***
— Тецу, ты затрахал со своей ревностью! — кричал Аомине, активно жестикулируя руками у самого носа Тецуи, заставляя его вжиматься в холодную стену. — То, что ты признался мне, а я тебя не оттолкнул, вовсе не означает, что я всецело принадлежу тебе! У нас свободные отношения, разве не так?! Ты сам согласился на это. Я тебя не заставлял! Так какого хуя ты ревнуешь меня?! — Он смотрел искрящимся от злости взглядом в голубые глаза Куроко в ожидании ответа и, поняв, что не дождется, резко ударил кулаком в стену у самой головы Куроко. — Бесишь. И после этого ушел, оставляя Куроко наедине с разрывающими сердце чувствами.***
Все верно, Куроко сам согласился на такие отношения, когда верность исключена, когда романтика и клятвы исключены тоже. «Свободные отношения», — так их называл Аомине, который всей своей сущностью отрицал любовь. Дайки признавал только две вещи в жизни: баскетбол и секс. И если с первым у Куроко были кое-какие проблемы, то со вторым всё было в порядке. Они еще несколько раз встречались после первой ночи, а потом всё как-то завертелось, что Куроко даже не успел проследить нить их отношений, и вот теперь он делит квартиру с Дайки, и они вроде как пара, но только с небольшой пометкой: пара в свободных отношениях. Это подразумевает под собой полное отсутствие романтики, обещаний и ревности. Так они жили. Сегодняшним днем, свободные и не связанные никакими обстоятельствами. Только было кое-что, с чем Куроко не мог справиться. Надежда. Банальная и призрачная надежда на то, что когда-нибудь Дайки остепенится и станет более серьезным, но пока Аомине делал диаметрально противоположное. Куроко часто заставал Аомине в кровати с кем-нибудь. И эти кто-нибудь никогда не повторялись: каждый раз кто-то новый или новая. Но по условиям отношений, которые они построили с Дайки вместе, Куроко как бы не должен быть против, потому что они всё заранее обговорили и каждый из них знал, на что идет, соглашаясь на подобные отношения. Первая ссора произошла, когда Куроко обнаружил Аомине в кровати с девушкой. Дайки тогда лишь невозмутимо выпроводил пассию за порог и, легонько коснувшись поцелуем губ Куроко, произнес: — Я могу всунуть и бабе, и мужику. Не волнуйся, — сказал он, затягиваясь сигаретой. — На тебя у меня тоже стоит, — оказавшись в паре сантиметров от Куроко, прошептал он и выдохнул табачный дым в лицо Тецу и, сократив ничтожные сантиметры между их губами, втянул Куроко в тягучий и страстный поцелуй. И Тецуя больше не мог сопротивляться. Второй приступ ревности случился, когда Аомине приволок из клуба хилого парня и поимел его, черт побери, на их кухонном столе. Тогда Дайки уже раздраженно кинул: — Я тебя не заставлял соглашаться. Если не можешь больше – проваливай. — И снова ушел в клуб, где он обычно и находил себе «компанию на потрахаться». Куроко до сих пор помнит то зудящее желание проехаться кулаком по лицу Аомине. И вот, нынешняя третья ссора на почве ревности вывела Аомине из себя: он наговорил Куроко таких слов и упрекнуть, конечно же, не забыл, а теперь не объявляется уже второй день, а Куроко топит себя в алкоголе и в надежде заглушить все эти слишком громкие мысли в его голове и тяжелые чувства на сердце.***
— Скучаешь? — Куроко окликнул незнакомый голос. На соседнем стуле сидел парень. Его глаза блестят, в голосе слышится алкоголь, и Тецуя хочет сказать, что всё это выглядит как гребаное клише, но вовремя прикусывает язык. Парень, Кагами, настаивает на том, чтобы угостить Куроко напитком, и Тецуя, недолго думая, соглашается. В отместку Дайки. Они проводят в клубе еще час перед тем, как Кагами говорит: — Может ко мне? — Поехали, — отвечает Куроко опять же в отместку. И всё, что происходит в квартире Кагами, тоже в отместку.***
