Ветра Хладной Гавани

       Над Солитьюдом всходило солнце, бросая первые блики на погруженные во тьму улицы. По камням ровно вымощенных, но измазанных во влажной грязи дорожек стелился лёгкий туман. С крыш капала оставшаяся после ночного дождя вода и нехолодный, но всё равно заставляющий кожу покрываться мурашками воздух был пропитан терпким запахом сырости.       Эйнар, придерживая порванную петлю измызганного в походах рюкзака, размашисто шагал по мокрой траве, хлеставшей по ногам; мятый плащ рваными крыльями болтался за его спиной, льняные грубые штаны извозились в грязи, а сапоги, если ещё не протекали, то ноги не грели точно. Нестриженые волосы цвета тёмного песка, коего так много на побережьях моря Призраков, сальными прядями болтались над обветренным лицом.       Сколько он уже не ходил в баню? Казалось бы, не так уж и давно, неделю назад, ещё в Морфале, но Эйнару казалось, что с того морндаса прошла целая вечность. Зал Дозора, где его, больного каменной подагрой, столь гостеприимно приняли, тоже остался далеко позади, в снегах и метелях. Возвышение избавило светскую столицу от них, защитив и от ледяных ветров с вечно холодного моря Призраков, и от суровой зимы, которая особенно жестока бывает здесь, в северных землях; но Месяц Руки Дождя, будто бы бросая тень на эти преимущества, расходился тут особенно буйно, чуть ли не каждый день обрушивая на город потоки стылого, холодного дождя. Прибыв сюда только этим утром, Эйнар по терпкому запаху воздуха понял, что сухой и тёплой погоды тут не было уже давно.        Под ногами вовсю хлюпали лужи; тут, в районе рынка, они были грязными и мутными, но норд знал, что чем ближе к знаменитому Синему Дворцу, тем чище они будут: там, в обители местной знати и аристократов, редко когда бывает скопление простого люда.        Откуда-то из-за стен пронзительно прокричал петух, и вскоре, как ни странно, город начал оживать, выпуская на свои широкие улицы, медленно заливаемые солнечным светом, зевающих и ворчащих людей. Эйнар развернулся на каблуках, решив, что город он узнал достаточно, и направился прямиком в таверну, стоящую у самых главных ворот; заведение как раз только открылось, и народу там почти не было, не считая разве что какого-то пьяницы, как убитого дрыхнущего за угловым столом. Видимо, безмятежно прохрапевшего тут с самого закрытия на ночь. — Проходи, проходи, — протирая бутылки, добродушно поприветствовал гостя хозяин — немолодой, но ещё крепкий мужчина с каштановыми жидкими волосами. — Ты заходи, у нас как раз есть и комнаты, и еда. И выпивка тоже; кстати сказать, если ты любитель Сиродильского бренди, то готов поспорить, боги благоприятствуют тебе! У нас как раз новый завоз, ещё вчера вечером прибыл с юга. Или, может, хочешь попробовать наше пряное вино? Готов поспорить, нигде в других краях второго такого не сыщешь. — Мне, пожалуй, и мёда будет достаточно. — Гость то ли вальяжным, то ли до безумия усталым манером плюхнулся на стул у стойки; на бармена изможденно глянули два голубоватых глаза с опухшими от недосыпа веками. — Как скажете. — Мужчина проворно вытащил из-под стола кружку, а потом, немного покопавшись, — и бутылку. Эйнар зубами вытащил пробку и тут же присосался ртом к горлышку, глотая алкоголь. — Знал бы, сколько я его, мёда этого, в рот не брал... — начал рассказывать после он, постукивая по дереву костяшками пальцев. — От самого Дозорного Зала пешком, спал прямо в лесу, иногда с караванами ночевал... Как ни старался я югом идти, небось уже и атаксию подхватил. — Ну, как говорится, жизнь хворать нам не дает, коли пьём мы нордский мёд! Хотя, если карманы не дырявые, сходи к Анжелине, парень. Тебя как звать-то? — Эйнар... Эйнар Родившийся-Из-Глины, если хочешь. Или Эйнар Крепкая Рука. — Ха! А почему из глины, если не секрет? — Прозвище уже при жизни дали. Отец мой в керамике прекрасно смыслил, да и приелось как-то... Ну и гибким меня считают, мол, я перед бедами всеми так выгибаюсь порой, что они стороной обходят. Да только вот бред это всё... То всё мелочи были, а как припекло, так никакая глина и не спасла; потому я здесь, а не в уютном родительском поместье близ Брумы. Впрочем, это уже совсем другая история. — Несмотря на явно любопытный и будто подталкивающий к рассказу взгляд хозяина, Эйнар явно дал понять, что продолжать не намерен. Это в том же Вайтране или Морфале он свою историю выложить еще мог, а тут, где все люди намного ближе к правительству Сиродила... Нет, его, конечно, никто и не думает искать, но разве осторожность когда-нибудь вредила? Что ж, не повредит и теперь.        