***
- Итак, десант! Сегодня важный день для всей нашей Родины. Именно сегодня решится наша судьба и судьба всего народа. Поэтому, у вас нет права на ошибку. Вы должны с честью встретить предстоящие испытания и отстоять почетное название нашей деревни. Не смейте падать в грязь лицом. Ваше личное поражение – крах всей страны Огня. Поэтому соберитесь, воины-актёры. Соберитесь и покажите всем, на что вы способны. - Да, но мы только спектакль ставим, а не на войну уходим. - Молчать! Каждое представление – это боевое сражение. Или ты выложишься на все 200% и победишь, или тебя закидают гнилыми помидорами, которые продаются со скидкой 15% в лавке Мото. Всем всё ясно? Ряд издал бессвязные нечленораздельные звуки погибающих моржей и с лёгким испугом посмотрел на Каору. Встретившись со свирепым взглядом изголодавшейся гиены, добрая половина неподготовленных Генинов театрально испустилиа дух. Устоявшие запихнули бездыханные тела в самый тёмный угол. Женщина напоследок придавила всех своим ядовитым Ки и громко хрустнула костяшками пальцев. Ино недовольно поморщилась, невольно вздрогнув. Какаши скучающим взглядом прошелся по надзирательнице и устало выдохнул. - Я спросила, всем всё ясно? – прикрикнула женщина, нагоняя страх на толпу. - Сэр, есть, сэр! - Приступить к боевым действиям!.. То есть к репетиции.***
Гнилые помидоры никто не любит. Не каждый день выпадает шанс выступать от лица Конохского театра. Не каждому выпадает шанс представлять своё селение, выступая от имени главного (и единственного) Конохского Театра. На самом деле выступать под предводительством Каору – большая честь, которой удосуживается не каждый профессиональный актёр. Ежегодный набор в театральную труппу – это всегда жесткий естественный отбор. Это такое же соревнование, как и ежегодные спортивные состязания деревень, проводящиеся в Конохе из года в год. Более того, учитывая тот мизерный процент, который проходит через все испытания, - а это всего лишь один-два человека в год – этот день поднимает столько шороху, что и представить сложно. Собираются лучшие мастера своего дела со всей страны Огня, чтобы попытать счастье. А сейчас на сцене стоит какая-то кучка подростков, редкие взрослые на заднем плане, и всё по моей вине. Понимание того, что от твоих действий… от действий всей команды зависит престиж деревни, прилично так давит на несуществующую совесть, напоминая, что это одна красноголовая особа виновата во всём. И именно ей придётся всё расхлёбывать в случае провала. Но сроки поджимают, фестиваль уже завтра и приходится взять себя в руки и попытаться сосредоточится на развлекательной программе. Приходится, вот только рой пчёл в голове и предательская дрожь мешают. Грядёт буря. Осознание этого факта ударяет мощнейшим зарядом. Но что страшнее, я понятия не имею, что должно произойти. Что-то надвигается. И это ЧТО-ТО идёт явно по мою грешную душонку. «Слишком невовремя», - остаётся только надеяться, что фестиваль пройдёт раньше, раньше, чем ОНО найдёт меня… Небо застилают молочно-белые, обманчиво спокойные облака. Ветер разносит по земле похоронный марш леса. Над Конохой сгущаются тучи. И совсем не в том смысле, к которому мы все привыкли.«Ты сказал, что грядёт Судный День. Когда земля и небо переменятся. Когда Четыре Всадника явят свой лик. Но ты забыл. Забыл…»
Противный звук отживающего свой век клаксона оповестил всех о необходимости занять свои позиции. Вступление. Приветствие. Музыкальная программа. Театральная постановка. Вечер танцев. «Всё очень просто, главное не облажаться». Главное не облажаться по полной, ибо потом нагрянет пиздец. И нет ничего страшнее, чем разгневанная женщина. Как и подобает любому лидеру, Каору за столь недолгое время, что было отведено для подготовки к празднику, контролировала всю до мелочей – всё было под контролем. Декорации успешно водружены на сцену, освещение настроено, костюмы выглажены, спецэффекты готовы к использованию. Хоть их наличие и настораживало, особых опасений не вызывало. Генеральная репетиция, как по мне, немногим отличалась от выступления. Неудобные костюмы натирали всё, что можно, атмосфера угнетающего волнения давила на итак никчёмную психику, а взыскательный взгляд Каору перекрывал кислород. Устрашающее зрелище. Весь актёрский состав повторял свои реплики, нервно оглядываясь по сторонам. Подсказки, на всякий пожарный, располагались по всей сцене, и сей факт придавал некоторым уверенности. Все были готовы начать. Почти все… - Вылезай из гримёрной, мелкий говнюк, - Хьюга, с самого начала недовольный своей ролью и сценическим образом, отказывался вылезать из каморки, отданной на растерзание бравым шиноби. – Каору нас на шашлыки пустит, если мы сейчас же не начнём. - Я не выйду отсюда в столь… в наряде, посрамляющем честь клана Хьюга, впрочем, как и моё достоинство! У меня осталась гордость! - Твоя гордость валяется на дне Марианской впадины. Ты потерял её еще тогда, когда в костюме стриптизёрши разгуливал под ручку с Гаем, - по ту сторону двери послышался болезненный вой и неразборчивое бормотание. – Если ты сейчас же не вылезешь на свет божий, фотографии с твоим и Ли поцелуем будут развешены по всей Конохе. И уж тогда прощайся со своим именем, Гений! - Да выхожу я! – под недовольное сопение на свет божий явилось оно… - Ты пялишься. За всю историю Коноха не видывала столь прекрасного создания, подобного цветущему персику в разгар нашествия саранчи. Красота её ослепляла, словно сияющая кожа Бомжа Никифора. Грациозность её была сравнима лишь с походкой пьяной лани. А речи её журчали, словно проклятия, сыплющиеся с матерого сапожника-шахматиста. Словом, не было на земле человека, подходящего в сравнение с благоухающим цветком юности. - Ты… ты просто… ты просто обворожительна, словно болотная жаба в период анабиоза. Разразившегося ругательствами Неджи оттащили на сцену, заглушая нескончаемый поток японской брани моим лошадиным ржачем. Каору удобно устроилась в суфлёрской яме, и вскоре был подан знак о начале. Все утихли и выстроились на указанных позициях. Каору зачитала авторские строчки…***
