Миссия ранга S. Не запороть восстановление клана

- Я ещё раз повторяю: кому ты отдал сведения? – проговаривая каждое слово, я не отрывал взгляда от своего связанного брата. Наворачивая круги вокруг него, я всё дожидался ответа, постепенно теряя терпение. Тако лишь сплюнул скопившуюся во рту кровь и сердито взглянул на меня из-под бровей, продолжая хранить молчание. Он шумно выдыхал воздух из легких, подавляя в себе всякое желание откликнуться на приступы боли в ребрах. – Значит, мы не хотим по-хорошему. Мы хотим, как можно хуже? – последние слова проговаривал уже тот, кого я так старательно хоронил в себе последние месяцы и годы. То маленькое сущее зло во мне, призывающее сделать брату как можно больнее.       Перед глазами мелькали картины, как я во всей красе выдираю из красноволосого сочные куски мяса. Я буквально чувствовал, как немного грубая кожа впивается под ногти, а пальцы всё глубже и глубже погружаются в молодую плоть. И в действительности, в этот момент в нос бил запах чуть подгорелого мяса, заставлявшего меня закусить нижнюю губу в томящем ожидании.       Моя рука тут же загорелась ярким пламенем. От брата, от его крепкого тела меня отделяло расстояние лишь в несколько шагов, а тихий голосок, что откликался где-то позади меня, заставлял меня подойти всё ближе и ближе. Стальные затворы двери камеры заскрипели. Всего мгновение, и моя горящая ладонь, что с каждой секундой обжигало кожу только сильнее, вот-вот ощутит мягкие ткани торса брата. Но только занеся руку чуть назад, она была остановлена вошедшим в помещение другом. - Наруто, прекрати, сейчас же! – воскликнул брюнет и схватил меня уже за запястье, чувствуя моё сопротивление. – Ты уже достаточно натворил, он не скажет тебе ничего.       Я резко повернулся на него, вглядываясь в испуганные глаза товарища. Пламя охватывало мою руку уже по локоть, обжигая края подвернутого рукава. Яркое красное пламя с каждым мигом становилось сильнее, а Нара так и не убирал своей ладони, терпя всю ту боль, что причиняла ему моя чакра. Он пытался сопротивляться мне, не выдавать уже видимого мною беспокойства, но я видел и чувствовал его досконально. Зрачки мои были сужены до вертикальных, а радужка постепенно краснела. В мертвой тишине, где все боялись издать хоть какой-либо звук, я слышал, как хрипит друг, постепенно теряя хватку. Выступивший пот на лице и дрожащие губы показывали, насколько ему было больно в этот миг.       Голос в моей голове на мгновение утих, и я выдернул руку из хватки, пошатнувшись назад. Грудная клетка часто вздымалась, пытаясь насытить уставший организм кислородом. Я со страхом посмотрел на дрожащую правую ладонь, от которой несло палёным мясом, и сжал её второй, думая, что так боль хоть немного стихнет. Исподлобья я глянул на стоявшего впереди брюнета, который так же сжал свою руку. Завидя обугленную от пламени кожу, я понимал, что это сделать мог только один человек в этой комнате. И вновь тихо себя возненавидел.       Глаза накрыло мутной пеленой, а ноги стали предательски подкашиваться. Я буквально ощущал, как кости надламывались, неприятно хрустели и осколки впивались в мышцы. Каждый прокол вспышкой отдавался в голове. Разум понимал, что это лишь иллюзия на почве нервных срывов и постоянных стрессов, но тело поддавалось общей панике и попросту отказывало самому себе. Я понимал, как теряю равновесие и уже был готов снова ощутить горячим виском такой леденящий каменный пол, но трясущаяся рука быстро подхватила меня за плечо. Вес тела все равно тянул вниз и в следующую секунду по другую сторону меня подцепил уже один из шиноби охраны. Стопы беспомощно волоклись по пыльному бетону, на котором красовались засохшие пятна крови.       