Когда такси остановилось у подъезда Куроко, часы показывали почти четыре утра. Он поднимается на лифте до шестого этажа, отворяет дверь, сползает по стене и опускается на обувную полку в прихожей и не может понять, в какой момент в его жизни пошло что-то не так. Он едва ли не подпрыгивает на месте, когда свет в прихожей внезапно включается, и в дверях показывается Дайки. Он в домашних штанах и майке, значит, вернулся он давно. — Ты поздно, — говорит Аомине, оперевшись о дверной косяк. — Ты рано, — тем же тоном отвечает Куроко, стягивая с себя обувь. Дайки молча наблюдает за возней Куроко, и когда тот, наконец, заканчивает, как бы невзначай произносит: — Я уезжаю завтра утром. — Надолго? — спрашивает Тецуя, почему-то отчаянно пытаясь казаться безразличным — На две недели. Куроко с показушным равнодушием кивнул и направился в ванную. Как только он забрался в душевую кабину и включил воду, Дайки присоединился к нему. — Что ты делаешь, Аомине-кун? — недовольно проворчал Куроко. — А то не понимаешь, — игриво ответил Дайки, опаляя горячим дыханием шею Тецуи. Сильные руки легли на талию парня, а губы коснулись шеи и, оставив пару отметин на ключицах, спустились вниз. Куроко почувствовал, упирающееся в него, «твердое желание» Аомине. И в следующую секунду Дайки резко разворачивает Куроко к себе лицом, прижимает его к стенке кабинки и впивается в его губы требовательным поцелуем. Он буквально насилует рот Тецу, но Куроко вроде и не против, особенно когда Дайки обхватывает его член своей рукой. Куроко не может сдержать стон, который Дайки гасит новым поцелуем. — Пожалуйста, — выдыхает Куроко, когда Дайки сжимает его член у основания. — Нет, Тецу, — медленно и шепотом протягивает Дайки. — Я не хочу, чтобы ты кончил слишком быстро, — он прикусывает мочку Куроко, и тот едва ли не хнычет, сгорая от желания, и по этой же причине он игнорирует усмешку Дайки, когда насаживается на пальцы Аомине внутри себя. — Такой нетерпеливый, — грязно шепчет Дайки. — Хочешь мой член внутри себя? — Куроко, закусив губу, кротко кивает. — Скажи. — Я хочу, — нетерпеливо выдыхает Тецуя. — Хочешь чего? — дразнится Аомине, играя с сосками Куроко. — Хочу... тебя... в себе, — рвано отвечает Тецуя. — Хочу так сильно, пожалуйста. И Дайки сдается при виде такого Куроко, который хочет быть оттраханным прямо сейчас. Он медленно входит в Тецу, дает ему время, чтобы привыкнуть, и, прижав его к стенке душевой, начинает аккуратно двигаться, постепенно наращивая темп. Толчки не резкие, не грубые, они аккуратные и максимально приятные и заставляют Куроко стонать от удовольствия, накрывшего его с головой. Дайки покрывает поцелуями выступающие шейные позвонки, ключицы, нежно проводит языком по влажной коже, обнимая одной рукой Куроко за талию и сильнее прижимая его к себе. Куроко кончает первым, и после нескольких глубоких толчков Дайки изливается внутрь Тецу. После они еще несколько минут тратят на ленивые поцелуи и намыливание друг друга, а когда они засыпают на их широкой кровати, Дайки крепко обнимает Куроко со спины, словно боится, что тот исчезнет. Тецуя впервые за всё время чувствует себя действительно любимым и особенным. Но наутро Дайки снова становится собой, когда произносит у порога: — Конечно, я вернусь с победой, Тецу. Еще и несколько задниц натяну, дабы не умереть от спермотоксикоза. Ха-ха. Ладно, до скорого, — он легонько чмокнул Куроко в уголок губ и скрылся за дверью. — Ты дурак, Аомине-кун, не мог просто сказать, что выиграешь?***
