Сестренка "Исчадие Ада"

      Позади меня стояли Цубаки, Азуса и Хикару. Я опасливо обернулась в их сторону. Братья настолько сурово смотрели, что у меня есть все шансы оказаться в деревянных апартаментах, то есть в гробу. О, великий Будда, я признаю, что я в грехах, как в шоколаде, но зачем так жестоко меня наказывать?       Я принялась отступать назад, в то время как трое родственников уперто надвигались на меня. Вскоре моя спина соприкоснулась с кирпичной стеной. Все. Я в тупике и некуда мне больше бежать. Ну, надеюсь бить - то они меня не будут, хотя, кто их знает? - Не делай лишних движений, Дея! - предупредил Азуса, - а не то... - А не то что? - вспылила я, - шаг в сторону - расстрел? Не надо меня пугать! Пуганная уже...       Цубаки видимо надоело слушать мои истерики и он бесцеремонно отодрал меня от стенки, закинув на плечо. - Пусти, идиот! - кричала я и молотила его своими кулачонками. Но что может сделать четырнадцатилетняя девочка против двадцати четырехлетнего парня? Ответ прост - ничего.       Хоть белобрысого и не назовешь ходячей горой мышц, но все - таки сила в нем отменная.       Когда мне все - таки удавалось вылезти из его хватки и коснуться ногами асфальта, меня снова закидывали на плечо и несли по многолюдным улицам. Это мне только на руку. - Помогите! - истошно завопила я, - похищают средь бела дня! Насилуют! Убивают! Полиция! - Не обращайте, пожалуйста, внимания, - вздохнул Азуса, успокаивая уже взбалмошную толпу, - у нашей сестры серьезные психические отклонения.       Мало того, что они меня против моей же воли меня куда - то несут, так я еще и психопатка. - Поставь меня на землю, долбоящер! - я пнула Цубаки куда - то в ногу, на что он лишь чуть - чуть шикнул от боли. - Поосторожней, сестричка Дея, - серьезно проговорил он.       Вскоре мы оказались дома. Я сидела на этом долбанном кожаном диване красного цвета втянув голову, словно черепаха в панцирь. На меня во все глаза смотрели все тринадцать братьев. Мивы и отца среди них не наблюдалось. Они так и метали в меня молнии взглядом, а я же сделала выражение лица Только посмейте сунуться и я за себя и за то, что с вами будет не ручаюсь. Если подумать, то я за себя никогда не отвечаю. Вот такая я вот безответственная свинья. - Я жду объяснений! - заявил адвокат. - Жди и скорее всего, ты их не дождешься! - уперлась я. Да, начинаем хамить по полной. - Ты не в том положении, чтобы сейчас дерзить, - Уке уже медленно выходил из себя. - А ты никто мне, чтобы диктовать условия!       Асахина второй медленно глотал воздух, стараясь не потерять последние капельки здравого смысла.       Я оглядела ненавистным взглядом всех братьев и заметила, что здесь не хватает Футо и Нацумэ. Ну, отлично. Значит, исключаем еще и Ватару. Итого: десять старших братьев сейчас мне прочистят мозг. - Дея, нельзя убегать из дома, - поучительно начал Масаоми, - тем более, от своей семьи. - А, это и не мой дом. А, вы не моя семья. - Но как же, - удивился Иори, - мы же твои братья, а ты наша младшая сестра.       Я взглянула на сероволосого. Святая простота, божий одуванчик.       Тут меня захлестнули эмоции и я начала говорить все, что о них думаю, об их мамаше и об отце в частности. Так интересно наблюдать, как у них вытягиваются лица. Я даже ни в чем неповинного Ватару стороной не обошла. - Дея, успокойся, пожалуйста, - попросил Субару. - Да, кто ты такой, чтобы меня успокаивать? - взорвалась я. - Иди в свою комнату! - выкрикнул Уке и указал на лестницу.       Я бы этого делать не стала, если бы не злополучная чугунная сковородка в его руке. - Да, с удовольствием, - выплюнула я, - лишь бы ваши рожи не видеть!       Я лежу в постели, разглядываю мамины фотографии из семейного альбома и думаю, что все - таки плохо жить без мамы. Некому ее заменить - Мива никогда не станет мне матерью. Пусть я и не помню своей родительницы, но как положено любому дитя, считаю ее самой лучшей и, конечно же, красивой. Глядя на эти фото, мне почему - то вспомнился Мамору. Он очень похож на маму и на меня.       От отца я не переняла абсолютно ничего, разве только, крутой нрав унаследовала от него.       Интересно, что же сейчас делает мой новый, подозрительно похожий на меня знакомый? Возможно, отходит от пережитого шока. Не каждый день, поди, он находит таких взвинченных девчонок, спящих в парке на лавочке.       Наши характеры тоже похожи - он, как и я, может вспылить ни с того ни с сего. Хотя. Окадзаки более уравновешен в гневе.       Я перелистнула лист фотоальбома... Так, минуточку... А, что это за фото? Я его не помню. Впрочем, это и неудивительно - за все время разглядывала только первые две страницы и все.       На этой фото - карточке изображена мама. Но почему у нее в руках два свертка с младенцами - один розовый, другой голубой? Я же единственный ребенок в семье.       Вынув фотография из поля, я принялась разглядывать ее обратную сторону. Как я и предполагала там была подпись, которая меня шокировала еще больше "Мои любимые малыши - близняшки - Дея и Мамору Харада в своей самый первый день рожденья.       Чего - чего? Как это понимать? Дея - это я. Но почему Харада? Я понятия не имею, чья эта фамилия. Есть предположение, что это мамина девичья фамилия, но если я родилась, то она должна быть замужем и носить фамилию отца... Едем дальше... Что здесь делает Мамору? Что значит близняшки? Дея и Мамору Харада... Может, это фото какой - нибудь хорошей подруги семьи? Опять - таки, не может быть такого совпадения с именами.       Ох, и навалилось тут всего. Я бы и дальше продолжила размышлять над этой ситуацией, но тут в комнату постучались. - Дея - чан, можно войти? - за дверью послышался голос Луи.       Я промолчала. Ну, могу же я заснуть и не ответить, правда же? Я думала он отстанет, но стучать начали еще настойчивей.       Да, завались ты уже со своим стуком! - Входи! - раздраженно крикнула я.       Парикмахер заторможенно вошел в комнату и застыл на пороге, оглядывая меня. - Ну, что встал - то, как монумент голубя - фонтанчика? - пробурчала я, - садись уж, в ногах правды нет.       Луи, наверное, удивился переменам моего настроения, но перечить и что - то спрашивать не стал. - Вижу, ты разглядываешь детские фотографии? - спросил он. - Нет, блин, куличики леплю, - огрызнулась я, - раз видишь, то чего спрашиваешь?       Моему недовольству не было предела. Парикмахер то ли не услышал меня, то ли сделал вид, что я ничего не говорила, взял мой альбом и начал разглядывать фотографии.       В принципе, я не против. Только вот эту противоречивую, что с близнецами, я прижала к себе. Не хочу, чтобы ее кто - то видел до тех пор, пока сама во всем не разберусь. - А, это твоя мама? - спросил Луи, указывая на фото. Я кивнула, - красивая. Ты очень на нее похожа.       А, что он, собственно говоря, тут забыл? Не просто же так он пришел мои фотки поразглядывать. - А, что ты пришел? - да, грубо, но зато на чистоту, - будешь мне мозги промывать, да? - Я хотел проведать, как ты, - его уголки губ чуть приподнялись вверх, - мы волновались за тебя, Дея - чан. Ты очень нас напугала тогда. Мы обыскали практически весь город.       Волновались? Не мели чепухи. Вы между собой то толком не общаетесь, что уж говорить про малознакомую девчонку. - А, кто был тот мальчик, что сидел с тобой в кафе? - а про Окадзаки то он откуда узнал, - мне ребята рассказали... Мамору, вроде.       Знаешь, а я и сама не знаю кто это... Может рассказать ему про фото? Одной мне вряд ли удастся что - то узнать... Нет, не буду. По крайней мере, сейчас. Сначала поспрашиваю у отца, потом, может быть, обращусь к Хикару. Должна же быть от него какая - то польза. - А где папа? - спросила я. - Он поехал в офис, - ну, как могло быть иначе? Или я правда думала, что он испугается? Ха, наивная, - но он тоже волновался. Через полчаса он приедет.       Черт! Ну, ладно есть шансы узнать правду...