Никогда ранее мне не удавалось лицезреть столь бесчисленное количество народа на улицах родной в неком смысле деревни. Недавно прибывшие жители Сунагакурэ смешивались с коренным населением и неторопливо бродили по забитым улицам, освещенным светом тысячи пестрых фонариков, которые мы развешивали на протяжении нескольких часов. Неразборчивый говор каждого человека, присутствующего на празднике, смешивался со звоном магазинных колокольчиков и стрекотом цикад, убаюкивая, обволакивая расслабленным настроем мирного населения. Торговцы дружелюбно улыбались чужеземцам, давая на пробу экзотические для жителей страны Ветра фрукты и коренья. Дети украдкой выглядывали из-за спин родителей, наблюдая за доселе неизвестными, а значит, вызывающими любопытство личностями. Средь простых граждан затесались и лихие шиноби, которые сегодня отложили оружие, наслаждаясь теплым июльским вечером. Тем временем поток народа плавно перетекал из узких переулочек на главную площадь, на которой их поджидали Каору вместе с правящей верхушкой и нами – единственными, наверное, людьми, которых сей праздник скорее удручал, нежели будоражил. А впрочем, с моего наблюдательного пункта открывался не менее прекрасный, чем нарядная Коноха, вид на мечущихся из стороны в сторону шиноби, одолеваемых волнением и излишней нервозностью. И пока Тен-Тен отпаивает Джульетту настоем валерьяны, одна подозрительная личность в моем лице готовит очередной злодейский план по захвату мира, доведению любимых и незаменимых друзей до ручки или же веревки с мылом. «Впрочем, незаменимых людей не бывает», - за кадром можно услышать смешок демона, предвкушающего предстоящее недоразумение. Зрители устраиваются на заранее подготовленные Ямато-Тензо (которого, между прочим, заподозрили и на время отстранили от дел Корня АНБУ, так что Цунаде потеряла последние источники, докладывающие о злодеяниях мумии, творящихся непосредственно в пределах самой организации) места. На всех сидячих мест не хватает, поэтому дети устраиваются на коленях родителей, а молодое поколение уступает места старикам. На первых местах сидят старейшины из совета, феодалы, прибывшие из Суны - Казекаге и его свита, а так же Цунаде и Шикаку. Особые места, подготовленные для Данзо и его шавок, недолго пустуют: они усаживаются на сидения, не имея ни малейшего представления о сердечно предоставленном мной подарке. Будет очень прискорбно, если я пропущу столь знаменательный момент, ведь столько сил было затрачено, дабы сотворить что-нибудь оригинальное, но менее палевное и безопасное для моих многострадальных булочек. На сцене загорается свет. Гомон перешептывающихся зрителей, доносящийся из зала, стихает. Прожектора сосредотачиваются ровно на центре, но внезапно нежно-лимонный луч сбивается, а после с опозданием доносится кошачий чих Рока Ли. Кто же знал, что у него аллергия на фиалки? После третьего раза его заменяет неизвестный мне доселе Генин. - Минору Тадаичи, - подсказывает мне Котецу. Лучи света выравниваются. Из туманной дымки выходит обворожительная Каору в шелковом вечернем платье цвета индиго, сшитого по моему эскизу. Средь выряженных в национальную одежду жителей, она ярко выделяется, одетая в западном стиле. Столь простое платье – простой кусок материи выглядит лучше любого мудреного наряда на теле, буквально, богини. Каору сегодня явно была в ударе, затмевая всех. Даже Ино капитулировала, лишь посмотрев в сторону женщины. И все это великолепие предназначалось лишь одному человеку-тугодуму, который ушами хлопал, стоя в сторонке и совсем не обращая внимания на приветствующую гостей русоволосую, сражающую наповал всех присутствующих и заручающуюся зрительскими симпатиями. Как по мне, с такими внешними данными мужчины должны падать к ее ногам и «… целовать песок, по которому ты ходила…». И это не только мое мнение. «Этот пепельный случайно не оголубился? – послышалось язвительное замечание на задворках разума. – Это же кем надо быть, чтобы не обращать внимание на ТАКИЕ аппетитные формы. Будь я на его месте, эта крошка уже раздвигала бы ножки, будучи прижата к стенке». «Ты чего только о постели в последнее время и думаешь? Демоны тоже недотрахом страдают что ли? – если судить по захлебывающемуся в возмущениях Люциферу, который явно подавился собственными слюнями, я попала в самую точку. – Если так, то сходи к Абаддон. Она с радостью к тебе в штаны прыгнет. К тому же, те меховые наручники, кляп и дильдо давно пылятся под замочком в самом темном и тайном ящике. И не спрашивай меня, зачем ей дильдо. Мне самой интересно. А что касается Каору, я и сама не прочь бы ее трахнуть. Шутки