Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

       Стремительно преодолевая поляну, Инуяша успел разглядеть обитателя клетки, которого Нараку назвал Джеромару, и нахмурился. Почему чертов Онигумо сказал, что они с ним не справятся? Невысокий, со странно бесцветными волосами, красивым, но пустым лицом, безжизненными глазами и вяло свисающими ушами, тот стоял, сгорбившись, покачиваясь из стороны в сторону, и ничего не предпринимал. Длинные рукава его свободного балахона мели землю, а с тонких губ свисала ниточка слюны.        — Да что за черт? — озадачился Инуяша, тщетно пытаясь понять, кто перед ним. Парень принюхался на бегу и чуть не упал. Вонь нараковской отдушки ушла, а ей на смену пришел ни с чем не сравнимый запах. Инуяша никогда в жизни не чуял ничего более пакостного. От одного дуновения у него по спине пробежала холодная волна, сковывающая мышцы, руки занемели, а в мозг словно впечатали раскаленное клеймо, разрывающее голову. Перед глазами замелькали плохие воспоминания, гадкие образы… недоразвитый птенец в осколках разбитого яйца… пораженная бешенством, почти лысая белка, нападающая на всех без разбора… жирные белые червяки, копошащиеся в пустых глазницах недельной давности трупа, чья кожа позеленела и треснула, а плоть вздулась…       Инуяша зажал рот и попятился. Его было сложно смутить всеми этими и даже еще более мерзкими вещами, но сейчас мысли метались в хаосе, передавая ногам один импульс — беги отсюда! То, что перед тобой — зло! Сквозь заливающую глаза влагу Облачный пес заметил Когу и снова увидел словно свое отражение. Волк был бледно—зеленый, потный и точно так же пятился прочь, не сводя глаз с Джеромару.        — Нараку! — прохрипел Кога. — Ты… ты… — он не смог закончить, давясь смрадом.        — А представляете, как я страдал? — пожаловался Нараку, оседлавший одну из упряжных лошадей. Он выехал из—за фургона: — Ладно, развлекайтесь, мальчики. Можно, конечно, велеть Рэнкоцу вас пристрелить, — задумался полукровка. Стрелок, присоединившийся к хозяину, выразительно щелкнул затвором. Инуяша со стыдом и ужасом понял, что тому ничего не стоит воплотить приказ в жизнь, а он не сможет ничем ответить, парализованный простым запахом! — Но не в моих правилах мешать кому—то мучиться! — лучезарно заметил Нараку и, помахав на прощание, скрылся, оставив парней один на один со странным созданием из клетки.        — Черт! — проскулил Кога. Он попробовал ломануться за Нараку, но Джеромару атаковал. Волк отпрыгнул, но тщетно… Инуяша вытаращил глаза… из рукава балахона показалось что—то, меньше всего похожее на руку. В три раза длинней обычной конечности, она впилась Волку в горло и повалила его на землю. Кога заорал, бешено брыкнулся, вырвался, отскочил, и в тот же миг вторая… лапа? … клешня? … подсекла его ноги, оставляя глубокие раны. Волчий принц полетел кубарем, а Джеромару открыл пасть и зашипел.        — Что… это? — слабым голосом спросил Инуяша, стоящий столбом.        — Сам не видишь?! — огрызнулся Кога.        Облачный пес тряхнул головой, пытаясь сбросить морок. Что он должен видеть?! Что это за… человек… Они… животное… тварь… создание?! Почему от одного его вида и запаха ему становится плохо?! Кога выхватил саблю и бросился на Джеромару, но тот отбил клинок своей клешней с такой легкостью, словно вместо плоти у него был камень.        — Ты, ублюдок! — завопил Кога. В голосе его звучали нотки истерики, а Инуяша все пытался сбросить сковавший тело холод.        — Я не дам Нараку уйти! — заорал он, преодолевая себя, и ярость, за которую его так часто ругали, затопила Облачного пса, сжигая паутину оцепенения. На этот раз Инуяша не боялся перекинуться, он просто хотел уничтожить эту тварь! Он всем существом чувствовал, что она не должна существовать, что она противоестественная, и, ведомый этим инстинктом, ринулся на неё.        