Хороший, плохой, ушастый: Последняя глава

      Кога чертыхнулся и нырнул в укрытие. Следить за Кагурой было сложно. Беспечная на первый взгляд женщина была сторожкой, как матерый разведчик. Дело осложнялось еще и тем, что ехала она по открытой местности, и Волкам приходилось буквально вкручиваться в землю, чтобы не быть замеченными. Ветер тоже не помогал — казалось, он наподобие ручного пса шастает вокруг прислужницы Нараку, возвращаясь с докладом. Волчий принц вспомнил имя Кагуры — Повелительница ветра - и заскрипел зубами.       — Братан, так что делать будем? Порешим её прямо сейчас? — Гинта шептал едва слышно, но Коге показалось, что под ухом у него заорали. Кагура тоже насторожилась, приподнимаясь в стременах и оглядываясь вокруг.       — Идиот! — выдохнул Волк, вжимая друга в землю, и, пока женщина не удалилась на безопасное расстояние, не отпускал. Только потом Гинте дали выплюнуть песок и судорожно вдохнуть.       — Нет, — ответил Кога на его вопрос. — Хочу за ней проследить. Пусть у Псов уши отвалятся, но в одном они правы. Кагура — шавка. Главный — Нараку. Если мы даже прикончим её, что изменится?       — Опять следить, — понурился Хаккаку. — Домой хочу! — с неожиданной твердостью заявил он. — Наши уже наверняка знают, что случилось. Может, они думают, что и мы умерли? Переживают…       — А меня батя обещал женить, — присоединился к нему Гинта.       — Женилку подбери! — рыкнул Кога. — Можно подумать, мне не осточертело туда-сюда мотаться! Только пока за братьев не отомщу, я в Племя ни ногой! А вы хотите - валите, женитесь! — он отвернулся от товарищей.       — Вот чего ты вечно так, Кога! — обиделся Гинта. — У тебя хоть план есть? Ну, проследим мы за Кагурой до их логова, а дальше что? По слухам, Нараку там банду собрал побольше прежней, чуть ли не армию! Они нас в два счета убьют. Слушай, — воодушевился Волк, — а давай за этой тварью проследим и за подмогой метнемся? Не хочешь домой, так давай Псов найдем. Уж они нам точно помогут!       — На солнце перегрелся? — проворчал Кога. — Я к Псам на поклон пойду?!       — Неужели ты по сестренке Кагоме не соскучился? Не хочешь её повидать? — проявил коварство Хаккаку.       — Кагоме моя женщина! Я отберу её у блошивого полукровки, и мы будем счастливы вместе! — отбарабанил Кога, как показалось напарникам, довольно равнодушно и заученно, и завис, глядя в никуда и что-то бормоча. Волки насторожили уши, но разобрать ничего не смогли. Волчий принц решительно встряхнулся:       — В любом случае, сначала посмотрим, куда эта стерва направилась! ***       Кагура чувствовала тревогу. Непонятную, тянущую, её холодным шепотком приносил ветер, но сколько женщина ни вглядывалась, ни прислушивалась, ни принюхивалась, никаких источников беспокойства не обнаружила и решила, что странное ощущение слежки возникло из-за мыслей о побеге, словно уже сейчас глаза Нараку наблюдали за ней.       Добравшись до пункта назначения, Кагура проехала военный лагерь в долине, поднялась по каменистой тропе до половины одинокой горы, отколовшейся от хребта, что начинался чуть поодаль, миновала непонятные развалины, которые уже почти целиком растащили на бараки и наконец нырнула в узкий проход пещеры. Тревога не унималась, встреча с Нараку страшила, и женщина придержала лошадь, которая задевала туго набитыми мешками стены прохода, больше похожего на расщелину. Кагура всё никак не могла понять, что в этом подземелье рукотворное, а что создано природой. Так, пытаясь отвлечь себя несущественными мыслями, она добралась до сердца подземелья, чтобы обнаружить, что лорду Мусо до неё дела нет. ***       Нараку ведьмой метался по апартаментам, время от времени похохатывая и триумфально потрясая бумажкой.       — Он окончательно спятил? — справилась Кагура у прислонившегося к двери Бьякуи. Пчеловод лениво улыбнулся:       — Без понятия. Прилетел голубь, я принес ему послание, и с тех пор он такой. Скачет как угорелый, — мужчина зевнул.       — Вижу, тебе неинтересно, что в письме! — ехидно заметила Кагура.       — Мне даже неинтересно, от кого оно, — подтвердил Бьякуя и ушел.       — Ваша корреспонденция, сэр! — женщина затащила сумки в комнату. Нараку на них едва глянул:       — Потом! Всё потом! Я уезжаю, пригляди тут за всем! — его глаза сияли адскими фонариками.       Кагура проглотила пожелание сгинуть и не возвращаться, а вместо этого спросила:       — Что случилось? Вы надолго? Что говорить, если спрашивать будут?       Нараку подмигнул ей:       — Знаешь, как тут говорят: «Луна любит полукровок». Я начинаю в это верить! Все идет как нельзя лучше. Посеянные зерна всходят, пора собирать урожай, — добавил он. — Не передеритесь тут без меня, а новобранцами герр и сэр займутся, — Нараку посерьезнел. — Вернусь, проверю. Пожалуй, и вами займусь, — он шагнул к Кагуре, игриво потрепал её за щеку и умчался.       Повелительницу ветра затрясло, то место, куда дотронулся Онигумо, онемело, а в голове крутилась единственное: «Это шанс! Надо бежать немедленно!» ***       — Так что это за хрень — Корона Огня?!       Вопрос Инуяши заставил всех, кроме Сешемару, вздрогнуть. Не содержанием, а тем, что упорно отмежёвывающийся от всех полукровка вдруг вынырнул из кустов и, перегородив Казе дорогу, с вызовом затребовал ответа.       — Мы не знаем, — вздохнул Мироку.       Хигураши молча помотала головой, а охотница даже этого не сделала. Она, в который раз, тревожно обернулась на сидящего позади неё Кохаку.       — Тебе видней, что это такое, — процедил Сешемару. — Ты же короны раздаешь! — и, направляя А-Уна по обочине, объехал брата.       Инуяша напрягся, пхекнул и освободил путь.       Кагоме спросила:       — Шиппо, а и в самом деле, что это — Корона огня?       Кицуне гордо выпрямился в седле, показал язык полукровке, который оскорбленно засопел, и сообщил:       — Корона огня — это древняя и священная реликвия. По легенде она была дарована предкам Великого Лиса самой Цуки-химе, как знак отличия, но была утрачена давным-давно, — признался мальчик.       — А почему Белый Лис решил, что она в кладе Монтесумы? — заинтересовался Мироку.       — Ну-у-у, — протянул Шиппо, — считается, что Корону отнял какой-то из касиков Теночтитлана. Они ведь себя называли Повелителями Солнца и Луны, ну и вот.       — Была война? — уточнил Хоши.       — Не потребовалась, — тихо, но так, что все услышали, сказал Сешемару, не оборачиваясь. — Кицуне тогда служили Престолу Пирамид, так что Корона находилась в Теночтитлане.       — Да-а-а?! — возмутился Шиппо. — А сами не служили?! Кицуне хоть во дворце были, а вы, Облачные Псы, как псы на улице дом охраняли!       — Эй, захлопнись! Чего несешь, мелкий сопляк?! — оскорбился Инуяша.       — Кицуне прав, — Лорд Ину-но-Тайшо так и не соизволил повернуться. — Облачные Псы охраняли Теночтитлан, но покинули его, когда стало ясно, куда катится империя. Предвосхищая вопрос, случилось сие задолго до вторжения Кортеса. Или думаете вы, что этот ничтожный авантюрист взял бы город, коль находился бы там гарнизон Облачных Псов?       — Инуяша, ты историю собственного Племени не знаешь! — захихикал Шиппо, насмешливо растягивая рот пальцами.       Инуяша вспыхнул, дернул повод Казе, заставляя её перекрутиться на месте, и одним прыжком скрылся в лесу.       — И опять мы его не увидим, спасибо тебе, Шиппо, — горько поблагодарила Кагоме.       — Пожалуйста, — лисенок пристыженно прижал ушки. ***        Красная арка, обозначавшая въезд на территорию святилища, покосилась так сильно, что, того и гляди, грозила рухнуть. Краска с неё лупилась клочьями, а проезд, над которым она стояла, изобиловал выбоинами и наполовину зарос травой.       — Это и есть тот храм? — осведомилась Санго. — Не похоже, что сюда часто наведывались прихожане.       — Именно. Это тот храм, на который мы бездарно тратим время! — Сешемару преисполнился ехидства.       — Ой, цветочки! — воскликнула Рин. — Лорд Сешемару, можно Рин их соберет? — девочка соскользнула с крупа А-Уна и принялась рвать цветы.       — Рин, стой, — велел ёкай. Девочка послушно замерла. — Не надо. Все, что растет в этой роще, принадлежит богам. Тут нельзя ничего собирать. Давай, ты в другом месте букет нарвешь? — очень мягко предложил Сешемару. Девушки переглянулись. Как же непривычно было видеть лорда таким заботливым!       — Глупая девчонка! Теперь на тебя обрушится гнев богов! — пропыхтел Джакен, которому ямы на колее доставляли массу мучений.       — Джакен! Не пугай девочку! — отрезал ёкай, и лягух забулькал извинения.       Внезапно по лесу прокатился глухой шум, словно выдохнул великан. Рин уткнулась лорду в грудь. Шиппо взвизгнул. Мироку снял с плеча Казаану, Санго освободила бумеранг, Хигураши пожалела, что безоружна, и только у Сешемару традиционно не дрогнул ни единый мускул.       — У-у-у-у! — утробно взвыли кусты. — Богохульница, мы покараем тебя! А-а-а-о-о-о-у-у! — тонкие березы затряслись. — Страшись! У-у-у… ой! — завывание прервалось вскриком.       — Вы, мелкие пар-р-разиты!!! — вопль Инуяши напугал Кагоме больше, чем потусторонние звуки. Облачный пес вывалился из чащи, злобно скалясь. В каждой руке он держал на весу невысокую фигурку, а еще одну гнал перед собой пинками. — В духов поиграть вздумали, паршивцы?! — он швырнул свои трофеи на середину дороги, где они и свалились кучей, оказавшись тремя щуплыми мальчишками.       — А чего она! — пискнул один из них, размазывая сопли по чумазому лицу, на котором выделялся острый нос и торчащие передние зубы.       —  Здесь все принадлежит святилищу! — поддержал его второй, выглядящий как близнец первого.       — Мы служители, нам положено следить за порядком! — вступил и третий, отличавшийся от товарищей разве что еще большей замурзаностью.       — Пхе-е-е-е! — подбоченился Инуяша. — Следить?! За этой помойкой?!       — Пес, думай, что говоришь! — мальчишки вскочили на ноги и заняли круговую оборону, настороженно поглядывая на путников из-под серых засаленных челок и поводя круглыми ушками.       Сешемару решил вступить в разговор:       — Я лорд Ину-но-Тайшо. Необходимо нам посетить святыню вашу!       Мальчишки сгрудились чуть плотнее. Один из них, видимо предводитель, буркнул:       — Пес у Опоссумов — что-то в лесу сдохло. Только не выйдет.       — Почему?! — рык Инуяши застращал маленьких служек окончательно. Кагоме спрыгнула с Фиалки и осуждающе сказала:       — Прекрати пугать детей, — была удостоена громкого «Кхе!», но на бунтующего Облачного пса не посмотрела, а подошла к мальчикам.       — Не волнуйтесь, он больше лает, чем кусает, — успокаивающе сказал она. — Хотите конфетку? ***       — Мы не хотели!       — Честно-честно!       — Оно само!       Путешественники устроили привал, собравшись вокруг маленьких Опоссумов, уминающих конфеты и рассказывающих, как они — совершенно случайно! — спалили свой храм.       — М-да-а-а, — протянул Мироку. — А где ваш священник?       — А он это… — мальчишка вытер нос, добавляя к грязевому макияжу новые разводы, — в деревню пошел, деньги на ремонт собирать!       — Давно? — скептически спросила Санго.       Опоссумы задумались.       — Да, наверное, с месяц уже, — предположил один из них. — Пьет он. Наклюкался небось и про всё забыл.       — Месяц?! Бедненькие, он вас бросил тут! Как же вы жили, совсем одни! — расстроилась Хигураши и начала вытирать платком грязные мордашки.       Маленькие служки прильнули к ней, как цыплята к наседке. Инуяша запыхтел раздраженно:       — Эй, отвалите! — скомандовал он. — Раздолбаи, сами поджег устроили, а теперь нюни распускаете?! Где нам этот хренов кусок карты искать, а?!       — Он плохой, — всхлипнул один из детей в подол Кагоме.       — Он просто невоспитанный, — ляпнул Шиппо.       — О воспитании поговорим в другой раз, но проблема реально есть, — заключил Мироку. — Понимаете, — он присел перед мальчишками на корточки, — у вас для нас оставили кое-что очень важное. Вы об этом не знаете?       — Не… — начал было один юный Опоссум, но другой, бойкий, его перебил:       — А какое оно? Маленькое? Большое?       — Скорей, маленькое, — улыбнулся Хоши.       — Тогда знаем! — мальчишка триумфально хлюпнул. ***       Оставив Джакена и Рин с фургоном, все поспешили к храму. Вернее, к тому, что было им раньше, а теперь представляло собой прискорбное зрелище. Стены все еще держались на месте, но в пропахший гарью зал Кагоме вступила с опаской.       — Да уж, юные пироманы, постарались вы! — сдержанно заметил Мироку, оглядывая некогда покрытые росписью стены и ошметки драпировок у алтаря. Инуяша хохотнул.       Мальчишки термина не поняли, но выпад в свою сторону опознали безошибочно.       — Оно само! — возмутились они.       — Уж как вспыхнет, как загорится! И всё само! — издевался полукровка.       — Инуяша, может, хватит уже? — утомленно попросила Хигураши.       — Так где оно? — подал голос Сешемару.       — Ну, это… — юные Опоссумы снова потупили взоры.       — Вы получите вознаграждение достаточное, чтобы отстроиться, — пообещал ёкай. Мальчишки сгрудились и зашушукались.       — Хватит уже!!! — Инуяша был в отвратительном настроении, но и без этого терпением не отличался.       — Вон там! Прямо в её рту! — один из мальчишек указал на большую маску, такую же черную от сажи, как и все остальное.       — Пхе! — Инуяша промаршировал к дальней стене, где висела, оскалив зубы, личина и, не задумываясь, сунул руку в её пасть.       — Ину… — вскрикнул Шиппо, но было поздно. В сумраке полуразрушенного святилища раздался звонкий щелчок. ***       — Это… я… вас всех… немедленно… гавнюки мелкие!!! — это самое приличное, что извергал Инуяша на пределе громкости легких, дергая кисть, мертво засевшую в ловушке.       — Так тебе и надо! Нечего над маленькими издеваться! — верещали Опоссумы. Им вторил Шиппо, заходясь от смеха. Все вместе это создавало какофонию, тем более громкую, что от рывков Облачного пса ветхая постройка опасно шаталась и скрипела. Хлопья сажи летели с потолка. Сешемару неодобрительно покосился на то, как они пачкают его белые одежды, и вышел на улицу, напоследок процедив:       — Хватит валять дурака.       Сдерживающий улыбку Мироку пожурил мальчишек:       — Действительно, хватит, пошутили и будет!       — Знаете, на самом деле это даже и не смешно! — пожала плечами Санго. — Выпустите его.       — А мы не можем! — радостно сообщил один из маленьких служек. — Секрет «Врат истины» только старший священник знает! Так тебе и надо! Бе-бе-бе! — поддразнил он утихнувшего на секунду Инуяше, который взвыл и попытался свободной рукой достать маленьких хулиганов.       — Ин… ин… яша… ты… ты… кому скажешь… не поверят ведь… разве можно… так попасться по-идиотски! — буквально всхлипывал Кицуне. Держась за живот, он подобрался опасно близко к беснующемуся Облачному псу и в тот же миг заорал так, что Кагоме вздрогнула:       — Вы, идиоты! Быстро его освободили! — в голосе мальчика не было ни капли веселья. — Он же вам всё, что осталось, разнесет! — скорей, в его словах звучала паника. Эта интонация остановила веселящихся Опоссумов, и в зале наступила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Инуяши, который уперся лбом в стену.       — Что происходит? — насторожилась Санго, задвигая Кохаку себе за спину. У Шиппо затряслись губы, и выступили слезы:       — Мисс Хигураши… — всхлипнул он.       Девушка сорвалась с места, подлетела к Инуяше и попыталась заглянуть ему в лицо, скрытое под пологом растрепавшихся волос, ахнула, отпрянула и развернулась к мальчишкам-Опоссумам:       — Вы действительно не знаете, как открыть ловушку? — те, уже понимая, что творится нечто совершенно не забавное, отрицательно замотали головами.       — Думаю, надо как можно быстрей найти этого священника! — девушка в упор посмотрела на Мироку. Хоши понятливо кивнул и, подталкивая перед собой служек, ушел. Санго пошла вслед за ним, но на секунду задержалась:       — Кагоме…       — Да, да, я сейчас, — отозвалась та, не слушая. Она осторожно погладила Инуяшу по спине, по белой гриве, по ходящим ходуном лопаткам.       — Пожалуйста, Инуяша, потерпи. Мы скоро… все будет хорошо… — шептала она.       — Иди отсюда! — гаркнул Облачный пес. Девушка шарахнулась. Её схватил за руку и потащил за собой Шиппо, приговаривая на ходу:       — Пойдемте, учительница, ничего с ним не случится, посидит на привязи, ему полезно, а вдруг мозгами шевелить научится!       То и дело оборачиваясь, Кагоме послушно пошла за лисенком, только выкрикнув напоследок:       — Инуяша, мы быстро, никуда не уходи! ***       Сешемару, мраморной статуей застывший у крыльца, приподнял бровь:       — Я так понимаю, что про карту никто уточнить не догадался? — сухо сказал он.       — Почти наверняка мальчики понятия о ней не имеют и обманули нас. Они просто хотели напакостить Инуяше. Надо сказать, это им удалось, — вздохнул Хоши.        — Да, тут они попали в точку, — Сешемару поморщился.       — Вы о чем? — не понял Мироку. Ёкай отмел его взмахом ладони:       — Не важно. Обойдется, — непонятно заключил он. — В любом случае, жреца надо найти. Начнем с ближайшей деревни, — добавил, грациозно устремляясь вниз по разбитой дороге. ***       Жрец как сквозь землю провалился. Во всех кабаках, тавернах, харчевнях, шалманах и притонах охотно сообщали, что старый пропойца тут был, но сейчас его нет и вкрадчиво интересовались, не будут ли господа так добры, чтобы оплатить его долг?       — У него уже алкоголь вместо крови по жилам должен течь, судя по тому, на сколько он выпил! — в сердцах сказал Хоши, в очередной раз пряча полегчавший кошелек.       — Ага, это он может! — со вздохом подтвердил один из маленьких служек.       — Что с Инуяшей? — тихо спросила Санго у подруги. Мироку насторожился, но Хигураши лишь покачала головой, не желая отвечать. ***       К тому времени, когда наступил закат, компания, совершив тур вокруг храмовой горы, вернулась в первую деревню на маршруте.       — Мы переночуем здесь, — скомандовал Сешемару.       — Но как же Инуяша?! Вы что предлагаете его там одного бросить?! — не поняла Кагоме.       Ёкай повторил трюк с бровью:       — Он уже большой мальчик, его не надо за ручку держать!       