Четвёртое письмо

Спок отключил падд, поднялся из-за стола и подошёл к компьютеру. Он ещё утром получил сигнал о том, что пришла почта с Земли, но счёл возможным прочитать письмо только после того, как закончил учёбу. Конечно, после учёбы необходимо было посвятить два целых пятнадцать сотых стандартных часа медитации, но Спок решил, что займётся ею после того, как прочтёт письмо. Он не получал известий с Земли три целых восемнадцать сотых месяца. Подпространственная связь всё-таки была очень дорогой, и личные послания с планеты на планету передавались не слишком часто. Спок нажал кнопку. - Компьютер, покажи последнее сообщение, пришедшее от Джима. Экран засветился. Крошечный конвертик в углу монитора развернулся, и на Спока в упор посмотрел его друг – Джим Кирк. Он практически не изменился за эти месяцы – те же распахнутые светло-карие глаза и непокорные вихры и та же самая солнечная улыбка. Джим с той стороны экрана – за много миллиардов километров - повозился на стуле и сказал: - Привет, Спок! Как у тебя дела? Жалко, что мы так редко видимся с тобой. Да и то не по-настоящему. Я спрашивал отца, когда он недавно приезжал в отпуск, нельзя ли как-нибудь устроить так, чтобы он взял меня с собой и закинул на Вулкан. Он только рассмеялся, и сказал, что это очень хорошая шутка. «Конституция» - не пассажирский корабль, а полтора года назад мы с тобой и так слишком злоупотребили их гостеприимством. Весь экипаж до сих пор вспоминает наши приключения на Альба Сигме Четыре и на Бенеции. Слушай, а твоего отца случайно не собираются снова назначить в посольство на Землю? Ты, кажется, говорил, что он хочет вернуться к дипломатической карьере. Было бы здорово, если бы вы жили в Сан-Франциско, в Вулканском Посольстве. От Риверсайда не очень далеко, можно было бы ездить друг к другу в гости… Очень жалко, что нельзя с тобой поболтать, когда вздумается. И в шахматы нельзя сыграть. Представляешь, мне приходится играть с компьютером, а это совсем неинтересно. – Джим вздохнул и продолжал. – За это время у нас много всего случилось. Сэм заканчивает школу и хочет дальше учиться на ксенобиолога. Он, правда, ещё не выбрал в какой университет будет поступать: у нас, на Земле или улетит на Центавр. Там тоже очень хороший вуз. Но то, что он будет биологом, это точно. У него уже вышли две статьи в журналах «Медицинский вестник» и «Нео». Так что скоро мой брат будет светилом науки. Да, кстати, неделю назад в нашей школе были соревнования по спортивному ориентированию. Нужно было решить двенадцать тактических задач различного уровня сложности, а на следующий день были практические задания: преодоление полосы препятствий и гонки на аэрокарах, - Джим сделал паузу, широко улыбнулся и гордо вскинул голову: - Я выиграл первый приз! Правда, Виль Спаковский вначале обошёл меня в теоретических заданиях (я ошибся три раза, а он допустил всего одну ошибку), но зато на полосе препятствий и, особенно в индивидуальной гонке меня никто не мог догнать. Вот, смотри: - он протянул к экрану руку. На открытой ладони поблёскивал серебристый значок с выгравированным изображением Земли и крошечным звездолётом, устремившимся в полёт. – Красивый, правда? А к знаку прилагается удостоверение пилота. Теперь я имею право пилотировать аэрокар. Так что, когда мы увидимся, я прокачу тебя сам. Ой, прости, меня зовут. – Изображение мигнуло, а через мгновение появился следующий кадр. Джим также сидел перед экраном, но в его настроении что-то изменилось. Он глубоко вздохнул и сказал: - Знаешь, Спок, сейчас приезжал отец. Ему в этот раз дали совсем короткий отпуск, но зато он сказал… Он сказал, что кто-то из нашей семьи должен отправиться в колонию. Это экспериментальная колония. По сути, вся планета – один большой научно-исследовательский институт. Там исследуют какие-то новые методики, тестируют новые материалы и новые организмы. На всю планету всего восемь тысяч человек, представляешь? Целый год жить в изолированных условиях, и в твоём распоряжении целый мир! Здорово, правда? Папа сказал, что сначала выбрали Сэма, но он не может лететь, потому что должен готовиться к экзаменам и не хочет терять целый год. И папа сказал, что договорился, чтобы полетел я, - от возбуждения у Джима заблестели глаза. – Жаль, конечно, что мы с тобой тогда точно не сможем увидеться целый год, но зато там тоже есть подпространственный передатчик. Может быть, я смогу писать тебе даже чаще, чем из дома. И ещё одно, - он вздохнул и невольно скривился, – придётся пройти целую кучу разных медицинских тестов и анализов, сделать уйму прививок, инъекций. Брр. Терпеть не могу больницы и врачей. Всё время кажется, что они используют меня как подопытного кролика. Но с этим ничего не поделаешь. Все эти инъекции и прививки необходимы, чтобы не занести инфекцию в чужой мир и чтобы самому не подхватить там какую-нибудь заразу, а тесты должны определить, готов ли я к самостоятельной жизни. А я уверен, что готов. И надеюсь, что доктора это тоже увидят. Уже завтра придётся ехать в де’Мойн, в клинику Лаурэл Блэир Сэлтон. Улетаем через полтора месяца. За это время надо столько всего переделать. Поэтому лучше начать прямо сейчас. Ну, до встречи, Спок, перед отлётом напишу тебе ещё. Ах да, забыл тебе сказать, колония называется Тарсус 4. Конец связи. Джим махнул рукой. Экран снова мигнул и потемнел.