типа: «у меня встало то, чего нет» как раз в тему будут». «Ай-яй-яй, как не стыдно, - цокнул демон. – Какая же ты развращенная личность». «Не развращенная, а ознакомленная и начитанная! Как говорил мой учитель географии, в моем возрасте о таком стыдно не знать, а не наоборот». Тем временем Каору успела объявить о начале сегодняшнего представления, и мне пришлось спрыгнуть с насиженного места и вернуться к бренным смертным, коротающим свою жалкую жизнь. «Не подумай, что я задираю нос, но мне кажется, нет, я уверена, что ты не прав. Чуют мои пяточки, сегодня что-то произойдет. И это что-то явно не описывают в сказках про радужных пони. Мои пяточки никогда не ошибаются, знаешь ли». - Доброго вечера, рады приветствовать вас всех на нашем скромном мероприятии, - поклонившись всем присутствующим, охуевающим от представшего им зрелища, я принялась зачитывать имена всех отличившихся в этом году фермеров, купцов, торговцев, земледельцев, строителей и прочих рабочих, которые поочередно выходили на сцену и получали в благодарность за усердный труд: небольшие денежные выплаты из рук главного казначея, который отличался излишней скупостью. Чисто символически их еще одаривали мешочком риса. Мимоходом я случайно зацепилась взглядом за Хару, которого выискивала с самого начала празднества. Подмигнув ошалевшему пареньку, который до сих пор не мог поднять отвисшую челюсть, я посмотрела чуть вправо и заметила не менее шокированную Такеку, которая только и делала, что сверкала улыбкой и большим пальцем, радостно подскакивая на месте. Незаметно ответив ей тем же, - большим пальцем, а не скачками, я перешла к делам благотворительности и, сказав пару слов о местном детском доме и выделенных средствах, от лица всей деревни поблагодарила столь щедрого феодала страны Огня. Старик в ответ приветливо помахал веером. Болтнув ещё что-то об отношении к Сунагакурэ и взаимопомощи и поддержки между деревнями, мне оставалось лишь пригласить на сцену Сигэкадзу Гэнда, который должен был исполнить душещипательную национальную песню. Что-то про сакуру, которая дерево, а не ходячая проблема на ножках, – и процветание народов. Вечер обещал остаться в памяти всех присутствующих надолго - чуть ли не на всю жизнь. И дело совсем не в том, что мы, возможно, прошлись, пританцовывая, по всем моральным устоям и в довольно изощренном виде представили многие события, наплевав на правила морали. Хоть наша наглость и некомпетентность тоже внесли свою лепту, все же события этой ночи решили многое за меня, за Люцифера и весь Ад в частности. И видят все пернатые тва… кхм, братья наши высшие, ни я, ни Сатана не приложили к этому руку. Если в чем и надо кого винить, так это простодушных архангелов, которые развлекались на сахарных облаках, забив большой такой… болт на всех смертных. Но это все случится чуть позже, а пока мы берёмся за инструменты, и Сай наигрывает первые аккорды. Музыка льется из-под пальцев, которые волной проходятся по струнам. Тен-Тен и Неджи еле слышно насвистывают мелодию и спустя минуту звучат первые строчки песни.«Свет луны кроваво-красной светит все тускней, Уступая рассветному огню. Скрыв лицо за маской лжи, чувства храню в груди, Веру отбросив прочь, делаю шаг во тьму. Загнана, словно зверь, в клетку чужой земли, К небу подняв глаза, проклинаю тоску. Снова в дверь постучалась беда, Я же беспрерывно смеюсь беде назло. Достаю я из ножен свой меч, Чтобы сберечь то, что дорого мне, навсегда. Я сверкну улыбкой отрицанья в темноте, Нескончаемый гнев я сохраню в себе. И мне все равно, сколько слез и крови предстоит пролить, Станет бой для меня, как божество, И окрашу я весь мир кровью врагов».
Не самая радужная и пышущая позитивом песня, но мне она всегда нравилась, да и остальные недолго сопротивлялись. Где-то в глубине моей несуществующей души трепетали тараканы, решившие перекочевать из забитой всяким ненужной бесполезной информацией головушки. Бабочки догрызали всевозможные дендриты и аксоны. На самом деле это волнующе. Выступать перед целым селением и вагончиком гостей иностранного происхождения в придачу. За твоими действиями следят сотни пар глаз, а некоторые даже подпевают временами. И хоть мероприятие само по себе достаточно серьезное, все равно поддаешься общему духу веселья и расслабленности. На самом деле это волшебно. Ни разу на репетициях мы не работали так слаженно, но, кажется, всеобщий дух празднества и музыка, на самом деле льющаяся из души, объединяют. Сплоченные музыканты-любители. Хорошие друзья. Друзья по несчастью, внезапно оказавшегося полезным занятием. За эту неделю наши команды, безусловно, сблизились и волей-неволей начали лучше понимать друг друга. И хоть и ранее были друзьями, никогда не поздно укреплять связи за чашей горячего рамена и выступлением под одними софитами.