Куроко выходит на работу с паршивым настроением, через силу заставляя себя улыбаться посетителям, поэтому нет ничего удивительного в том, что сегодня ему оставляют мало чаевых. Но, на самом деле, это мало заботит Куроко, потому что ему нужно решить проблему с двумя несданными зачетами в университете, переписать итоговый тест и, наконец, перестать ждать от Аомине того, на что тот просто неспособен. — Куроко, восьмой столик, — бросает кто-то из коллег, проносясь мимо него с подносом грязной посуды, и Тецуя неохотно возвращается к своим обязанностям. — Добрый день, меня зовут Куроко, и сегодня я буду вашим официантом. Вы готовы сделать заказ? —механически проговаривает Тецуя, доставая блокнот с ручкой, готовый записать заказ. — О, — слышит он в ответ и поднимает глаза на посетителя. Красные волосы. Широкая улыбка. Знакомое лицо. — Это ты, — лицо озаряется новой улыбкой, и Куроко узнает его. Парень из клуба, и кажется, его зовут Кагами, но Куроко не уверен. — Привет. — Привет, — отвечает Куроко тихим голосом и чувствует себя застигнутым врасплох. — Не думал, что встречу тебя еще раз. — Ага, — Куроко возвращает взгляд к блокноту. — Знаешь, та ночь была... — Эм, прошу прощения, — перебивает его Куроко, не желая слушать продолжение, потому что, если честно, то он хочет провалиться сквозь землю прямо сейчас или хотя бы не быть официантом этого столика. — Но я на работе, поэтому позволь мне записать твой заказ, чтобы я смог сделать то, за что мне тут платят. Кагами кивает, произносит что-то вроде неловкого извинения и делает заказ. А когда Куроко возвращается к столику с чистой тряпкой, то в книжке для счета находит пару купюр «на чай», на одной из которых замечает номер телефона. И, черт возьми, это всё ещё похоже на гребаное клише. Он зачем-то сохраняет номер в списке контактов на телефоне, но не звонит. Он и не собирался, на самом деле. А перед сном ему звонит Аомине и говорит, что тренировки занимают почти всё его время, и что он скучает. Они разговаривают чуть больше часа и не замечают, в какой момент обычный телефонный разговор превращается в секс по телефону. — Что бы ты сделал с моим членом? — выдыхает в трубку Аомине, и из головы Куроко улетучиваются все мысли, остается только картинка с распаленным от желания Дайки, возможно, лежащим голым прямо сейчас на широкой кровати какого-нибудь дорогого отеля. — Ну же, Тецу, мой член такой твердый, и он хочет тебя. Что бы ты с ним сделал? — нетерпеливо спрашивает Дайки, прерывисто выдыхая в трубку глухие стоны. — Я бы опустился на колени перед тобой... — Продолжай. — Я бы провел бы языком по всей длине. — Да. — А потом взял в рот головку и начал бы медленно сосать, проводя рукой по длине. — Черт, — Куроко слышит смешанное с удовольствием шипение на том конце и твердеет сам, представляя, как трепещут ресницы Аомине, пока он дрочит, закусив губу. И Куроко готов поклясться, что Дайки похож на произведение искусства в этот самый момент. — А затем я бы резко взял его в рот и сосал бы тебе, глядя прямо в глаза. — Да, продолжай. — Я бы трахал тебя ртом до тех пор, пока ты не кончишь, — говорил Куроко, надрачивая себе свободной рукой и сходя с ума от каждого пошлого стона Аомине. — До тех пор, пока ты не кончишь мне на лицо. — Блять, Тецу, — рычит Аомине и кончает с громким стоном, и Куроко этого достаточно, чтобы кончить следом, изливаясь себе в руку. Они несколько секунд молчат и тяжело дышат в трубку, отходя от оргазма. — Я вернусь, и мы повторим это по-настоящему, — говорит Дайки томным голосом. — Потому что это было слишком охуенно, чтобы оставаться просто сексом по телефону. И поэтому нет ничего удивительного в том, что на следующее утром Куроко выходит на смену в кафе в хорошем настроении. Он улыбается весь день и в перерывах отправляет Аомине пошлые сообщения, а тот отвечает ему тем же. Так что, да, сегодняшний день Куроко проводит в хорошем настроении. — Добрый день, — искренне говорит Тецуя, останавливаясь у очередного столика с блокнотом в руках. — Вы уже готовы сделать заказ? — он по привычке не задерживается взглядом на госте, приготовившись записывать заказ. — Ты не позвонил, — слышит он в ответ и в следующую секунду встречается с глазами рубинового цвета. Кагами. — А я должен был? — Ну, я надеялся, что ты позвонишь. Мне кажется, что не мне одному было хорошо той ночью. — Могу я просто принять твой заказ? — уходит от ответа Куроко, потому что он не может найти в себе смелости, чтобы сказать Кагами, что