Хигураши насупилась:       — Вы как хотите, а я иду к нему! — не менее категорично, чем лорд, заявила она. Сешемару пренебрежительно фыркнул. Мироку сказал:       — Я с вами… — но заметил подающую ему знаки Санго.       — Еще не стемнело, я и сама доберусь, — смутилась Кагоме, внезапно сообразившая, что у неё появился прекрасный шанс пообщаться с Инуяшей, который никуда не сбежит! ***       Девушка переступила порог сожженного храма одновременно с последними лучами солнца, скрывшимися за горизонтом. Свет фонаря едва рассеивал тьму внутри. Инуяша сидел возле стены, сгорбившись. Его высоко поднятая рука, уходящая в рот маске, придавала всей картине какой-то гротескный оттенок.       — Инуяша! — тихонько позвала Кагоме. Тот пхекнул, давая понять, что засек её приближение.       — Нашли жреца? — отрывисто спросил он, а когда девушка помотала головой, грубо бросил: — Тогда чего приперлась?       — Ты же тут один… — неуверенно сказала Кагоме       — Не один я! — отрезал Инуяша. — Вали давай!       — Ах, так! — разозлилась девушка. — Тогда я пошла!       — Э-эй! — встрепенулся Облачный пес. — Я не в том смысле… Куда ты пойдешь по темени?! Я имел в виду — иди сюда, дуреха! — выпалил он с независимым видом.       Мысленно улыбаясь, Хигураши пристроила фонарь и под аккомпанемент смущенного сопения села рядом с Инуяшей.       — Ты как? — осведомилась она. Сопение приобрело грозный оттенок:       — В норме. Зря вы мне не дали разхреначить тут всё и навалять этим мелким ублюдкам!       Кагоме на лексикон только глаза закатила, но сейчас её интересовало другое.       — Скажи, — начала девушка, — за что ты меня избегаешь? Это из-за того, что случилось у Кицуне? — вспоминать об этом инциденте было стыдно, и она уставилась на собственные коленки, чувствуя жар на щеках.       Инуяша перестал сопеть, поерзал на месте и пхекнул:       — Пхе, злюсь я. Но не из-за той хрени!       — А тогда почему ты бегаешь? — задала вопрос Хигураши, видя, что продолжать он не собирается. — Если не из-за… этого, тогда почему?       Облачный пес заерзал интенсивней, пробурчал:       — Э-м, ну… э… — тяжело вздохнул и быстро заговорил: — Тогда, у Лис, мы обдол… одурманенные были, поэтому это не считается! Я… я… на себя злюсь что тебе наговорил, ну раньше, у Медведей, ну когда у меня температура была, вот!       Кагоме усмехнулась:       — Тогда ты тоже несколько обдол… одурманенный был! — напомнила она. Судя по тому, как уставился на неё Инуяша, такая простая мысль его не посещала. Впрочем, он тут же крутанулся обратно, снова спрятался за челкой и упрямо пробубнил:       — Не, все равно это другое. Там я не хотел, а там я хотел, — сбился, кхекнул и пояснил в своей обычной манере: — Ну, хотел тебе это сказать. То есть, я хотел, но не хотел! Не хотел, чтобы ты знала, что я хотел… у, блин… — сник он.       Кагоме, покраснев еще больше, тихо сказала:       — А мне было приятно это услышать, — и пока язык не отказал совсем, договорила:       — Значит, ты совсем не расстроился, когда Мироку нас… прервал?       На этот раз Инуяша не колебался и не заикался:       — Нет, — четко и ясно сказал он и повернулся к девушке. Их взгляды встретились. — Я не животное, Кагоме, а ты такого не заслуживаешь. Не хочу, чтобы все случилось так.       Порыв нежности, облегчения и вины охватил девушку. Она обняла Облачного пса и всхлипнула:       — Спасибо!       Инуяша неловко прикоснулся к её плечу.       — Ну, ты чего? — пробормотал он, но Кагоме не спешила разжимать объятий, чувствуя, как теплеет у неё в груди.       — Мы такие дураки, — невнятно сказала девушка Инуяше в шею.       — Э-э-э, как скажешь, — согласился он, медленно проводя щекой по темным волосам.       Хигураши отстранилась и сказала:       — А вот я немного расстроилась.       