Живи и помни

      Новоселье стоило отметить так, чтобы вновь обжитые стены просто дрожали от смеха и кутежа. Но к этому веселью стоило сначала подготовиться, что было несколько проблематично. — Вить, прекрати, пожалуйста, ты мешаешь. — Я не хочу прекращать. — У меня нож в руке, — Лиза улыбнулась, пытаясь отвернуться от настойчивого Пчёлкина. Но не тут-то было — нож ловко перехватили и откинули в раковину. — Сейчас уже ребята придут, — в ход пошёл последний аргумент.       Мимолетный взгляд на часы, впрочем, сказал об обратном. — Мы успеем, — Витя углубил поцелуй, ещё сильнее вжимая девушку в столешницу. Но вот она на продолжение была явно не настроена — вывернувшись-таки из объятий, Лизавета застегнула пуговицы блузки и лукаво взглянула на парня, словно издеваясь над ним. Тот тряхнул волосами и схватил с одной из тарелок редиску. — Я надеюсь, они без баб придут? — Лиза вернулась к раковине и выудила из неё нож.       Пчёлкин фыркнул и продолжил воровство нарезанных овощей. — Космос всё равно Надьку Ланге хочет, а она ему всё не даёт, так что он точно в пролете, а Фил чисто из солидарности один будет. — Ланге? — Лиза даже отвлеклась от чистки картофеля. — Так у неё же эпилепсия. — И что? Одно другому не мешает, — Пчёлкин изогнул бровь и шагнул было в сторону девушки, но Черкасова вовремя выставила руку вперёд. — Стой, где стоишь. И прекрати со стола трескать, подожди. — То есть, ни секса, ни еды? Круто.       Лизавета вновь повернулась к Пчёлкину спиной и продолжила готовку. Ей, у которой руки были явно вставлены немного не тем концом, пришлось срочно учиться готовить хотя бы что-то с появлением в её жизни Вити. А теперь ещё и было, где экспериментировать, не заставляя родителей быть «подопытными кроликами». — Ключи потом не забудь забрать. — Какие ключи? — От квартиры, какие…       Рука дрогнула, едва не порезав другую. Вот уж неожиданность… Пришлось вновь откинуть картофелину в миску с водой и прервать процесс чистки. — Ты серьёзно, что ли?       Пчёлкин фыркнул. — В коридоре, на зеркале.       Лиза как-то неопределенно хмыкнула и вытерла руки о полотенце. Такой простой фразой Витя почему-то заставил девушку смутиться. — Я… я не ожидала.       Пчёлкин молча раскинул руки в стороны и призывно посмотрел на подругу, словно зовя её к себе. И та подошла, обняла сидевшего на диванчике парня и поцеловала его в макушку. Сейчас она даже не придралась к растрёпанным волосам.       ...Для неё веселье закончилось раньше — пришлось уйти домой, потому как маме было дано клятвенное обещание ночевать в родных стенах. Но, несмотря на начало двенадцатого ночи, родная квартира встретила бодрствованием. — А вы чего не спите? — совершенно трезвая, она быстро скинула с ног кроссовки и босиком прошлёпала в кухню. А кухня словно дышала напряжённостью. Алла Дмитриевна и вовсе как-то странно прятала глаза. — Что случилось? — Сядь, — Андрей Степанович кивнул на табурет, и девушка не стала задавать лишних вопросов. — Знаешь, что, дочура? Я от тебя такого, конечно, не ожидал. Всю жизнь я под погонами горбился, наверное, именно для такого вот разговора.       Лизавета нахмурилась, не понимая, и отец продолжил, уже более основательно. — Рассказывай, что на Рижском рынке делала, дорогая. Продукты продавала?       Ком встал в горле, а земля под ногами словно заходила ходуном. Теперь вдруг резко стало понятно ночное бдение родителей и, в частности, заплаканные глаза Аллы Дмитриевны. Лиза беспомощно оглянулась на мать, но та лишь покачала головой и устремила взгляд в окно. Девушка опустила голову и взглянула на руки. — Откуда ты знаешь? — Погляди, мать, — Андрей Степанович горько усмехнулся, хлопнув ладонью о столешницу. — Она даже не пытается объясниться. Что, надоело врать? А я тебе скажу, откуда узнал. Коллега мой рассказал, как раз дежурил вчера там, видел, как ты сумочку-то какому-то мужику передавала. Представляешь, как мне приятно было, когда ко мне подчиненный подходит, и в открытую так говорит — а знаешь, мол, Степанович, чем дочка-то твоя промышляет? Спасибо Владимиру Евгеньевичу, открыл глаза. Жаль, что поздновато.       Владимир Евгеньевич… Лиза знала этого лейтенанта, которому уже было к сорока годам. Скользкий, любивший везде совать свой нос и выслуживаться перед начальством. Вот и сейчас… выслужился. — Пап, я… — Замолчи. Я слушать тебя не хочу. Мало я тебя порол, что сейчас вот такая грязь всплывает. Говорил же, предупреждал, что ничего хорошего от этого Пчёлкина ждать не следует, так нет же, не послушалась, дрянь… — Андрей! — Алла Дмитриевна надрывно воскликнула, осаждая мужа, но тот и не подумал остановиться. — Что Андрей? Ну что? Ты меня ещё будешь останавливать? Может, погладить её по головке ещё? — и мужчина повернулся к дочери, постепенно переходя на крик. — Спасибо тебе, доченька, удружила! Спасибо! Так держать!       