«Вновь за чертой, Считая к цели каждый шаг, идём с тобой, Ничего, ничего опять не знаем. За гранью той Не видим, оглянувшись, прошлого порой. Ничего, ничего не понимаем. Нам душно, Нам душно, Нам душно так, От жары стучит в висках, Нужно сделать шаг. В памяти порывшись своей, Не находим многих вещей. Ты и я, ты и я лишь силуэты. И упорно делаем вид, Сердце ничего уже не хранит, Но сквозь смех, Больше всех Грустим об этом. Звуки шагов Причин, по которым мы не видим снов, Ничего, никого не замечаем. Стрелки часов Не остановить, дни летят быстрее слов Из секунд, из минут года теряем. Сражаться, Сражаться, сражаться так, Чтобы память – призрачный враг – Знала, в наших руках всё. В памяти порывшись своей Не находим многих вещей. Ты и я, ты и я лишь силуэты. И упорно делаем вид, Сердце ничего уже не хранит, Но сквозь смех, Больше всех Грустим об этом. Опять, кружась, Танцует вальс Вокруг листва… Мы терпение теряем, Тихо исчезаем, как трава. Всё, что в сердце стоит хранить, Нам поможет жизнь свою прожить, И тогда Сквозь года Тот образ светел. Прошлых дней нам не изменить, И все те, кто научил нас жить, Навсегда, навсегда лишь силуэты. Мы взрослеем день ото дня, И душа опять полна огня, Пусть порой мы с тобой лишь силуэты, И упорно делаем вид, Сердце ничего уже не хранит, Но сквозь смех, Больше всех Грустим об этом. Опять, кружась, Танцует вальс Вокруг листва… Но судьба моя во всём права…»
Сердце в пяточки лезет, но нам безумно весело. Неджи дышит надрывно, но улыбку скрыть не может. Всем всё нравится. Всё всех устраивает, поэтому мы запеваем «Sonna Kimi, Konna Boku». Тен-Тен и Сай отбросили стеснение и вошли во вкус. Ли на заднем плане сходит с ума и отрывается по полной. Каору за кулисами пробирает на смех, но она лишь показывает большой палец. Далее следует сольное выступление Хинаты, которое мне было сложно выбить, но кто же устоит против абонемента на 7 дней бесплатного посещения горячих источников? Точно не Акияма. Когда пальцы уже покалывает от игры на гитаре, да и в горле першит, ибо так я давно не визжала, своим появлением всех ошеломляет прекрасный Ангел – Хината Хьюга. И если я говорю, что в этот вечер она выглядит существом неземного происхождения, ничуть не преувеличиваю. Она стесняется по началу, но представляется, ещё раз желает всем прекрасно провести вечер и, густо покраснев, начинает петь. «У-у-у-у, разве не прелесть. Господи, она такая милая, бозе». «Только без всяких там», - возмущается демон, но я же знаю, что он тоже растаял. «Ну ты только взгляни на это прекрасное светлейшее, чистейшее, милейшее, обворожительнейшее создание. Я аж в лужицу растекаюсь. Моя девочка так выросла. Ещё неделю назад она падала в обморок только от представления всей этой толпы, а сейчас уже пританцовывает на месте». «Успокой свои гормоны, - фыркает он. – Ты всего лишь помогала ей с номером». «Я как будто отпустила свое дитятко в свободный полёт, - выдала я, пуская наигранную слезу. Но придуриваться всё же перестала. – Не, серьезно – она шикарна». «Да шикарна она, шикарна. Хватит верещать, дай послушать песню-то». Песня подходит к концу, «зал» взрывается аплодисментами, а Хината лишь скромно улыбается, поспешно улепётывая за кулисы, ровно в тот момент, когда на сцену летит букет цветов. - Ками-сама, это было так смущающе, - девушка закрывает ладонями горящие щеки, мотая головой из стороны в сторону. Внезапно садится на корточки и начинает хихикать. - Ты чего это, Хината-чан? – интересуется подоспевший Ли. Та лишь смотрит на всех своими большими фиалковыми глазами и широко улыбается. К этому времени поспевают Ино и Каору, которые заключают ее в свои медвежьи объятия и щебечут, насколько прекрасно она выступила. И в этот момент мне становится её искренне жаль, потому что в Каору силы хоть отбавляй. Но долго радоваться и праздновать дебют Хинаты у нас нет времени, так как зрители хотят крови, зрелищ и мяса. Поэтому я не успеваю даже отвесить парочку своих фирменных комплиментов, как нас вновь выталкивают на сцену.«Ты замечаешь, что наш мир состоит сплошь из обмана. Причины в этом нет, но выбраться сложно из лжи тумана. Ты хочешь убежать? (Знай), что так ещё трудней добиться правды. Почему? Твоих сомнений просто не пойму. Громче (Твой крик не слышен) Точно (Стремись всё выше) Это знают все (Ты просто ищешь правды свет) Пусть горит, Пусть горит Пламя сердца твоего. Если хочешь быть сильнее, то не бойся ничего. Пусть звучит, Пусть звучит Голос сердца твоего. В лунном свете мы с тобою, вместе, все за одного. Гори! Гори! Гори! Сильней! (Ярче пламя!) Гори! Гори! Гори! Сильней! ( С нами!) Ты знаешь точно, что нет будущего, если не стремиться к небесам. Там яркий солнца свет, там ждёт успех, ты лишь открой скорей глаза. Расправив крылья, в облаках летать (Эй!) И только о победах должен ты всегда мечтать. Огонь души не должен затухать. Легче (лети, сверкая,) Вечно (преград не зная) Это знают все (Ты просто ищешь свой ответ) Пусть горит, Пусть горит Пламя сердца твоего. Если хочешь быть сильнее, то не бойся ничего. Пусть звучит, Пусть звучит Голос сердца твоего. В лунном свете мы с тобою, вместе, все за одного. Гори! Гори! Гори! Сильней! (Ярче пламя!) Гори! Гори! Гори! Сильней!( С нами!) Вставай скорее, смело вдохни, И свою мечту на небо без сомнений отпустить рискни. Туман сомнений как облака Тучами однажды утром станет наверняка (Сияй!) Это знают все (Ты просто даришь яркий свет) Пусть горит, Пусть горит Пламя сердца твоего. Если хочешь быть сильнее, то не бойся ничего. Пусть звучит, Пусть звучит Голос сердца твоего. В лунном свете мы с тобою, вместе, все за одного. Пусть горит, Пусть горит Яркий свет, Яркий свет И несёт с собой надежду через сотни тысяч лет Пусть звучит, Пусть звучит В сердце лишь один ответ В лунном свете мы с тобою, и назад дороги нет. Гори! Гори! Гори! Сильней! (Ярче пламя!) Гори! Гори! Гори! Сильней! ( С нами!)».