это было всего лишь на одну ночь и что он, будем честными, использовал его, потому что был зол на Аомине. — Когда у тебя перерыв? — Не скоро. — Хм, хорошо, тогда во сколько заканчивается твоя смена? — Еще позже. — Что ж, ладно, тогда я буду ждать тебя тут. — У тебя других дел больше нет? — Я хочу поговорить, — упрямо отвечает Кагами. Куроко глубоко вздыхает. — Ты не отстанешь, да? Кагами отрицательно мотает головой с самым серьезным выражением лица. — Ладно, моя смена заканчивается в четыре. — Отлично, — довольно заключает Кагами, и его взгляд смягчается. — Окей, а теперь ты можешь сделать свой заказ? Кагами удовлетворенно хмыкает и утыкается в меню, озвучивая свой выбор. Всю оставшуюся смену Куроко размышляет о том, что скажет Кагами, когда тот вернется в кафе в четыре. Он составляет план речи в голове, стараясь подобрать максимально тактичные слова, которые бы в то же время помоги всё разъяснить, и вроде бы ближе к двум Куроко удается придумать более или менее подходящую речь, но все слова стираются из памяти, когда приходит Кагами, поэтому они стоят и мнутся на ступеньках у входа в кафе, и Куроко изо всех сил пытается сохранять спокойное выражение лица. — Кагами-кун, я... — Ты хочешь говорить на пороге? — Кагами задает риторический вопрос, намекая, что им лучше было бы войти внутрь. — Только не кафе, я устал от него за сегодня. — Где тогда? — Мне нужно в библиотеку, так что мы могли бы поговорить по дороге. Кагами пожимает плечами и соглашается. Они идут по оживленной улице, Куроко ловит на себе мимолетные взгляды Кагами и не выдерживает, когда говорит: — Послушай, Кагами-кун, я хочу всё прояснить. Я не свободен. У меня есть парень, так что вот, — заканчивает он, пожимая плечами. Лицо Кагами темнеет всего лишь на секунду, прежде чем в глазах появляется какой-то непонятный блеск. — Но ведь тогда это тебя не остановило, верно? И Куроко снова чувствует себя застигнутым врасплох. — Да, но... — Но у вас с парнем не все гладко в отношениях, раз уж ты решился на измену, — произносит Кагами и тут же осекается, запинаясь. — Нет, я, конечно, не могу утверждать, что ну, эм, в общем, прости, я не должен был это говорить. Куроко сжимает губы в тонкую полоску и смотрит вперед на дорогу. — Я не изменял ему. — Что? — хмурится Кагами, пытаясь заглянуть в голубые глаза. — У нас с ним договоренность, что мы можем спать с кем угодно и когда угодно, но только не с одним дважды, так что это не было изменой, — просто объясняет Куроко и понимает, что тактичности в его словах нет совсем, но может, это и к лучшему. — И поэтому ты не прав. Запутавшийся в край Кагами хмурится еще сильнее. — Ты был не прав, когда сказал, что у нас не всё гладко в отношениях, — заканчивает Куроко и поворачивает к Кагами. Его лицо разлагается на глазах, во взгляде плещется обида, перерастающая в гнев, Куроко мысленно ругает себя за такие слова, но также понимает, что они помогли прояснить всю ситуацию. — Что ж, — пожимает плечами Кагами, пытаясь сохранить остатки достоинства. В глазах молнии, выражение лица натянутое, но в конце он выдавливает из себя. — Возможно, это самая худшая философия, которую я когда-либо слышал, но раз вам нравится пользовать других людей, то, наверное, вы стоите друг друга, — заканчивает Кагами и разворачивается, чтобы уйти, и мысленно отмечает, что достоинство все же сохранить не удалось. Куроко заворачивает в университет и от чего-то чувствует себя мудаком весь оставшийся день.***