Комнату Эйнар снял сразу, решив отложить собственные дела на потом; она оказалась большой и чистой. Кровать была широкой, с аккуратно заправленным постельным бельём и тонким шерстяным одеялом; в углу на стуле при столе лежал сложенный плед, оставленный, если ночи будут слишком холодными. Для подобных ночей тут водилось и иное избавление, однако Виния Эйнар нарочно предупредил не подсылать к нему шлюх; дело было, конечно, не в чистоте его нравов и даже не в деньгах, просто в коем-то веке усталому норду этого не хотелось — ему уже не хотелось ничего, кроме покоя, и, казалось, в течение трёх дней по крайней мере его желания не изменятся.        Благо заработанные ещё в Морфале деньги это позволяли, Эйнар тут же попросил ванну прямо в комнату, и не было бы преувеличением сказать, что Очаги Наслаждения в сравнение с обычным мытьем показались бы норду блеклыми и пустыми, не стоящими должного внимания.        Ещё полдня он отсыпался в своей комнате, накрепко задёрнув плотные шторы и погасив свечи. К полудню дождь занялся вновь, громко стуча по крышам домов и мостовой; эти звуки только убаюкивали Эйнара, однако остальным ливень не приносил ничего, кроме досадных неудобств. Торговцы свернули палатки и попрятались по домам, спасая товары от дождя; кузнец, так любящий работать на свежем воздухе, тоже ушёл, не будучи защищенным даже под навесом, и вечно раскатистые звуки наковальни затихли, отдав тишину стылого воздуха на растерзание ливню. Люди забились в тёплую таверну, запивая досаду вином и сетуя на непогоду, и зала была полна самого различного народа, от рабочих и вплоть до дворян. Даже Гисли, о которой Эйнар уже успел услышать, сестра многоуважаемого тана города, сидела тут же, тихо переругиваясь сама с собой и потягивая бренди из заляпанной кружки.        В зале переливчато играла лютня, а по стенам и полу прыгали нервные отблески огня и тени. — Вот же пьяница, — негромко с укором заявил пожилой наёмник в железной броне, усевшийся рядом с Эйнаром. — Эх, брату с самого начала надо было бы взять её в ежовые руковицы... А то позволяет ей всё подряд, вот и шляется по всему городу, собирая и комкая все сплетни подряд между собой... А по вечерам в таверну — чтоб нализаться в хлам и в итоге быть провоженной за порог. И попробуй, главное, что невежливо сделай — сразу к брату побежит, а тот шутки шутить не любит... — Такова воля богов, — многозначительно пожал плечами Эйнар, вальяжно облокотившись на ручки стула. — Вот я говорю тебе, всё-то они видят, только вот делать ничего не делают — мол, смертные, сами разбирайтесь... — А есть ли они, эти боги? Нет, ну, может, и есть; только они там, на небе, живут далеко и высоко. Не знаю уж, куда и попадут наши души — скорее уж, в Обливион и все вместе. Но в жизни, — мужчина хлопнул себя кистью по рукояти меча на боку, — я предпочитаю полагаться вот на эту штуку. И знаешь, она меня ещё ни разу не подвела... чего нельзя сказать о богах. — Забавное толкование. — На лице Эйнара появилась блуждающая улыбка. — А о даэдра что скажешь? — А что даэдры? Даэдрам вон люди сектами доверяются, общаются там с ними. Ну, ежели не обман, то да, есть они, даэдра твои. И миры их есть, некоторые туда путешествуют даже... — То есть, по-твоему, если не общается с ними никто, если миры их при жизни не видел — то и нет их? — Может, и есть, а может, и нет. Все зачем верят? Чтобы помогали. В таком случае вот они, — наёмник вновь хлопнул меч по рукояти, — мои боги и мои даэдра. — Ясно, парень. — Эйнар медленно поднялся со стула, отряхнув штаны от крошек. Музыка в таверне на секунду стала будто бы чуть громче. — Ну ладно, ты сиди, а мне и делами наконец заняться надо.        Проталкиваясь между столов и посетителей, норд наконец пробрался к самой барной стойке. Тут запах алкоголя и лаванды стал куда резче, и Эйнар даже с трудом сдержал чих, проходя поближе к Винию, переговаривающемуся о чем-то с дочерью — белокурой и неловкой девочкой-подростком. — Эй, дружище, — окликнул норд хозяина. Тот приветливо кивнул, оставив дочь и подойдя поближе. — Я тут девушку одну ищу... Валена, то ли нордка, то ли бретонка. Она где-то тут, в Солитьюде, а Солитьюд, насколько я знаю, весь через твое заведение проходит. Да и сплетни обычно тоже мимо него не проходят... — Лестно слышать, парень, но Валена... Имя странное, я бы запомнил. Нет, в моей таверне такой точно не было, кем бы она не была. А что она? Зачем тебе? Может, помогу... — Да друг один мой этой Валене из Солитьюда кое-что передать попросил... Да Дозорный Стендарра он, они меня выходили, понимаешь, когда я в их Зал больной постучался... Вот и решил хоть как-то... — Зал? — Виний внезапно побелел, будто бы вспомнив что-то, но тут же взял себя в руки, откашлявшись и сложив руки на стойке. — Знаешь, на Зал Дозора напали, дружище. Вампиры, кажется. Может, кто и выжил, но, боюсь, твоего друга ты больше не увидишь.        Музыка в таверне будто заглохла, а голоса слились в единый бессмысленный шум. Всё как-то смешалось, спуталось, и взгляд Белранда — не злой, не ядовитый, — прожёг Эйнара насквозь. Он будто бы вопрошал: "Ну что, помогли тебе твои боги?"        Да. Его боги тут помогли бы лучше, да жаль, не поспели.