Далее последовала небольшая физкульт-разминка или же танцевальный номер четверки особо бравых шиноби. М-да, мне искренне жаль всех, кто удосужился лицезреть сей ритуал изгнания беса. Но, похоже, им все же понравилось. Возможно, они приняли наше выступление за цирковой трюк или же мы всё же неплохо станцевали. Но я склоняюсь более к первому варианту, ибо посмотрите на этот глумящийся взгляд Темари. После прочтения каким-то левым персонажем великолепной Оды, воспевающей красоту и силу Конохи, последовала очередная песня, которую мы под конец чуть не запороли, ибо я споткнулась на ровном месте. Ещё чуть-чуть бы и полетела бы я в далекий полет к веселящимся зрителям, но провернув удачный финт ушами и кувыркнувшись пару раз на месте, продолжила петь. Кто-то присвистнул.«Даже если будет наш труден путь Не заставит ничто нас с него свернуть. Даже если только тяжёлый вздох Нам остался.. Заветная мечта нас манит И за собой ведёт Пусть страх и холод нас ждут на пути Мы будем стремиться вперёд. Нить судьбы связала нас, Мы храним в сердцах сейчас Ту мечту, что нам сияет впереди Не нарушим никогда Клятву данную тогда, Чтобы истину в жизни найти. Вера в то, что мы найдём Свет, тепло и милый дом Путь тернистый для нас освети».
Если подумать, то все песни, прозвучавшие сегодня, были примерно в одном ключе, так как являлись опенингами к «Наруто», за исключением парочки. До сего момента. Ибо я слишком сильно люблю песни Сковородки.«Опять я одинок В печали не с Тобой... Ты хочешь, чтоб замерз? Холод овладеет мной! Касанием доброты Подаришь жизнь мне Ты! Я этого так ждал, Но время потерял! Не оставь одного, Я не вижу ничего! Не оставь одного! Я падаю во тьму, Стены вновь крушу! Вниз упав, я уже не вернусь! Прошлое вернуть я хочу, Ты не слышишь?! Падаю во тьму, Стены вновь крушу! Вниз упав, я уже не вернусь! Падаю я во тьму! Падаю я, падаю я во тьму! Дай мне набраться сил, Отдам все, что любил... С Тобой одним чтоб быть, Я готов на все пойти! Я не хочу быть здесь! Кричу пока лишь силы есть! Желанием моим теперь будь ты! Не оставь одного, Я не вижу ничего! Не оставь одного! Я падаю во тьму, Стены вновь крушу! Вниз упав, я уже не вернусь! Прошлое вернуть я хочу, Ты не слышишь?! Падаю во тьму, Стены вновь крушу! Вниз упав, я уже не вернусь! Падаю я во тьму! Падаю я, падаю я во тьму, тьму, тьму, тьму! Падаю во тьму, Стены вновь крушу... Падаю во тьму, Стены вновь крушу! Вниз упав, я уже не вернусь! Прошлое вернуть я хочу, Ты не слышишь?! Падаю во тьму, Стены вновь крушу! Вниз упав, я уже не вернусь! Падаю я во тьму! Ты не слышишь?! Падаю я во тьму, Ты не слышишь?! Падаю я во тьму, Ты не слышишь?! Падаю я! Падаю я, падаю я во тьму!»