Я с усилием повернул голову в сторону брюнета, который пристально смотрел на меня и что-то быстро проговаривал. Не воспринимая никаких-либо звуков извне, я отчасти пытался уловить его монолог по движениям губ друга, прежде чем отключится полностью. Стальная дверь камеры захлопнулась за последним охранником, оставляя побитого и обескураженного двоюродного брата в полном одиночестве. Над красной макушкой, у потолка блёкло мерцала единственная на всё помещение лампочка. Парень беспокойно выдохнул, коря себя за всё произошедшее и за то, что не смог предотвратить такое.       В голову резко ударил оглушительный звон, что заставил меня с трудом раскрыть глаза. Размноженное изображение окружающей меня обстановки постепенно сливалось в одно единое, давая понять, что сейчас я находился у себя дома. Тело расслабленно обмякло на любимом диване, снижая постоянный дискомфорт от каждого лишнего движения. По разные стороны от меня всё ещё раздавались глухие щелчки, и они заставляли меня лишь сильнее морщится и отворачивать голову в противоположные от их источников стороны. Сейчас я наконец понял, что не до конца пришёл в себя, а мозг лишь образно дал понять моё собственное местоположение. Я не ощущал боли в руке или где-либо ещё.       Последний раз в своём доме я находился практически неделю назад. Тогда, когда отсюда, собрав все вещи, ушла Сакура. Эти дни проходили в жуткой агонии и постепенной потере самоконтроля, давая волю затаившемуся внутри злу. Раздирая грудь собственными пальцами, я хотел вырвать из неё своё сердце, раздавив собственноручно, дабы не доставлять себе лишнюю боль. Так, по моему же мнению, я мог решить разом все проблемы. Однако голос в моей голове не давал покоя, призывая меня к ещё большему насилию и глумлению над братом, что как раз попался под руку. Как и было предложено, весь пыл я срывал на провинившемся Тако. Он, как никто другой, познал на личном опыте всю мою ярость и злость. Кто-то называл это чересчур радикальным и жестоким методом успокоения, но я не чувствовал жалости или давления совести. Для меня вообще всё происходящее было жутким нескончаемым кошмаром, закончить который никто не в силах. Что я только не делал, чтобы заставить себя проснуться. А очередное использование силы хвостатого друга всё с каждым разом причиняло лишь больше страданий. Тело изнывало от причиненных самим себе ран, не имея сил восстанавливаться. Я превратился в тряпичную куклу.       Щелчки раздавались всё яснее и перед собой я увидел младшую из сестер, которая беглым взглядом осматривала меня. Я смог лишь повернуть голову на бок, наблюдая за тем, как Даруки в это время измеряет мне пульс. Я легонько улыбнулся тому, как заботливо она, хоть и легонько, сжимала своей ладонью мою, что не была повреждена пламенем. Правое запястье было полностью перебинтовано, и только по обугленным краям и прожжённым дырам в кофте можно было понять, что произошло. Я ощущал, как под повязкой отходил мертвый слой эпидермиса и как вяло, но действенно схватывались волокна нового кожного покрова. Раны постепенно затягивались, и я мог даже пошевелить пальцами и почувствовать, как хрустят суставы, словно это были шарниры.       Губы старшей сестры шевелились, в немой речи произнося количество ударов пульса. Она тихо ругнулась малому для меня числу этих же самых ударов. Я шепнул ей слова ободрения, пытался показать, что я жив да здоров, но Даруки лишь пуще былого нахмурилась и продолжила свою работу. Веки снова стали свинцовыми, и я вновь вырубился.       Очнулся уже тогда, когда Наими легонько хлопала меня по плечу, чтобы разбудить. Она сидела на краю дивана, поглаживая маленькой ладошкой по забинтованной руке. Я легонько улыбнулся, наслаждаясь нежными прикосновениями, что дарили уют и спокойствие, и на удивление отчасти снимали постоянную боль при регенерации. Младшая сестра изо всех держалась не выдать своё беспокойство, но частенько шмыгала носом, отчего почему-то казалась лишь по-детски забавней. Я повернул голову чуть в сторону, где посреди гостиной комнаты достаточно громко ругались Аями и Шикамару. На заднем плане, достаточно громко ругались Аями и Шикамару, то и дело указывая на меня. Мне было ещё сложно воспринимать громкие звуки – они слишком звонко отзывались в голове и не давали вычленить из этих криков хоть какую-то важную информацию. Из-под длинного рукава Шикамару торчала перебинтованная рука, и только в этот момент я с ужасом осознал, что произошедшее ранее не было очередным кошмаром, переступившим за грань сновидения. И я с ещё большим горем понимал, как долго будет восстанавливаться мой друг даже с медицинской помощью, если даже сам я не в силах перенести эту боль. Обуглившиеся пальцы, казалось, продолжали дрожать.       