм, не буду спорить с этим, ведь…
— Вы не знаете интересов сына, поэтому и не спорите.
Люциус грозно посмотрел на перебившего его мальчишку, но ухмылка на лице Поттера указала ему на то, что тот будет спорить до последнего и в итоге все равно окажется прав.
— Возможно. Хотелось бы уточнить один момент. Вы, Гарри, судя по вашим словам, оставляете мне возможность наказания для сына… физическим воздействием. Поясните.
— Что непонятного? Вы можете его ругать, даже ударить, если только он будет действительно виноват. Будь то унижение вашего достоинства любым способом или же все то, что касается соблюдения правил кодекса и чести чистокровных, когда наказание ремнем не унижает достоинства, заставляя наследника задумываться над последствиями своих поступков. Заяц об этом знает сам. То, что вы били его за его сущность, в которой виноваты сами – неприемлемо.
— Так вы вернете меня в прежнее состояние?
— Вы и сами знаете ответ, мистер Малфой. И вам лучше не находиться в Хогвартсе, когда проклятие перестанет действовать. Это мой вам подарок на Рождество.
— Я обещаю обдумать нашу с вами сегодняшнюю беседу. И я благодарен за эти месяцы просветления, что вы мне подарили. Но прежде разрешите все-таки поинтересоваться?
— О моем поведении?
— Ммм, да. Это, если честно, смущает. Это ваше противоречивое состояние.
— Я веду себя по-разному с разными людьми, мистер Малфой. Но ребенка во мне до сих пор видит только Шеф. Да и то с каждым разом он в этом себя убеждает все дольше.
— Это неожиданно. Северус отличается чрезвычайно острым умом.
— Я не сказал, что он не понимает, но предпочитает видеть меня все еще маленьким так же, как и Гендальф. А я соответствую, потому что, поверьте мне, совсем скоро у меня не будет для радостного детского поведения ни единой возможности, – Поттер положил ладонь на голову Малфоя, тихо что-то нашептывая, от чего блондин почувствовал во всем теле легкое покалывание. – Как только наступит полночь, заклятие спадет.
— Очень символично. А меня случайно не должна поцеловать прекрасная принцесса?
— Попросите ее сами. Кажется, Леди Малфой все еще вас любит. Прощайте, сэр, – Гарри, по-детски улыбнувшись, поднялся со скамьи и резво направился в сторону замка, а Люциус еще долго продолжал сидеть, глядя, как в небе медленно кружатся огромные хлопья снега.
Нет, Малфой не изменился, не стал добрее, просто посмотрел на все со стороны и понял, что для родных людей он способен пойти на уступки. Ведь, в конце концов, это его семья, его жена и его сын. А ради семьи многие поколения Малфоев всегда были готовы пожертвовать куда большим, чем простое высокомерие.
***
Снейп рвал и метал, бродя из угла в угол в своем кабинете, не решаясь больше соваться в лабораторию. И если он и мог кого винить в сложившейся ситуации, так только самого себя. За невнимательность в разговоре с Гарри, который выполнил лишь то, что от него потребовали. Северус даже просмотрел этот их разговор с мальчишкой в думосборе, намереваясь поймать Поттера на невыполнении данного обязательства, но понял, что сам себя облапошил. Приказал, чтобы Гарри заставил замолчать котлы? Вот, получи и распишись, непредусмотрительный ты зельевар! Нет, котлы молчат, как ему и пообещали, а вот то, что вся остальная утварь так и не заткнется, профессор как-то не подумал. И что теперь прикажете делать?! Он до сих пор не мог прийти в себя после варки зелья от мигрени. Мерлин, он чуть не сошел с ума!
Два часа назад.
Сразу после того, как Альбус вместе с деканами разобрались с происшествием в Запретном лесу и выяснили, что Уизли сам виноват, что шастает где попало в одиночестве, учителя смогли вздохнуть с облегчением и разойтись. Северус с предвкушением вошел в лабораторию, немного напрягшись, уже ожидая услышать песнопения, и… тишина. Снейп чуть не рассмеялся вслух от облегчения.
Облачившись в специальный защитный костюм, который он надевал, когда работал с опасными ингредиентами, зельевар принялся доставать все необходимые компоненты для зелья. Наполнив оловянный котел выжимкой из корней чертополоха, смешанной с двумя литрами проточной воды, мужчина аккуратно поджег горелку и подошел к рабочему столу, беря в руки свой серебряный нож. Все еще тишина. Блаженство!
Положив пару пиявок на доску, он уже собирался разрезать сразу обе на три части, как у него на голове волосы зашевелились.
—
Почему это должен делать именно я?! Возьми тот, большой! – голос был высоким и явно мужским, но больше походящим на мальчишеский. –
Они же такие склизкие. Фууу!
— Что? – удивлению зельевара не было предела, а когда с соседнего стола раздался бас, Снейп чуть на месте не подпрыгнул.