Как по мне, сей шедевр стал отличным завершением нашего «Субботнего Вечера». Помахав аплодирующим, мы медленно ушли в закат под оживленный свист и гомон. Всё же всё вышло не так скверно.***
За кулисами творился полнейший хаос. С каждой минутой кульминационный момент сегодняшнего представления неминуемо приближался. Все успели вырядиться в сценические костюмы и теперь бубнили под нос свои реплики. Каору мельтешила перед глазами, бегая из угла в угол, проверяя боевую готовность солдат, не оставив и меня в стороне. Тен-Тен и Шино вглядывались в зал, слегка отодвинув портьеры. Неджи нервно дергал платье Джульетты, поправляя ткань. Выглядел он в нем хоть и весьма комично, но довольно мило. - Псс, принцесса, хватит нервничать, ты сегодня конфетка, мармеладка, цветочек и вообще вишенка на горке из взбитых шиноби. Так что, постарайся успокоиться и не забыть свой текст, - поддержка – мое призвание. - Вот прям до слез. - Всегда, пожалуйста, конфетка, гы-хи. Подъебнув Рапунсель на удачу, я помогла залезть Каору в суфлерскую раму и со спокойной душой смешалась с толпой актеров. Свет по всему периметру погас и, кажется, сие действие запланировано не было, однако раздался металлический лязг, звон разбитого стекла и душераздирающий писк, после чего проблема была устранена. Заиграла ненавязчивая мелодия и Каору начала зачитывать текст, ибо наличием хора мы не отличились.***
Каору
В двух семьях, равных знатностью и славой, В Конохе пышной разгорелся вновь Вражды минувших дней раздор кровавый, Заставил литься мирных граждан кровь. Из чресл враждебных, под звездой злосчастной, Любовников чета произошла. По совершенье их судьбы ужасной Вражда отцов с их смертью умерла. Весь ход любви их, смерти обреченной, И ярый гнев их близких, что угас Лишь после гибели четы влюбленной, — Часа на два займут, быть может, вас. Коль подарите нас своим вниманьем, Изъяны все загладим мы стараньем. (На сцену медленно выходят Куренай и Асума, выряженные в костюмы 16-го века с мечами и щитами, одолженными у доброго старика-кузнеца, живущего в лесу неподалеку от деревни, дабы не тратиться на бутафорию.)Самсон/Куренай
Уж поверь моему слову, Грегори, мы кактусы разводить не станем.Грегори/Асума
Конечно, нет, а то мы были бы садовниками.Самсон
Я хочу сказать: чуть что — я палисадник разводить не намерен, сразу схвачусь за меч!Грегори
Смотри, хватишься, а уж попал в беду.Самсон
Стоит меня затронуть — я сейчас в драку.Грегори
Да затронуть-то тебя трудно так, чтобы ты раскачался.Самсон
Любая собака из дома Монтекки уже затрагивает меня.Грегори
Кто затронут, тот трогается с места; смелый — стоит на месте. Значит, если тебя затронут, ты удерешь?Самсон
Нет уж, ни от одной собаки из этого дома не побегу! На стену полезу и возьму верх над любым мужчиной, над любой девкой из дома Монтекки.Грегори
Вот и значит, что ты слабый трус: только слабому стена служит защитой.Самсон
Верно! Оттого-то женщин, сосуд скудельный, всегда и припирают к стенке. Так вот: всех мужчин из дома Монтекки я сброшу со стены, а всех девок — припру к стене.Грегори
Эй-эй-эй, ты поосторожнее будь-ка в выражениях. Девок к стене припирать будет она.Самсон
Тебя что-то не устраивает, Грегори-кун? (Нежно поглаживает рукоятку катаны.)Грегори
Что ты, о рахат-лукум моего сердца. Да ведь ссорятся-то наши хозяева, а мы — только их слуги. К тому же, я ведь ревную.Самсон
Это все равно. Я покажу свое злодейство. Когда справлюсь с мужчинами, жестоко примусь за девок; всем головы долой!Грегори
Головы долой?Самсон
Ну да, головы или что другое, понимай сам как знаешь. Грегори Это уж им придется понимать, смотря по тому, что они почувствуют.Самсон
Меня-то они почувствуют, пока я в силах держаться. А я ведь, известно, не плохой кус мяса!Грегори
Хорошо, что ты не рыба, а то был бы ты вяленой треской. Вытаскивай свой меч: сюда идут двое из дома Монтекки! (Нехотя на сцену выруливают Тен-Тен и Киба с абсолютно постными лицами, выражающими степень заинтересованности. Им бы играть роли в каком-нибудь постапокалиптическом фильме вроде с пафосным названием ака «Я – легенда», «Земля мертвых» или «12 обезьян». Последнее вообще в тему.)Самсон
Мой меч наготове! Начинай ссору, я — за тобой.Грегори
Вот за что мне не по нраву наши век, так это за вечную кровную вражду. Созидают себе проблемы из воздуха и ссорятся-ссорятся-ссорятся. Я уже познал Дзен и хочу наставить вас на путь истинный, ведь вечные битвы не помогут постичь вам истинное счастье. Нужно жить в мире с собой и себе подобными. Как сказал великий мудрец Леопольд: «Господа, давайте жить дружно!»Самсон
Внемли мне, глупец. Никто не разделит твоей мысли, ведь сия пьеса про дурака и суицидницу.Грегори
Спорить с вами я не вправе, но по закону не имеем мы права нападать без причины. Я штраф платить хочу не очень, ведь гонорар наш не семь-на-восемь.Самсон
Надо, чтоб закон был на нашей стороне: пусть они начнут ссору.Грегори
Я технику царской подножки использую, проходя мимо них; пусть они это примут, как хотят.Самсон
Удачи тебе, друг мой, да прибудет с тобой Сила.Грегори