В сторонке о чём-то шептались Минеко и Хитару. Обе были обеспокоены жутким расположением начальницы их небольшого аналитического отряда. Блондинка быстро бормотала коллеге, активно жестикулируя руками, но самая молоденькая из тройки, казалось, всё пропускала мимо ушей. Держа руку у губ, она смотрела на меня. Даже в своём нынешнем состоянии я смог разглядеть припухшие и красные от слез веки. Её печальный вид можно было списать на отсутствие здорового сна в ближайшие дни или напряженность всей происходящей ситуации, но я знал истинную причину этих слёз, которые, при всём, она тщательно пыталась скрыть. Обладательница карие-зеленых глаз ещё с самого начала операции странно вела себя в моём присутствии. И я понимал эту боль, эту недоступность на расстоянии вытянутой руки.       Сестра вновь окликнула меня. Одной рукой она сжимала стакан, в котором на солнечном свете блекло переливалась грязными цветами неоднородная жидкость. При одном её виде организм давал понять, что будет отторгать её в любом случае. В горле сразу образовался ком, а саму глотку стискивал привычный рвотный рефлекс. Наими нахмурилась, однако было это адресовано мне или ругающимся коллегам, или даже всё это, вместе взятое – было неизвестно, но вытянутая передо мной рука означала, что принять этот стакан было безоговорочным решением. - Вот, выпей. – тихо пробормотала она, держа посудину. Я чуть привстал, чтобы сесть поудобнее и вдохнул не очень приятный запах, выразительно сморщившись. Позвоночник неприятно прохрустел, а шея стала неприятно ныть. – Пахнет как обычно жутко. – сипло шепнул я и принял стеклянную тару из рук. - Тебе уже не на что жаловаться. Знаешь же, что от него становиться легче. – улыбнулась красноволосая и передала стакан мне. Мне пришлось залпом опустошить его, чтобы от запаха не стало не по себе. Эту откровенную дрянь мне всовывала младшая сестра несколько раз на день, чтобы я совсем не слетел с катушек и имел хоть какие-то силы передвигаться. Но ко вкусу так привыкнуть и не смог. Во рту сразу же почувствовалась неприятная смесь из медикаментов, возможно каких-то трав и иных ингредиентов природного происхождения. Я вздохнул, принимая неприятное послевкусие, заставившее недовольно сморщится, и глянул на коллег, которые до сих пор собачились. - Ты практически день был в отключке. В один миг твоё сердце настолько слабо билось, что мы уже подумали, - девушка сделала паузу и шумно вздохнула, прикрывая рот рукой. Слезники глаз заблестели и куноичи отвернулась на пару секунд. – Ты снова потерял контроль над собой. Это уже пятый раз на этой неделе. Мы все ужасно волнуемся, почему это происходит, и… - Почему они ругаются? – спросил я, минуя вопросы, которые я слышал уже неоднократно. - Они не знают, что без тебя делать. Осталось три дня до встречи с нашей неизвестной личностью, а нам нужен третий ключевой элемент и план, как обхитрить этого мудака. – она вмиг замолчала и положила руку мне на плечо. – Наруто, нам без тебя не справиться.       