Инуяша поперхнулся, часто задышал и сглотнул:       — Да?! Но… Кагоме, твоя мама была права… Надо говорить. Но, понимаешь, нам не о чем говорить! Разные мы! Не ровня! Нет у нас тем для разговоров за просто так! Не твоего круга я! — в его голосе появилось отчаяние: — Меня это… пугает!       — О! — в тоне собеседницы, напротив, проступил холодок. Удивленный Облачный пес взглянул на неё. — Спасибо, что напомнил, кто я, а кто ты! Действительно, о чем разговаривать дочери бедного антиквара с принцем!       — Что?! — глаза Инуяши едва не покинули орбиты. — Ты… это… ну… ты и… я же совсем не об этом говорю!!!       — А о чём? Знаешь, если у нас нет тем для разговоров, то это потому, что мы не разговариваем! — закричала Кагоме, срываясь. — Если бы ты не бегал от меня, то и темы бы нашлись!       — Какие, например? — Инуяша отодвинулся от разгневанной девушки, насколько получилось. — Опера, что ли? — попытался съехидничать он.       Хигураши чуть успокоилась и на подначку не попалась.       — А если и об опере! Это было настолько ужасно, что даже вспоминать об этом не хочешь? — развеселилась она.       Инуяша моргнул.       — Что я ляпнул всем на посмешище, не считается? — протянул он, — А так, кроме этой писклявой жирной тетки, даже неплохо было. Мне… нравится музыка, — с видом сознающегося в преступлении, выдавил парень.       Кагоме прильнула к его боку:       — Вот видишь, мы говорим об опере. Я узнаю о тебе что-то новое. Ты мне когда-нибудь споешь? — негодующее «кхе» скорей всего означало «да никогда в жизни», но Хигураши не расстроилась.       — А давай, чтобы было проще, ты спросишь у меня о чем угодно, и я дам честный ответ, а потом, наоборот, я у тебя, — предложила девушка.       — Что, прям вот так что угодно, а ты прям вот так — честно? — не поверил Инуяша. Кагоме кивнула:       — Да.       Облачный пес помялся и осторожно начал:       — Кагоме, у тебя раньше были парни?       — До тебя? — девушка пыталась не поддаться замешательству. В конце концов, она это затеяла. — Были, — ровно сказала она. — За мной ухаживали. Некоторые с серьезными намерениями. И знаешь? Несмотря на то, что они были, как ты выразился, одного со мной круга, с ними было ужасно скучно!       — И вы целовались? — парень встряхнулся, маскируя прядями румянец.       — Пару раз, — Хигураши была благодарна прячущему глаза Инуяше. Так отвечать было легче. —  Я ничего не чувствовала, и было противно. Теперь моя очередь! — бодро сказала она, прежде чем Инуяша успел спросить еще что-нибудь. — Почему ты так разозлился? — и прикоснулась к его плененной руке.       — Пхе, а ты бы не взбесилась, если бы тебя мелочь пузатая подловила?! — оскалился Облачный пес.       — Ты слишком разозлился, — упоминать о напугавших её до мурашек красных глазах и проступивших на скулах фиолетовых тенях она не стала. — Почему?       Парень сделал движение, собираясь привычно спрятать ладони, вспомнил, что фокус не выйдет, и обреченно выдал:       — Ну… это… не люблю я, когда двигаться не могу. Особенно если так… за руки.       — Почему? — напирала Кагоме.       Инуяша прижал уши:       — Так нечестно… Не хочу говорить.       — Как хочешь, — уступила Кагоме, решив, что они и так общались больше, чем за всё последнее время. Но не успела она додумать, как Инуяша обвил её талию свободной рукой и дернул, усаживая девушку себе на колени. Прежде чем она пришла в себя, Облачный пес глухо заговорил:       — Это была плохая зима. Самая плохая на памяти живущих. Все время шел дождь и замерзал на всём ледяной коркой. В пустошах и так с добычей не ахти, а тогда наступил полный капец. Я понял, что просто сдохну с голода или спячу и пошел в город. Только там было не лучше. Полно людей, вони, грязи, а жратвы все равно мало, — Инуяша передернулся и повторил: — Плохая была зима. Однажды я увидел девочку. Она ела плюшку с корицей. Свежую! Она пахла на весь город. Знаешь, я до этого столько лет ни крошки хлеба не ел, а тут меня переклинило, — он помолчал. Золотые глаза смотрели отрешенно. — Она просто испугалась. Любой бы испугался, если бы на него поперло такое чучело. Там был её отец и шериф с помощником. Ну, они меня повязали, — стыдливо признался парень, словно тот факт, что трое взрослых мужчин справились с изможденным подростком, угнетал его до сих пор. — Шериф забрал меня в кутузку. Он ненавидел Они. По делу. При резне у него семья погибла. Он думал, что это были Облачные Псы. На мне и отыгрался. Приковал за руки. И врезал. Сильно, — Инуяша говорил все более рублеными фразами. — Потом просто выкинул. Меня бабка Каэде нашла. Если бы я не был полукровкой, остался бы в лучшем случае калекой. Поэтому я и не люблю… чтобы так, вот, — он наглядно дернул рукой и рявкнул: — Не реви, а то на хрен вообще больше ничего не скажу!       Кагоме вздрогнула и быстро вытерла мокрые дорожки.       — Не буду, — пообещала она насморочно.       — Пхе! — недоверчиво фыркнул Инуяша, глядя в сторону.       — Всё равно это был хороший разговор, — серьезно сказала Хигураши.       — Ну, да! — недовольно скривился парень, пряча чувства за грубостью: — Еще чего вызнать хочешь, девка?!       «Девка» поморщилась:       — Есть еще один способ получше узнать друг друга — прямо сказать, что тебя в собеседнике бесит больше всего. Давай попробуем? Одной фразой.       — Фиговый способ. Хочешь, давай, — проворчал Инуяша и напрягся.       — Твое бесконечное самоедство, — начала Кагоме.       — Ась? Чего? — опешил Облачный пес.       — А того, что в любой ситуации ты всегда ищешь — и находишь! — в чем виноват именно ты! — Хигураши потыкала парня пальцем в грудь и нараспев произнесла: — Кошка бросила котят — Инуяша виноват!       — Я здесь причем?! Не знаю я никаких кошек! — возмутился Пес.       — Это так — для наглядности, — объяснила девушка и предложила: — Теперь ты.       Инуяша прищурился:       — Твои взбрыки. Нормальная — нормальная, а вдруг — «А-а-а-а!!!» и понеслась, глазья выпучив!       — Не делаю я так!!! — Хигураши резко отстранилась, но Инуяша её удержал:       — Да-а-а? А вот это что было?       — Ладно, бывает, — смилостивилась Кагоме. — Поехали дальше? Твое мямленье.       — Училкин тон.       — Твоя челка! — недолго думая, девушка сгребла с лица Инуяши буйную растительность и подколола её вверху своей шпилькой. Парень заморгал, как сыч в полдень, и бухнул:       — Твои вонялки!       Кагоме неожиданно обиделась. Она и так, памятуя о чувствительных носах её окружавших, сократила до минимума косметические средства!       — Ваши вонялки, как мне кажется, пахнут гораздо забористей моих! — напомнила она.       — Да не в этом дело, — прошептал Облачный пес, и девушка почувствовала, как его рука тянет её вперед. — Мне просто больше нравится, как пахнешь… ты, — выдохнул он и поцеловал Кагоме. ***       Так осторожно, нежно, бережно они не целовались даже тогда, в первый раз, на кушетке эпохи Директории — мир праху её! — боясь вспугнуть эти трепетные мгновения близости. Чуть соприкасаясь губами, ловя дыхание друг друга, они не делали попыток перейти к большему. Инуяша придерживал Кагоме за талию, а девушка чуть опиралась о его плечи. Им хватало и этого. В полуразрушенном храме господствовало не тело, но дух, прорывающий обыденность и парящий над землей…       — Кхм!