Драббл-сборник

До этого я не знала, что значит «любовь», до него я не знала, что такое «любить». Обычный глагол, одно из миллионных подобных слов? Что это такое? Почему это чувство так ярко описывают в книгах? Почему об этом говорят, как о чем-то святом, радостном и чистом? Почему любовью восхищаются, поклоняются ей, цепляются за нее, словно она – единственный спасательный круг в безмятежном океане боли, если сама любовь является омутом страданий, скрывающимся под ярким светом чувств? Я недооценивала всю силу этого чувства, которое зовется любовью. Вначале оно мне показалось самым светлым, что есть в этой жизни, единственным лучиком, который спасает и выводит из темноты, единственным, из-за чего только стоит жить… Позже оказалось, что любовь – одна из самых весомых причин, из-за которых жить вовсе не хочется. Любовь – чертов омут, который втягивает с головой, и ты, сам того не замечая, поддаешься его влиянию, позволяя утащить себя в самые глубины. Ты даже не замечаешь, что медленно тонешь, пока в самом конце не почувствуешь нехватку воздуха – именно тогда падает весь цветочный занавес любви и открывается темная сторона, шкаф из которого выпадают все скелеты. Ты очнешься уже будучи на самом дне, распрощавшись со своей гордостью, распрощавшись со своими выстроенными принципами, распрощавшись с собой… Если повезет, ты успеешь зацепиться за край обрыва и не слетишь вниз, но все равно ты уже будешь не тот человек, что раньше. Так или иначе, ты изменишься, и твой взгляд на это чувство будет другим. Поменяется мир вокруг, спадут с глаз розовые очки, а вокруг головы прекратят кружиться в ритме вальса маленькие сердечки. Тогда ты почувствуешь, как сильно бьет тот кнут, которым ты восхищался. Тогда ты разобьешься на мелкие кусочки, но вот проблема – собирать тебя будет некому, кроме тебя самого. И ты вновь останешься наедине с собой, собирать нового себя по тем маленьким осколкам, что остались. Но прежним ты уже не будешь. Ты залижешь раны, соберешь себя, словно пазл, но воспоминания все равно останутся. Твоя память будет жить с тобой до конца твоих дней. Я полюбила и очень жалею об этом. Я потеряла годы своей жизни, зациклившись на человеке, который не видел меня, когда я стояла в шаге от него. Ведь я для него была всего лишь едва заметной тенью, одной из тысячи других. Моя первая любовь оказалась не взаимной, и знаете, что? После этого я хочу забыть, что такое чувство вообще существует. Оно меня изменило. Я не узнаю больше себя, потому что отдалась ей с головой и потерялась в том чертовом лабиринте, выхода из которого не нашла и до сих пор. Я продолжаю блуждать: побитая, израненная, с искалеченной душой я все еще иду, заставляя свои израненные ноги передвигаться дальше. Я не вижу света, но я тяну себя вперед. Зачем? Не знаю. В свои двадцать три года я потеряла веру в любовь. Ее нет. Это все красивый мираж, который мы сами себе строим, и сами же угождаем в свою же ловушку. Мы – истинные глупцы. Мы загоняем себя в яму, выбраться из которой не всегда можем. Мы отдаем себя другому человеку, которого, казалось, любим всей душой, а он нас же и топит. И мы позволяем себя топить, потому что любим. Мы знаем, что в конце упадем, убиты любовью, но все равно идем прямо к распятию с надеждой на то, что нас ждет другой, светлый и, главное, счастливый конец. Но мы забываем, что любовь и боль – два чувства, которые тесно взаимосвязаны. Боль хочет, чтобы ее чувствовали и порой это проявляется очень неожиданно, в тот момент, когда совсем не ждешь. Я ходила за ним по пятам. Мой личный любовный ад – Льюис Мартин – человек, которому я подарила свое сердце и который не смог его сохранить. А хотел ли? Он всего лишь бросил его ко всем остальным, в дальнюю коробку в темном уголке своего подвала, а я лишилась жизни. Я не собиралась рассказывать ему о своих чувствах, но он все равно узнал. Это произошло чисто случайно, когда мы с Клэр – моей лучшей подругой, как раз разговаривали о нем. Тогда я ей и рассказала, что уже больше года не вижу никого, кроме него, но оказалось, что слушала меня не только Клэр, но и сестра Льюиса, с которой я никогда не ладила. Она рассказала все ему. На следующий день с меня смеялся весь мой рабочий коллектив вместе с самим Льюисом. Знаете, что это за чувство, когда ты стоишь, окружен людьми, с которыми работаешь, пусть недолго, всего год-второй, и почти все они тычут в тебя пальцами, потому что ты, глупая идиотка, влюбилась в того, кого вообще не должна была замечать. Я не собиралась признаваться в своих чувствах, ведь знала – они никогда никому не были