—
Молчи там, малек! Тебя взяли, вот и работай. Нечего на других перекладывать грязную работу. Вон, доска молчит и терпит.
—
Конечно, терплю, потому что знаю, что я тут единственная достойная, – послышался женский голос от рук Северуса, и он их отдернул.
—
Осторожнее, вы же меня уроните! - пискнул ножик, находящийся в руке мужчины.
—
Ой-ёй, достойная она! Скорее уж доступная, всем подряд себя подставляет, вся потасканная уже, проститутка! – заявила доска, висящая сбоку от стола, совершенно новая, так как ее Северус еще не успел опробовать.
—
Хочешь сказать, что если мною пользуются чаще других, то я доступная?! – возмутилась на слова новой доски деревянная ложка, которой зельевар пользуется для помешивания зелий.
—
Я все равно не понимаю, почему для нарезки этих ужасных монстров, сосущих кровь, выбрали именно меня? – не унимался серебряный малыш, видимо, он очень не хотел иметь дело с пиявками.
Все время пока в лаборатории болтали, Северус стоял и молча взирал на все это безобразие, пока не раздался голос за его спиной, видимо, спасший Мастера зелий от сумасшествия.
— Мерлин, Снейп, что тут у тебя творится?! – Сириус если и был шокирован, то умело это скрыл, громко заржав, чуть ли не падая на пол.
— Заткнись, Блэк! Ну, Поттер! – зельевар вылетел из лаборатории в кабинет, где сейчас и ходил туда-обратно, дожидаясь, когда блохастый пес досмеется и придет сюда, чтобы выслушать лекцию о достойном поведении представителей семейства псовых.
Сириус, все еще посмеиваясь, подошел к столу Снейпа, прислушиваясь к переругиванию утвари, и настроение его после встречи с Люпином поднималось до небес. Но он все-таки убрал заклинанием котел с огня, потушил горелку и направился к разъяренному Северусу до сих пор не в силах понять, как он мог раньше не увидеть в этом нелюдимом типе весь тот позитив, который он излучал.
— Так что там произошло? – все еще тихо посмеиваясь, спросил Блэк, располагаясь на кресле.
— Твой крестник там произошел!
— Это вряд ли! Если бы Поттеры решились на подобный эксперимент по зачатию ребенка, они бы выбрали лабораторию в собственном доме. И все-таки?
— Как же ты меня бесишь, чертова собака! – Северус опустился на диван все еще не в силах успокоиться. – Гарри решил, что хочет провести со мной Рождество, а это, – он указал пальцем в нужном направлении, – такой оригинальный способ не дать мне запереться в лаборатории.
— Очень действенно, судя по твоему состоянию! – Сириус снова заржал.
Снейп уже готов был его проклясть, когда в кабинет влетел расстроенный Гарри.
— Шеф, Черный пропал! Он куда-то все время уходит, а сегодня так и не пришел! Наверное, нашел себе какую-нибудь су…
— Поттер! Не смей выражаться! – рыкнул все еще разозленный Северус.
— А где еще может шастать этот кобель?!
— Гм-хм, – Сириус решил подать хоть какой-то знак, да и смех так и замер на губах, ведь они с Гарри еще ни разу не встречались, когда Сириус был человеком. – Гарри, я здесь.
Снейп внимательно наблюдал, как Поттер медленно разворачивается и смотрит на своего крестного каким-то нечитаемым взором, пока Блэк отвечал ему тем же. Профессор испытывал двоякое чувство, словно он тут лишний, и одновременно с этим был уверен, что тут он будет всегда, и это правильно. Гарри медленно подошел к Сириусу поближе, протянул вперед руку и коснулся его носа.
— Не мокрый, – прошептал парень.
— Ха, да, совсем сухой! – весело выдал Блэк, но после снова замер, глядя в глаза крестнику. Они еще смотрели друг на друга в тишине, даже неуверенно улыбнулись, когда в кабинет влетела взбешенная Гермиона.
— Где он?!
— Мисс Грейнджер? Что вы…?
— Ах, вот он! Гарри! Как ты посмел разрешить Черчу привести его подружку в нашу гостиную?!
— Эйнштейн, это просто дополнительная охрана для моих вещей, пока Черного нет на месте! – парень отскочил, когда девушка собиралась его схватить, удивляя своим поведением профессора, всегда видевшего в ней совершенно хладнокровную и спокойную студентку. Но после ее слов учитель еле себя сдерживал, чтобы не поддержать третьекурсницу в ее порыве.
— Охрану?! Иди сюда, я тебя убью!
— Эммм, простите, – три взгляда обратились на подавшего голос Сириуса, – а кто такой Черч и что ужасного в том, что этот парень привел подружку?
— Блэк, лучше бы ты молчал, – со злорадной ухмылкой сказал Снейп. – Теперь тебе придется с ними познакомиться. Прямо сейчас! Поттер, отведи его!
— Ээээ, – это единственное, что проблеял Сириус, когда понял, что чего-то он тут совсем не понимает. Только вот чего?