Лиза вдруг вскочила и пошатнулась. Злоба в ней смешивалась с чувством несправедливости. — А в чём я виновата? Я что, убила кого-то? Я же, наоборот, ради вас старалась! Чтобы не нуждались ни в чем, чтобы всё хорошо было! Что, плохо нам жилось с этой работой? Вы же сами радовались деньгам, тому, что теперь в долг не просим. А теперь я вдруг злом стала. — Замолчи! Ты меня на старости лет опозорила на весь отдел, так хоть сейчас язык свой прикуси!       Лиза примолкла, исподлобья глядя на отца, и тот, побарабанив пальцами по столешнице, продолжил: — В общем, так. Про работу свою отныне забываешь, и с Пчёлкиным своим расстаёшься. — Что? — девушка даже рот раскрыла от шока, который напомнил ушат ледяной воды. — А с чего ты вообще взял, что это он виноват? Ты забыл, чем Юра занимается? Почему к нему у тебя претензий нет? — Я всё сказал. Пока ты живёшь в моем доме… — Отлично, — Лиза хлопнула себя по бокам и оскалилась. В глубине души она только и ждала подобной фразы, — тогда я больше не буду здесь жить. Я не брошу это дело, и Витю тоже не брошу. Представь себе, я его люблю, и не собираюсь тебя слушать. Это моя жизнь.       Каждое слово, словно яд. Она сыпала этими фразами, вкладывая в них всю боль и обиду. Выплюнув последние слова, девушка вихрем метнулась в коридор, влезла в кроссовки и вылетела из квартиры, вмиг ставшей чужой. Наружу рвались судорожные рыдания, но давать им волю Лизавета не могла.       ...Она ввалилась в квартиру и, захлопнув дверь, тут же упёрлась в неё спиной. Чтобы не зарыдать в голос, пришлось зажать рот ладонью. — О, ты чего вернулась-то? — из кухни нетвёрдой походкой вышел Пчёлкин, оставив Фила и Космоса, о чём-то горячо споривших, один на один. Лиза взглянула на него, и явственно почувствовала, как парень начал трезветь. — Что случилось? — Отец… отец узнал о наших делах. — Откуда? — Коллега его на Рижском дежурил вчера, нас видел. Вить, я из дома ушла, — девушка взглянула на парня, и тот крепко обнял её, позволяя зарыдать, уткнувшись в плечо. — Да заткнитесь там! — гладя подругу по спине, Пчёлкин обернулся в сторону кухни. Спор прекратился, и в коридор выползли совершенно косые Холмогоров и Филатов. — Чего такое?       Витя повторил только что услышанное от подруги, и лица друзей постепенно стали принимать более осмысленное выражение. — Что мне теперь делать-то? — Успокойся. Успокойся, а потом подумаем. — А кто ему рассказал-то? — заплетавшимся, но уже не столь сильно, языком, поинтересовался Космос. — Коллега, подчиненный… Владимир Евгеньевич… — имя-отчество Лиза произнесла с такой ненавистью, что, казалось, готова была самолично растерзать этого лейтенанта. Ребята переглянулись — это имя им совершенно ничего не говорило. — Да ладно тебе, Лиз, — к девушке подошёл Валера и похлопал её по плечу. — Помиритесь, всё нормально будет. — Не хочу я с ним мириться. Вы не представляете, что он мне наговорил…       Космос молча жевал губы, будучи не в силах найти нужные слова или советы. Но вот одно они с Валерой поняли одновременно и очень точно: они сейчас стали лишними. Праздник всё равно испорчен, и никому сейчас уже не до веселья.       …Они молча лежали на не разобранном диване. Витя тупо смотрел куда-то в стену, одной рукой обнимая Лизавету за плечо, а та рассматривала звездное небо, видневшееся из распахнутого настежь окна. На языке вертелись слова, которые она так до сих пор и не сказала, опасаясь реакции парня. Но молчать с каждой секундой становилось всё тяжелее. — Вить… — Что? — Он… — Лиза покусала губу, прежде чем продолжить. Голос её всё ещё дрожал от недавних рыданий, да и слова нужные стоило подобрать, — он мне сказал, чтобы я не только работу бросила, но и тебя.       Казалось, он даже перестал дышать. По крайней мере, на какие-то мгновения так уж точно. И взгляд его остекленел окончательно, остановившись на какой-то точке на стене. — И что? — голос его вдруг так охрип, что показался девушке совершенно чужим. Лиза взглянула на парня и уткнулась носом в его майку. — Я отказалась. Иначе бы меня здесь не было, логично?       Он не ответил. Но та сила, с которой он сжал её плечо, привлекая девушку к себе, была красноречивее всяческих слов. И его горячие губы на её виске, и рука, мягко опустившаяся на затылок — это выражало всё, что чувствовал в эти мгновения Виктор Пчёлкин, который, пожалуй, впервые в жизни признавался самому себе в том, что умудрился полюбить.