нужны. Ни моя любовь, ни дружба, ничто не было ценно для людей, за которых я готова была отдать жизнь. И в этот раз все было аналогично. Самое ужасное было не то, что с тебя смеялись все. Достаточно того, что надо мной насмехался он. Этого было больше, чем достаточно, чтобы разбить мое сердце. Ему даже не стоило ничего говорить, я видела все в его глазах. Там не было любви, которая была у меня. Знаете, какое это ужасное чувство, когда ты не можешь прикоснуться к человеку, которого, казалось, готов был обнимать вечность? Как это, когда не можешь его целовать, гулять за руку по ночному городу, заботиться о нем и… просто быть рядом, знать, что в тебе нуждаются? А я знаю. Однажды он постучал в мои двери, когда я совсем того не ждала. Мне даже показалось на минуту, что все это сон и я еще не проснулась. Он стоял в пороге моей квартиры, а я - всего лишь в шаге от него. Мне хватило бы всего лишь протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему и почувствовать тепло его тела, но он – моя недосягаемая мечта. Я не могла позволить даже смотреть на него. Мое сердце бешено колотилось. Так оно реагировало только на него, и я ничего не могла с этим поделать. Мы не владеем своими чувствами и не выбираем, в кого влюбляться, правда ведь? Это на самом деле очень печально. - Проходи, – одно короткое слово тогда и то далось мне с трудом. Мои ладошки сильно потели, и я, время от времени, терла руки об свои штаны. Мое горло пересохло, и я едва ли могла говорить. Мои мысли путались между собой. Я просто сидела на краю дивана, не зная, чем обязана ему, что сам Льюис постучал в мои двери. В душе родилась маленькая надежда, что, может, все-таки он… Но нет. Я не могла даже допустить такую мысль. - Меган, – он сказал это таким глубоким голосом, что я дрогнула от неожиданности, и обернулась к нему, так как до этого прятала свои глаза, смотря куда угодно, лишь бы не на него. Он рвал меня медленно, не жалея, с каждой минутой, проведенной в моей жизни. Целый год я изо дня в день резала себя изнутри своими мыслями о недосягаемом Льюисе Мартине. А ему было все равно. Я готова была исполнять все его прихоти, лишь бы он остался со мной. Я готова была стать его рабыней, лишь бы он не уходил. Я готова была забыть обо всем на свете и видеть только его. Но ему это не нужно. - Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, Меган, – он сверлил меня своими карими глазами, в которых я каждый раз терялась, когда заглядывала. К чему это он говорил я не знала и продолжала молчать, ожидая продолжения. Сидела, молча любуясь такими полюбившимися мне чертами лица. У него даже недостатки были идеальными, как бы это глупо не звучало. Но и он после этой фразы умолк, приводя меня в замешательство. Он пришел чтобы сказать, что знает? О моих чувствах знает вся компания, в которой я работала, а он нет? В чем истинная причина его прихода? Я не говорила ни слова. Мне нечего было ему сказать. Я раскрыта перед ним, облитая грязью своих бывших коллег, потерпевшая насмешки со всех сторон. Больше мне скрывать было нечего. Возможно, это было тем единственным плюсом в этой ситуации – мне не приходилось ничего таить. - Не нужно…, - Льюис не отводил от меня своих карих омутов, практически прошептав эти слова. Он не договорил, но я поняла, о чем он. Мое сердце больно кольнуло и сжалось в тугой комок. Эти слова были хуже ножа, они раскромсали меня изнутри. Он смотрел на меня жалостливыми глазами. Он пришел сказать, что ему не нужны мои чувства. Его образ постепенно начал размываться у меня перед глазами – к глазам подкатили слезы, которые сдерживать я никак больше не могла. Я знала, что моя любовь не взаимная, но когда он сам мне сказал об этом… - Меган? – Льюис поддался чуть вперед. Наверно, его смутило мое молчание и такое поведение. Я резко мотнула головой, зажав рот рукой, чтобы не заскулить прямо при нем. Из глаз ручьями текли соленые дорожки. Я правда хотела их сдержать, не плакать до последнего, по крайней мере, при нем … Я знала, насколько жалко выгляжу перед ним, насколько я глупая и наивная. Слезы продолжали течь – я их не контролировала. Тишину прерывали лишь мои периодические всхлипы. Неожиданно Льюис откашлялся и оправил свой галстук. Я помню, как однажды он просил меня завязать его ему, потому что опаздывал на работу и не успел даже толком привести себя в порядок. Я помню это, потому что, наверно, это был единственный момент, когда я стояла настолько близко к нему, что чувствовала его дыхание у себя на лице. Тогда он еще не знал о моем отношении к нему. Льюис свелся на ноги. Я больше не смотрела