Я буду шустр и осмотрителен, как ниндзя. Подлянки нашей они заметить будут не в силах. Да простит меня познавший все тайны бесстрастия Дэнни Рэнд. (С грацией Старухи-Лиды удачно проворачивает аферу с Кибой.) (Тен-Тен с излишней драматичностью следом падает ниц.)Абрам/Тен-Тен
Уважаемый, не объясните ли, по какой причине вы ноги свои распускаете? Хотите нарваться?Грегори
Ох, сеньор, но я тут совсем не у дел. Вы, может статься, просто запнулись о камень.Абрам
Хотите ль вы сказать, что я лгу? Я лгу? Вы напрашиваетесь на ссору, сеньор?Самсон
Ссору, сеньор? О нет, сеньор! Но если вы желаете, сеньор, то я к вашим услугам. Я служу такому же хорошему хозяину, как вы.Абрам
Да уж не лучшему!Самсон
Нет – лучшему, сеньор!Абрам
Вы лжете!Самсон
Мечи наголо, если вы мужчины! Грегори, мочи лукавых. (Тихо бормочет.) Хоть кому-то морду набью (Словно аристократ 19-го века, из-за кулис гордой походкой вышел Сай.)Бенволио/Сай
Стой, дурачье! Мечи в ножны вложите! Не знаете, что делаете вы! (Ударом горностая вышибает мечи из рук. Случайно задевает Бальтазара.) (Бальтазар улетает со сцены.) (Где-то на заднем плане тихо матерится под нос Каору.) (Входит Тибальт.)Тибальт
Как, бьешься ты средь челяди трусливой? Сюда, Бенволио, смерть свою встречай!Бенволио
Я их мирил. Вложи свой меч в ножны Иль в ход его пусти, чтоб их разнять.Тибальт
С тобой, еретик — о мире говорить? С тобой, что Акамару невзлюбил? Мне даже слово это ненавистно. Как кошки, как все Монтекки, как ты сам! Трус, начинай! (Собачник и ярый кошатник встретились лицом к лицу. Завязалась жестокая драка, которая явно пришлась по вкусу зрителям.) (На сцену выходят все кому не лень и присоединяются к драке.)Первый пристав
Эй, топоры, дубины, алебарды! Бей их! Бей Капулетти! Бей Монтекки! Мяса и зрелищ! Мяса и зрелищ! (Добрая половина зала присвистнула.) (Входит Капулетти в халате, за ним сеньора Капулетти.)Капулетти/Сакура
Что здесь за шум? Подать мой длинный меч!Сеньора Капулетти/Ино
Костыль, костыль! К чему тебе твой меч? Ты ж кулаками лишь горазд махать.Капулетти
Меч, говорят! Вдовцом немедля стану я.Сеньора Капулетти
Хорош болтать, лобастый, впросак попасть готовься. (Входят Монтекки и синьора Монтекки.)Монтекки/Какой-то левый актер, который выжил
Ты, подлый Капулетти! Сценарий опорочить намерен.Сеньора Монтекки/Какой-то левый актер, который выжил х2
Убить! Убить, нельзя помиловать! (Звучит торжественный марш. Входит герцог Эскал со свитой. Звучит похоронный марш.) (Накрученные кудри Какаши развиваются на ветру. Зал охает. Звук вспышки камеры. Каору хихикает в сторонке. Ди Каприо отдает свой оскар.)Эскал/Какаши
Бунтовщики! Кто нарушает мир? Кто оскверняет меч свой кровью ближних? Не слушают! Эй, эй, вы, люди! Звери! Вы гасите огонь преступной злобы Потоком пурпурным из жил своих. Под страхом пытки, из кровавых рук Оружье бросьте наземь и внимайте, Что герцог ваш разгневанный решил. Три раза уж при мне междоусобья, Нашедшие начало и рожденье В словах, тобою, старый Капулетти, Тобой, Монтекки, брошенных на ветер, Смущали мир на улицах Конохи И заставляли престарелых граждан, Уборы сняв пристойные, хватать Рукою дряхлой дряхлое оружье, Изгрызанное ржавчиною мира, Чтоб унимать грызущую вас злобу. Но, если вы, хоть раз еще дерзнете Покой нарушить наших мирных улиц, — Заплатите за это жизнью вы. Чидори в глаз, Райкири следом. Теперь же все немедля разойдитесь. И Леопольда верное ученье поминайте. За мною, Капулетти… Вы ж, Монтекки, Явитесь днем — узнать решенье наше — К нам в общежитье, где вершим мы суд. Итак, под страхом смерти — разойдитесь! (Все, кроме Монтекки, сеньоры Монтекки и Бенволио, уходят.)Монтекки
Кто снова начал этот давний спор? Скажи, племянник, был ли ты при этом?Бенволио
Я здесь застал в ожесточенной драке Двух ваших слуг и двух от Капулетти И вынул меч, чтоб их разнять; но тут Явился вспыльчивый Тибальт с мечом. Мне, бросив вызов, стал над головою Мечом он ветер разрезать, а ветер, Не поврежден, освистывал его. Пока меж нами схватка продолжалась, Народ сбегаться начал отовсюду, И драка тут пошла со всех сторон. Явился герцог — спор был прекращен. Где шлялся он доселе Понять не в силах я.Сеньора Монтекки
Но где Ромео — ты не знаешь? Счастье, Что в ссоре он не принимал участья! Ведь знать никто не знает, каков бы битвы был исход. Его словить пора б, остепенить. Люлей отвесить и за решетку усадить. Чего темнить, хорош он парень, Да больно он драчлив.Бенволио/Сай
За час до той поры, как солнца луч Взглянул в окно востока золотое, Пошел пройтись я, чтоб развеять грусть, — И вот, в тенистой роще сикомор, Что тянется от города на запад, Увидел сына вашего, сеньора. Пошел к нему я. Он меня заметил И скрылся от меня в лесной глуши. Но об его желаниях судил Я по своим, прекрасно понимая, Что чувствам в одиночестве вольней. Что проблем конца моим не будет, Изволить стоит мне лишь разговор начать. Не жить мне более, не спать ночами. Так я, не следуя за ним, пошел Своим путем, и рад был избежать я Того, кто от меня был рад бежать.Монтекки