Глаза её выглядели печально, и в этом взгляде я увидел отчаяние каждого жителя деревни. Я потупил взгляд в пол, понимая, что очень много времени до этого потерял впустую. - Мы должны сами пробраться в тот дом. Неужели мы не найдем какую-то маску? – раскинув руки в сторону, воскликнул брюнет, чем вызвал еще большее недовольство сероглазой. Однако, резкое движение поврежденной конечностью вызвало очередную вспышку боли, и Нара аккуратно сжал здоровой рукой забинтованное запястье. - Какую-то маску? – брюзжала Аями. – В дневнике четко и коротко сказано, что маску определит Узумаки, а это значит, что без Наруто нам там делать нечего. Это родовой дом Узумаки, там их десяток! - Значит так, – одной фразой заставив замолчать обоих, я принял сидячее положение. Младшая сестра подскочила с дивана, готовая так же, как и Даруки, оказать всяческую помощь, но я быстро пресек это лишь одним взглядом. Упираясь кулаками в мягкую обивку мебели, я сделал рывок и поднялся на ноги. – Аями, ты сейчас быстро объясняешь, куда нам необходимо отправиться, и мы наконец покончим с этим раз и навсегда. – пришлось собрать все силы, чтобы не свалиться на ровном месте. Размяв плечи, я окончательно выпрямился и поджал больную руку к груди. - Наруто, всё не так просто, - брюнет хотел подойти, чтобы не дать мне упасть, но сероглазая смело преградила ему путь вытянутой рукой и сделала шаг вперёд. - Мы должны немедленно отправиться в ваш фамильный дом. В записках твоей бабушки было сказано, что только кровь её крови сможет определить нужную нам маску. Она то и поможет открыть печать. - Почему же именно маска? – переспросил я, в это время выискивая в комнате любимый плащ. Кивнув сестре, чтобы та подала атрибут одежды, Наими быстро сняла его с перила, где он каким-то образом оказался, и поднесла мне. Согнутую в локте руку было одеть сложнее всего, но вполне терпимо. - Там говорилось об эффекте, но девочки и я не смогли понять о каком именно. К сожалению, записи не сохранились. Мы не знаем наверняка, чем конкретно поможет нам эта вещица, поэтому я и говорю: отправляться надо прямо сейчас. И нам нужны твои силы телепортации. – буквально моля, бормотала девушка и пронзительно взглянула мне в глаза. Однако, как бы старательно она не пыталась встретиться со мной глазами, я смотрел сквозь неё, завидев на столе позади брошенную повязку. Принадлежала она той, что покинула меня в самый, возможно, сложный момент моей жизни.       Как ни странно, в плаще я чувствовал себя более комфортно и… полноценно. Я пытался проанализировать всё, чтобы выстроить хоть какое-то подобие плана следующих действий. В голову, ко всему прочему, лезли и совершенно бредовые и глупые вещи, а быстрые умозаключения того, как себя стоит вести, приводили меня к тому, что я попросту не выдержу этого. Физически. Моё тело не регенерирует должным образом, а к силе Курамы, затихшего ещё недавно, был строгий запрет. И в такие моменты невольно охватывал неминуемый страх, что я попросту облажаюсь, унося вслед за своей жалкой жизнью ещё множество других.       Сдвинув брови к переносице, я посмотрел на Аями и, положив руку на плечо, согласно кивнул. Я понимал, что все мои переживания не стоили жизни всех жителей деревни, а это означало лишь одно: я нужен был всем им. Суровый, уверенный в своих силах и способностях. Лидер. И если я не был таким, то должен был приложить все силы, чтобы быть хотя бы его подобием. - Если нам нужно в тот дом, то туда мы и отправимся. Немедленно. – твердо сказал я и с силой сжал кулаки. Не смотря на всю стойкость, тело так и ныло от причинённого ему вреда и буквально кричало мне отдохнуть ещё немного. – Сбор здесь же через час. Аями и Шикамару со мной. Наими и Даруки, остаетесь здесь со всеми в случае чего.       Вся команда без слов согласилась с моими словами и удалилась из дома. Младшая сестра хотела было что-то возразить, возможно, потому что хотела отправиться с нами, но грозный взгляд в её сторону быстро развеял все мысли оспорить моё решение. Провожая ребят взглядом, я устало вздохнул и присел на подлокотник дивана. Ладонью я зачесал мешавшуюся челку, которая вновь улеглась на глаза, мешая взгляду. Я сам себе тихонько посмеялся, когда приметил, что после всего неплохо было бы наведаться к парикмахеру. Входная дверь хлопнула, оповещая меня о том, что в этом доме я отныне был один. За час нужно было свести мысли в кучу, собраться с духом и сделать всё так, как надо.