на него. Я плакала и мотала головой в разные стороны, не желая принимать за действительное его слова. - Я женюсь, Меган ,– сказал он. Его слова едва ли доносились до меня. – Я уезжаю, и ты меня больше никогда не увидишь. Я ничего не сказала вновь, но я осознала смысл его последних слов. Он женится – вот та последняя грубая точка в этой истории. Он уезжает, и я вряд ли его увижу. Так значит, сегодня это последний раз, когда он настолько близко ко мне? - Забудь меня, Меган, – говорил Льюис уже в пороге, стоя ко мне спиной. Я поднялась с дивана, борясь с чувством кинуться к нему. – И прости, – тише добавил он. Хлопок двери заставил меня вздрогнуть и осознать, что на самом деле только что произошло. Он пришел попрощаться. Сказать, что уезжает и женится на другой. Тогда только я поняла, что это конец. Я не та, к которой он хочет приходить после работы, я не та, которую он хочет целовать, обнимать и каждый вечер желать доброй ночи. Я не та, которую он хочет видеть рядом с собой. Что же во мне не так? Неужели я настолько страшная? Настолько убогая? Я знала все его недостатки и готова была мириться с ними. Я знала о его жизни все: я чувствовала, когда ему было плохо, я понимала, когда он грустил, я знала его настоящего, хотя никогда не была с ним рядом. Я знала о нем больше, чем он сам. Я до последнего верила, что у него вспыхнут чувства ко мне, я надеялась, что он способен любить меня, но сегодня он оборвал все мои надежды. Я отдавала ему все, ничего не получая взамен. Так я лишилась себя, каждый день отдавая часть своего сердца человеку, который этого не заслуживал. Дальше начался мой земной ад. Каждый день и каждую ночь я обдумывала каждое сказанное ним слово, каждый взгляд и движение. Его образ преследовал меня, где бы я не была. Я не спала, я не могла есть. Я медленно умирала. Я хотела умереть. Мне казалось, что это конец, но нет. Знаете, как это бывает? Всеми известный закон подлости? Он и тут сработал. Спустя два года он вновь постучал в мои двери. Льюис вернулся тогда, когда я научилась жить без него. Он вернулся тогда, когда я его больше не ждала. Это был обычный весенний день, когда прозвучал звонок в мои двери. Я думала, что это Клэр, ведь мы договаривались с ней о том, что она заглянет ко мне на чай. Не интересуясь, кто там, я распахнула двери и замерла. Мои ноги приросли к полу, а приветливая улыбка, которой я готовилась встречать Клэр, медленно сползала, превращая мои губы в кривую линию. Мое сердце вновь заколотилось. Но знаете, что? Я не почувствовала ничего из того, что чувствовала раньше. Мое сердце не вспыхнуло жаром любви, оно всего лишь громко стучало, как напоминание о том, что когда-то я готова была умереть за этого человека, отдать свою жизнь ему. Льюис улыбнулся, почесывая затылок. Он был таким же, как и в тот день. Совсем не изменился. Зато изменилась я. Я больше не та, что побежит за ним по первому его зову. Я больше не та, кто нуждается в его любви. Моим спасителем было время, когда он был моим убийцей. Когда в твоих чувствах не нуждаются, ты засовываешь их поглубже в себя, прячешь в глубинах, чтобы их никто не нашел. Со временем подвал твоих спрятанных чувств зарастает мхом, чувства тлеют, а затем и вовсе исчезают, оставляя неприятный осадок. - Я вернулся, – молвил Льюис, стоя в дверях. Я не спешила приглашать его во внутрь. – К тебе. Его слова ничего не рушили во мне. Мое сердце не затрепетало от счастья, а каменное выражение лица продолжало царить. Его слова не вызвали во мне ничего, что вызвали бы еще два года назад. Теперь его чувства не были нужны мне. Льюис Мартин – больше не тот, ради кого я могла умереть, и не тот, ради которого хотелось жить. Он всего лишь имя в истории моей жизни. - Меган? - мое имя с его уст теперь даже звучало по-другому. Я горько усмехнулась, опуская взгляд себе под ноги. Как глупо все получилось. На нем был тот же костюм, что и в тот день, только слегка потертый и поношенный, тот же галстук, который я когда-то ему завязывала. Только мои чувства уже не те, и я больше не та глупышка Меган. - Льюис, – я посмотрела ему в глаза и поняла, что карие глубины меня больше не затягивают. Моя любовь к нему испарилась. Я теперь свободна от оков любви. Они больше не сжимают мое тело, не сковывают мое сердце и душу. - Ты мне больше не нужен, – отрезала я. – Забудь меня, Льюис, и… прости, – я продублировала его слова, а затем, пожав плечами, медленно закрыла перед ним двери. Впервые за столько лет я почувствовала такое приятное облегчение. Теперь я живу. Без него. И ты научись. Ты сможешь, ведь ты сильнее, чем думаешь.