Его там часто по утрам встречают: Кровушкой множит утра он росу И к тучам тучи трупов прибавляет. Но стоит оживляющему солнцу Далеко на востоке приподнять Тенистый полог над Авроры ложем — От света прочь бежит мой сын лукавый И замыкается в своих покоях; Завесит окна, свет дневной прогонит И сделает искусственную ночь. Ждать можно бедствий от такой кручины, Коль что-нибудь не устранит причины.Бенволио
Известна ль вам она, мой добрый дядя?Монтекки
Нет! И ее дознаться не могу. Но мнится мне, что стоит нам вернуть PC. Ведь жить сынок не может без Зари. Без Мей, без Трейсер, без Вдовы. Жнеца не зная, не зная МакКри. Ведь нужен ей Уинстон, нужен Ханзо, Нужен ей Райнхардт, нужен Гэндзи. Не знаю я боле, что может растрогать, Что может обидеть.Бенволио
Пытались вы расспрашивать его?Монтекки
И я, и наши многие друзья; Но он один — советчик чувств своих. Он — не скажу, что сам себе не верен, Но так он необщителен и скрытен, Так недоступен никаким расспросам, Как почка, где червяк завелся раньше, Чем нежные листки она раскрыла, Чтоб солнцу красоту свою отдать. Узнать бы нам, что значит это горе, — Его б мы, верно, вылечили вскоре.Бенволио
Вот он идет. Побудьте в стороне. Надеюсь, что откроется он мне!Монтекки
Хотел бы я, чтоб ты услышал скоро Всю исповедь его! — Идем, синьора! (Монтекки и сеньора Монтекки уходят.) (Входит Ромео.)Бенволио
Брат, с добрым утром.Ромео
Утром? Неужели Так рано? В каком глазу? Протри очки, Взгляни на небо. Хуль ты пиздишь? Скажи мне по секрету.Бенволио
Хорош темнить. Я тут по делу. Отец послал твой расспросить, Что тяготит тебя не в меру. Виной — любовь?Ромео
Нет!Бенволио
Не любовь?Ромео
Да. Нелюбовь ко мне Возлюбленной.Бенволио
Увы! Зачем любовь, Что так красива и нежна на вид, На деле так жестока и сурова?Ромео
Увы, любовь желанные пути Умеет и без глаз себе найти! — Где нам обедать? Что здесь был за шум? Не стоит отвечать — я сам все слышал. Страшна здесь ненависть; любовь страшнее! О гнев любви! О ненависти нежность! Из ничего рожденная безбрежность! О тягость легкости, смысл пустоты! Бесформенный хаос прекрасных форм, Свинцовый пух и ледяное пламя, Недуг целебный, дым, блестящий ярко, Бессонный сон, как будто и не сон! Такой любовью дух мой поражен. Смеешься ты?Бенволио
Нет, брат, — скорее плачу. Как жалок ты сейчас представь. Составишь сразу мне ты пару.Ромео
Да, злее нет любви недуга. Печаль, как тяжесть, грудь мою гнетет. Но он красив так, сука, Что за душу берёт. Любовь летит от вздохов ввысь, как дым. Влюбленный счастлив — и огнем живым Сияет взор его; влюбленный в горе — Слезами может переполнить море. Любовь — безумье мудрое: оно И горечи и сладости полно. Прощай, однако, брат мой дорогой. Пойду, пройдусь, подрочу заодно.Бенволио
Ромео, подожди, и я с тобой. Расставшись так со мной, меня обидишь. К тому ль я так спешил тебя увидеть?Ромео
Тсс… нет меня! Где ты Ромео видишь? Я потерял себя. Ромео нет.Бенволио
Скажи серьезно мне: кого ты любишь?Ромео
Сказать со стоном?Бенволио
К чему тут стон? Тут в зале дети. Скажи, в кого влюблен?Ромео
Вели больному сделать завещанье — Как будет больно это пожеланье! Серьезно, брат, я в женщину влюблен. Уж лучше б я тебя любил – мое единственно желанье. Ведь так красив, так бледен мне на радость, Так мил ты сердцу фетишиста.Бенволио
Я так и думал: в цель попал я верно. Но нам любить запрещено друг друга, Каору в яме возмутится неизбежно, Но рад я, что излил ты мне причину недуга. (Медленно точит вакидзаси.) (Ромео обреченно вздыхает.)Ромео
Мечник ты славный. И она прекрасна.Бенволио
Чем лучше цель, тем швырнешь сюрикен верней.Ромео
О, ты неправ по отношенью к ней. Неуязвима для любовных стрел, Она Дианы предпочла удел, Закована в невинность, точно в латы, И ей не страшен Купидон крылатый. Не поддается нежных слов осаде, Не допускает поединка взоров И даже золоту — святых соблазну — Объятий не откроет никогда. Богата красотой. Бедна лишь тем, Что вместе с ней умрет ее богатство. Я не особо против, знаешь, Но, сценарий, ты меня всего лишаешь.Бенволио
Ишь, целомудрия обет дала?Ромео
Да, в этом нерасчетлива была: Ведь красота от чистоты увянет И жить в потомстве красотой не станет. О, слишком уж прекрасна и умна, Умно-прекрасна чересчур она! Но заслужить ли ей блаженство рая, Меня так незаслуженно терзая? Я заживо убит ее обетом! Я мертв — хоть жив и говорю об этом.Бенволио
Послушайся меня: забудь о ней. Мы убежим с тобой от глаз чужих, Туда, где любить друг друга будем сильней.Ромео
Вот лучший способ Назвать ее нелестным словом лишний раз. Под черной маской милых дам всегда Мы ожидаем красоту увидеть. Однако близкий друг затмить способен Красы всех женщин до одной. Мне покажи красавицу любую — В ее красе я лишь прочту о том, Что милого лицо — гораздо выше.Бенволио
Твои слова льстят мне непомерно, Но долг исполнить свой обязан я. Свой долг исполню, иль умру в долгу. С тяжелою душой тебе я говорю Глазам дай волю: Внимательно гляди, Красавицу другую ты себе найди. (Удрученные уходят в туман, заботливо накуренный Асумой.) (Зал взрывается аплодисментами. Данзо любовно кидает букет цветов на сцену, желая пришибить горе актеров.) Занавес. Конец первой сцены.