***
«Something about you It’s like a addiction Hit me with your best shot honey I’ve got no reason to doubt you ‘Cause some things hurt And you’re my only virtue.»©
***
К утру дождь почти совсем прекратился, об этом свидетельствовали мелкие капельки, изредка попадающие на стекло. Такие крошечные, что их легко можно было спутать с утренней росой. Но, судя по слепящему солнечному лучу, который падал прямо на правый глаз Ё Сыль, для росы было уже поздновато. И почему так жарко? Девушка с удивлением обнаружила, что по уши завёрнута в несколько одеял. Со Хёна рядом не оказалось. "И где этого придурка носит?" - подумала она, выпутываясь из своего плотного синтетического кокона. Её живот протяжно забурчал, правда, больше было похоже, что это какое-то несчастное животное мучается в агонии. Когда она в последний раз ела? Нет-нет, не отвратительное желеобразное напоминание еды в консервных баночках, а что-то действительно нормальное. Припомнить было сложно. Но стоило признать, что хоть содержимое баночек и было довольно мерзким на вкус, оно отлично утоляло голод, и баночки свободно умещались в её небольшой кожаный вещмешок. Девушка обошла просторную кабину пилотирования, прошла в коридор до запасного и главного входов, осмотрела камеру хранения и даже туалет. Со Хёна или хотя бы следов его присутствия нигде не оказалось. - Не мог же он просто так уйти с летящего корабля... - вслух начала рассуждать Ё Сыль. - Кто он? - над ухом раздался знакомый бархатный голос, очень тихий и будоражащий. Девушка подпрыгнула на месте, чувствуя, как ускоряется сердцебиение в груди. Со Хён, нагнувшись, стоял прямо перед ней, оттесняя к стене и поставив одну руку рядом с её головой. В горле образовался ком. Что он делает? - Со Хён! - вскричала она, пытаясь прийти в себя. - Какого чёрта ты творишь? - Просто поинтересовался, - парень отстранился и пожал плечами с самым невинным видом. Oн определённо её дразнил. Для чего? - Между прочим, пока ты всё утро спала, я облазил тут всё и нашёл кое-что очень интересное, - с нескрываемой гордостью сказал парень. - И что же это? - напряжённо спросила Ё Сыль, слегка прищурившись. Наученная не любить сюрпризы, она их на дух не переносила. - Оружие? Образцы? Или бомба? - Лучше, - улыбнулся тот, - я нашёл булочки! И пару свежих куриных яиц. Здесь есть переносная конфорка, можно приготовить их. Девушка закатила глаза. Как можно вести себя так глупо? - А между прочим, ты наконец назвала меня нормально, - парень расплылся в довольной улыбке как Чеширский кот, - это прогресс в наших отношениях, милая. Парень заговорщицки подмигнул ей и скрылся за углом. - Невыносимый засранец, - прошипела она и отправилась следом. Тем временем, облезлый котелок уже стоял на не менее облезлой электрической конфорке. Четыре яйца, лежавшие в нём, по-видимому почти сварились, так как в котелке во всю булькала вода. Спустя несколько минут, Со Хён достал из верхнего шкафчика пакет с несколькими пшеничными булочками и выудил на этот же пакет яйца. Они предпочли расположиться на полу кабины пилотирования. Хлеб был довольно чёрствым, а яйца недоваренными, но Ё Сыль всё равно с большим удовольствием уплела свою половину. Тогда парень предложил ей съесть и его часть завтрака, сославшись на то, что не голоден. Девушка, пожав плечами, согласилась без особых возражений. Со Хён лежал на полу и молча не сводил с неё тёмных бездонных глаз. - Расскажи о своём детстве, - попросил парень, когда она доела. Ё Сыль не поворачивая головы, покосилась на Со Хёна. - А тебе зачем? - Хочется. - Хорошо, - кивнула она, но глаз так и не подняла. Девушка сделала глубокий вдох. Говорить о своей семье до сих пор давалось с большим трудом, но в то же время хотелось отчаянно кому-то выговорится. Со Хён же, был идеальным вариантом, его не могла ранить эта история, но он и не посмеётся над ней, ему будет безразлично, и история вскоре забудется для него сама собой. "Главное сейчас - заговорить его", - напомнила себе Ё Сыль. В конце концов, она шпионка она или кто? Его настроение иногда меняется с невероятной скоростью — между злостной усмешкой и печальной улыбкой бывали промежутки в одно мгновение. Он весь был как будто соткан из эмоций, казался знакомым до щемящей боли в груди, хоть девушка и почти никогда не могла предугадать его действий. Поэтому невозможно было решиться сделать то, что она рассчитала как план «А», оставался план «Б», более опасный для неё самой. - Мой папа был исследователем в области энтомологии. Cколько себя помню, весь наш дом был увешан всякими насекомыми в рамках и коробочках, стыдно признаться, но первое время я их до жути боялась, хоть и понимала, что они уже давно неживые. Когда мне исполнилось два года, у моей мамы обнаружили лимфангиолейомиоматоз. Это заболевание вызвано кистами в легких. Лечение не помогало, это очень редкая болезнь, и тогда она была слишком плохо изучена. С каждым днём она всё чаще закашливалась, харкала кровью, появлялась отдышка после ходьбы. Она погибла, когда мне было шесть. Говорят, эту болезнь способна активировать беременность. После похорон мамы мы с отцом не могли больше смотреть на город, который она так любила. Поэтому перебрались жить в лес, над которым мы сейчас находимся. Тебе ещё не надоело слушать? Она не смотрела на него, но и без того была почти уверена, что парень дремлет, но это было не так. - Нет, совсем не надоело. А что насчёт жизни здесь? - спросил он, - Неужели у тебя не было никаких друзей всё это время? - Друзья были. Точнее был, - парень громко сглотнул, но она сочла, что ей показалось и продолжила. - Уж точно не помню, но по-моему, он с семьёй жил в лесу с рождения. Мне с ним всегда было интересно и удобно, в некоторой степени уютно. Он любил природу и всегда считался с ней, а она в свою очередь тоже считалась с ним и открывала ему свои секреты. Со временем я тоже полюбила природу. И его. Внутри Со Хёна всё запылало огнём, дыхание перехватило, и он не смел что-либо спросить или ответить. Он бы так и не решился спросить, если бы Ё Сыль не сказала бы сама. - Дальше началась одна из тех воин за переустройство мира, меня серьёзно ранили при захвате территорий и взяли в плен, дальше нет никаких воспоминаний ни о том мальчике, ни о лесе, ни об отце. Только шпионские учения. "Конечно, она не помнит, - подумал он, - даже оставшаяся в её голове память о нашем детстве — чудо". Его маленькая радость. Она помнила его, и этого уже было вполне достаточно для счастья. Не помнить всё - безопаснее для Сыль. Свет на всём корабле потух, они опрометью падали вниз. И опаснее для них обоих.