***

- Дея, как же ты меня напугала! - крикнул папа и налетел на меня с объятиями. Ага, правдоподобней ври.       Братья со мной не разговаривали. Да, и кто захочет со иной общаться после того, что я им наговорила? - Пап, мы можем поговорить у меня в комнате?       Отец нахмурился и кивнул. Мы прошли в мои апартаменты. Я показала ему фотографию. А, что тянуть кота за хвост? - Как ты мне это объяснишь? - спросила я.       Он продолжал молчать. - Ау! - крикнула я, - мне повторить вопрос? Что это, черт возьми, значит?! - Дея, успокойся и внимательно выслушай, - я уселась на кровать и взглянула на него, - дело в том, что... Я не твой отец.       О, как... Интересно девки пляшут! - Не поняла... Но как тогда...? - Твоя мама была очень хорошей моей подругой и по молодости я был влюблен в нее, но она воспринимала меня только, как друга, - начал теперь уже не мой отец, - вскоре она встретила свою любовь. Забеременела. Как только твой биологический отец узнал об этом, он бросил ее. Я же все время находился рядом с Асами во время ее положения. И вскоре на свет появились два маленьких чуда - мальчик и девочка, как две капли воды похожие друг на друга. Но у Асами было слабое сердце и после родов оно остановилось. Детей назвали так, как она хотела - Дея, то есть "божественная" и Мамору - "маленький защитник". Поскольку отца найти не удалось, вас отправили в детский дом. Я тогда был в командировке и не смог это предотвратить. После я нашел тебя и удочерил. - А Мамору? - спросила я. - Его усыновила другая семья.       Вот так вот. Санта - Барбара какая - то. Значит, я неродная дочь тому, кого я считала своим отцом. У меня есть брат и мне кажется, что это Окадзаки. Моя мать ему не жена, а просто предмет воздыхания. Мой родной отец меня, то есть нас, бросил. - Доченька, прости, что я не рассказал тебе это, но даже если мы не связаны кровью, все равно ты моя любимая дочь... - Уходи! - прервала я его тираду. Ненавижу когда меня успокаивают.       Сердце бешено забилось, кажется у меня поднялась температура, тело тут же отказалось меня слушаться. Помню, как ко мне приходил Масаоми, помню его холодные руки у себя на лбу, ледяную мокрую тряпку на лбу. Помню, как братья приходили ко мне, шептали что - то успокаивающие. Но я их не слышала. Будто бы меня положили в какой - то вакуум, где гробовая тишина и ужасная духота.       Странно - это не простуда... Тогда что это? Почему мне так плохо?       Глаза налились свинцом и медленно стали закрываться. Дальше была темнота.