***

      Спустя какое-то время, светлая дубовая дверь немного приоткрылась. Я окликнул самого себя, думая, что час уже прошел, но в проёме показалась Минеко. Она неуверенно растворила дверь ещё больше и прикусила губу. Я взглянул на девчушку, что была младше меня на несколько лет, и стал ждать действий с её стороны. Она какое-то время находилась в ступоре, но, не услышав возражений, прошла внутрь. - Наруто-сан, - начала русая. – я, - замялась она, топоча на одном месте. Я глубоко вздохнул и подошёл к ней, пытаясь заглянуть ей в глаза. Моё недоверие ко всем только стало острее, но она выглядела настолько невинной, что заподозрить её в какой-либо уловке я попросту не мог. Не сейчас. Молодой аналитик хрустела пальцами, потому я сразу понял, как сильно она переживала. Обладательница карие-зеленых глаз всегда делала так, пытаясь скрыть своё волнение. Я понимал, что долго так продолжаться не могло, а потому взял её ладони в свои и уже более настойчиво посмотрел ей прямо в глаза. Всем сердцем я понимал, что даже такой невинный на первый взгляд жест, мог причинить ей столько боли, но также и придать уйму сил выразить то, что у неё в голове. Наи подняла взгляд на меня и чуть улыбнулась. Черные зрачки постепенно расширялись, а густые светлые ресницы быстро хлопали вверх-вниз. В это тишине я слышал, как тарабанит её сердце, и в эту же секунду она издала непонятный звук, будто проверяя, не потеряла ли голос от волнения вовсе. - Я лишь хотела сказать вам, - сделала она паузу, а я вновь невольно кинул взгляд на полку с протектором, что находилась в полу метре от меня. – тебе, чтобы ты действовал осторожнее. – неожиданно, наверное, для нас двоих, девушка нежно обхватила ладонями моё лицо. Кожа была действительно настолько бархатистой, что я даже прикрыл от удовольствия глаза. Я шумно сглотнул сформировавшийся в горле ком и посмотрел на гостью. Она все также осматривала моё лицо и большими пальцами рук гладила по щекам, изредка задевая уголки губ. – Я знаю, как тебе сейчас сложно, как тебе нужна поддержка того, кто тебя любит, и я ни на что не претендую. Я просто хочу, чтобы знал. – она притянула меня чуть ближе и легонько поцеловала меня.       Я почувствовал, как она желанно накрыла своими пухлыми губами мои, насколько сильно это причиняло ей боль и удовольствие одновременно. Мне хотелось оттолкнуть её тут же, но тело вновь предавало меня, и я ответил на поцелуй, положив одну руку на затылок и притянув аналитика ближе. Мне пришлось чуть наклонится, чтобы Наи перестала трястись, стоя на носочках. Обе ладони легли на хрупкие плечи, постепенно стягивая за собой вниз вязанный кардиган, оставляя хрупкие плечи оголенными. Её маленькие ручки легли на торс, боязливо узнавая его на ощупь.       Открыв глаза лишь на миг, я осознал, что это дальше продолжаться не может. Забинтованная ладонь, прежде легонько приобнимая плечо девушки, сжала тонкую ручку у её основания и заставило её отпрянуть от меня. Я со злобой нахмурился и потупил глаза в пол, не желая встретиться с аналитиком взглядом. Она отошла на пару шагов от меня, полностью открывая и без того приоткрытую дверь. Я услышал, как она легонько всхлипывает. – Будь осторожен. – напоследок кинула она и быстро выбежала из дома, оставляя в недоумении подходивших ко мне сопартийцев.       Я и с места не мог сдвинуться. При каждой попытке дать логическое объяснение произошедшему, тело с каждым мигом всё больше окатывало волной физической усталости, оно предательски просило большего от этой юной девушки. Секундные моменты, что смогли запомниться мне, прицельными выстрелами возникали перед глазами снова, и снова, и снова. Её круглое личико, мягкая кожа и такие большие глаза. Удивление сменялось негодованием и злостью, оно мешалось во мне, создавая сумбур из эмоций. Я с силой стукнул по входной двери и соприкоснулся с лаковым светлым деревом лбом, прикрыв глаза. Столько абсурда сваливается на мою голову, что я попросту не в силах осмыслить это. Мысли в моей голове окончательно образовались в одну сплошную кашу. Как я мог допустить такое с собой? - Ты точно готов? – спросил Шикамару, который тут же оказался подле меня. Я с силой стискивал зубы, сжимая больную ладонь в кулак. Злоба, накатившая на меня, не должна была вновь взять верх. Не сейчас. – Наими уже начала подготовку вместе с ведомством, а Даруки скоро организует эвакуацию в убежище.       Я ещё сильнее сжал кулак и громко рыкнул. Тело вмиг охватило яркое пламя. Обжигающая аура будто острыми ножами пронизывала все тело, заставляя меня корчиться от боли. Каждой клеткой своей я осязал, как опаляется кожа, как старые раны расходятся вновь. Трясущимися руками я сложил печать, и вся команда, собравшаяся вокруг меня в секунду исчезла вместе со мной, оставляя за собой лишь легкую дымку.