Часовая стрелка едва отмеряет шесть часов утра, когда Аомине поворачивает ключ и входит в квартиру, бросает у самого порога спортивную сумку и бредет в спальню, на ходу стягивая толстовку и кроссовки. Он запинается об угол ковра в их гостиной и смачно матерится, проклиная прихоть Куроко с этим чертовым ковром, угол которого постоянно оттопыривается. Аомине осторожно открывает дверь в спальню, стараясь отворить её так, чтобы она не скрипнула. Пусть Куроко и не разбудит такой тихий скрип, Аомине всё же старается не издавать лишнего шума. Дайки на цыпочках подкрадывается к кровати и стаскивает с себя раздражающую одежду, оставаясь в одних боксерах. Куроко жмурится во сне, когда чувствует, как кровать под ним прогибается. Аомине едва заметно улыбается, глядя на мирно сопящего Тецу и припадает губами к его шее, оставляя нежный поцелуй. Дайки отстраняется, чтобы еще немного полюбоваться безмятежным Куроко, он убирает непослушные волосы с лица парня и в следующую секунду целует Куроко в уголок губ. Этого достаточно, чтобы Куроко выдал себя с потрохами. Он уже не спит, и Аомине понимает это по расплывшейся по лицу Тецу довольной улыбке. — Я хочу тебя, — вместо «Доброго утра» или банального приветствия произносит Аомине своим бархатным голосом. Куроко в ответ лишь озаряется улыбкой, которую Аомине быстро гасит новым поцелуем. Более страстным, чем были первые два. У Куроко сносит крышу от той жадности, с которой Аомине целует его. Дайки целует так, словно он изголодался по губам Тецуи. А впрочем, так оно и есть. Они целуются едва ли не до онемения губ, будучи не в силах оторваться друг от друга. Куроко прикусывает губу, когда Аомине выпускает её из жаркого плена, чтобы спуститься ниже и оставить такой же пылающий поцелуй на шее. Дайки покусывает кожу Тецу, оставляет багровый засос, по которому затем любяще проводит языком. — Не нежничай, после таких укусов, — сквозь улыбку шепчет Куроко, теряясь в сладком омуте блаженства, который дарит ему Аомине через нежные поцелуи. Дайки проводит языком вдоль позвоночника и спускается к заветному месту. Он обводит языком колечко мышц, заставляя Тецу дрожать от приятных ощущений, медленной волной разливающихся по всему телу. С губ Куроко срывается хриплый стон, когда язык Аомине проникает в него. Как только Куроко начинает поддаваться бедрами назад, уже будучи не в состоянии контролировать дикое желание, разгоревшееся внизу живота и распространившееся по всему телу. Аомине отстраняется, оставив на спине Куроко легкий поцелуй. Тецуя едва ли не всхлипнул от дискомфорта из-за внезапной пустоты и отсутствия разгоряченного тела над ним. Но его вновь накрыла пелена наслаждения, когда Дайки, достав из тумбочки смазку и размазав ее по члену, медленно вошел в него. Крепкие руки Аомине обхватили бедра Куроко, задавая нужный ритм. Движения от аккуратных постепенно переросли в рваные, которые буквально кричали о том, как сильно Аомине истосковался по Куроко и как он сильно нуждался в нем. Тяжело дыша, они еще несколько минут нежились на смятых простынях. Аомине в основном говорил всякие пошлости, а Тецу просто счастливо мурлыкал, радуясь приезду Дайки. И вроде бы снова всё в порядке. Они завтракают слегка подгоревшими тостами и яичницей. Дайки целует Куроко почти каждые пять минут, и Тецуя каждый раз счастливо морщится от щекочущих его шею губ. Они проводят вместе весь день. Тецуя пишет эссе к предстоящему занятию, Дайки набирает им ванну, куда уносит Куроко на руках, полностью игнорируя его сопротивления и его подготовку к зачету. Всё было хорошо, но ровно до тех пор, пока Аомине не переоделся из домашних спортивных штанов и майки в черные, идеально подчеркивающие его длинные ноги джинсы и в белую полупрозрачную рубашку. Рукава закатаны, верхние пуговицы не застегнуты. Он уходит в клуб. — Ты не идешь? — спрашивает Аомине удивленно. Тецуя отрицательно мотает головой. — Нет, знаешь, этот зачет, — морщится он, указывая на учебник перед собой и конспекты. — На тебя больно смотреть, — иронизирует Дайки. Он подходит к Куроко и разворачивает стул на себя и целует парня. — Нахуй зачет, пошли в клуб, — шепчет в шею, от чего Куроко блаженно мурлычет. — Тебе там и без меня весело будет, — говорит Тецуя без обидняков и упреков. Аомине только хмыкает, оставляет мокрый поцелуй на шее и, подмигнув на прощание, уходит.