Инуяша выстрелил, но тварь непостижимым образом увернулась и сама набросилась на противника. Облачный пес этому даже обрадовался, приготовившись всадить пулю в упор, но вклинился Кога, рубанувший Джеромару поперек туловища. Безрезультатно! Тварь только отпрыгнула, уходя с линии огня. Инуяша едва не вывихнул запястье, пытаясь не пристрелить тупого Волчину, крутанулся, беря Джеромару на мушку, но гребаный Кога снова влез под прицел, еще и вопя:        — Не мешай мне! — его выпады не приносили успеха, но Волчий принц нападал как безумный. Инуяша скрипнул зубами и попятился, наступил на, как он думал, тряпку, выпавшую из фургона, и в ту же секунду его ногу прошила боль. Парень вскрикнул, увидел, как колыхнулась трава, выстрелил в нечто мелкое, но промазал. В правом сапоге захлюпало.        — Их двое! — предупредил он, но поздно — новая… тварюшка прыгнула на Волка и проткнула бы его, но Кога успел откатиться, а Джеромару обрушился на Инуяшу. Облачный пес увернулся с трудом, парировав удар стволом револьвера, и услышал, как с противным скрежетом скользнула твердая кожа, больше похожая на панцирь, по стали. Вблизи вонь была невыносима, и парень отскочил, выходя из её облака, задыхаясь, кашляя и даже не пытаясь вслепую пустить в ход оружие. ***        Волка не было видно. Инуяша презрительно скривился — слинял, сероштанник! Но, может, это и к лучшему, никто не будет мешать! Облачный пес замер, следя за мечущимся по поляне Джеромару. Присутствие «второго» выдавало только колыхание травы. Парень до сих пор так и не увидел, что он из себя представляет. Это было плохо, но гораздо больше напрягало другое…        За последний год Инуяша успел столкнуться со многими противниками. Быстрыми, сильными, ловкими, умными, опасными. Но в каждой стычке с ними была… было… был… Инуяша раздраженно фыркнул — определения точно не его сильная сторона! — был смысл, что ли? Парень нахмурился. Продолжая следить за Джеромару, между двумя ударами сердца он вспомнил… ***       — Ить, что ж мне с тобой делать, ушастый? — старик Тотосай огорченно поскреб лысину, разглядывая угрюмого полукровку, стоящего перед ним. — Ну, вот чего ж ты такой неуковыристый? Как жеребя безмозглое, в собственных ногах путаешься!        — Да пошел ты, дед! — огрызнулся Инуяша. — Ничего я не путаюсь! Все у меня с ногами нормально!        — Может и нормально, — как ни в чем не бывало согласился старик. — Тогда скажи мне, ушастый, ты танцевать умеешь?        — Чего??! — вытаращился на него донельзя изумленный таким вопросом парень.        — Танцевать! Ну там вальсок али кадриль какую! — захихикал Тотосай.        Инуяша отрицательно замотал головой.        — Вот так я и думал, — вздохнул старик. — Эт ты, ушастый, зря! Коль танцульки справлять умеешь, то любую деваху до койки дотанцуешь! Любят бабы это дело! Танцы—обжиманцы то исть! — заперхал, довольно скалясь голыми деснами, Тотосай.        — Дед, опять ты за свое! — взорвался Инуяша.        — Да не, ушастый, я сурьезно говорю! — дед внезапно посуровел. — В танцах что главное? Ритм держать! — он поднял корявый палец. — Точь в точь, как в бою! Коль под свою мелодию противника танцевать заставишь — завсегда победишь! Только для этого ноги надо заставить слушаться! Так что, ушастый, будешь ты у меня плясать! — и старик начал отбивать ритм на колене. ***        Инуяша передернулся. Воспоминание было не из лучших, но в одном Тотосай был прав — в схватке всегда есть некий… внутренний ритм, а вот сейчас его не было. Инуяша не мог уловить смысла в движениях Джеромару, словно он нападал, ведомый одним желанием — напасть.        — Эй ты, урод! — Инуяша встал поустойчивей, не обращая внимания на раненную ногу, и поднял револьверы. — Хоть ты и жуткий типчик, да только слюни пускать и умеешь! Рот подотри!        Джеромару зашипел и устремился вперед.        Невидимое присутствие второй тварюшки портило настроение, но Облачный пес твердо решил решать проблемы по очереди и, нырнув в сторону, всадил в Джеромару две пули. ***        Он попал! Он совершенно точно попал! Инуяша знал это, но Джеромару не упал. Он даже не остановился! Клешня пропахала глубокую царапину на животе парня, но он все же сумел в последний момент уйти от фатального удара и снова выстрелил, на этот раз почти прижимая дуло к смердящей плоти. Джеромару рухнул, зарываясь лицом в землю и скребя руками—клешнями по траве.        — Пфе! Сам подставился! — Инуяша попятился, прижимая левую руку с Тенсейгой к ране, а Тессайгой поводя из стороны в сторону, стараясь обнаружить «второго».        Бросок со стороны сдохнувшего было Джеромару и черный росчерк на краю видимости слились для Инуяши в одно. Боль в щеке, отчаянный пируэт, еще один выстрел!        — Да что ж такое… — Облачный пес был потрясен. Джеромару двигался так, словно и не схлопотал три пули, и по одежде у него текла не алая кровь, а нечто темное, вязкое, липкое даже на вид.        «Второй» вылез, наконец, из травы. Уменьшенная копия Джеромару, он был полностью обнажен, а вместо клешней у него были серповидные лезвия.        Вдвоем они медленно надвигались на Облачного пса.        — Двое на одного, да? — пробормотал Инуяша. — Ха!        В этот момент сильный удар в спину толкнул Облачного пса прямо на Джеромару…        «Третий?!» успела мелькнуть мысль, когда рывок за шиворот позволил и так пострадавшему животу Инуяши разминуться с клешнями буквально на сантиметр, а Кога, использовав плечи Облачного пса как трамплин, с победным воплем всадил в голову Джеромару клинок!        — Ты, чертов ушлепок, что творишь?! — взорвался Инуяша.        — Не рыпайся, щенок! Я все сделаю сам! — небрежно заметил Кога, приближаясь к Джеромару, чтобы выдернуть свое оружие. — Кух—х—х—х… — только и сумел он вымолвить, когда конечность твари врезалась в него плашмя, выбивая воздух из легких и сбивая с ног.        — Кто из нас глупый щенок, а?! Тупая волчатина, он живучий, как таракан, а ты лезешь! — закричал Инуяша, стреляя по Джеромару, по морде которого тек темный ихор из раны на голове. Тварь снова будто и не заметила новой порции свинца в организме, зато «второй» истошно завизжал и напрыгнул на парней.        Он был фантастически быстр. Его серпы мелькали молниями, нанося болезненные порезы, и оставалось только уклоняться, не выпуская из виду Джеромару и не имея возможности что-либо предпринять.        Инуяша принял решение. Он бросился к Джеромару:        — Твой противник я! Кога, придурок, займись мелким! — скомандовал он. Волк оскалился:        — Заткнись, собачья морда! Не приказывай мне! — но прыгнул в сторону «второго», бросив: — И не вмешивайся в мою драку! ***       «Раз пули его не берут, будем добивать по—старинке, сталью!» — решил Инуяша, сунул револьверы в кобуры и выхватил боуи. При виде огромного ножа Джеромару заволновался, заклацал клешнями и прыгнул на Облачного пса. В маленьком на вид теле была огромная мощь, и Инуяша упал навзничь. Зубы твари впились ему в плечо.        — Фу, собачья морда, ты совсем слабак! — крикнул Кога с другого конца поляны.        Инуяша разъяренно зарычал, врезал Джеромару свободной рукой, вырывая его клыки из своей плоти и отбрасывая тварь в сторону.        — Своими делами займись, волк недоношенный! Сам только и делаешь, что кругами бегаешь! — заорал Инуяша.        — Не сравнивай! — оскорбился Кога. — Твоего противника я почти зарубил, а мой целехонек! И верткий гад, — буркнул Волк под нос, отвлекаясь от тупого Пса и пытаясь попасть по мельтешащему «второму». Тщетно!        Неожиданно Джеромару и «второй» устремились друг к другу, и вот уже Инуяша вынужден был парировать боуи выпад серпа, а Кога спасаться от клешней.        Облачный пес сумел схватить «второго» за одну из конечностей и кромсал его ножом, но тот словно не чувствовал боли, оставляя на парне в отместку все новые и новые раны. Кога лишился сабли, которую сумел поймать в клешню Джеромару, отпрыгнул за деревья, схватил винчестер Инуяши и начал стрелять. Пули прошивали тварь насквозь, входя в грудь и вырывая из спины клочья мяса, но она все равно перла на Волка и сумела ударить его по уже и так раненной ноге. Волчий принц с криком упал, подставляя под зубы Джеромару карабин.        — Тупой хилый волк! — волоча на себе «второго», Инуяша кинулся к ним, всадил в бок Джеромару нож, сбрасывая его с Коги. — Не смей мое ружье поганить!        В этот момент на поляне появилось новое действующее лицо. Верхом на Кираре, ведя в поводу Казе, из леса выехала Санго. Глаза девушки потрясенно распахнулись при виде двух окровавленных парней и их странных противников, но она не смутилась. Бросив повод Инуяшиной кобылы, Хайдзия точным броском бумеранга смела все еще висевшего на Облачном псе «второго».        — Что тут происходит?! — крикнула она.        — Нараку! Там! — задыхаясь, выдавил Инуяша, тыча в сторону, куда скрылся Онигумо.        Лицо Санго окаменело, и она, кивнув, поскакала в указанном направлении.        — Охотница, не дури!!! — заорал Облачный пес, но девушка его не слушала. На ходу она выхватила из сумки и метнула прочную сеть с грузиками по краям, накрыв ею пытавшегося было опять улизнуть в траву «второго». Кога, мгновенно сориентировавшись, бросился за своим клинком и, прежде чем тварюшка сумела выбраться, пригвоздил её к земле мощным ударом. На тот раз, словно откликаясь на чужую боль, завопил Джеромару.        — Вот как надо! — выпалил Кога. — Сейчас я и другого прибью! — но прежде чем он успел что—то сделать, «второй» выплюнул ему прямо в лицо черный комок слизи.        — А—а—а—а!!! — не отпуская рукояти сабли, истошно закричал Волк и согнулся в рвотном спазме, скрутившем его тело в дугу. Джеромару прыгнул на него.        — Пригнись, чмо! — Инуяша метнул нож. Тридцать сантиметров острой стали просвистели над макушкой Коги, почти отрубая ему уши, и вонзились между глаз Джеромару, выходя сзади из затылка. Такое не смогло вынести даже неубиваемое создание и, замерев на мгновение, рухнуло. Но на этот раз Инуяша не поддался на провокацию. Он вытащил револьверы и, приближаясь к твари, над спиной все еще согнутого Коги всаживал  ей в голову пулю за пулей, пока не превратил череп в неразличимую мешанину из костей, крови и волос, увенчанную ножом.        — Всё! — не веря, сказал Облачный пес, опуская оружие. — Это заняло до хрена времени!        — Ты, придурок! — пробулькал Кога, поднимаясь. Все лицо у него было заляпано слизью, а грудь рвотой, но глаза яростно сверкали. — Ты, ублюдок, что, пытался и меня под шумок прикончить?!        — Вот еще! — вздернул подбородок Инуяша. — Да нужен ты мне, блевунчик хренов! — но желания, да и сил цапаться у него не осталось, и парень сказал почти примирительно:        — Не скули, придурошный волк! Я знал, что не промажу, если ты не будешь дергаться!        — Урою! — буркнул Кога, но тоже не всерьез. Он попытался оттереть ихор с лица, размазал его еще больше и в сердцах плюнул:        — Эх! Нараку упустили!        Инуяша побледнел сквозь слой крови:        — Нараку… Дерьмо! Санго!!!